Используются технологии uCoz

нАУЧНЫЕ РАБОТЫ ИЗ ЖурналА "Диссертатъоник"

БИбЛИОТЕКИ рбд

 

 

 


 

Ставропольский государственный университет

на правах рукописи

ДАВЫДОВА ЕЛЕНА ВИКТОРОВНА

ПРИМИРЕНИЕ С ПОТЕРПЕВШИМ В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ

12.00.08 - уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право

Диссертация на соискание ученой степени кандидата

юридических наук

научный  руководитель доктор юридических наук, профессор В.Н. Зырянов


 

 

 

 


 

Ставрополь-2001


 

ПЛАН

стр,
 Введение                                            3

Глава I. СОЦИАЛЬНО-ЮРИДИЧЕСКАЯ СУЩНОСТЬ ПРИМИРЕ-  15 НИЯ С ПОТЕРПЕВШИМ В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ

§ 1. Примирение с потерпевшим как категория  15 уголовного права

§ 2. Уголовное правоотношение при примирении   49 с потерпевшим

Глава II. ПРИМИРЕНИЕ С ПОТЕРПЕВШИМ КАК ОСНОВАНИЕ  70 ОСВОБОЖДЕНИЯ ЛИЦА ОТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ

§ 1. Критерии допустимости примирения с по-  70 терпевшим как основания освобождения лица от уголовной ответственности

§ 2. Некоторые проблемы применения нормы об 107 освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим

§ 3. Примирение с потерпевшим в современном 117 уголовном праве зарубежных стран

Заключение                                         136

Список источников и литературы                    141


 

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность теми исследования. Более чем че­тырехлетнее действие Уголовного кодекса РФ 1996 года привело к необходимости как теоретического осмысления, так и изучения проблем практического применения новых уголовно-правовых институтов. К последним относится и примирение с потерпевшим как одно из оснований освобождения лица от уголовной ответственности, предусмотренное в ст. 76 УК РФ.

С одной стороны, потерпевший в уголовно-правовой науке - фигура, которой посвящено немало специальных исследований.1 С другой - действующее уголовное законодательство заставляет по-новому взглянуть на многие, казалось бы, традиционные ха­рактеристики как потерпевшего, так и связанных с ним уголовно-правовых институтов.

Сказанное в полной мере относится к пониманию юридической природы примирения с потерпевшим. В науке и судебной практике до сих пор нет единого понимания того, что же все-таки считать примирени­ем; между потерпевшим и какими лицами возможно та­кое примирение. Довольно спорен вопрос о том, яв­ляется ли освобождение от уголовной ответственно-

1 См., например: Батюкова В.Е. Потерпевший в уго­ловном праве. Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. - М., 1995; Булгаков Д. В. Потерпевший в уголовном праве и его криминологическая характеристика. Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук.  - Ставрополь,  2000; Минеева Г. П.


 

сти в связи с примирением с потерпевшим правом или обязанностью правоприменителя.

Наконец, признание волеизъявления потерпевше­го самостоятельным уголовно-правовым фактором по-новому заставляет осмыслить сущность правоотноше­ния в уголовном праве.

В настоящий момент сохраняются противоречия между положениями ст. 76 УК РФ, регламентирующей материально-правовые основания освобождения от уголовной ответственности по данному основанию, и соответствующими процедурными нормами как дейст­вующей редакции Уголовно-процессуального закона, так и принятом Государственной Думой РФ в третьем чтении проекта УПК РФ.

Все перечисленные проблемы обуславливают ак­туальность избранной темы и необходимость проведе­ния дальнейших научных исследований примирения с потерпевшим как основания освобождения лица от уголовной ответственности.

Целями настоящего диссертационного исследова­ния являются:

1)  выработка понятия и правовой сущности ка­
 тегории "примирение с потерпевшим" как согла­
шения (сделки) в уголовном праве;

2)  определение субъектного состава такого со­
 глашения;

Уголовно-правовая охрана свидетеля и потерпевшего. Ав-тореф. дисс. ... канд. юрид. наук. - М., 1993.

4


 

3)  изучение характера уголовного правоотноше­
 ния при наличии примирения лица с потерпев­
 шим;

4)  обоснование юридических критериев допусти­
 мости примирения с потерпевшим как основания
освобождения лица от уголовной ответственно­
 сти;

5)  выявление противоречий, связанных с мате­
 риально-правовыми  основаниями  освобождения
 лица от уголовной ответственности в связи с
 примирением с потерпевшим, и соответствующими
процедурными нормами Уголовно-процессуального
 закона;

6)  разрешение вышеназванных противоречий на
 основе понимания целей и задач Уголовного и
 Уголовно-процессуального законодательства;

7)      обоснование новой редакции ст. 76 УК РФ.
 Достижение указанных целей возможно путем ре­
 шения следующих задач:

•     изучения степени разработанности уголовно-
 правового учения о примирении с потерпевшим как
 обстоятельстве,   освобождающем  от  уголовной
 ответственности;

•     теоретического исследования понятий "по­
 терпевший" и "лицо, совершившее преступление" в
уголовном праве и выработки соответствующей по­
нятийной категории "примирение с потерпевшим" в
 уголовном праве;


 

•    изучения юридических природы и последствии
 освобождения от уголовной ответственности;

•    исследования примирения с потерпевшим как
 материально-правового основания освобождения от
 уголовной  ответственности  и  соответствующих
 процедурных несоответствий;

•    анализа характера уголовного правоотноше­
 ния при примирении с потерпевшим по делам част­
ного, частно-публичного и публичного обвинения;

•    сравнительно-правового  анализа  института
примирения с потерпевшим в уголовном праве Рос­
 сии и зарубежных стран;

•    изучения имеющейся судебной практики по
 вопросу проводимого исследования;

•    изучения соответствующей позиции практиче­
 ских юристов  (работников суда,  прокуратуры и
 иных правоохранительных органов);

•    разработки  предложений  по  совершенство­
ванию    норм    уголовного    и    уголовно-
 процессуального законодательства,  связанных с
 регламентацией освобождения от уголовной ответ­
 ственности в связи с примирением с потерпевшим.

Объектом исследования являются общественные отношения и интересы, возникающие при достижении примирения между лицом, совершившего общественно опасное деяние, и потерпевшим от такого деяния. Кроме того, объектом части исследования является


 

процедурный характер применения данного основания освобождения от уголовной ответственности.

Методологической основой проводимого ис­следования являются логико-правовой, сравнительно-правовой, системно-структурный, социологический и некоторые другие методы. В процессе написания при­менялись достижения наук уголовного права, уголов­ного процесса, административного права, междуна­родного права, а также общей теории права.

Нормативную основу (предмет) исследования со­ставили Конституция России 1993 года, Уголовный кодекс РФ 1996 года, Уголовно-процессуальный ко­декс РСФСР (в действующей редакции), проект Уго­ловно-процессуального кодекса РФ; ряд федеральных законов (в том числе Закон Российской Федерации от 27 апреля 1993 года "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан" в редакции Федерального Закона РФ от 14 декабря 1995 года) , некоторые международно-правовые акты, уча­стницей которых является Российская Федерация (на­пример, Декларация ООН об основных принципах от­правления правосудия для жертв преступлений и зло­употребления властью от 29 декабря 1985 года).

Изучены имеющее отношение к теме исследования решения Верховного Суда РФ (например, Постановле­ние Пленума Верховного Суда РФ № 10 от 21 декабря 1993 года "О рассмотрении судами жалоб на неправо­мерные действия, нарушающие права и свободы граж-


 

дан", а также решения Верховного Суда РФ по от­дельным делам) .

В ходе работы проанализированы положения уго­ловного законодательства зарубежных стран (Велико­британии, Германии, Испании, Польши, США, Франции, и других), а также некоторые исторические правовые источники СССР (РСФСР) и Российской Империи.

Эмпирическую базу исследования составили ре­зультаты выборочного исследования, проведенного в г.г. Краснодаре и Ставрополе. По специально разра­ботанной анкете опрошено 200 юристов-практиков (сотрудников судов, прокуратуры, органов внутрен­них дел, а также адвокатов).

Изучены 47 уголовных дел, прекращенных на ос­новании примирения с потерпевшим, на территории Ставропольского и Краснодарского краев. Относи­тельно небольшое количество материалов судебно-следственной практики обусловлено тем, что прими­рение с потерпевшим является новеллой уголовного законодательства, а также трудностями, возникающи­ми у правоприменителей при применении ст. 7 6 УК РФ.

Надо отметить, что в литературе имеется очень небольшое количество специальных исследований, по­священных примирению с потерпевшим как основанию освобождения от уголовной ответственности, и они


 

обычно  ограничиваются  статьями  в  периодических журналах.2

В целях как можно более правильного решения задач исследования изучены научные труды отечест­венных и зарубежных авторов в области уголовного права, уголовного процесса, общей теории права. При этом надо особо выделить труды следующих уче­ных: С. С. Алексеев, Х.Д. Аликперов, СЕ. Вицин, Л. А. Воскобитова, P.P. Галиакбаров, А. А. Герцен-зон, Л. В. Головко, В.Ю. Ивонин, С. Г. Келина, М.И. Ковалев, И.Я. Козаченко, В.Н. Кудрявцев, Н.Ф. Куз­нецова, П.А. Лупинская, А.В. Наумов, СИ. Никулин, П.Н. Панченко, А.А. Пионтковский, П.С Ромашкин, С.Н. Сабанин, Р.А. Сабитов, А.И. Санталов, А.Н. Тарбагаев, А.Н. Трайнин, B.C. Устинов, Дж. Флет-чер.

Научная новизна работы заключается в том, что на монографическом уровне осуществлено комплексное научное исследование, посвященное институту прими­рения с потерпевшим как основания освобождения от уголовной ответственности. Кроме того, выдвинуто положение о наличии в уголовном праве двух видов примирения с потерпевшим, зависящих от характера

2 См., например: Головко Л. Классификация основа­ний освобождения от уголовной ответственности // За­конность. - 1998. - № 11. - С. 37-40; Головко Л.В. Ос­вобождение от уголовной ответственности и освобождение от уголовного преследования: соотношение понятий // Государство и право. - 2000. - № б. - С. 41-51: Степа­нов В. Освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим // Российская юсти­ция. - 2000. - № 9. - С. 50 и др.


 

совершенного лицом преступления, и необходимости их соответствующей регламентации в Уголовном зако­не. Разработка данной темы осуществлена путем ана­лиза "примирения" потерпевшего и лица, совершивше­го преступление, как категории уголовного права.

Изучены юридические пределы допустимости при­мирения с потерпевшим. Предложено решение вопроса о примирении при наличии соучастия в преступлении и (или) нескольких потерпевших.

Поставлен вопрос о принципиальном пересмотре характера и содержания уголовного правоотношения при юридически значимом примирении с потерпевшим лица, совершившего общественно опасное деяние, по делу частного обвинения.

Также обоснованы положения о расширении част­ных (диспозитивных) начал в отечественном уголов­ном праве (свидетельством чего и является примире­ние с потерпевшим как основание освобождения от уголовной ответственности).

Обосновано предложение о необходимости прин­ципиального изменения ст. 76 Уголовного кодекса России.

Практическая значимость работы состоит в том, что ее положения и выводы могут быть использованы для совершенствования уголовного и уголовно-процессуального законодательства Российской Феде­рации и более эффективного достижения целей уго­ловной политики. Результаты настоящего исследова­ния могут быть использованы также в учебном про-

10


 

цессе и научных исследованиях по тем вопросам уго­ловного права и уголовного процесса, которые со­пряжены с проблемами юридических статуса и значе­ния потерпевшего.

Основные положения я выводы,  выносимые  на защиту:

1.   Понимание примирения с потерпевшим как
 юридически значимого соглашения (сделки) в уголов­
ном праве. Субъектный состав такого соглашения об­
разуют: с одной стороны, лицо, совершившее престу­
 пление (субъект преступления) , а с другой - потер­
 певший от такого деяния либо представитель юриди­
 ческого лица.

2.  Окончательность освобождения лица от уго­
 ловной ответственности по ст. 76 УК РФ: возмож­
 ность заключения примирения по инициативе любой из
сторон означает юридическую обязательность достиг­
 нутого примирения при соблюдении соответствующих
условий. При соучастии в преступлении примирение
 должно иметь место для всех соучастников; при на­
 личии нескольких потерпевших - также для всех них.

3.  Существование в уголовном праве двух видов
 примирения с потерпевшим. Обязательность для пра­
воприменителя достигнутого примирения с потерпев­
 шим при освобождении лица от уголовной ответствен­
ности по делу частного обвинения. Юридические кри­
 терии усмотрения правоприменителя при достигнутом
примирении с потерпевшим для освобождения лица от

11


 

уголовной ответственности по делу публичного или частно-публичного обвинения.

4.  Диспозитивный характер уголовного правоот­
 ношения при примирении лица с потерпевшим по делу
частного  обвинения.  "Смешанный"  (диспозитивно-
 императивный)  характер уголовного правоотношения
при примирении лица с потерпевшим по делу публич­
 ного или частно-публичного обвинения. Примирение с
 потерпевшим как проявление развития частных (дис-
 позитивных) начал в российском уголовном праве.

5.   Примирение с потерпевшим как основание
 прекращения уголовного правоотношения, возникшего
 при совершении лицом общественно опасного деяния.
"Реабилитирующий" характер примирения с потерпев­
 шим, исключающий любое уголовно-правовое значение
совершенного деяния, по поводу которого произошло
 законное примирение.

6.  Тенденция унификации условий примирения с
 потерпевшим как основания освобождения от уголов­
 ной ответственности в уголовном законодательстве
 России и зарубежных стран - при этом сохранение и
определенных различий в регламентации данного ос­
 нования в странах различных систем права.

7.  Необходимость преодоления противоречий ме­
 жду материально-правовыми основаниями освобождения
лица от уголовной ответственности в связи с прими­
рением с потерпевшим, и соответствующими процедур­
 ными нормами Уголовно-процессуального закона.

12


 

8. Предложение новой редакции ст. 7 6 УК РФ в соответствии с обоснованными выводами и результа­тами работы.

Апробация результатов исследования. Положения и выводы диссертации отражены в трех опубликован­ных статьях. Теоретические выводы и положения док­ладывались на межвузовских конференциях и семина­рах в г.г. Ставрополе, Краснодаре, а также на Уче­ном совете и на заседаниях кафедры уголовного пра­ва Ставропольского государственного университета.

Достигнутые в ходе работы результаты внедрены в учебный процесс и используются при преподавании учебного курса Общей части уголовного права в Ставропольском государственном университете и Се­веро-Кавказском социальном институте (г. Ставро­поль) при изучении тем "Понятие, предмет, метод и система уголовного права", "Уголовная ответствен­ность", "Освобождение от уголовной ответственно­сти" .

Структура диссертации отвечает основной цели и предмету исследования. Работа состоит из введе­ния, двух глав и заключения. В первой главе изло­жено концептуальное понимание примирения с потер­певшим как уголовно-правовой категории в целом, и как основания освобождения от уголовной ответст­венности, в частности. Вторая глава содержит ана­лиз условий применения примирения с потерпевшим для освобождения от уголовной ответственности и в материально-правовом смысле,  а также расхождения

13


 

соответствующих процедурных правил с положениями Уголовного закона. В заключении изложены основные выводы и предложения, сформулированные в ходе ис­следования. Завершает работу библиографический список использованных источников и литературы.

Диссертация  оформлена  в  соответствии  с требованиями ВАК Российской Федерации.

14


 

Глава I. СОЦИАЛЬНО-ЮРИДИЧЕСКАЯ СУЩНОСТЬ ПРИМИРЕНИЯ С ПОТЕРПЕВШИМ В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ

§ 1. Примирение с потерпевшим как категория уголовного права

В начале нашего исследования необходимо опре­делиться с понятийным аппаратом, а именно - с субъектным составом акта "примирения с потерпев­шим" в уголовном праве.

Закон в ст. 7 6 УК РФ говорит о примирении по­терпевшего и лица, совершившего преступление. По этой причине требуется исследовать понятия "потер­певший" и "лицо, совершившее преступление".

В современной литературе наиболее часто встречается позиция, согласно которой потерпевший - это любой человек, в отношении которого соверше­но преступление и которому в результате этого при­чинен либо мог быть причинен моральный, физический или имущественный вред.3

Мы абсолютно согласны с признанием того, что любой человек (вне зависимости от возраста, психи­ческого состояния и иных факторов) может быть по­терпевшим в уголовном праве. Тем не менее, полно­стью согласиться с приведенным определением потер­певшего нельзя по следующим соображениям.

3 Уголовное право России. Часть общая / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. - М., 1999. - С. 132.

15


 

Мы также солидарны с позицией о том, что ха­рактеристикой причиняемого потерпевшему вреда должна быть его объективная реальность, а не по­тенциальность .

Однако, по мнению ряда авторов, исключение из этого могут составить только те преступления, ко­торые причиняют только моральный (психологический) вред потерпевшему (клевета и оскорбление) - в этом случае сама преступность деяния зависит от оценки потерпевшего, а уголовное преследование может осу­ществляться лишь по его заявлению (ст. 27 УК РСФСР) .4

Что же касается таких дел частного обвинения, как умышленное причинение легкого вреда здоровью и побои (ст.ст. 115, 116 УК РФ), то нежелание потер­певшего возбуждать уголовное преследование вовсе не говорит об отсутствии причиненного вреда (в данном случае - физического).

Исходя из данной позиции, этими авторами указывается, что лицо должно считаться в материально-правовом смысле потерпевшим от названных преступлений (т.е. относимых в уголовном процессе к делам частного обвинения) и в случае, когда оно не инициирует уголовный процесс.

Мы считаем, что в делах "частного обвинения" совсем по-другому видится место и роль потерпевше­го в рамках уголовного правоотношения в целом, и

16


 

подробнее на этом вопросе мы остановимся в третьем параграфе данной главы.

В любом случае, сам феномен уголовной ответ­ственности лица, совершившего деяние, возможен в силу презумпции материального правоотношения от­ветственности .

Под данной презумпцией в литературе понимает­ся предположение, согласно которому любой человек, достигший возраста уголовной ответственности и яв­ляющийся вменяемым, может совершить любой акт по­ведения, в том числе - и преступный.5

Однако, на момент совершения какого-либо об­щественно опасного деяния последнее нельзя назвать преступлением. И не потому, что отсутствует обви­нительный приговор суда, а по потому, что лицо, совершившее деяние, может не являться субъектом преступления   (в   силу  малолетнего   возраста, невменяемости и пр.)

Тем не менее, вред, причиненный таким деяни­ем, остается вредом, и, следовательно, потерпевший продолжает оставаться таким же. Поэтому более вер­ным в материально-правовом смысле будет определе­ние потерпевшего как лица, которому причинен тот

4  См., например, Булгаков Д.В. Потерпевший в уго­
ловном праве и его криминологическая характеристика. -
 Ставрополь, 2000. - С. 20-21.

5   Относительно юридической сущности презумпции
материального правоотношения ответственности см., на­
пример: Кибальник А.Г., Соломоненко И.Г. Практический
курс уголовного права России. - Ставрополь, 2001. - С.
 80.

17


 

или иной вред общественно опасным деянием, а не обязательно преступлением.

Однако, примирение, согласно статье 76 УК РФ, возможно только между лицом, совершившим именно преступление, и потерпевшим именно от преступле­ния. Поэтому субъектом примирения может быть не просто жертва общественно опасного деяния, а по­терпевший в традиционном его понимании.

Общепринято, что потерпевшим в уголовном пра­ве может быть "лицо". Закон не раскрывает, о каких лицах идет речь. Очевидно, что, в первую очередь, подразумеваются физические лица. Нельзя согласить­ся с позицией, согласно которой потерпевшими могут являться только граждане.6

Достаточно указать, что при таком субъектном понимании потерпевшего грубо нарушается конститу­ционный принцип равенства всех перед законом.7 При данном подходе вообще будет исключена фигура по­терпевшего в тех преступлениях, когда вред причи­няется лицам без гражданства.

Мы считаем, что формальное ограничение круга потерпевших только гражданами (как России, так и иностранных государств), по сути, вводит своеоб­разную кастовую градацию, что безусловно недопус-

6  См.: Советское уголовное право. Общая часть /
 под ред. Г.А. Кригера, Н.Ф. Кузнецовой, Ю.М. Ткачев-
 ского. - М., 1988. - С. 85.

7  С развернутой критикой данного предложения в
процессуальной теории выступил П.В.  Брусницын.  См.:
 Брусницын  П. В.  Потерпевший:  уголовно-процессуальные

18


 

тимо, ибо законные права и интересы всех людей в равной степени должны охраняться Конституцией РФ и законодательством.

Следовательно, потерпевшим от преступления может быть любое физическое лицо вне зависимости от гражданства. Такой человек как личность юриди­чески должен характеризоваться правоспособностью и дееспособностью.

Как известно, общая правоспособность лица "возникает в момент его рождения и прекращается смертью" (ч. 2 ст. 17 ГК РФ) . Именно в силу этого любой человек может являться потерпевшим, вне за­висимости от возраста, физического либо психиче­ского состояния и всех иных качеств.

С другой стороны, отраслевая правоспособ­ность, означающая способность быть тем или иным участником уголовного правоотношения, является производной от общей правоспособности. И здесь, если буквально толковать закон, надо признать, что отраслевая правоспособность, выражающаяся в воз­можности быть потерпевшим, принадлежит абсолютно любому лицу.

Иное дело, что реализация отраслевой право­способности осуществляется через наличие у потер­певшего вменяемости, то есть способности лица своими действиями приобретать и осуществлять пра­ва, создавать для себя обязанности и исполнять их.

аспекты. - Государство и право. - 1995. - № 9. - С. 70.

19


 

Законодательство в первую очередь связывает возникновение вменяемости с возрастом. Если, со­гласно ч. 1 ст. 21 ГК РФ, дееспособность в полном объеме наступает по достижении лицом восемнадцати­летнего возраста, то ст. 20 УК РФ связывает вме­няемость как качество физического лица с достиже­нием 1б-ти летнего возраста, а по некоторым пре­ступлениям - с 14-ти летнего возраста.

Но эти предписания Уголовного закона касаются признаков лица, совершившего общественно опасного деяния.

"Терпеть" же от преступления может каждый, вне зависимости от возраста и вменяемости. Другое дело, что самостоятельно отстаивать свои принадле­жащие от рождения права такое лицо до достижения определенного возраста не может (в этом находит выражение постоянная дилемма между право- и дее­способностью лица).

Нередко адресат причинения конкретного вреда обычно определен в норме Особенной части. Именно по этому противоречащей действующему Закону пред­ставляется высказанная точка зрения о том, что указываемые в ряде статей УК РФ "близкие" лица (ст. ст. 295, 317 УК РФ и др.) либо "иные лица" (ч. 1 ст. 131 УК РФ и др.) не являются потерпевшими от данных преступлений.

Говоря о возможности признания малолетних и невменяемых лиц потерпевшими в уголовном праве, подчеркнем, что именно по этой причине уголовно-

20


 

процессуальный закон говорит о необходимости нали­чия законного представителя малолетнего либо не­вменяемого потерпевшего.

Однако, далеко не каждое лицо, не достигшее определенного возраста, не может самостоятельно реализовывать свои права и в рамках уголовного права.

Во-первых,  это относится к несовершеннолет­ним, вступившим в брак. Согласно ч. 2 ст. 21 ГК РФ, такие лица считаются полностью дееспособными, в том числе и при расторжении брака (кроме случаев признания брака недействительным).

Кроме того, законодательству известна эманси­пация несовершеннолетнего, то есть объявление ор­ганом опеки и попечительства либо решением суда лица, достигшего шестнадцати лет, полностью дее­способным, если он работает по трудовому договору, в том числе по контракту, или с согласия родите­лей, усыновителей или попечителя занимается пред­принимательской деятельностью (ст. 27 ГК РФ).

Думается, что признание в гражданском порядке несовершеннолетнего полностью дееспособным должно создавать его полную уголовно-правовую дееспособ­ность, то есть такое лицо должно осуществлять свои права и обязанности в качестве потерпевшего само­стоятельно не только в рамках уголовного процесса, но и, а для нас это наиболее важно - и в рамках уголовного права.

21


 

В целом же несовершеннолетние считаются час­тично дееспособными.

Представляется, что подростки в возрасте 16-17 лет могут иметь право самостоятельно осуществ­лять свои права и обязанности в качестве потерпев­ших, хотя бы в силу того, что общий возраст насту­пления уголовной ответственности определен в ст. 20 УК РФ в шестнадцать лет.

И если такое лицо несет уголовную ответствен­ность, то надо признать его право на самостоятель­ное осуществление материальных прав и обязанностей в качестве потерпевшего.

В частности, это касается возможности такого лица, будучи потерпевшим, изъявлять свою юридиче­ски значимую волю именно в уголовном праве. Так, например, если такое лицо как потерпевший даст свое согласие на примирение с причинителем вреда, то, при соблюдении всех остальных условий, допус­кается применение ст. 7 6 УК РФ как материально-правового основания освобождения от уголовной от­ветственности .

Второй критерий дееспособности - это вменяе­мость, определяемая как способность лица отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими.8

Невменяемое лицо, то есть лицо, которое не может отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими вследствие хронической душевной бо-

22


 

лезни, временного расстройства душевной деятельно­сти, слабоумия или иного болезненного состояния вне зависимости от возраста, не может быть призна­но дееспособным. Уголовно-правовые интересы такого потерпевшего вправе представлять законный представитель.

Наличие какого-либо физического недостатка не должно расцениваться как основание ограничения дееспособности/ По сути дела, наличие законного представителя у таких потерпевших, является свое­образным способом решения проблем технического плана, но отнюдь не материально-правового.

Так как потерпевшим от преступления может быть любое физическое лицо, то, в случае невменяе­мости или малолетнего возраста последнего, правом на примирение в материально-правовом плане оно об­ладать не может.

Любое волеизъявление таких лиц в уголовном праве не влечет за собой юридически значимых по­следствий (как не расценивается преступлением лю­бое из возможно совершенных ими общественно опас­ных деяний).

Могут ли в уголовном праве опекуны, попечите­ли и законные представители (в целом) таких потер-

8 В уголовном праве понятие вменяемости выводится
 из понятия невменяемости, сформулированном в ст. 21 УК
 РФ.

9 В силу ч. 1 ст. 22 ГК РФ, "никто не может быть
 ограничен в ... дееспособности иначе, как в случаях и в
 порядке, установленных законом». Такое же основание,

23


 

певших обладать правом на примирение с лицом, со­вершившим преступление?

Если в гражданском праве возможно осуществле­ние прав посредством института представительства (в первую очередь, законного, а не договорного), то современное российское уголовное право данного института не знает.

Поэтому на текущий момент можно утверждать, что законный представитель малолетнего либо невме­няемого потерпевшего не может осуществлять его ма­териальные права, а, следовательно, и быть субъек­том примирения согласно положениям ст. 76 УК РФ.

Тем не менее стоит обратиться к зарубежному опыту - ведь в странах как романо-германской, так и общей системы права, в которых институт примире­ния с потерпевшим имеет гораздо более глубокие корни, субъектом примирения ("прощения") может быть законный представитель таких потерпевших. Возможно, что отечественное уголовное законода­тельство будет эволюционировать в этом направле­нии.

Для нас гораздо более важным представляется вопрос о возможности юридического лица быть потер­певшим от преступления, и, следовательно, вопрос о его признании субъектом примирения.

В соответствии с ч. 1 ст. 48 ГК РФ, юридиче­ским лицом признается организация, которая имеет в

как наличие у лица физического или психического «не­достатка», законодательству неизвестно.

24


 

собственности, хозяйственном ведении или оператив­ном управлении обособленное имущество и отвечает по своим обязательствам этим имуществом, может от своего имени приобретать и осуществлять имущест­венные и личные неимущественные права, нести обя­занности, быть истцом и ответчиком в суде.

Может ли быть причинен вред юридическому лицу общественно опасным деянием? О причинении физиче­ского вреда, конечно, речь не идет. Но вред имуще­ственный или причинение ущерба деловой репутации юридического лица вполне возможны.

Приведем примеры.

О вреде имущественном много говорить не сле­дует - достаточно опять-таки вспомнить о всевоз­можных хищениях, которое причиняет безусловно иму­щественный вред собственнику - юридическому лицу.

Да и в законодательстве прямо признается, что организация может понести имущественный вред имен­но от преступления - недаром, в ст. 54 действующе­го УПК РСФСР допускается возможность выступления юридического лица в уголовном процессе в качестве гражданского истца.

Но только ли имущественным вредом исчерпыва­ется возможность неблагоприятных последствий, при­чиненных преступлением юридическому лицу?

Представим, что в каком-либо ресторане проис­ходит умышленное причинение вреда здоровью одному из посетителей. Можно ли считать, что репутации заведения причинен вред,  даже если отсутствует

25


 

вред имущественный? Представляется, что да. Стра­дает юридическое лицо - ведь такое заведение на­вряд ли будет пользоваться былой популярностью.

Подчеркнем, что нас в этой ситуации интересу­ет не упущенная выгода ресторана, а ущерб его де­ловой репутации (а в итоге эти два момента нераз­рывно взаимосвязаны).

Конечно, само юридическое лицо не может защи­щать свои права непосредственно. Но являться по­терпевшим в уголовном праве может вполне.

Исходя из гражданского законодательства, юри­дическое лицо должно характеризоваться прежде все­го правоспособностью, которая возникает в момент его создания и прекращается в момент завершения его ликвидации (ч. 3 ст. 49 ГК РФ) . Правоспособ­ность юридического лица понимается как возможность иметь права, соответствующие целям деятельности, предусмотренным в его учредительных документах, и нести связанные с этой деятельностью обязанности.

Так как юридическое лицо считается созданным с момента его государственной регистрации (ч. 2 ст. 51 ГК РФ), то осуществление прав в качестве потерпевшего возможно только при наличии такой ре­гистрации.

Мы считаем, что юридическое лицо вполне может считаться потерпевшим от преступления. Такое лицо должно характеризоваться гражданской правоспособ­ностью. Осуществление прав и обязанностей юридиче-

26


 

ского лица возможно лишь опосредованно - через представителя.

Более того, в силу ряда прямых указаний УК России, нарушение законных прав и интересов может иметь место при совершении общественно опасного деяния как в отношении физического, так и юридиче­ского лица.

Это еще раз подтверждает наше предложение о признании за юридическим лицом статуса потерпевше­го в уголовном праве.

Примечательно,  что  многочисленные  проекты уголовно-процессуального законодательства расцени­вают в качестве потерпевших не только физических, но и юридических лиц.10

В силу непризнания отечественным Уголовным законом за юридическими лицами субъектного статуса как такого, возникает проблема о возможности при­мирения, если вред причинен правам и интересам юридического лица.

Мы считаем, что потерпевшим в уголовном праве должно признаваться не только физическое, но и юридическое лицо, которому преступлением причинен моральный или материальный вред. В последнем слу­чае права и обязанности потерпевшего осуществляет представитель юридического лица.

10 На момент написания диссертации в Государст­венной Думе РФ прошел третье чтение проект Уголовно-процессуального кодекса РФ (далее - проект УПК РФ) , в ст. 4 9 которого дается определение потерпевшего в уго­ловном процессе. Текст данного документа взят из офи­циального сайта www.gov.ru.

27


 

Таким образом, в случае, когда потерпевшим от преступления является юридическое лицо, субъектом примирения может быть представитель такого юриди­ческого лица.

На наш взгляд, обычно таким представителем является руководитель юридического лица. Но, исхо­дя из положений гражданского законодательства, та­ковым может быть и коммерческий представитель: в соответствии со ст. 182 ГК РФ, полномочия коммер­ческого представителя могут быть основаны на дове­ренности, указании закона либо акте уполномоченно­го на то государственного органа или органа мест­ного самоуправления. При этом действия коммерче­ского представителя (равно как и законного) непо­средственно создают, изменяют и прекращают права и обязанности представляемого (т.е. собственно по­терпевшего юридического лица).

По изложенным соображениям мы предлагаем рас­ценивать в качестве субъекта примирения любого представителя юридического лица, имеющего право на представление интересов последнего в соответствии с Гражданским законодательством России.

С нашей позицией о том, что субъектом прими­рения должен являться представитель юридического лица, если последнему причинен преступлением тот или иной вред, разделили 65% респондентов, опро­шенных в ходе анкетирования.

Второй примиряющийся субъект, согласно ст. 7 6 УК РФ, - это "лицо, совершившее преступление".

28


 

В науке уголовного права общепризнанно, что лицом, совершившем преступление, признается лицо, подлежащее уголовной ответственности за совершен­ное им деяние. Исходя из понимания Уголовного за­кона, можно утверждать, что такое лицо есть никто иной как субъект преступления - а именно то лицо, в деянии которого установлены все признаки состава определенного преступления, и которое может нести уголовную ответственность.

Данный вывод подтверждается очевидно тем, что освобождать от уголовной ответственности можно только лицо, которое может ей подлежать - то есть субъекта преступления.

Субъекту преступления как элементу состава преступления в российском уголовном праве уделяет­ся значительное внимание. Наличие признаков, ха­рактеризующих субъекта преступления, обосновывает возможность привлечения лица к уголовной ответст­венности и, в нашем аспекте - освобождения такого лица от уголовной ответственности. Сюда относятся только те особенности субъекта преступления, кото­рые имеют значение для решения вопроса о привлече­нии лица к уголовной ответственности.

Для того чтобы признать лицо субъектом пре­ступления, необходимо установить, что именно это лицо совершило преступление.

Лицо считается совершившим преступление, если оно лично, собственными силами (в том числе с ис­пользованием сил природы, домашних и диких живот-

29


 

ных, технических механизмов и т.п.) осуществило общественно опасные действия (бездействие), обра­зующие состав определенного вида преступления.

Лицо является субъектом преступления и в том случае, если оно для достижения преступного ре­зультата использовало в качестве орудия преступле­ния поведение невменяемых лиц, малолетних, а также лиц, не осознававших действительное значение со­вершаемых ими действий.

Субъектом преступления признаются как испол­нители, так и все другие соучастники преступления (организаторы, подстрекатели, пособники). Субъекты преступления это не только лица, совершившие окон­ченные преступные деяния, но и те лица, которые виновны в уголовно наказуемой предварительной пре­ступной деятельности (приготовления и покушения).

Уголовно-правовые признаки субъекта преступ­ления обладают некоторыми специфическими особенно­стями по сравнению с признаками состава, характе­ризующими объективную и субъективную стороны пре­ступления. Признаки субъекта преступления сравни­тельно немногочисленны. В этом, в частности, про­является принцип равенства всех граждан перед за­коном (ст. 4 УК РФ).

Российское законодательство не дифференцирует уголовную ответственность лиц в зависимости от их расовой, национальной принадлежности, сословия, профессии. Индивидуальные особенности личности преступника оказывают довольно ограниченное влия-

30


 

ние на уголовно-правовую квалификацию совершенного им общественно опасного деяния.

Субъектом преступления по российскому уголов­ному праву может быть только физическое лицо - че­ловек. Совершенное от имени юридического лица то или иное преступление не делает его субъектом пре­ступления.

Отечественное уголовное право продолжает ис­ходить из классического принципа личной ответст­венности виновного в совершении преступления.

Однако, как справедливо указывалось в литера­туре, развитие научно-технического и социального прогресса заставляет нас отказываться от многих привычных представлений.

В частности, одной из проблем уголовно-правового регулирования является экологическая проблема и способы правового реагирования на нее."

Примечательно, что по пути признания юридиче­ских лиц субъектами ответственности в настоящее время идет административное право России.12 В тео­рии уголовного права возможность признания юриди­ческих лиц стала обсуждаться с начала 90-х годов,13

11    См.: Виноградова Е. Юридические лица должны
 нести ответственность за экологические преступления //
 Российская юстиция. - 2001. - № 8. - С. 62.

12

Впервые административная ответственность юри­дических лиц была предусмотрена в ст. 84 Закона РФ "Об охране окружающей природной среды" от 19 декабря 1991 года // Российская газета. - 1992, 3 марта.

13   См., например: Наумов А.В. Предприятие на ска­
 мье подсудимых // Советская юстиция. - 1992. - № 17-
 18. - С. 3; Никифоров А. С. Об уголовной ответственно-

31


 

а один из проектов УК России предусматривал данное положение.|4

Однако, УК РФ 1996 года остался на прежних позициях. На наш взгляд, данная проблема должна быть разрешена в пользу признания за юридическими лицами возможности нести уголовную ответствен­ность . Это вызвано потребностями времени и соот­ветствует целям уголовной политики, сформулирован­ным в ст. 1 УК РФ. Более того, придание юридиче­ским лицам статуса субъекта уголовной ответствен­ности будет соответствовать задаче сближения и унификации уголовного законодательства развитых стран."

В то же время законодательством ряда зарубеж­ных стран допускается уголовная ответственность и юридических лиц, а следовательно, и признание за ними статуса субъекта преступления.

Положения о возможности наступления уголовной ответственности юридических лиц были впервые сфор­мулированы в странах общей (англосаксонской) сис­темы права. В § 16 Раздела 18 Свода законов Соеди­ненных Штатов Америки ("Преступления и уголовный процесс") указывается на то, что за федеральные преступления уголовной репрессии должны подвер-

сти юридических лиц // Уголовное право: новые идеи. -М. , 1994. - С. 43.

14   Уголовный кодекс Российской Федерации (Общая
 часть). Проект. - М., 1994. - С. 56.

15   См.: Флетчер Дж., Наумов А.В. Основные концеп­
 ции современного уголовного права. - М., 1998. - С.
 508-510.

32


 

гаться "организации", причем сам этот термин озна­чает "какое-либо лицо, кроме физического лица".16

Уголовная ответственность юридических лиц стала допускаться и в государствах континентальной системы права, в которых ранее традиционно уголов­ному преследованию могли подвергаться только физи­ческие лица.

Так, например, ст. 121-2 Уголовного кодекса Франции 1992 года указывает, что юридические лица подлежат уголовной ответственности за преступные деяния, совершенные в их пользу органами или пред­ставителями юридического лица. При этом, уголовная ответственность юридических лиц не исключает тако­вую для физических лиц - "исполнителей или соуча­стников тех же самых деяний".17

Как бы то ни было, в действующем УК РФ преду­смотрена возможность наступления уголовной ответ­ственности только для физических лиц.

Исходя из положений головного кодекса  РФ, субъектом преступления может быть или гражданин России, или лицо без гражданства, или иностранный гражданин. Согласно ст. 11 и 12 УК РФ все лица, совершившие преступление на территории Российской Федерации, подлежат ответственности по уголовному закону РФ.

16   Уголовное законодательство зарубежных стран /
 Под ред. И.Д. Козочкина. - М., 1998. - С. 71.

17   Новый Уголовный кодекс Франции. - М., 1993. -
 С. 11.

33


 

Граждане РФ, совершившие преступление вне пределов Российской Федерации, а равно лица без гражданства, постоянно проживающие в Российской Федерации, подлежат уголовной ответственности по УК РФ, если совершенное ими деяние признано пре­ступлением в государстве, на территории которого оно было совершено, и если эти лица не были осуж­дены в иностранном государстве.

Иностранные граждане и лица без гражданства, не проживающие постоянно в Российской Федерации, совершившие преступление вне пределов Российской Федерации, подлежат уголовной ответственности по Российскому уголовному закону, если преступление направлено против интересов Российской Федерации, ■и в случаях, предусмотренных международным догово­ром Российской Федерации, если они не были осужде­ны в иностранном государстве и привлекаются к от­ветственности на территории Российской Федерации.

Надо отметить, что по мнению некоторых ученых субъект преступления вряд ли может включаться в состав наряду с другими его элементами, потому что субъект "творит", выполняет состав преступления, а не является его "частью". И, следовательно, искать наличие целого в том, что само является только признаком или элементом, составной частью этого целого значит противоречить здравому смыслу.

Состав преступления, разумеется, описывает деяние, но не только его. Состав преступления ха­рактеризует преступление как особый юридический

34


 

факт, с наступлением которого закон связывает воз­никновение уголовно-правовых отношений.

При этом в описании указанного факта могут использоваться самые различные обстоятельства, бесспорно находящиеся за пределами собственно дея­ния.

Конкретный состав может содержать указание на такие обстоятельства места (поле сражения, погра­ничная зона, жилище, взрывоопасное предприятие и т.п.) и времени (военное время), которые бесспорно лежат за пределами самого поступка человека, обра­зуя как бы фон, на котором развертывается событие, но столь же бесспорно оказывают влияние на его со­циально-правовую природу и именно поэтому исполь­зуются законодателем в качестве признаков состава преступления.

Таким образом, приведенная аргументация сто­ронников исключения из состава преступления при­знаков, характеризующих субъекта преступления, вряд ли состоятельна.

Хочется отметить, что А.Н. Трайнин, считавший ошибочным отнесение вменяемости и достижения уста­новленного законом возраста уголовной ответствен­ности к учению о субъекте преступления, включил вменяемость в понимание действия как элемента объ­ективной стороны состава преступления, поскольку чтобы ни предпринимал душевно больной хранил ору-

35


 

жие, уничтожал имущество, наносил ранение он не действует в уголовно-правовом смысле.18

Как бы то ни было, действующий Уголовный за­кон называет только два признака общего субъекта преступления как физического лица - его возраст и вменяемость. Кроме этого, во многих составах пре­ступлений предусмотрено наличие специального субъ­екта - то есть лица, обладающего кроме вышеназван­ных каким-либо (какими-либо) специально указанным в статье Особенной части признаком (признаками).

Субъект преступления "появляется" в момент, когда им совершено преступное деяние - вне зависи­мости от того, будут ли в дальнейшем приняты к та­кому лицу какие-либо уголовно-правовые санкции или нет.

Но если предполагаемый преступник появляется с момента совершения правонарушения, то и потер­певшее от преступления лицо тоже должно появиться с момента совершения деликта.

Следовательно, возможность примирения данных лиц начинает существовать с момента совершения преступления, вне зависимости от процедурных рамок уголовного преследования.

Соответственно предлагается субъектный состав примирения определить как, с одной стороны, субъ­ект преступления ("лицо, совершившее преступле­ние") , а с другой - потерпевший от преступления и

18 Курс советского уголовного права / Под ред. А.А. Пионтковского, П.С. Ромашкина, В.М. Чхиквадзе. -

36


 

(или) представитель юридического лица, потерпевше­го от преступления.

С данным положением согласились 65% респон­дентов, опрошенных в ходе анкетирования.

Теперь необходимо рассмотреть понимание при­мирения как юридически значимого акта в уголовном праве, совершаемого вышеназванными субъектами.

Толковый смысл термина "примирение" традици­онно в русском языке определяется как "действие по прекращению ссоры, тяжбы ... заключение мира" (В.И. Даль)."

Более современные филологические источники говорят о примирении как о результат "прекращения вражды, восстановления согласия" (СИ. Ожегов) .20

Как видно, в русском языке имеется устойчивое понимание толкового смысла термина "примирение". К сожалению, введение в уголовное законодательство института примирения с потерпевшим не привело к однозначному его пониманию в теории уголовного права.

Так, например, Х.Д. Аликперов акт примирения потерпевшего и субъекта преступления в уголовном праве считает актом компромисса - но компромисса, достигнутого не столько этими лицами, сколько меж-


 

Т. 2. - М., 1970. - с. 100-101.

70

Ожегов СИ. Словарь русского языка. 15-е изд.

19   См.: Даль В.И. Толковый словарь Живого Велико­
 русского языка. Т. III. -M., 1998. -С. 426.

20   Ожегов СИ. i
 - М., 1984. - С. 313.

37


 

ду государством и преступником.21 Поэтому остается не совсем ясным, какая же роль в таком компромиссе отводится собственно потерпевшему от преступления?

Другие авторы (А.В. Наумов, С.Г. Келина), также говоря о примирении с потерпевшим как о вы­ражении идеи известного компромисса в борьбе с преступностью, указывает, что такой компромисс, в первую очередь, касается волеизъявления потерпев­шего, которому принадлежит право выбирать "способ восстановления справедливости" .2:

В свою очередь, Г.Г. Криволапов под примире­нием понимает отказ потерпевшего от просьбы при­влечь виновного к уголовной ответственности либо просьбу прекратить уголовное дело, возбужденное по его заявлению."

Данное определение вполне справедливо относи­тельно преступлений, отнесенных к делам "частного обвинения" (об этом будет сказано ниже) - но ведь ст. 76 УК РФ допускает возможность примирения и по иным категориям уголовных дел - в частности, одним из критериев допустимости примирения как основания освобождения от уголовной ответственности называ-

21    Аликперов Х.Д. Преступность и компромисс.
 Баку, 1992. - С. 132.

22   См.: Келина С.Г. Освобождение от уголовной от­
 ветственности как правовое последствие совершения пре­
 ступления // Уголовное право: новые идеи / Отв. ред.
 С.Г. Келина, А.В. Наумов. - М., 1994. - С. 72; Наумов
А.В.  Российское уголовное право.  Общая часть.  Курс
 лекций. - М., 1996. - С. 452-454.

23    См. :  Российское уголовное право / Под ред.
 М.П. Журавлева. - М., 1999. - С. 223.

38


 

ется совершение впервые любого преступления не­большой тяжести.

Более универсальной позиции придерживается P.P. Галиакбаров, говоря о примирении как о снятии потерпевшим "своих претензий к лицу, совершившему преступление" либо его обращение "с просьбой пре­кратить возбужденное уголовное дело".24

А Ф.Р. Сундуров под примирением понимает за­явление потерпевшего органу предварительного рас­следования либо "в судебном заседании" своего "не­желания привлечь виновного к уголовной ответствен­ности" . при этом мотивы такого "заявления" могут быть различными.25

В связи с этим можно привести вполне справед­ливое замечание СИ. Никулина о том, что примире­ние должно быть "состоявшимся",26 а, следовательно, не ограничиваться простым волеизъявлением потер­певшей стороны.

Пытаясь сформулировать понимание примирения с потерпевшим в уголовном праве, мы будем исходить из следующих посылок:

1.  Что такое примирение в уголовном праве?

2.  Кто является инициатором примирения?

3.  Когда примирение считается достигнутым?

24   Галиакбаров P.P. Уголовное право. Общая часть.
 - Краснодар, 1999. - С. 366.

25    Уголовное право России.  Часть Общая / Отв.
 ред. Л.Л. Кругликов. - М., 1999. - С. 467.

26   См.: Российское уголовное право. Общая часть /
Под ред. В.Н. Кудрявцева и А.В. Наумова. - М., 1997. -
 С. 352.

39


 

4. Какое уголовно-правовое последствие влечет акт примирения с потерпевшим?

Итак, закон говорит о примирении потерпевшего и лица, совершившего преступление. Представляется, что примирение в праве является ничем иным как юридически значимым соглашением - соглашением меж­ду управомоченными на то сторонами.

При этом факт достижения примирения в уголов­ном праве может освобождать лицо от уголовной от­ветственности - следовательно, данное примирение возможно между сторонами уголовного правоотношения ответственности.

Каким должно быть такое соглашение? В первую очередь, добровольным. Во вторую очередь, иметь обязательственную силу для обеих сторон в случае его достижения.

Недаром ведь Уголовно-процессуальный закон (в ст. 9 действующей редакции) и соответствующие по­ложения проекта УПК указывают на то, что, с точки зрения процедуры, необходимо установить именно добровольность примирения и самого потерпевшего, и лица, совершившего преступление.

Отказ последнего признать примирение состояв­шимся (и тем более, потерпевшего) не позволяет прекратить уголовное преследование по данному ос­нованию.

Большинство авторов (и вполне справедливо) отмечают, что при примирении "последнее слово" ос­тается за потерпевшим - то есть именно ему принад-

40


 

 j

лежит право решать, есть такое примирение или нет. Означает ли это, что инициировать примирение может только сам потерпевший?

Думается, что вовсе нет. Лицо, совершившее преступление, имеет полное право на инициативу - и не обязательно по "положительной" мотивации (рас­каяние и пр. )

Мы считаем, что мотивом примирения со стороны причинителя вреда (если не в большинстве, то во многих случаях) может быть стремление подвергнуть­ся уголовной репрессии за совершенное, страх пред наказанием, нежелание быть "фигурантом" уголовного дела со всеми вытекающими отсюда последствиями и т.д.

Показательно, что 75% наших респондентов ука­зали на то, что, по их мнению, именно эти побужде­ния движут причинителем вреда к примирению с по­терпевшим.

Таким образом, инициатива примирения может исходить от обеих сторон, и только их взаимное со­гласие делает акт примирения состоявшимся.

Все авторы указывают на необходимость специ­ального оформления акта примирения - и она сущест­вует в УПК. Призывать отказываться от надлежащего оформления акта примирения в процессуальном поряд­ке было бы неразумно - ведь в этом случае постоян­но бы поднимался вопрос о событии примирения со всеми вытекающими последствиями.

41


 

Когда примирение считается достигнутым и, со­ответственно, вступает в силу, во многом зависит от стадии уголовного преследования. Ст.ст. 9, 27, 4 67 действующего УПК РСФСР указывают на то, что прекращение уголовного дела по данному основанию возможно на любой стадии (включая досудебные) вплоть до удаления мирового судьи в совещательную комнату для постановления приговора.27

В материально-правовом смысле особой разницы нет, состоялось ли примирение на досудебной стадии уголовного процесса или в период судебных слуша­ний .

Гораздо более важен вопрос о том, возможно ли примирение с потерпевшим до начала уголовного пре­следование в процессуальном порядке?

Решение  данного  вопроса  теснейшим  образом связано с характером уголовного правоотношения, возникающего при совершении преступления, по кото­рому возможно само примирение.

Эта проблема будет нами подробнее рассмотрена в следующем параграфе. Сейчас же отметим следую­щее .

С философской точки зрения любая юридическая ответственность как правовое явление представляет

27 Очень показательно, что в последнее время в науке уголовного процесса именно моменту возможного примирения уделяется много внимания. Правда, в первую очередь, это связано с введением института мировых су­дей. См., например: Никифоров С. Дела частного обвине­ния // Законность. - 2001. - № 3. - С. 20-21; Орлова

42


 

собой единство содержания и формы, то есть не только определенное состояние правового статуса правонарушителя, но и "особую процедуру ее возло­жения (применения), исполнения и осуществления".28

Обязанность лица претерпевать уголовную от­ветственность должна возникать в момент совершения преступления.29 Уголовное правоотношение существует потому, что свершился юридический факт - произошло преступление. Так, например, необнаружение престу­пления нисколько не умаляет его существования, а следовательно, и существования уголовной ответст­венности.

Развитие и реализация уголовной ответственно­сти происходит в определенных законодательством уголовно-процессуальных формах.

В момент совершения преступления уголовная ответственность возникает как обязанность лица дать ответ за содеянное и подвергнуться мерам го­сударственного принуждения. Нормы уголовного права устанавливают "абстрактную вину абстрактного чело-

А. Производство по делам частного обвинения // Россий­ская юстиция. - 2001. - № 4. - С. 39-40 и др.

2 8

Галаган И. А. Методологические проблемы общей теории юридической ответственности по советскому праву // Уголовная ответственность: проблемы, содержание, установление, реализация. - Воронеж, 1989. - С. 11.

29 Я.М. Брайнин высказал мнение о том, что уго­ловная ответственность возникает в момент привлечения лица в качестве обвиняемого. Эта позиция неоднократно подвергалась критике, а ныне прямо противоречит ст. 8 действующего УК России. См.: Брайнин Я.М. Уголовный закон и его применение. - М., 19 67. - С. 27.

43


 

века", "вину в принципе".30 Вина конкретного чело­века в совершении им конкретного преступления ус­танавливается при помощи уголовно-процессуальных норм, регламентирующих процесс расследования и су­дебного разрешения уголовного дела.

По существу процессуальные нормы - это нормы процедурного характера, ставящие своей целью пра­вильное применение предписаний материального зако­на. Таким образом, процессуальная форма не образу­ет самостоятельной юридической ответственности. Не является она и стадией уголовной ответственности, представляя собой лишь "внешнее выражение движе­ния"31 уголовно-материального правоотношения.

Развитие и реализация уголовной ответственно­сти возможны только в рамках уголовно-материального правоотношения, которое осуществля­ется в рамках уголовного процесса.

Показательно, что, с точки зрения теоретиков-процессуалистов, уголовный процесс "всецело посвя­щен выявлению материального правоотношения ответ­ственности" ."

Следовательно, в качестве основного, исходно­го правоотношения для уголовного процесса выступа­ет уголовное правоотношение ответственности.

30   Флетчер Дж., Наумов А. В. Основные концепции
 современного уголовного права. - М., 1998. - С. 31.

31   Шиндяпина М.Д. Стадии юридической ответствен­
 ности. - М., 1998. - С. 48.

32   Протасов В.Н. Основы общеправовой процессуаль­
 ной теории. - М., 1991. - С. 49.

44


 

Уголовно-процессуальное правоотношение явля­ется производным от предписаний уголовного права, выполняя служебную функцию. Возникновение, разви­тие, изменение, прекращение процессуального право­отношения зависит от развития уголовно-материального отношения ответственности.

Любое процессуальное правоотношение является производным от уголовно-материального. Из этого следует, что установление порядка производства процессуальных действий (включая прекращение дела производством) вытекает из порядка наступления уголовной ответственности для указанных лиц.

Но уголовная ответственность, преступность и наказуемость деяния определены исключительно в нормах уголовного права. И порядок наступления уголовной ответственности носит, безусловно, уго­ловно-материальный характер. Будучи определен в нормах уголовного права он вызывает к жизни особый процессуальный статус ряда категорий лиц.

Применение процессуальных мер к предполагае­мому преступнику на досудебных стадиях не противо­речит презумпции невиновности. До вынесения право­применительного акта (обвинительного приговора су­да) , признающего лицо виновным в совершении пре­ступления, существует предположение уголовной от­ветственности ("презумпция материального правоот­ношения ответственности" в общей теории права") .

33 Шиндяпина М.Д. Указ. соч. - С. 61.

45


 

Без материальной презумпции ответственности не может возникнуть уголовный процесс. Действи­тельно, невозможно, например, представить примене­ние мер процессуального принуждения к предполагае­мому преступнику вне события преступления, поро­дившего уголовную ответственность.

Таким образом, процессуальный порядок прекра­щения уголовного дела в конечном итоге подчинен одной цели - законной реализации уголовной ответ­ственности согласно установлений уголовно-материального права.

Именно поэтому можно утверждать, что уголов­но-процессуальный порядок прекращения дела являет­ся производным от уголовно-материальных оснований освобождения от уголовной ответственности.

Данные соображения имеют для нас принципиаль­ное значение - они позволяют утверждать, что мате­риально-правовое основание освобождения от уголов­ной ответственности в связи с примирением с потер­певшим в принципе может существовать вне рамок уголовного процесса.

Говоря иными словами, достигнутое соглашение может иметь место и до стадии возбуждения уголов­ного дела, являясь, по всей видимости, основанием отказа в возбуждении уголовного преследования.

Применительно к уголовному праву это может означать, что, в первую очередь, примирение сторон - это акт их обоюдного поведения, в результате ко­торого достигается юридически значимое соглашение.

46


 

Юридическая значимость такого соглашения состоит в освобождении причинителя вреда (субъекта преступ­ления) от уголовной ответственности за содеянное. Таким образом, подобное примирение прекращает уго­ловную ответственность - то есть обязанность лица подвергнуться принудительному негативному государ­ственному воздействию за совершенное преступное деяние.

Исходя из этого, можно утверждать, что прими­рение субъекта преступления и потерпевшего - это юридический факт, имеющий правопрекращающий харак­тер. При этом неотъемлемыми характеристиками дан­ного юридического факта является его добровольный характер со стороны всех участвующих.

По существу, акт примирения приобретает черты соглашения (сделки), имеющей уголовно-правовое значение при соблюдении условий, определенных в ст. 7 6 УК РФ.

На основании изложенного предлагается опреде­лить примирение с потерпевшим в уголовном праве как соглашение между субъектом преступления и по­терпевшим от преступления (представителем юридиче­ского лица, потерпевшего от преступления), имеющее право прекращающее значение, выражающееся в осво­бождении лица, совершившего преступление, от уго­ловной ответственности.

Данное понимание примирения с потерпевшим как категории уголовного права разделили почти 70% опрошенных нами респондентов.

47


 

Примирение с потерпевшим как юридический факт в уголовном праве заставляет несколько по-новому взглянуть на характер самого уголовного правоотно­шения, возникающего в результате совершения пре­ступления, по которому такое примирение возможно.

48


 

§ 2. Уголовное правоотношение при примирении

с потерпевшим

Наука уголовного права считает вопрос о ха­рактере и содержании уголовного правоотношения как предмета уголовно-правового регулирования одним из самых сложных и наиболее спорных.

В общей теории права под правоотношением как таковым понимается юридическая связь между субъек­тами, которые имеют субъективные права и юридиче­ские обязанности.34

Следовательно, уголовно-правовое отношение как предмет уголовного права - это юридическая связь между субъектами, имеющими взаимные уголов­но-правовые обязанности и права.

В литературе высказывались самые различные точки зрения как о моменте возникновения уголовно­го правоотношения, так и о субъектном составе по­следнего :

1. Уголовно-правовое отношение возникает в с момента вступления обвинительного приговора суда в силу; одним из субъектов является именно осужден­ный, а другим - суд, вынесший обвинительный приго­вор по уголовному делу.35

34    См.,  например:  Алексеев С.С.  Право.  - М.,
 1999. - С. 66-67.

35    Смирнов В.Г.  Функции  советского уголовного
 права. - Л., 1965. - С. 158.

49


 

2.   Уголовно-правовое отношение возникает с
 момента возбуждения уголовного дела; соответствен­
 но его субъектами изначально выступают обвиняемый
 и орган предварительного расследования либо дозна­
 ния .36

3.   Субъектами  уголовно-правового  отношения
 следует признать, с одной стороны, общество в це­
 лом, а с другой - лицо, совершившее деяние (пре­
 ступление) ."

Обзор точек зрения по вопросу о характере, времени возникновения и субъектном составе уголов­но-материального правоотношения можно было бы про­должить. Но для нас это не является самоцелью.

Таким образом, подавляющее большинство авто­ров склонны видеть в уголовном правоотношении со­вокупность прав и обязанностей, складывающихся ме­жду государственным органом и лицом, совершившим преступление.

Между тем в науке высказывались самые различ­ные точки зрения как о моменте возникновения уго­ловного правоотношения, так и о субъектном составе последнего.

Уголовный кодекс РФ 1996 г. снял споры о вре­мени возникновения уголовного правоотношения, ука­зав в ст. 8, что основанием для уголовной ответст-

36   Брайнин Я.М. Уголовный закон и его применение.
 - М., 1967. - С. 34; Санталов А.И. Теоретические во­
 просы уголовной ответственности. - Л., 1982. - С. 62.

37   Петрова Г.О. Понятие уголовно-правового отно­
 шения. - Ставрополь, 1993. - С. 6-12.

50


 

венности является установление в деянии всех при-зиаков состава преступления.

Следовательно, отправной точкой для возникно­вения материального уголовного правоотношения яв­ляется совершение общественно опасного деяния, со­держащего все признаки состава преступления - то есть событие преступления как такового.

В то же время практически ни один из авторов не признает за потерпевшим статуса субъекта уго­ловного правоотношения (в материальном смысле это­го слова). Это и не удивительно - традиционно уго­ловное правоотношение рассматривается как "юриди­ческая вертикаль", в которой доминирующую роль иг­рает государство, а подчиненную роль - лицо, со­вершившее общественно опасное деяние.38 При этом только эти субъекты обладают самостоятельным уго­ловно-правовым статусом.

Но примирение заключается не между государст­вом и лицом, совершившим преступление - а между последним и потерпевшим от преступления. Признание Г-Л примирением с потерпевшим характера юридическо­го факта в уголовном праве требует некоторого пе­ресмотра классической доктрины уголовного правоот­ношения.

Общеизвестно, что субъект любого юридического правоотношения  -  лицо,  обладающее  какими-либо

38 Эта традиционная точка зрения характерна и для новейших исследований. См., например: Мальцев В.В. По­нятие и место уголовного права в системе отраслей пра­ва // Государство и право. - 2000. - № 5. - С. 49-55.

51


 

субъективными правами, которым соответствуют обя­занности другого лица - субъекта этого же правоот­ношения. В ст. 7 6 УК РФ по своему существу описана ситуация, когда потерпевшему принадлежит субъек­тивное материальное право как мера его дозволенно­го поведения не в процедурных вопросах, а в вопро­сах материального правоотношения ответственности.

Говоря иными словами, от волеизъявления по­терпевшего, от осуществления им своего субъектив­ного права может решаться вопрос об уголовной от­ветственности субъекта (естественно, при соблюде­нии всех формальных требований, установленных в ст. 76 УК РФ).

Видимо, ст. 76 УК РФ заставляет переосмыслить место потерпевшего в материальном уголовном право­отношении. Наделение его субъективным правом да­вать согласие на освобождение от уголовной ответ­ственности (в материально-правовом смысле) означа­ет ничто иное, как признание за потерпевшим стату­са субъекта уголовного правоотношения.

Показательно, что в литературе, правда очень осторожно, указывалось, что в настоящее время мож­но говорить о развитии второго вида уголовного правоотношения, имеющего диспозитивный характер.

Речь идет о случаях, когда возникновение та­кого правоотношения инициируется потерпевшим,  а

52


 

само уголовное преследование возможно только в си­лу волеизъявления последнего.39

Глубинная социально-юридическая сущность пе­ресмотра характера уголовного правоотношения при примирении с потерпевшим видится в следующем.

Карательный подход к решению проблемы пре­ступности оказывается неэффективным как экономиче­ски, так и социально. Репрессии не защищают обще­ство, а подвергают его еще большей потенциальной угрозе.

В такой ситуации осмысленно говорить {в рам­ках привычной, карательной, парадигмы, которая представляется естественной, а потому единствен­ной) о расширении спектра наказаний и мер пресече­ния, альтернативных лишению свободы, расширении применения института досрочного освобождения, со­кращении сроков лишения свободы и т.п.

Однако ряд криминалистов все настойчивее го­ворит о "кризисе наказания" как такового, о необ­ходимости поиска альтернатив уголовной юстиции во­обще: "Государство не должно стоять наверху, осу­ществляя правосудие по отношению к правонарушите­лю, находящемуся внизу, вынуждая его защищаться. Государство скорее должно участвовать наряду с жертвой..." .40

39 См.: Кибальник А.Г., Соломоненко И.Г. Практи­ческий курс уголовного права. - Ставрополь, 2001. - С. 16-17.

40

Зер X. Введение в восстановительное правосудие // Правосудие по делам несовершеннолетних. Перспективы развития. Вып. 1. - М., 1999. - С. 119.

53


 

По мнению норвежского криминалиста Н. Кристи, государство необоснованно монополизировало право на разрешение уголовно-правовых конфликтов, пре­вратив их в свою "собственность". При всем при этом государство, а не потерпевший "определяет по­тери, фигурирует в газетах, получает возможность говорить с правонарушителем". Но ни государство, ни преступник  "не заинтересованы в продолжении этого разговора".41

В последние 20 лет в мире все больший автори­тет завоевывает альтернативное - "восстановитель­ное" - правосудие. Во главу угла здесь ставится не наказание, а примирение правонарушителя с жертвой и возмещение ущерба.

Восстановительное правосудие - это другой взгляд, другая философия ответа общества на пре­ступление, "другая парадигма".42 И основное звено такого "правосудия" - как раз примирение преступ­ника и потерпевшего.

В соответствии с восстановительной парадигмой основная цель правосудия - восстановление, пони­маемое не формально-юридически как восстановление нарушенного правопорядка, установленного государ­ством (при полном фактическом равнодушии к драме жертвы), но в широкой социально-антропологической

41   Кристи Н. Конфликты как собственность // Пра­
 восудие по делам несовершеннолетних. Перспективы раз­
 вития. Вып. 1. - М., 1999. - С. 28, 36.

42    Зер X.  Восстановительное правосудие:  новый
взгляд на преступление и наказание. - М., 1998. - С.
 8-10.

54


 

рамке - как "исцеление жертвы", реальное (а не виртуальное) возмещение ей причиненного преступле­нием вреда, искупление вины обидчиком, взятие им на себя ответственности, восстановление нарушенных отношений в социальной общности.

Основными действующими лицами, решающими про­блемы, связанные с конкретным преступлением, его причинами и последствиями, становятся сами участ­ники события преступления - преступник и жертва.43

Задача государственного органа состоит в том, чтобы помочь жертве и преступнику выразить субъек­тивную правду о событии, его причинах и последст­виях и привести их к социально приемлемому догово­ру. Отсюда формальный результат - примирительный договор - является субъективно справедливым, это юридический результат для конкретных людей, а не для юриспруденции.

Если соглашения о примирении достичь не уда­ется (либо одна из сторон вообще отказывается от примирения), уголовное преследование производится по "классическому образцу" (т.е. в публичном по­рядке) .

Примечательно в этой связи то, что по дейст­вующей редакции УПК РФ правоприменитель обязан разъяснить сторонам возможность примирения - но только по делам частного обвинения.

43 См.: Воскобитова Л.А. Судебная власть и медиа­ция. Идеи восстановительного правосудия // Юридические аспекты конфликтологии. - Ставрополь, 2000. - С. 191-202.

55


 

Подход восстановительного правосудия - отнюдь не попустительство и всепрощение, это здравый смысл общества. Здесь не в меньшей, но в гораздо большей степени реализуется принцип ответственно­сти преступника, поскольку примирение проводится только в том случае, если он признается в совер­шенном деянии и готов загладить причиненный вред.

Осужденный же "карательной" юстицией чаще всего осознает себя жертвой (обстоятельств, право­охранительных органов, суда) и, отбывая наказание, "как бы" несет приписанную ему ответственность пе­ред государством, но не берет на себя реальной от­ветственности перед потерпевшим.

Наказание - это "ответственность" через лише­ния и страдания. Оно, по мнению ряда авторов, в принципе не может исправить ситуацию, порожденную преступлением, но добавляет к ней еще большие страдания.

В случае же восстановительного правосудия, имеющего место при примирении, ответственность становится не "страдательной", а деятельной.

Восстановительный подход эффективен не только с точки зрения гуманизации отношения к правонару­шителю и жертве, но и защиты самого общества.

Наличие альтернативы наказанию с сохранением принципа ответственности позволяет избежать "не­признания вины любой ценой", предотвратить крими­нализацию и десоциализацию преступников, снизить долю рецидивной преступности, сократить расходы на

56


 

уголовное судопроизводство, перераспределить ре­сурсы и направить их на расследование и судебное разбирательство более сложных дел, существенно со­кратить расходы на содержание заключенных.44

Восстановительное правосудие в виде примире­ния с потерпевшим может (и должно) применяться, когда преступник признается в совершении правона­рушения, оно не носит тяжелого характера с точки зрения социальных последствий (последнее не следу­ет отождествлять с категоризацией преступлений по их тяжести, данной в УК РФ), когда последствия процедуры примирения в большей степени, нежели уголовное наказание преступника, отвечают потреб­ностям потерпевшего.

Так, распространение идеи и практики "восста­новительного правосудия" ставит перед обществом вопрос о целесообразных границах применения кара­тельного подхода - а соответственно, и о характере уголовного правоотношения при примирении с потер­певшим.

Можно ли восстановительное правосудие считать собственно правосудием? С одной стороны, примире­ние в рамках указанного подхода являет собой аль­тернативу принятому способу реакции государства на

44 В отечественной литературе особое внимание про­блемам примирения с потерпевшим как проявления "аль­тернативного" ("восстановительного") правосудия уделя­ется в теории уголовного процесса. См., например: Кар-нозова Л., Максудов Р., Флямер М. - Восстановительное правосудие: идеи и перспективы для России // Россий­ская юстиция. - 2000. - № 11.

57


 

преступление, в этом смысле - это альтернативное правосудие; с другой - осуществляется в соответст­вии с совершенно иными принципами и правилами.

Альтернативное правосудие ориентировано не только на другой тип решений, но и субъекты приня­тия решений иные, чем в судебном процессе, - сами участники криминального конфликта.

Примирение с потерпевшим выполняет ту же функцию, что уголовная юстиция: реагируют на пре­ступление. В определенном смысле такое "восстано­вительное правосудие" наследует общинные принципы разрешения конфликтов и криминальных ситуаций.

Истоки идеи примирения как разновидности вос­становительного правосудия восходят к традиции не-юридизированного понимания справедливости, когда вразумление оступившихся и разрешение криминальных конфликтов осуществлялись в рамках примирения (достижения соглашения).

Наличие в российском законодательстве норм, свидетельствующих о наличии института примирения (ст. ст. 9, 27, 470 УПК РСФСР, ст. 76 УК РФ), слу­жит важной предпосылкой формирования у нас практи­ки "восстановительного правосудия".

Правда, указанными нормами очерчивается до­вольно узкий круг дел, которые могут быть прекра­щены в связи с примирением. Однако потенциал ис­пользования примирительных процедур содержится и в ряде других норм, где непосредственно о примирении не говорится, но идет речь о таких его элементах,

58


 

как возмещение ущерба и заглаживание вреда со сто­роны обвиняемого (ч. 1 ст. 75 УК РФ), утрата лицом признака общественной опасности (ст. 77 УК РФ и ст. б УПК РСФСР), а также норм, касающихся уголов­ных дел в отношении несовершеннолетних (ст. 8 УПК РСФСР, ст. 90 УК).

Поскольку само по себе право на примирение сторон не ограничено какими бы то ни было условия­ми, для разработки схем включения процедур прими­рения в уголовное правосудие принципиальным явля­ется не столько поиск правовых оснований для само­го примирения, сколько для юридических последствий его результатов.

В частности, возникает вопрос, какие юридиче­ские последствия может получить примирение, прове­денное по составам средней тяжести и тяжким?

В рамках действующего института примирения не определены ни процедуры осуществления примирения, ни форма контроля за договоренностями между сторо­нами, ни социально-реабилитационная инфраструктура реализации подобных решений.

Само по себе введение в уголовное законода­тельство института примирения с потерпевшим свиде­тельствует о расширении начал диспозитивности в уголовном праве, о возможной эволюции распростра­нения возможности прекращения уголовного дела за примирением на дела о преступлениях небольшой тя­жести на всех лиц, а не только впервые совершивших

59


 

преступление,     а     также    на     дела     о    преступлениях средней  тяжести.

Нужно будет решать вопросы увязывания про­грамм примирения с уголовным процессом: определе­ния источников, направляющих дела на примирение, условия их передачи и процессуальные последствия, вопросы процессуального статуса, возможности при­остановления дела  в  связи  с  примирением и пр.

Восстановительный подход при примирении сто­рон противостоит господствующему в современном уголовном правосудии отношению к человеку, где субъект преступления воспринимается как существо статичное, поведение которого требует квалифика­ции,   а  сам он  -  наказания.

В противовес этому идея примирения с потер­певшим как "восстановительного правосудия" зиждет­ся на представлении о том, что человек способен к позитивным изменениям. И общество, провозглашающее ценности гуманизма, должно в опоре на свои духов­ные традиции создавать условия для подобных изме­нений .45

45 При этом развитие института примирения, опираю­щееся на механизмы обычного права (договор жертвы и преступника и адресное возмещение ущерба) должно, по мнению его сторонников, обеспечить следующие преимуще­ства и выгоды: а) прокуроры и следователи не только обретут ясность в отношении порядка применения статей УПК РСФСР, обеспечивающих возможность примирения, но и получат новый способ воздействия на правонарушителей (в виде возложения персональной ответственности в со­ответствии с примирительным договором); б) системати­ческое применение процедур примирения позволит сокра­тить   расходы  федерального   бюджета   на   уголовное   пресле-

60


 

Мы разделяем данный подход к осмыслению роли уголовной юстиции в целом и считаем, что примире­ние с потерпевшим по уголовному делу как самостоя­тельный уголовно-правовой институт способствует более эффективному достижению задач уголовной по­литики в целом.

Тем не менее, на текущий момент отраслевое федеральное законодательство противоречиво решает вопрос о том, когда волеизъявление потерпевшего будет "абсолютным" при примирении, а когда - нет.

Как известно, уголовно-процессуальному закону известны ситуации, при которых сам факт уголовного преследования зависит только от желания потерпев­шего (дела "частного обвинения" - ст. 27 действую­щего УПК РСФСР).

Осуществление субъективного права на примире­ние с причинителем вреда в этих случаях является обязательным для государственного органа (за рядом

дование по малозначительным делам (если дело закончит­ся примирением, то обвиняемый не будет содержаться в СИЗО в ожидании суда. Кроме того, прекращение дела по­зволит не проводить самого судебного разбирательства) ; в) в отношении части уголовных дел будет введен в дей­ствие дополнительный механизм адресного возмещения вреда потерпевшему; г) будет достигнута разгрузка суда от ведения части малозначительных дел и частичная раз­грузка следователей; д) будет возвращена активная роль в разрешении конфликта потерпевшему и правонарушителю; е) процедурные возможности примирения позволят (если необходимо) оказать правонарушителям социальную и пси­хологическую реабилитацию; ж) граждане, участвующие в примирении, освоят очень актуальную сегодня цивилизо­ванную форму выхода из конфликтов. Подробнее см.: Вос-кобитова Л.А. Судебная власть: возникновение, разви­тие, типология. - Ставрополь, 2001. - С. 115-125.

61


 

изъятий, носящих исключительно процессуальный ха­рактер) , не зависящим ни от каких иных обстоя­тельств, в том числе "совершения преступления впервые".

С другой стороны, примирение возможно по де­лам публичного и частно-публичного обвинения - но в этом случае, исходя из буквального понимания Уголовного закона, волеизъявление потерпевшего не является обязательным для государственного органа, который "может" освободить от уголовной ответст­венности лицо, совершившее преступление.

Статья 27 УПК РСФСР предусматривает единст­венное условие прекращения дела - примирение по­терпевшего с обвиняемым. При этом не имеет значе­ния ни прежняя судимость обвиняемого, ни отрица­тельная характеристика его личности, ни наличие невозмещенного вреда.

Если состоялось примирение потерпевшего с об­виняемым, то закон не позволяет соответствующим органам и должностным лицам по-своему решать во­прос: прекращать или не прекращать дело, а прямо обязывает их принять однозначное решение об осво­бождении лица от уголовной ответственности.

Что касается ст. 7 6 УК РФ и ст. 9 УПК РСФСР, то они, указывая, что "лицо... может быть освобожде­но от уголовной ответственности", вопрос о прекра­щении дела по упомянутым основаниям выносят на ус­мотрение уполномоченных на то органов и должност­ных лиц.

62


 

Несмотря на состоявшееся примирение потерпев­шего с лицом, совершившим преступление, в данной ситуации принятие окончательного решения по делу зависит от волеизъявления правоприменителя.

Кроме того, по сравнению со ст. 27 УПК РСФСР указанные нормы освобождение виновного от уголов­ной ответственности обусловливают наличием сово­купности смягчающих наказание обстоятельств, таких как совершение преступления небольшой тяжести впервые, возмещение ущерба или заглаживание причи­ненного вреда, т.е. выдвигают ряд условий, свиде­тельствующих о предъявлении к лицу, совершившему преступления, дополнительных требований, суживаю­щих юридическую базу для принятия решения о пре­кращении дела.

Если ч. 1 ст. 27 УПК РСФСР обязывает соответ­ствующие органы освобождать лицо, совершившее пре­ступление небольшой тяжести, предусмотренное ст.ст.115, 116, 129 (ч.1), 130 УК РФ, от уголовной ответственности независимо от наличия отягчающих наказание обстоятельств, то ст. 76 УК РФ и ст. 9 УПК РСФСР не содержат таких категоричных требова­ний и лишь позволяют органам предварительного рас­следования, суду прекращать дело, к тому же исклю­чительно при наличии перечисленных в них смягчаю­щих наказание обстоятельств, имеющих большую юри­дическую значимость, чем простое примирение потер­певшего с обвиняемым.

63


 

Данное обстоятельство позволило В. Степанову сделать вывод, что ст. 7 6 УК РФ и ст. 9 УПК РСФСР предусматривают самостоятельные основания прекра­щения дела, в корне отличающиеся от оснований, со­держащихся в ст. 27 УПК РСФСР. Следовательно, про­возглашенный этими статьями порядок освобождения от уголовной ответственности лица, совершившего преступление небольшой тяжести, распространяется и на дела о преступлениях частного обвинения, в том числе и возбужденные прокурором.46

При таком подходе нельзя не заметить, что процессуальный порядок прекращения дела за прими­рением с потерпевшим по делам частного обвинения (обязательный для правоприменителя) не имеет под собой материально-правового основания. А отсутст­вие последнего нарушает всю логику взаимосвязи уголовного права с уголовным процессом.

Преодоление этого явного противоречия видится в специальном установлении нормами Уголовного ко­декса такой разновидности освобождения от уголов­ной ответственности, как примирение с потерпевшим по делам частного обвинения.

Но глубинное юридическое "основание" введения такой новеллы в УК РФ видится в другом.

Мы считаем, что уголовное правоотношение, возникающее по поводу совершения преступлений, от­несенных к делам "частного обвинения" носит отлич-

46 Степанов В. Освобождение от уголовной ответст­венности в связи с примирением с потерпевшим // Рос-

64


 

ныи от классического уголовного правоотношения ха­рактер .

Данное отличие выражается, прежде всего, в том, что сохраняющееся право государства на при­влечение лица, совершившего деяние, к ответствен­ности сильно ограничивается правом потерпевшего на примирение, а следовательно - правом требовать ли­бо не требовать наступления уголовной ответствен­ности виновного субъекта.

При этом право потерпевшего на примирение по делам частного обвинения обладает императивной си­лой для государственного органа - если потерпевший изъявил такое право, государственный орган не мо­жет самостоятельно требовать от виновного испол­нить его универсальную уголовно-правовую обязан­ность - обязанность понести негативные последствия за совершенное деяние.47

Признание за потерпевшим обязательного (как для лица, совершившего деликт, так и для государ­ственного органа) права требовать освобождения ви­новного от уголовной ответственности в силу прими­рения с ним либо наступления уголовной ответствен-

сийская юстиция. - 2000. - № 9. - С. 50.

47 Весьма показательно, что многие видные отече­ственные криминалисты усматривают в качестве исходного для института примирения с потерпевшим в целом как раз положения Уголовно-процессуального закона о категории дел частного обвинения и обязательности прекращения уголовного преследования по ним за примирением с по­терпевшим. См., например: Наумов А.В. Российское уго­ловное право. Общая часть. Курс лекций. - М., 1996. -С. 452).

65


 

ности при отсутствии последнего, превращает потер­певшего в самостоятельного субъекта уголовного ма­териального правоотношения.48

С нашей позицией согласилось подавляющее большинство опрошенных в ходе социологического ис­следования (более 60%).

Такое правоотношение, в отличие от классиче­ского, носит диспозитивный характер. В нем обязан­ности правонарушителя подвергнуться мерам уголов­ного принуждения соответствует право потерпевшего дать санкцию государственному органу на наступле­ние уголовной ответственности такого лица.

Сказанное позволяет утверждать, что, в зави­симости от характера возникающего уголовного пра­воотношения, в уголовном праве существует два вида примирения с потерпевшим:49

- примирение, в котором волеизъявление потер­певшего является обязывающим для государст­венного органа условием освобождения от уголовной ответственности лица, совершивше­го преступление (примирение по делам част­ного обвинения). При этом императивный ха-

48 Отметим, что в ряде последних работ потерпев­ший признается субъектом уголовного правоотношения. См.: Уголовное право России. Общая часть / Отв. ред. И.Я. Козаченко и З.А. Незнамова. - М., 1997. - С. 67.

4 9

Надо сказать, что в современной литературе су­ществует и несколько другая позиция, согласно которой положения ст. 7 6 УК РФ "аналогичны" положениям ст. 9 и 27 действующего УПК РСФСР. См.: Галиакбаров P.P. Уго­ловное право. Общая часть. - Краснодар, 1999. - С. 365.

66


 

рактер волеизъявления потерпевшего не свя­зан никакими иными юридическими условиями; - примирение, в котором волеизъявление потер­певшего не является обязывающим для госу­дарственного органа условием освобождения от уголовной ответственности лица,  совер­шившего преступление  (примирение по делам публичного и частно-публичного обвинения). При этом волеизъявление потерпевшего как условие освобождения, в свою очередь, свя­зано определенными юридическими условиями. С таким пониманием видовой классификации при­мирения с потерпевшим в уголовном праве и необхо­димости соответствующего изменения Уголовного за­кона согласились 84% наших респондентов.

Если примирение - это соглашение, то может возникнуть вполне закономерный вопрос: когда такая "сделка" будет законной.

Представляется, что с уголовно-правовой точки зрения, требуется установить наличие формально-правовых условий, указанных в ст. 7 6 УК РФ - но только по делам публичного и частно-публичного об­винения.

По делам частного обвинения такие условия не­обязательны - именно по этой причине выше мы ут­верждали, что примирение в принципе возможно и до уголовного преследования.

Речь идет о ситуации, когда по делу частного обвинения стороны договорились о примирении - и

67


 

такой акт должен иметь обязательную юридическую силу в том случае, если какая-либо из сторон со­глашения "передумает" в дальнейшем и не истечет соответствующий срок давности привлечения к уго­ловной ответственности (ст. 78 УК РФ).

Разумеется, что примирение должно носить со­гласительный характер - достижение соглашения под принуждением аннулирует его значение как юридиче­ского факта.

При этом, видимо, не должно иметь значения, кто из сторон принуждает другую сторону к компро­миссу.

Также, как говорилось ранее, не должно играть уголовно-правовой роли то обстоятельство, какая из сторон выступила инициатором соглашения (тем бо­лее, что в названном проекте УПК РФ имеется поло­жение о том, возможность примирения должна быть разъяснена как потерпевшему, так и совершившему преступление лицу).

Для уголовного права в материально-правовом смысле примирение имеет значение юридического фак­та, являющегося основанием освобождения от уголов­ной ответственности, при наличии добровольного со­гласия обеих сторон.

Такое соглашение должно окончательно прекра­щать уголовное правоотношение (естественно, при соблюдении всех прочих условий).

Вышесказанное позволяет утверждать, что появ­ление в УК РФ категории примирения с потерпевшим

68


 

свидетельствует о тенденции развития в уголовном праве диспозитивных начал, что, на наш взгляд, яв­ляется весьма положительным и закономерным в эво­люции отечественной уголовно-правовой системы об­стоятельством.

69


 

Глава II. ПРИМИРЕНИЕ С ПОТЕРПЕВШИМ КАК ОСНОВАНИЕ ОСВОБОЖДЕНИЯ ЛИЦА ОТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ

В настоящей главе мы попытаемся сформулиро­вать основные признаки примирения с потерпевшим как основания освобождения от уголовной ответст­венности, предусмотренного ст. 7 6 УК РФ. Для этого вначале необходимо определиться с пониманием кате­горий "уголовная ответственность", "освобождение от уголовной ответственности" и изучить юридиче­ские условия освобождения от уголовной ответствен­ности по изучаемому основанию.

§ 1. Критерии допустимости примирения с потерпев­шим как основания освобождения лица от уголовной

ответственности

а) Понимание уголовной ответственности и освобож­дения от уголовной ответственности Понятие уголовной ответственности в Уголовном законе не раскрывается и является одним из самых сложных и спорных в науке уголовного права.

По свидетельству авторитетных авторов, сам интерес к пониманию природы уголовной ответствен­ности в отечественной науке проявился только с на­чала 60-х годов XX века.50

50 Курс российского уголовного права. Общая часть / Под ред. В.Н. Кудрявцева и А.В. Наумова. - М., 2001. - С. 473.

70


 

В науке высказаны различные точки зрения от­носительно понимания уголовной ответственности как:

а)  обязанности лица, совершившего преступле­
 ние, понести наказание, заключающееся в лишениях
 личного или имущественного характера;51

б)   предусмотренных  законом  неблагоприятных
 для лица, совершившего преступления, последствий,
 выраженные в осуждении и сопряженном с ним наказа­
 нием и судимостью;52

в)  собственно самого уголовно-правового отно­
 шения, возникающего с момента совершения преступ­
ления, субъектами которого являются государство и
 виновный."

Практически все авторы, исходя из положений общей теории права, единодушны в признании того факта, что уголовная ответственность, будучи раз­новидностью юридической ответственности в целом, включает в себя три взаимосвязанных элемента: это мера государственного принуждения, основанная на юридическом и общественном осуждении правонаруши-

51    Брайнин Я.М. Уголовная ответственность и ее
 основание в советском уголовном праве. - М., 1963. -
С. 25-28; Карпушин М.П., Курляндский В. И. Уголовная
 ответственность и состав преступления. - М. , 1974. -
 С. 21.

52   См.: Осипов П.П. Теоретические основы построе­
 ния и применения уголовно-правовых санкций.  - Л.,
 1976. - С. 53.

53   См.: Санталов А.И. Теоретические вопросы уго­
 ловной ответственности. - Л., 1982. - С. 50 и др.

71


 

теля  (преступника),  выражающаяся в установлении для него каких-либо негативных последствий.54

Кроме того, в теории уголовного права предло­жено рассматривать уголовную ответственность в двух планах:

1.  "Позитивном": ответственность означает со­
 блюдение уголовно-правовых ответов - если оно име­
 ет место, то лицо ведет себя ответственно, не на­
 рушая Уголовный закон, и государство поощряет та­
 кое поведение;

2.  "Ретроспективном" ("негативном"): ответст­
 венность означает государственную репрессию в от­
 ношении лица, преступившего Уголовный закон."

Очевидно, что непосредственное юридическое значение при освобождении от уголовной ответствен­ности имеет ретроспективный аспект уголовной от­ветственности .

Наиболее аргументированной представляется вы­работанная в науке точка зрения о том, что уголов­ная ответственность - это государственное воздей­ствие на лица, совершившего преступление, характе­ризующееся:

а)   предусмотренностью  в  уголовно-правовой
 норме;

б)  принудительностью со стороны государства;

54    См.:  Иоффе О. С,  Шаргородский М.Д.  Вопросы
 теории права. - М., 1961. - С. 314-318; Лазарев В.В.
 Общая теория государства и права. - М., 1997. - С. 41.

55   Тарбагаев А.Н. Понятие и цели ответственности.
 - Красноярск, 1986. - С. 21-36, 84-97.

72


 

в)  применением в силу обвинительного пригово­
 ра суда;

г)  установлением особого порядка возложения
 на лицо уголовной ответственности  (в уголовно-
 процессуальном законе);

д)  исключительно личным характером.56

Для нас очевиден тот факт, что освобождение от уголовной ответственности возможно только при возможности привлечения лица к таковой.

Следовательно, освободить можно только то ли­цо, которое совершило именно преступное деяние, которое всего лишь "запрещено под угрозой наказа­ния" .

Понимание юридической природы освобождения от уголовной ответственности, возможного до официаль­ного признания лица виновным в совершении преступ­ления, до сих пор является одним из самых сложных и спорных вопросов в теории уголовного права.

В теории уголовного права вопрос о юридиче­ской природе института освобождения от уголовной ответственности вызывает оживленные споры и до сих пор не имеет однозначного решения.

По замечанию Л.В. Головко, само существование института освобождения от уголовной ответственно­сти находится в постоянном противоречии между дву-

5 См., например: Курс российского уголовного права. Общая часть / Под ред. В.Н. Кудрявцева и А.В. Наумова. - М., 2001. - С. 479; Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций. - М., 1996. - С. 244;

73


 

мя "аксиомами" современного правоведения.57 Изложим основные положения названных "аксиом".

Аксиома первая. Материально-правовые основа­ния освобождения от уголовной ответственности не­обходимы для реализации уголовной политики цивили­зованного государства. Любая более-менее развитая система уголовного права имеет этот институт наря­ду с традиционной схемой реакции государства на преступление (включающей уголовное преследование и наказание).5S Освобождение от уголовной ответствен­ности является проявлением компромиссной воли го­сударства в борьбе с преступностью.5' Кроме того, институт освобождения от уголовной ответственности является одним из ярких воплощений реализации принципа дифференциации самой уголовной ответст­венности в зависимости от характера совершенного преступления и личности самого преступника.60

Аксиома вторая. Общепринятое толкование мате­риально-правового института освобождения от уго­ловной ответственности (процессуальной формой ко­торого является институт прекращения дела по не-реабилитирующим  основаниям)  находится  в  прямом

57   Головко Л.В. Освобождение от уголовной ответ­
ственности и освобождение от уголовного преследования:
 соотношение понятий // Государство и право. - 2000. -
 № б. - С. 41-42.

58   Келина С.Г. Теоретические вопросы освобождения
 от уголовной ответственности. - М., 1974. - С. 28-31.

59    Аликперов Х.Д.  Преступность и компромисс.
 Баку, 1992. - С. 65.

74


 

противоречии с конституционным принципом презумп­ции невиновности. "Вопрос вопросов" сторонников данной позиции сводится к следующему: как можно освободить лицо от уголовной ответственности за совершенное преступление, если оно юридически еще не признано виновным в совершении преступления?61

Мы считаем, что известное постановление Кон­ституционного Суда России в какой-то мере разреши­ло дискуссию на тему, противоречит или не противо­речит институт освобождения от уголовной ответст­венности презумпции невиновности лица. В данном решении указывалось, что освобождение лица от уго­ловной ответственности есть "основанная на мате­риалах дела констатация того, что лицо совершило деяние, содержащее признаки преступления, и поэто­му решение о прекращении дела не влечет за собой реабилитации лица (признания его невиновным), то есть вопрос о его виновности остается открытым".62

Тем не менее сторонники аксиомы противоречия освобождения от уголовной ответственности презумп-

Лесниевски-Костарева Т. А. Дифференциация уго­ловной ответственности. 2-е изд. - М., 2000. - С. 180-184.

61 См.: Ларин A.M. Презумпция невиновности и пре­кращение уголовного дела по нереабилитирующим основа­ниям // Суд и применение закона. - М., 1982. - С. 93; Петрухин И.Л. Презумпция невиновности - конституцион­ный принцип советского уголовного процесса // Совет­ское государство и право. - 1978. - № 12. - С. 23.

Постановление Конституционного Суда Российской Федерации по делу о проверке конституционности ст. 6 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина О.В. Сушкова от 28 октября 1996 года // Вестник Конституционного Суда РФ. - 1996. - № 5.

75


 

ции невиновности имеются и сейчас.63 Хотя другие авторы-процессуалисты не отказывают материально-правовым основаниям освобождения от уголовной от­ветственности в праве на существование.64

Мы солидарны с авторами, считающими, что ма­териально-правовые основания освобождения от уго­ловной ответственности необходимы в современном уголовном праве.

Объективно это подтверждается эволюцией пра­вовой системы самых различных стран (в т.ч. и Рос­сии) , в которых нашел свое место названный инсти­тут.

Соображения социально-юридической обусловлен­ности появления примирения с потерпевшим мы приво­дили выше - сейчас же отметим, что данные сообра­жения применимы в целом к институту оснований ос­вобождения от уголовной ответственности и соответ­ствуют задачам и целям уголовного законодательства как такового."

63  Ларин А. Всегда ли прав суд, даже если он Кон­
 ституционный? // Российская юстиция. - 1997. - № 4. -
 С. 53-54.

64  См. : Кореневский Ю. Противоречит ли Конститу­
 ции прекращение дела по нереабилитирующим основаниям?
 // Российская юстиция. - 1997. - № 1. - С. 19-20.

65   Отметим, что в литературе предлагалось заме­
 нить "традиционные" основания освобождения от уголов­
ной ответственности основаниями "освобождения от уго­
 ловного преследования" - при этом автором приведена
 достаточно логичная аргументация того,  что возможно
 "освободить именно от уголовного преследования, а не
 от уголовной ответственности (имея ввиду ее материаль­
 но-правовой аспект...) ,  так как уголовная ответствен­
 ность и уголовное преследование соотносятся как цель и

76


 

Разделяя наиболее, на наш взгляд, обоснован­ную в теории точку зрения, под освобождением от уголовной ответственности мы понимаем отказ право­применителя от мер уголовно-правового воздействия в отношении лица, совершившего преступление.66

По поводу "общепризнанного" понятия освобож­дения от уголовной ответственности имеется весьма серьезное (но довольно традиционное про своему су­ществу) возражение: "Зачем вообще нужен уголовный процесс со всеми своими громоздкими стадиями... если факт совершения лицом преступления и обязанность подвергнуться осуждению официально могут быть вы­ражены уже в постановлении, скажем, органа дозна­ния на самых ранних этапах производства по делу?"67

На наш взгляд, данная дилемма должна разре­шаться следующим образом.

В литературе обосновывается позиция, согласно которой комплексный анализ норм уголовного права, уголовного процесса и Международного стандарта в

средство". См.: Головко Л.В. Освобождение от уголовной ответственности и освобождение от уголовного преследо­вания: соотношение понятий // Государство и право. -2000. - № б. - С. 50-51.

66   Курс российского уголовного права. Общая часть
/ Под ред. В.Н. Кудрявцева и А.В. Наумова. - М., 2001.
 - С. 631; Санталов А.И. Теоретические вопросы уголов­
 ной ответственности. - Л., 1982. - С. 62; Сабанин С.Н.
 Некоторые вопросы освобождения от уголовной ответст­
 венности // Актуальные вопросы совершенствования уго­
 ловно-правовых норм на современном этапе.  - Сверд­
 ловск, 1986. - С. 55; и др.

67    См.:  Головко Л. В.  Освобождение от уголовной
 ответственности и освобождение от уголовного преследо-

77


 

области прав человека позволяет говорить о сущест­вовании в уголовном праве презумпции (предположе­ния) материального правоотношения уголовной ответ­ственности.68

Суть этой презумпции состоит в следующем. Ка­ждый человек, достигший возраста уголовной ответ­ственности, предположительно является вменяемым, то есть понимающим фактический характер своих дей­ствий и свободно руководящим ими.

Вследствие этого можно также предполагать, что любое такое лицо может по своей воле совершить преступление. Именно поэтому предполагаемое (но еще не доказанное в обвинительном приговоре суда) событие преступления является основанием для при­менения мер как уголовно-правового воздействия, так и уголовно-процессуальных мер пресечения на досудебных стадиях (например, предварительного за­ключения под стражу).

Таким образом, презумпция материального пра­воотношения уголовной ответственности генетически связана и является производной от презумпции вме­няемости любого лица, достигшего возраста уголов­ной ответственности. На основании этих двух пре­зумпций возможно само уголовное преследование лица до официального признания его виновным в судебном

вания: соотношение понятий // Государство и право. -

2000. - № б. - С. 43-44.

68 См.: Кибальник А.Г., Соломоненко И.Г. Практи­ческий курс уголовного права России.  - Ставрополь,

2001. - С. 80.

78


 

приговоре. В противном случае незаконным было бы существование уголовного процесса как такового.

С другой стороны, гарантом соблюдения прав и интересов лица, которое предположительно может со­вершить преступление, является конституционная презумпция невиновности (ч. 1 ст. 4 9 Конституции РФ) , в силу которой такое лицо считается невинов­ным в совершении преступления вплоть до вступления в силу обвинительного приговора суда.

Именно в плоскости конкурирования этих пре­зумпций: с одной стороны - вменяемости субъекта и материального правоотношения ответственности, а с другой - невиновности лица, - развивается и реали­зуется уголовная ответственность, выражаясь в уго­ловно-процессуальных формах.

Освобождение от уголовной ответственности как форма ее реализации возможно в силу презумпции ма­териального правоотношения уголовной ответственно­сти, которая, позволяет освободить лицо "от выне­сения отрицательной оценки его поведения в форме обвинительного приговора".69

При этом в уголовно-правовой литературе гово­рилось о том, что освобождение от уголовной ответ­ственности является "юридическим фактом ... прекра­щающим уголовное правоотношение", который освобож-

69 См. Келина С.Г. Теоретические вопросы освобож­дения от уголовной ответственности. - М. , 1974. - С.

31.

79


 

дает лицо от "претерпевания неблагоприятных право­вых последствий".70

Данная позиция получила критику на основании нереабилитирующего характера такого освобождения.71

В теории уголовного права выдвинуто несколько концепций классификации оснований освобождения от уголовной ответственности по различным основаниям на:

-     дискреционные  (освобождение  от  уголовной
ответственности - право правоприменителя) и
императивные (освобождение от уголовной от­
ветственности является обязанностью право­
применителя) ;

-     временные и окончательные (или условные и
безусловные - в зависимости от возможности
отмены решения о прекращении уголовного де­
 ла и его возобновления);

-     субъективные (зависящие от поведения лица,
 совершившего  преступление)  и  объективные

(не зависящие от таковых) .7г

Принимая во внимание то, что всякая классифи­кация всегда условна и зависит от основания, мы

70 Ивонин В.Ю. Освобождение от уголовной ответст­венности по нормам Особенной части уголовного законо­дательства и его применение органами внутренних дел. Автореферат дисс. ... канд. юрид. наук. - М., 1992. - С. 12.

См.: Курс российского уголовного права. Общая часть / Под ред. В.Н. Кудрявцева и А.В. Наумова. - М., 2001. - С. 638.

80


 

будем в дальнейшем придерживаться вышеопределенных оснований для характеристики примирения с потер­певшим как основания освобождения от уголовной от­ветственности .

Вышеизложенное позволяет нам определить сле­дующие основные черты освобождения от уголовной ответственности как института действующего уголов­ного права России:

1.   Любое освобождение от уголовной ответст­
 венности возможно до вынесения приговора и призна­
ния судом лица виновным в совершении преступления,
 в т.ч. на досудебных стадиях производства по делу;

2.   Любое освобождение от уголовной ответст­
 венности в итоге означает освобождение от примене­
 ния  всех мер уголовно-правового воздействия  (в
т.ч. наказания) и представляет собой одну из форм
реализации уголовной ответственности как юридиче­
ской обязанности правонарушителя;

3.   Применение освобождения от уголовной от­
 ветственности возможно при нецелесообразности при­
менения к лицу мер уголовно-правового воздействия,
в т.ч. целей наказания.73 При этом,  конечно,  не
следует забывать тот факт, что данная "нецелесооб­
 разность"  является  скорее  субъективным мнением
 правоприменителя (ведь в ст.ст. 75-77 УК РФ гово-

72    См.: Головко Л. Классификация оснований осво­
 бождения от уголовной ответственности // Законность. -
 1998. - № 11. - С. 37-40.

73    См.: Уголовное право. Общая часть / Под ред.
 И.Я. Козаченко и З.А. Незнамовой. - М.,  1997. - С.
 416-417.

81


 

рится о праве на освобождение лица от уголовной ответственности). В то же время "нецелесообраз­ность" можно расценивать и как проявление катего­рии объективной (например, при освобождении от уголовной ответственности за истечением сроков давности - ст. 78 УК РФ).

б) . Признаки примирения с потерпевшим как основания освобождения от уголовной ответственности

В отечественной науке примирение с потерпев­шим (наряду с деятельным раскаянием и изменением обстановки) обычно рассматривается как "нереабили-тирующее" основание освобождения от уголовной от­ветственности, причем данное основание является "субъективным",74 т.е. зависящим от волевого пове­дения субъектов такого соглашения.

УК России в ст. 7 6 определяет следующие кри­терии допустимости примирения с потерпевшим: со­вершение лицом преступления впервые и небольшой тяжести; факт примирения такого лица с потерпев­шим, сопровождающееся обязательным заглаживанием причиненного преступлением вреда.

Для возможности расценивать примирение с по­терпевшим в качестве освобождения от уголовной от­ветственности закон, как и в других нереабилити-

74 См., например: Аликперов X. Освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с по­терпевшим // Законность. - 1999. - № 6.

82


 

рующих основаниях (ст.ст. 75 и 77 УК РФ) указывает на два "типовых" критерия, к которым относятся:

1)   невысокая степень общественной опасности
 совершенного преступления;

2)   невысокая опасность самого лица, совершив­
 шего преступление.

Таким образом, критерии допустимости примире­ния с потерпевшим как основания освобождения от уголовной ответственности носят объективно-субъективный характер.

К объективным условиям допустимости примире­ния с потерпевшим как основания освобождения от уголовной ответственности относятся:

1. Совершение лицом преступления впервые."

В теории уголовного права существуют противо­положные позиции относительно того, какой критерий брать за основу определения данного признака - со­вершение преступления лицом "впервые фактически" либо "впервые юридически".

В первом случае очевидна ситуация, когда хотя бы раз совершенное когда-либо преступление навсе­гда станет препятствием для применения нормы об освобождении от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим (равно как и для при­менения положений ст.ст. 75 и 77 УК РФ).

По не совсем понятной причине этот признак был отнесен Ф.Р. Сундуровым к субъективным признакам при­мирения с потерпевшим как основания освобождения от уголовной ответственности. См.: Уголовное право Рос­сии. Часть Общая / Отв. ред. Л. Л. Кругликов. - М., 1999. - С. 468.

83


 

Даже в том случае, когда за это преступление истек срок давности привлечения к ответственности либо снята (погашена) судимость за его совершение, оно (событие преступления) навсегда "повиснет на плечах" лица, становясь непреодолимым препятствием для применения данного основания освобождения от уголовной ответственности.

Кроме того, такой подход прямо противоречит букве головного закона. Так, например, в соответ­ствии с ч. б ст. 8 6 УК РФ, погашение или снятие судимости аннулирует все правовые последствия, связанные с судимостью - в том числе к этим "по­следствиям судимости" надо отнести и невозможность применения нормы о примирении с потерпевшим.

Ликвидация указанных последствий открывает возможность юридически значимого примирения, а, следовательно, когда-то совершенное преступление, судимость за которое снята или погашена, не может расцениваться препятствием для юридически значимо­го примирения с потерпевшим.

По всей видимости, таким же образом обстоит дело и в случае истечения срока давности привлече­ния к уголовной ответственности.

Таким образом, совершение преступления "впер­вые" означает не его фактическое совершение лицом в первый раз в своей жизни, а наличие юридически "впервые" совершенного преступления.

84


 

При этом юридически впервые совершившим пре­ступление должно безусловно считаться лицо, ранее совершившее преступление, в следующих случаях:

а)  если за ранее совершенное преступление
 лицо  не  привлекалось  к  ответственности,  и
 срок такого привлечения истек;

б)  если лицо за ранее совершенное преступ­
 ление было осуждено, и судимость за него по­
 гашена (снята).

Гораздо сложнее обстоит дело с признанием впервые совершенного преступления, если лицо за ранее совершенное преступление привлекалось к от­ветственности, но было освобождено от уголовной ответственности по нереабилитирующему основанию, предусмотренному в ст. 75-77, 84 УК РФ, а срок давности за данное преступление не истек.

В ряде судебных решений указывалось, что ли­цо, освобожденное от уголовной ответственности, может быть привлечено к уголовной ответственности в пределах срока давности привлечения к уголовной ответственности.76

Данные судебные решения означали, что освобо­ждение от уголовной ответственности по нереабили-тирующим основаниям не аннулировали уголовно-правовые последствия совершенного преступления. Следовательно, последующее совершение преступления

76 См., например, определение Судебной коллегии Верховного Суда РСФСР по делу С. // Вопросы уголовного права и процесса в практике Верховных Судов СССР и РСФСР. 1938-1978. 3-е изд. - М., 1980. - С. 89.

85


 

(в пределах течения срока давности за первое) ис­ключало возможность признания его совершенным "юридически впервые".

Такой подход получил поддержку ряда авторов.

В то же время была высказана и противополож­ная позиция. Так, В.П. Малков обосновал точку зре­ния о том, что новое преступление, совершенное по­сле освобождения лица от уголовной ответственности за первое преступление, не может считаться повтор­ным - так как решение об освобождении означает досрочное снятие правовых последствий совершенного преступления до истечения сроков давности привле­чения к уголовной ответственности.78

Данная позиция была поддержана и другими ав­торами. 79

Надо заметить, что еще в судебной практике Верховного Суда СССР также указывалось на невоз­можность признания повторным преступления, если лицо ранее освобождалось по нереабилитирующему ос­нованию от уголовной ответственности, и срок дав­ности привлечения к ответственности за первое пре­ступление не истек.

Так, например, в п. 18 Постановления Верхов­ного Суда СССР № 8 от 7 сентября 1978 года "О

77   Келина С.Г. Теоретические вопросы освобождения
 от уголовной ответственности. - М., 1974. - С. 17-18.

78   Малков В.П. Квалификация повторных преступле­
 ний, совершенных освобожденным от уголовной ответст­
 венности // Советская юстиция. - 1967. - № б. - С. 25.

86


 

практике применения судами мер административного взыскания к лицам, освобожденным от уголовной от­ветственности в соответствии со ст. 43 Основ Уго­ловного законодательства Союза ССР и союзных рес­публик" говорилось о том, что "в случае освобожде­ния лица от уголовной ответственности с привлече­нием к административной ответственности факт со­вершения им деяния, содержащего признаки преступ­ления, не прерывает течения срока давности привле­чения к уголовной ответственности за ранее совер­шенные преступления и не может служить основанием

■■ 80

для признания повторным нового преступления' .

Мы считаем, что преступление, за которое лицо ранее было освобождено от уголовной ответственно­сти, не может учитываться при решении вопроса о возможности освобождения лица в связи с примирени­ем с потерпевшим (равно как и по основаниям, пре­дусмотренным в ст. ст. 75 и 77 УК РФ), даже если срок давности привлечения к уголовной ответствен­ности за него не истек.

Этот вывод можно сделать, исходя из следующих соображений. Любое освобождение от уголовной от­ветственности является стадией реализации уголов­ной ответственности за данное преступление. Если же допустить возможность возобновления уголовной

79 См., например: Наумов А.В. Правовые последст­вия освобождения виновного от уголовной ответственно­сти // Советская юстиция. - 1976. - № 20. - С. 10-11.

80

Сборник Постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным де­лам. - М., 1995. - С. 168.

87


 

ответственности за преступление, от которого лицо уже освобождено, то этот факт будет означать по­вторное наступление уголовной ответственности за одно и то же преступное деяние.

Однако, в силу принципа справедливости Уго­ловного закона (ч. 2 ст. 6 УК РФ), никто не может дважды нести уголовную ответственность за одно преступление. Следовательно, сама возможность во­зобновления уголовной ответственности явно проти­воречит принципиальным началам уголовного права.

Итак, при определении того, совершило ли лицо преступление "впервые", следует руководствоваться юридическим содержанием данного понятия.81

При этом юридически впервые совершившим пре­ступление должно считаться и лицо, ранее совершив­шее преступление, в следующих случаях:

а)  если за ранее совершенное преступление
 лицо не  привлекалось  к ответственности,  и
 срок такого привлечения истек;

б)  если за ранее совершенное преступление
 лицо привлекалось к ответственности, но было
 освобождено от уголовной ответственности по
 любому нереабилитирующему основанию и срок
 давности привлечения к уголовной ответствен­
 ности за данное преступление не истек;

81 См., например: Российское уголовное право. Об­щая часть / Под ред. В.Н. Кудрявцева и А.В. Наумова. -М., 1997. - С. 345.

88


 

в) если лицо за ранее совершенное преступ­ление было осуждено, и судимость за него по­гашена (снята).

Данные выводы применимы к действующей редак­ции ст. 7 6 УК РФ, определяющей освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим как правомочие правоприменителя.

Как ранее мы говорили, в материально-правовом отношении должно существовать два вида примирения с потерпевшим - по делам частного и публичного (включая частно-публичное) обвинение.

И при примирении по делу частного обвинения, где факт примирения с потерпевшим является обязан­ностью правоприменителя, критерий "юридического совершения преступления впервые" должен отсутство­вать вовсе - ведь такое примирение носит импера­тивный для государственного органа характер, и его юридическая значимость не может ставиться в зави­симость от наличия или отсутствия у лица "юридиче­ского багажа" в виде совершенных ранее преступле­ний.

2. Совершение лицом преступления небольшой тяжести.

Этот объективный признак исследуемого освобо­ждения от уголовной ответственности корреспондиру­ет к положениям ст. 15 УК РФ. "Совершенное впер­вые" преступление должно быть определенной катего­рии тяжести - относиться к разряду преступлений небольшой тяжести.

89


 

В соответствии с новой редакцией ст. 15 УК РФ, к преступлениям небольшой тяжести относится любое (умышленное и неосторожное) деяние, за со­вершение которого максимальное наказание не превы­шает двух лет лишения свободы.82

При этом законодательство не делает разницы относительно характера уголовного преследования за совершенное преступление.

Необходимо отметить, что в литературе сущест­вуют точки зрения о том, что возможность освобож­дения от уголовной ответственности в связи с при­мирением с потерпевшим должна иметь место при со­вершении и более тяжких преступлений.

Так, например, Х.Д. Аликперов предлагал рас­пространить возможность примирения в отношении на­сильственных сексуальных преступлений.83

Данную позицию поддержали и другие авторы, указавшие, что "в данном случае решать должна по­терпевшая: считает ли она, что цель восстановления справедливости может быть достигнута только путем наказания насильника, или же она считает для себя приемлемыми и иные пути восстановления такой спра­ведливости" .S4

82 В редакции Федерального Закона РФ № 25-ФЗ от 9 марта 2001 года.

83

Аликперов Х.Д. Преступность и компромисс. Баку, 1992. - С. 173-175.

См., например: Келина С.Г. Освобождение от уголовной ответственности как правовое последствие со­вершения преступления // Уголовное право: новые идеи / Отв. ред. С.Г. Келина и А.В. Наумов. - М., 1994. - С. 72; Яни П. Возможно ли примирение по делам об изнаси-

90


 

Мы же считаем, что возможность освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим не должна ограничиваться только "из­бранными" преступлениями большей тяжести.

Как раз, исходя из смысла и юридической сущ­ности примирения в уголовном праве, тенденции раз­вития диспозитивных начал в этой исконно публичной отрасли, задач Уголовного закона, мы предлагаем, чтобы примирение с потерпевшим было возможно и по преступлениям средней тяжести.

В первую очередь, это касается имущественных преступлений - но ими далеко не ограничивается данный перечень. И, если Закон допускает возмож­ность освобождения в связи с изменением обстановки по преступлениям небольшой и средней тяжести, вряд ли можно найти вескую причину не определить такой круг преступлений и при примирении с потерпевшим. Как неоднократно говорилось выше, от такой поста­новки вопроса и соответствующего его решения выиг­рают все - в первую очередь, сам потерпевший (ведь примирение, сопровождающееся возмещением вреда, ему более "близко к телу", нежели его юридическая невозможность), и, во вторую - причинитель вреда, да и само государство.85

ловании // Социалистическая законность. - 1991. - № 10. - С. 21-23.

Справедливости ради надо отметить, что в лите­ратуре высказана и иная позиция. Согласно ей, на осно­вании этих норм может быть прекращено за примирением обвиняемого с потерпевшим производство по преступле­нию, объектом которого является не только личность или

91


 

При примирении с потерпевшим по делам частно­го обвинения критерий тяжести преступления вовсе излишен - ведь по действующему законодательству все преступления, отнесенные к категории дел част­ного обвинения, являются преступлениями небольшой тяжести.

И законодательное определение данного вида примирения как основания освобождения от уголовной ответственности, обусловленное еще и степенью тя­жести преступления, будет простым повтором.

К субъективным условиям допустимости примире­ния с потерпевшим как основания освобождения от уголовной ответственности мы предлагаем отнести следующие.

1. Факт примирения лица, совершившего пре­ступное деяние, и потерпевшего.

собственность, но и общественный порядок и безопас­ность, здоровье населения и общественная нравствен­ность, экологическая безопасность, безопасность движе­ния и эксплуатации транспорта и т.д. Наличие потерпев­шего по этим делам никак не исключает того, что данные преступления создают угрозу для населения в целом, а не только для частных лиц. Следовательно, прекращение уголовного дела только на основании соответствующего волеизъявления потерпевшего и обвиняемого по таким де­лам нельзя признать справедливым. Следует ограничить перечень преступлений, по которым возможно освобожде­ние от уголовной ответственности за примирением обви­няемого с потерпевшим лишь теми деяниями, которые не затрагивают публичных интересов, одновременно расширив круг дел частного обвинения. См.: Шамардин А. Примире­ние сторон и отказ от поддержания обвинения должны ут­верждаться судом // www.zakon.ru

92


 

Как уже говорилось, такое примирение, носящее характер добровольного соглашения, может иницииро­ваться любой стороной юридического конфликта.

С точки зрения процедуры, оно возможно на лю­бой стадии уголовного процесса вплоть до вынесения приговора по уголовному делу и должно быть пись­менно оформлено.

На необходимость надлежащего процессуального оформления акта примирения единодушно указывают все авторы.

Такая позиция вполне соответствует требовани­ям действующего законодательства, согласно которо­му акт примирения возможен только в рамках идущего уголовного процесса по делу до момента принятия мировым судьей решения по уголовному делу.

При этом в практике Верховного Суда России указывалось, что решающим основанием для примире­ния является только волеизъявление самого потер­певшего.

Приведем по существу "прецедентное" решение Верховного Суда РФ.

По постановлению судьи Каширского городского суда Московской области от 30 апреля 1999 г. уго­ловное дело по обвинению Моисеева в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 114 УК РФ, прекращено за примирением с потерпевшей.

Как установлено судом, 25 октября 1998 г. с 22 до 24 час. он при превышении пределов необходи­мой обороны умышленно нанес Кирееву телесные по-

93


 

вреждения различной степени тяжести, в том числе тупую травму живота, причинив потерпевшему тяжкий вред здоровью, в результате чего последний при доставлении его в больницу скончался.

Судебная коллегия по уголовным делам Москов­ского областного суда постановление судьи оставила без изменения.

Президиум Московского областного суда протест исполняющего обязанности прокурора области оставил без удовлетворения.

Заместитель Генерального прокурора РФ в про­тесте поставил вопрос об отмене судебных решений с направлением дела на новое судебное рассмотрение.

Кассационная палата Верховного Суда РФ 16 марта 2000 г. протест прокурора оставила без удов­летворения, указав следующее.

Органами следствия Моисееву было предъявлено обвинение по ч. 1 ст. 114 УК РФ (умышленное причи­нение тяжкого вреда здоровью, совершенное при пре­вышении пределов необходимой обороны), которое в соответствии с требованиями ст. 15 УК РФ относится к категории преступлений небольшой тяжести.

Согласно ст. 7 6 УК РФ и ст. 9 УПК РСФСР лицо, впервые совершившее преступление небольшой тяже­сти, может быть освобождено от уголовной ответст­венности, если оно примирилось с потерпевшим и за­гладило причиненный потерпевшему вред.

Из материалов дела усматривается, что органы предварительного  следствия  признали  потерпевшей

94


 

Кирееву О.В. - жену погибшего, которая в судебном заседании заявила ходатайство о прекращении дела в отношении Моисеева в связи с примирением, указав, что не желает привлекать его к уголовной ответст­венности, никаких претензий к нему не имеет, от исков о возмещении ущерба отказывается.

Таким образом, председательствующий судья обоснованно удовлетворил ходатайство потерпевшей, поскольку оно не противоречит требованиям закона.

С учетом изложенного доводы протеста об отме­не судебных решений в связи с необходимостью при­знания дополнительно потерпевшими по делу близких родственников: матери и сестры погибшего Киреева необоснованны, поскольку последние заявлений по этому поводу не подавали и не обращались с такими требованиями ни в органы следствия, ни в суд.

Более того, закон не обязывает суд самостоя­тельно расширять круг потерпевших по делу и помимо волеизъявления самих потерпевших признавать их та­ковыми.86

В данном случае можно утверждать, что лучше приведенного решения Верховного Суда трудно сфор­мулировать имеющиеся признаки примирения как акта волеизъявления, в котором решающее место отводится потерпевшей стороне.

В то же время достигнутое примирение, оформ­ленное надлежащим образом, является основанием не-

86 Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2001. - № 3. -С. 17.

95


 

возможности возобновления уголовного преследования за это же преступление. Это означает, что в случае изменения субъективной позиции той или иной сторо­ны после состоявшегося примирения, таковое не бу­дет иметь юридической силы.

С другой стороны, субъективные основания при­мирения проявляются и в возможности отказа от при­мирения не только потерпевшего, но и причинителя вреда. В этом случае судопроизводство осуществля­ется на общих основаниях.

И все-таки, развитие института примирения в дальнейшем может допустить, что и достижение со­глашения вне рамок уголовной процедуры будет иметь юридическое значение. Речь идет о случаях примире­ния, которые имеют место при "частном соглашении" сторон до возбуждения уголовного преследования. В первую очередь, это касается категории дел частно­го обвинения. Если в случае клеветы, оскорбления и т.п. преступления достигнуто мировое соглашение, он в дальнейшем должно считаться однозначным осно­ванием для отказа в уголовном преследовании, даже если в дальнейшем и последует жалоба потерпевшей стороны. Такая эволюция, вполне закономерна - ведь если потерпевшему дается своеобразное право ре­шать, возбуждать уголовное преследование либо нет, он может его использовать единожды. Противное вряд ли согласуется с принципом справедливости Уголов­ного закона и, в принципе, может привести к зло­употреблениям со стороны самого потерпевшего (ведь

96


 

не исключен в этом случае самый настоящий шантаж причинителя вреда).

2. Заглаживание лицом вреда, причиненного преступлением.

Действующая редакция ст. 7 6 УК РФ этот субъ­ективный признак примирения считает обязательным -ведь сам акт примирения должен, по смыслу закона, сопровождаться "заглаживанием причиненного потер­певшему вреда".

Заглаживание причиненным преступлением вреда расценивается многими авторами как обязательное посткриминальное поведение лица, свидетельствующее о его субъективном осознании своей виновности.

Более того, по мнению СИ. Никулина, само по себе заглаживание вреда виновным вреда играет ре­шающую роль в его примирении с потерпевшим. При этом возмещению должен подлежать любой имуществен­ный вред, а размер материальной компенсации за причиненный преступлением моральный вред должен устанавливаться самостоятельно потерпевшим и полу­чить конкретное отражение в материалах дела - во избежание "последующих необоснованных требований потерпевшего о необходимости выплаты ему дополни­тельных денежных сумм".87

P.P. Галиакбаров считает, что заглаживание вреда чаще связано с реальным возмещением ущерба в

87 См.: Российское уголовное право. Общая часть / Под ред. В.Н. Кудрявцева и А.В. Наумова. - М., 1997. -С. 352.

97


 

денежном исчислении,  в устранении ущерба своими силами и средствами.88

Подобного мнения придерживается и А.И. Рарог, по мнению которого, компенсация за причиненный вред должна быть достаточной с точки зрения не ли­ца, совершившего преступление, а самого потерпев­шего. При этом заглаживание вреда является не только условием примирения, но должно состояться до заключения мирового соглашения.89

Таким образом, под заглаживанием причиненного преступлением вреда понимается, в первую очередь, возмещение прямого ущерба, причиненного потерпев­шему.

Этим путем следует и судебная практика (по крайней мере, в Южном федеральном округе России) -во всех из изученных нами уголовных дел правопри­менитель устанавливал лишь возмещение прямого иму­щественного ущерба. По этой причине мы считаем, что необходимо выработать рекомендации о возмеще­нии неимущественного вреда.

Представляется, что приоритет в определении размеров компенсации неимущественного вреда, при­чиненного преступлением, действительно должен при­надлежать самому потерпевшему - иное было бы по­просту абсурдно. Но, с другой стороны, прав СИ.

О g

Галиакбаров P.P. Уголовное право. Общая часть. - Краснодар, 1999. - С. 366.

ft Q

См. : Комментарий к Уголовному кодексу Россий­ской Федерации. Общая часть / Под ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. - М., 1996. - С. 213.

98


 

Никулин, говорящий о возможных злоупотреблениях со стороны потерпевшего. По этой причине для компен­сации неимущественного вреда, на наш взгляд, впол­не применимы правила возмещения морального ущерба, выработанные судебной практикой (например, при по­сягательствах на честь и достоинство личности).

Большинство авторов, как говорилось выше, расценивает необходимость заглаживания вреда как свидетельство "нецелесообразности" применения к лицу мер уголовно-правового воздействия.

Мы полагаем, что в целях приоритетной защиты прав потерпевшего заглаживание вреда не должно но­сить обязательный характер адекватного возмещения, а также включать в себя и косвенный имущественный ущерб (в частности, возможную упущенную выгоду) , а также и неимущественный вред.

Данное предложение поддержали почти 80% опро­шенных в ходе анкетирования.

В имеющейся практике Верховного Суда России почти нет разъяснений о том, какой вред и в каком объеме должен возмещаться потерпевшему. Тем не ме­нее представляется возможным привести, пожалуй единственное на сегодняшний день решение высшей судебной инстанции о примирении с потерпевшим, со­провождаемым заглаживанием вреда.

Кузьминским межмуниципальным (районным) судом Юго-Восточного административного округа г. Москвы 4 ноября 1998 г. Грачева осуждена по ст. 113 УК РФ к лишению свободы на один год, на основании ст. 73

99


 

УК РФ назначенное ей наказание постановлено счи­тать условным с испытательным сроком в течение шести месяцев и взыскано с нее в доход государства в счет возмещения ущерба за лечение потерпевшего в больнице 24 40 руб.

Она признана виновной в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью ее мужу - Грачеву в состоя­нии внезапно возникшего сильного душевного волне­ния, вызванного насилием со стороны потерпевшего.

Согласно приговору между Грачевой и ее мужем часто возникали скандалы. Она, по мнению мужа, не­правильно воспитывала малолетнего ребенка. В связи с этим он, приходя домой в состоянии алкогольного опьянения, устраивал ссоры. 27 января 1998 г. Гра­чев пришел с работы пьяный и избил жену: нанес ей удары руками и ногами по голове и телу, причинив сотрясение головного мозга, кровоподтеки на лице, гематому на волосистой части головы слева (легкий вред здоровью по признаку кратковременного рас­стройства здоровья до трех недель). В состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного неправомерными действиями мужа, Грачева ударила его ножом в живот, причинив колото-резаную рану левой боковой поверхности брюшной стенки, проникающую через брюшную полость в забрюшное про­странство с ранением поясничной мышцы и массивным внутренним кровотечением, причинив ему тем самым тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни.

100


 

Судебная коллегия по уголовным делам Москов­ского городского суда приговор оставила без изме­нения .

Президиум Московского городского суда протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ, в ко­тором ставился вопрос об отмене решений по делу и прекращении производства на основании ст. 9 УПК РСФСР, оставил без удовлетворения.

Судебная коллегия по уголовным делам Верхов­ного Суда РФ 10 ноября 1999 г. аналогичный протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ удов­летворила, указав следующее.

Президиум Московского городского суда, откло­нив протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ, в котором ставился вопрос об отмене всех состоявшихся решений и прекращении производства по делу, формально отнесся к рассмотрению протеста, оставив без должного внимания доводы, изложенные в нем.

Суд правильно установил обстоятельства дела, обоснованно пришел к выводу о виновности Грачевой в совершении преступления, предусмотренного ст. 113 УК РФ.

Вместе с тем суд не учел представленное в су­дебном заседании заявление потерпевшего Грачева о том, что материальных и моральных претензий к жене он не имеет и поэтому просит прекратить уголовное дело в отношении нее за примирением.

101


 

Суд, указав в приговоре, что заявление потер­певшего о прекращении уголовного дела в отношении Грачевой удовлетворению не подлежит, обосновал это лишь характером и общественной опасностью содеян­ного.

Однако данное обстоятельство не предусмотрено законом в качестве условия или основания для отка­за в применении ст. 7 6 УК РФ и освобождения Граче­вой от уголовной ответственности.

Согласно упомянутому уголовному закону лицо, впервые совершившее преступление небольшой тяже­сти, может быть освобождено от уголовной ответст­венности, если оно примирилось с потерпевшим и за­гладило причиненный потерпевшему вред. Такое же положение содержит и ст. 9 УПК РСФСР (в ред. Феде­рального закона от 15 декабря 1996 г.).

Согласно ч. 2 ст. 15 УК РФ преступление, со­вершенное Грачевой (ст. 113 УК РФ) , относится к категории преступлений небольшой тяжести.

Потерпевший Грачев, написав заявление с просьбой о прекращении уголовного дела в отношении жены в связи с примирением с последней, заявил в суде, что простил ее, поскольку причина происшед­шего - его поведение.

Кроме того, потерпевший в суде отказался от заявленного им в ходе предварительного следствия ходатайства о признании его гражданским истцом и не заявил гражданский иск в уголовном деле. При этом в судебном заседании он пояснил, что Грачева

102


 

оставила ему все совместно нажитое имущество и данный факт он принимает как компенсацию за причи­ненный ему вред. Как видно из материалов дела, Грачева - студентка, впервые привлечена к уголов­ной ответственности, положительно характеризуется, имеет на иждивении малолетнего ребенка, в содеян­ном раскаялась.

Таким образом, с учетом изложенного, в соот­ветствии со ст. 9 УПК РСФСР и на основании ст. 7 6 УК РФ Грачева подлежит освобождению от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпев­шим.

Суд, признав Грачеву виновной в совершении преступления, предусмотренного ст. 113 УК РФ, по­становил взыскать с нее в доход государства 2440 руб. в счет возмещения ущерба за лечение потерпев­шего в больнице.

Однако в соответствии с действующим до на­стоящего времени Указом Президиума Верховного Со­вета СССР от 25 июня 1973 г. "О возмещении средств, затраченных на лечение граждан, потерпев­ших от преступных действий" средства, затраченные на стационарное лечение граждан, подлежат в случа­ях причинения вреда их здоровью в результате умыш­ленных преступных действий (за исключением причи­нения вреда в состоянии внезапно возникшего силь­ного душевного волнения, вызванного неправомерными действиями потерпевшего) взысканию в доход госу­дарства с лиц, осужденных за эти преступления.

103


 

При таких обстоятельствах, учитывая, что Гра­чева причинила вред мужу в состоянии внезапно воз­никшего сильного душевного волнения, вызванного неправомерными действиями потерпевшего, решение суда о взыскании с нее в доход государства 24 40 руб. в счет возмещения ущерба за лечение потерпев­шего в больнице является незаконным и подлежит ис­ключению из приговора.90

Таким образом, Верховный Суд России распро­странил на освобождение от уголовной ответственно­сти в связи с примирением с потерпевшим имеющиеся правила возмещения вреда, выработанные по другим основанием. Видимо, такое положение вещей неизбеж­но до тех пор, пока не будут сформулированы само­стоятельные правила возмещения вреда при примире­нии с потерпевшим.

В заключении параграфа еще раз отметим, что, в соответствии с действующей редакцией ст. 7 6 УК РФ, примирение с потерпевшим не является обяза­тельным основанием для освобождения лица от уго­ловной ответственности, оставаясь всего лишь воз­можным вариантом поведения правоприменителя.

Такое положение вещей вряд ли соответствует эволюции национальной уголовно-правовой системы и задачам уголовной политики, на что также обратили внимание более 55% наших респондентов, считающих,

ал

Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2000. - № 10. - С. 15.

104


 

что развитие диспозитивных начал в уголовном праве является необходимым условием развития последнего.

Это относится и к возмещению вреда.

Примирение с потерпевшим, обязательное для правоприменителя по делам частного обвинения, во­все не ставит своим условием возмещение какого-либо вреда потерпевшему. В данном случае возмеще­ние вреда превращается из обязательного в факуль­тативный признак исследуемого основания освобожде­ния от уголовной ответственности.

Представляется, что это обстоятельство также должно найти свое формальное закрепление в Уголов­ном законе.

Наконец, исходя из общих положений института освобождения от уголовной ответственности, нужно сказать несколько слов о юридических последствиях состоявшегося освобождения от уголовной ответст­венности в связи с примирением с потерпевшим.

Освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим означает, на наш взгляд, освобождение лица от всех юридических по­следствий совершения им преступления, а именно:

а)  лицо не подлежит официальному государ­
 ственно-правовому осуждению;

б)  лицо не может быть подвергнуто наказа­
 нию и не считается судимым;

в)  факт совершения преступления утрачивает
 всякое уголовно-правовое значение и не обра-

105


 

зует признака неоднократности в случае совер­шения нового преступления;

г) с освобождением от уголовной ответст­венности отменяются все имевшие место меры процессуального принуждения.

Состоявшееся на законных основаниях освобож­дение от уголовной ответственности в связи с при­мирением с потерпевшим не может быть подвергнуто пересмотру, исходя из того, что уголовная ответст­венность за данное преступление должна считаться реализованной.

Иное противоречило бы положениям уголовно-правового принципа справедливости (ч. 2 ст. б УК РФ) .

106


 

§ 2. Некоторые проблемы применения нормы об осво­бождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим

В этом параграфе мы попытаемся сформулировать ряд проблем, связанных как с законодательной рег­ламентацией освобождения от уголовной ответствен­ности в связи с примирением с потерпевшим, так и с применением данного основания.

2. О необходимости закрепления примирения с потерпевшим по делам частного обвинения в Уголов­ном захоне.

Как уже неоднократно говорилось, действующее уголовное законодательство не учитывает специфику правоотношения при совершении лицом преступления, уголовное преследование за которое носит характер частного обвинения.

Мы считаем, что в данном случае освобождение лица от уголовной ответственности при достижении примирения с потерпевшим должно расцениваться как обязательное для правоприменителя.

Исходя из того, что все преступления, отне­сенные к категории дел частного обвинения, являют­ся преступлениями небольшой тяжести и направлены против личности, в данном случае не может идти ре­чи о наличии представителя юридического лица в ка­честве стороны примирения.

Примирение с потерпевшим по делам частного обвинения не должно быть оговорено условием загла-

107


 

живания вреда причинителем последнего. Так как уголовное преследование по делу частного обвинения является прерогативой потерпевшего, то в этом слу­чае освобождения от уголовной ответственности нет необходимости определять критерий совершения лицом преступления "впервые".

Можно возразить, что введение в Уголовный за­кон отсылки к нормам закона процессуального неце­лесообразно и излишне, так как процессуальный за­кон произволен от закона материального.

На наш взгляд, это не сосем так. Уголовный закон нередко оперирует понятиями и категориями, заимствованными из других отраслей права, а то и вовсе из иных отраслей знаний. При этом эти поня­тия приобретают материально-правовое содержания, становятся категориями уголовного права.

Показательно, что многие известные криминали­сты прослеживают генетическую взаимосвязь в появ­лении примирения с потерпевшим как основания осво­бождения от уголовной ответственности как раз с существованием в уголовном процессе возможности примирения по делам частного обвинения.91

К тому же российская правовая традиция изна­чально рассматривала норму о "примирении с обижен­ным" как уголовно-процессуальную. Но при этом та­кая процедурная норма наполнялась материально-правовым содержанием: в перечень преступлений, по

108


 

которым допускалось такое примирение, в дооктябрь­ском законодательстве были включены преступления против брачного союза, любострастные деяния, ос­корбления правительственных установлений и должно­стных лиц ( !), а также преступления, совершаемые за границей, если они посягали на иностранное го­сударство или на иностранцев.92

Признание в самом Уголовном законе возможно­сти (хотя бы косвенной) того, что установление со­бытия преступления зависит от волеизъявления по­терпевшей стороны будет означать не просто отход от "классической" императивной доктрины уголовного права.

Расширение частного начала в уголовном праве неизбежно будет иметь своим следствием усиление защиты частного интереса. А ведь частный интерес, будучи правом личности, является одним из приори­тетных объектов уголовно-правовой охраны (ст. 2 УК России).

Наши предложения по формулированию уголовно-правового основания освобождения лица от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпев­шим по делам частного обвинения поддержали 78% респондентов.

См., например: Наумов А. В. Российское уголов­ное право. Общая часть. Курс лекций. - М., 1996. - С. 452-453.

92 См.: Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Т. 2. - М., 1994. - С. 337.

109


 

2. О критериях нереабилитирукщих оснований освобождения от уголовной ответственности.

Ранее мы предлагали позицию, согласно которой примирение с потерпевшим как основание освобожде­ния от уголовной ответственности должно распро­страняться и на преступления средней тяжести, совершенные лицом "юридически впервые".

Позволим себе некоторую дерзость, утверждая, что все "нереабилитирующие" основания освобождения от уголовной ответственности должны иметь одинако­вый юридический критерий и применяться в случае совершения преступлений одинаковой степени тяже­сти .

Посылка к этому имеется - сам Закон допускает возможность освобождения от уголовной ответствен­ности при изменении обстановки (ст. 77 УК РФ) за совершение преступлений средней тяжести; а частные случаи деятельного раскаяния являются таковым ос­нованием при совершении более тяжких преступлений (ч. 2 ст. 75 УК РФ) .

Более того, в случаях частноуголовного дея­тельного раскаяния освобождения от уголовной от­ветственности является (при соблюдении соответст-вующих условий) обязанностью правоприменителя.

93 Именно тот факт, что деятельное раскаяние, предусмотренное в статьях особенной части УК, и являю­щееся обязательным для правоприменителя, получило кри­тику в литературе. Были, в частности, обоснованы пред­ложения о создании специальной управомачивающей право­применителя нормы об освобождении от уголовной ответ­ственности по этому основанию. См.: Молодцов А.С. 06-

110


 

Распространение действия изучаемого основания на преступления средней степени тяжести существен­но укрепит уголовно-правовой статус потерпевшего от преступления - а именно защита прав потерпевших является приоритетной в уголовном праве.

К тому же введение единого критерия для не-реабилитирующих оснований освобождения от уголов­ной ответственности в зависимости от тяжести пре­ступления позволит говорить о становлении "более единой системы оснований освобождения от уголовной ответственности в национальном уголовном праве.

Наконец, лицу, чьи права и интересы ущемлены преступлением, должно быть предоставлено большее право влиять на уголовную ответственности причини-теля вреда.

Необходимо заметить, что с указанными довода­ми согласились более половины (55%) респондентов.

3. О нехоторых процедурных проблемах примире­ния с потерпевшим.

Действующий Уголовно-процессуальный закон и вышеназванный проект УПК РФ, устанавливая два раз­личных процедурных порядка освобождения от уголов­ной ответственности в связи с примирением с потер­певшим, тем не менее содержат ряд противоречий.

Как показало изучение прекращенных уголовных дел, в 39 из 47 случаев положения ст. 7 6 УК РФ бы-

щие и специальные виды освобождения от уголовной от­ветственности и вопросы их регламентации и реализации // проблемы юридической техники в уголовном и уголов-

111


 

ли применены на судебных стадиях производства. А ведь право освободить лицо от уголовной ответст­венности в связи с примирением с потерпевшим в це­лом принадлежит и лицам, ведущим досудебные стадии - следователю; лицу, производящему дознание; про­курору .

В соответствии со ст. 9 действующего УПК РСФСР, суд, прокурор, а также следователь и орган дознания с согласия прокурора вправе на основании соответствующего заявления потерпевшего прекратить уголовное дело в отношении лица, впервые совершив­шего преступление небольшой тяжести, если оно при­мирилось с потерпевшим и загладило причиненный по­терпевшему вред.

Статья 31 проекта УПК РФ практически дослов­но воспроизводит эту норму.94 Таким образом, на наш взгляд, и процессуальный закон нуждается в серьезной корректировке - именно в нем должно быть указано на возможность инициативы примире­ния, исходящей от лица, совершившего деяние; на окончательность такого примирения для сторон кон­фликта .

но-процессуальном законодательстве. - Ярославль, 1996. - С. 81.

94 "В соответствии со статьей 7 6 Уголовного ко­декса Российской Федерации суд, прокурор, а также сле­дователь и орган дознания с согласия прокурора вправе на основании заявления потерпевшего прекратить уголов­ное дело в отношении лица, впервые совершившего пре­ступление небольшой тяжести, если оно примирилось с потерпевшим и загладило причиненный потерпевшему вред."

112


 

Мы не ставим своей целью "объять необъят­ное" и выработать конкретные предложения по изме­нению Уголовно-процессуального законодательства, но подобные положения должны быть в нем отражены.

Далее, проект УПК сохраняет различный подход к правовому режиму примирения по делам частного обвинения и делам частно-публичного и публичного обвинения. В п. 6 ст. 2 9 проекта УПК РФ в качестве обстоятельства, исключающего производство по уго­ловному делу называется примирение потерпевшего с обвиняемым по делам частного обвинения, "указанным в пункте первом части первой статьи 262 настоящего Кодекса". При этом перечень таких дел остается традиционным - умышленное причинение легкого вреда здоровью, побои, неквалифицированная клевета и ос­корбление .

Мы солидарны с мнением о том, что перечень таких преступлений должен быть расширен.

На наш субъективный взгляд, к ним необходимо отнести: угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (ст. 119 УК РФ); неквалифицирован­ное заражение венерической болезнью (ч. 1 ст. 121 УК РФ); неквалифицированное изнасилование (ч. 1 ст. 131 УК РФ); неквалифицированные насильственные действия сексуального характера (ч. 1 ст. 132 УК РФ); понуждение к действиям сексуального характера (ст. 133 УК РФ).

Все эти преступления характеризуются либо не­обходимостью определенного  субъективного воспри-

113


 

ятия самого потерпевшего  (например,  при угрозе) либо очевидной "интимностью" деяния, когда вопрос об уголовном преследовании за него должен ставить­ся в зависимость только от волеизъявления потер­певшей стороны.

Мы разделяем мнение С. Г. Келиной о том, что нет смысла осуждения лица по этим (и ряду других) преступлениям, если потерпевший этого не хочет и при этом не страдают никакие общественные интере­сы: "Не значит ли, что в подобных случаях уголов­ная юстиция действует формально, сама для себя?"95

И если эволюция диспозитивного метода право­вого регулирования стала реальностью в уголовном праве, то такая же тенденция должна иметь место и в уголовном процессе.

Обратим внимание еще на одно обстоятельство. В со ст. 364 проекта УПК РФ, мировой судья обязан разъяснить сторонам возможность примирения. В слу­чае поступления от них заявлений о примирении, производство по делу по постановлению судьи пре­кращается на основании пункта 6 части первой ста­тьи 2 9 настоящего Кодекса.

"Если же примирение между сторонами не дос­тигнуто, судья после выполнения требования частей третьей и четвертой настоящей статьи, назначает рассмотрение дела в судебном заседании по правилам статьи 271 настоящего Кодекса."

114


 

Но сказанное относится опять-таки к делам ча­стного обвинения. Представляется, что такая обя­занность должна быть определена для других лиц, ведущих уголовный процесс на досудебных стадиях (ст. 31 проекта УПК РФ) .96

Кроме того, в силу приоритета волеизъявления потерпевшего, на наш взгляд, необходимо устранить обязательность получения согласия прокурора на прекращение уголовного дела по данному основанию, если это решение принимается следователем или ор­ганом дознания.

Здесь мы сознательно опускаем рассмотрение вопроса о возможности возбуждения уголовного пре­следования по делу частно-публичного обвинения без заявления потерпевшего, так как он не входит в рамки исследования.97

95 Курс российского уголовного права. Общая часть / Под ред. В.Н. Кудрявцева и А.В. Наумова. - М., 2001. - С. 645.

В соответствии со ст. 313 Проекта УПК РФ, если дело не относится к категории частного обвинения, то потерпевший и причинитель вреда могут узнать о возмож­ности примирения только в суде: "Председательствующий разъясняет потерпевшему, гражданскому истцу, граждан­скому ответчику и их представителям права в судебном разбирательстве, предусмотренные соответственно стать­ями 4 9, 51-54 настоящего Кодекса. Потерпевшему по де­лам частного обвинения, а также по делам о преступле­ниях небольшой тяжести, совершенных впервые, разъясня­ется, кроме того, его право на примирение с подсуди­мым. "

97 В соответствии с ч.ч. 3, 4 ст. 25 проекта УПК РФ, прокурор вправе возбудить уголовное дело о любом преступлении частно-публичного обвинения и при отсут­ствии жалобы потерпевшего, если оно затрагивает суще­ственные интересы государства и общества или совершено

115


 

И уж конечно никак нельзя согласиться с пред­ложением установить обязательное санкционирования судьей любого решения о прекращении уголовного де-

98

ла в связи с примирением сторон.

С данными предложениями согласились более половины опрошенных нами респондентов.

4. Вышеприведенные соображения позволяют предложить следующую редакцию ст. 7 6 УК РФ (с уче-'х^м нумерации статей проекта УПК РФ) :

"Статья 76. ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТ­ВЕННОСТИ В СВЯЗИ С ПРИМИРЕНИЕМ С ПОТЕРПЕВШИМ

1.  Лицо, совершившее преступление, указанное

в пункте первом части первой статьи 2 62 Уголовно-  **• процессуального кодекса Российской Федерации, ос­вобождается от уголовной ответственности, если оно   *^ примирилось с потерпевшим.

2.  Лицо, впервые совершившее преступление не­
 большой или средней тяжести, может быть освобожде-  -«*>
 но от уголовной ответственности, если оно примири­
лось с потерпевшим или представителем юридического
лица и загладило причиненный потерпевшему или юри­
 дическому лицу вред."

Данную редакцию ст. 7 6 УК РФ поддержали почти 70% наших респондентов.

в отношении лица, находящегося в зависимом состоянии или по иным причинам не способного самостоятельно вос-г~пьзоваться принадлежащими ему правами."

98

См.: Шамардин А, Примирение сторон и-отказ, от
 поддержания обвинения должны утверждаться судом //
 www. zakoni. ru                 '

116


 

§ 3. Примирение с потерпевшим в современном уго­ловном праве зарубежных стран

Потерпевший традиционно является одной из ключевых фигур в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве зарубежных стран.

Традиционно выделяются две основные правовые системы в современных развитых странах: общего и континентального права, и по этой причине мы рас­смотрим примирение с потерпевшим в уголовном праве государств с данными правовыми системами на приме­ре США, Франции, Германии, Испании.

В странах общего права одной из задач уголов­ного права (как отрасли права публичного) является «установление публичного интереса и охрана частных интересов (to protect the private interests)».9* Безусловно, что к такому "частному интересу" отно­сится права лиц, пострадавших от преступлений. Следовательно, правовой статус потерпевшего ("жертвы") связан с установленными в нормах мате­риального права понятиями, а именно совершением преступления и непосредственным причинением вслед­ствие последнего какого-либо вреда лицу.

Жертве преступления в США не требуется специ­ального процессуального признания официального статуса. В связи с этим обстоятельством была вы-

99 The Encyclopedia Americana. - Vol. 1. - Dan-bury, 1987. - P. 172.

117


 

сказана точка зрения о презюмировании причинения вреда потерпевшему в законодательстве США.100

Американской правовой традицией является при­знание "жертвами" разного рода преступлений не только физических, но и юридических лиц.

Не смотря на различное определение правового положения потерпевшего в федеральном законодатель­стве и законодательстве отдельных штатов, отмеча­ется тенденция к унификации статуса жертвы право­нарушений на всей территории Соединенных Штатов. Это выразилось в принятии в 1982 году специального Федерального закона "О защите потерпевшего и сви­детеля", а также в проекте принятия соответствую­щей поправки к Конституции США.101

Законодательство стран континентального права нередко определяет понятие и статус потерпевшего от преступления непосредственно в общегосударст­венном законе.

При этом потерпевшему во многом отданы на "его усмотрение" определение факта совершения того или иного преступного деяния.

Решающая роль в установлении факта преступно­сти деяния принадлежит, если последнее рассматри-

100   См.: Парий А. В. Потерпевший от преступления на
 досудебных  стадиях  уголовного  судопроизводства  США

(сравнительно-правовое исследование) . Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. - Волгоград, 1997. - с. 7, 17.

101    Трубицина Э., Гренкова О., Дементьева Е. Права
потерпевших    в    капиталистических    странах.    -
 Социалистическая законность. - 1990. - № 10. - С. 64.

118


 

вается как "незначительное нарушение уголовного закона" (contravention).102

Причем определение таких "нарушений" зачастую установлено не в самом уголовном законе, а в раз­личного рода "постановлениях", издаваемых органами государственного управления (на это указывает, на­пример, ч. 2 ст. 111-2 действующего УК Франции103) .

В странах, где собственно в уголовном законо­дательстве так или иначе определено положение по­терпевшего, можно выделить следующие общие его ха­рактеристики :

а)   статус потерпевшего связан только с
 фактом причинения ему вреда в результате пре­
 ступления,  никакого процессуального решения
 для этого, как правило, не требуется;

б)  общеправовой статус потерпевшего осно­
 ван на конституционном законодательстве того
 или иного государства;

в)  законодательство зарубежных стран прак­
 тически не  приводит  перечень  специфических
 обязанностей потерпевшего от преступления - и
 в этом отношении проявляется забота законода­
 теля как раз в первую очередь о потерпевшем
 как о личности, пострадавшей от преступления.

102 Так, например ст. 1 УК Франции 1810 года уста­навливала, что «преступное деяние, которое законы ка­рают полицейскими наказаниями, являются нарушениями». См.: Уголовное право буржуазных стран: Общая часть. Сборник законодательных актов / Под ред. А.Н. Игнатова и И.Д. Козочкина. - М., 1990. - С. 183.

119


 

В государствах, где потерпевшими могут яв­ляться юридические лица, то же самое распростране­но и в их отношении.

Законодатель в развитых зарубежных странах связывает реализацию и защиту прав потерпевшего от преступления прежде всего с процедурой, осуществ­ляемой в рамках уголовной юстиции.

Уголовная юстиция зарубежных государств не является предметом настоящего исследования.

Но надо отметить, что, не смотря на все отли­чия в доктрине и характере уголовной юстиции госу­дарствах с различными правовыми системами, в осно­ву создания каждой уголовной юстиции положена за­дача защиты субъективных прав лиц.

В первую очередь, под таковыми лицами должны пониматься как раз потерпевшие от преступлений.

Эта мысль подтверждается тенденциями в разви­тии как материального, так и процессуального пра­ва.

Многими авторами отмечено, что, начиная с 70-х годов нашего столетия, в развитых странах права потерпевших были резко расширены (хотя это каса­лось преимущественно уголовного процесса).104

В первую очередь это затронуло механизм защи­ты и реализации прав потерпевших.

103    См.: Новый Уголовный кодекс Франции. - М.,
 1993. - С. 5.

104   Голованова Н.А. Свидетель и потерпевший в анг­
 ло-американском процессе // Законодательство зарубеж­
 ных стран. Обзорная информация. Выпуск 4. - М., 1991.
 - С. 2-3.

120


 

В современном уголовном праве стран как обще­го, так и континентального права отчетливо просле­живается тенденция к большей детализации способов возмещения вреда потерпевшему от правонарушений.

И, в первую очередь, речь идет о компенсации вреда со стороны самого правонарушителя через про­цедуру его примирения с потерпевшим.

И если в отечественной теории уголовного пра­ва считается, что примирение с потерпевшим являет­ся мерой компромисса в борьбе с преступностью, "альтернативной мерой" уголовной юстиции,105 то ска­занное вполне справедливо применительно к уголов­ной юстиции зарубежных стран.

При этом сам факт примирения с потерпевшим, освобождающий причинителя вреда от уголовной от­ветственности, расценивается как один из основных проявлений развивающегося в западных странах "вос­становительного правосудия" по уголовным делам.106

Смысл такого "восстановительного правосудия" в западной юридической доктрине сводится к следую­щему: уголовно-правовой конфликт должен быть воз­вращен его "участникам".

Только они могут судить о степени тяжести преступления, способах возмещения вреда. Конечно, никто не говорит о том, что уголовное правоотноше­ние должно носить исключительно  "горизонтальный"

105 Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций. - М., 1996. - С. 454.

121


 

характер, а сам факт преступления может опреде­ляться лишь по волеизъявлению потерпевшего - без­условно, приоритетными были и остаются публичные начала уголовного права.

Однако, как справедливо отмечает Н. Кристи, особую важность  получает подробное  рассмотрение того,  "что может быть сделано для жертвы прежде всего преступником,  во вторую очередь - местным сообществом, и в третью - государством".107

И только после обсуждения возможностей прими­рения с потерпевшим от преступления (в первую оче­редь, от преступления, не относящегося к категории тяжкого и затрагивающего только интересы самой жертвы) может обсуждаться вопрос об уголовном на­казании.

При совершении каких преступлений уголовное преследование может быть прекращено в связи с при­мирением с потерпевшим в уголовном праве зарубеж­ных стран?

Материально-правовым основанием данного ин­ститута в уголовном праве стран англосаксонской правовой системы является "незначительность" дея­ния.

106   См.: Воскобитова Л.А. Судебная власть: возник­
 новение, развитие, типология. - Ставрополь, 2001. - С.
 118-120.

107   Кристи Н. Конфликты как собственность // Пра­
 восудие по делам несовершеннолетних. Перспективы раз­
 вития. Вып. 1. - М., 1999. - С. 39.

122


 

Государства континентальной системы права бо­лее четко регламентируют основания такого примире­ния.

Европейская правовая традиция считает прими­рение с потерпевшим обязательным основание освобо­ждения от уголовной ответственности по целому ряду преступлений: обычно в их перечень входят различ­ного рода оскорбительные и клеветнические действия (диффамация) , а также посягательства на физическую неприкосновенность личности.

При этом в уголовном законодательстве распро­странена формулировка о том, что эти преступления "не могут повлечь уголовное преследование иначе как по жалобе потерпевшего". В то же время, в силу особых причин ("общественного интереса") уголовное преследование за эти же преступления может носить w публичный характер, когда примирение не является обязывающим фактом для суда .IOS

По делам публичного обвинения факт примирения с потерпевшим не является обязательным для право­применителя, но всегда принимается в расчет при назначении наказания. При этом законодатель неред­ко связывает пределы уголовной ответственности и наказания преступника не столько с самим фактом примирения, сколько с сопутствующим возмещением потерпевшему вреда. Под таким возмещением понима-

108

Такие положения содержатся, например, в ст.ст. 1-5 главы V шведского УК 1962 года. См.: Уголовный ко­декс Швеции. - М., 2000. - С. 22-23.

123


 

ется "любое материальное приобретение выгоды" по­терпевшим. |09

В более поздних уголовно-правовых актах евро­пейских стран прослеживается тенденция не связы­вать акт примирения как волеизъявления потерпевше­го с обязательным возмещением вреда.

Так, например, швейцарский Уголовный кодекс 1937 года (в действующей редакции) устанавливает, что, если деяние наказывается "только по жалобе потерпевшего", то каждый, "чьи интересы нарушены", может "ходатайствовать о наказании лица" - то есть по существу сам потерпевший определяет наличие преступного деяния как такового (ст. 2 8)."°

Право на подачу "жалобы" обладает опекун не­совершеннолетнего или недееспособного, а также лю­бой родственник умершего потерпевшего. Перечень деяний, преступность которых определяется самим потерпевшим, в УК Швейцарии специально не установ­лен - однако, в Особенной части всякий раз указы­вается, какое именно преступление считается тако­вым, если подана жалоба потерпевшего (например, это оговорено в статьях об оскорблении и клевете -ст.ст. 173-177) .

Кроме этого, швейцарский УК устанавливает специальный срок,  в течение которого может быть

109

Именно так определяет термин "возмещение" § 11 германского Уголовного закона. См.: Уголовный кодекс ФРГ. 2-е изд. - М., 2000. - С. 14.

110 Уголовный кодекс Швейцарии. - М. , 2000. - С. 11-12.

124


 

подана жалоба - три месяца с того дня, когда по­терпевшему стало известно о деянии (ст. 29) . Но особенно для нас важным является тот факт, что при подаче жалобы хотя бы на одного из соучастников в равной мере преследуются все соучастники (принцип "неделимости" жалобы).

УК Швейцарии не называет примирительную сдел­ку "примирением" как таковым, употребляя термин "отзыв жалобы" (ст. 31). Такой отзыв может быть произведен потерпевшим абсолютно на свое усмотре­ние до вынесения приговора судом первой инстанции. Повторная подача жалобы на одно и то же деяние не допускается.

Таким образом, швейцарское уголовное законо­дательство признает за потерпевши право определяю­щего субъекта уголовного правоотношения по ряду преступных деяний, и его волеизъявление является обязательным условием наличия либо отсутствия го­сударственного уголовного преследования и в целом, соответственно, уголовной ответственности причини-теля вреда.

Но наиболее последовательно процедура возбуж­дения уголовного преследования и его прекращения по делам частного обвинения регламентирована в германском Уголовном законе (4-й раздел1"). В соот­ветствии с § 77 УК ФРГ, если деяние преследуемо только по жалобе, то подать жалобу, если закон не предусматривает иного, может только потерпевший. В

111 Уголовный кодекс ФРГ. - С. 56-58.

125


 

случае смерти последнего право на жалобу переходит на супруга и на детей. Если у потерпевшего после его смерти не осталось ни супруга, ни детей или они умерли до истечения срока подачи жалобы, то право на жалобу переходит к его родителям, а если они умерли до истечения срока подачи жалобы, к братьям, сестрам и внукам. Если родственник потер­певшего участвовал в деянии, то он исключается из числа тех, на кого переходит это право. Право на жалобу не переходит, если уголовное преследование "противоречит ясно выраженной воле потерпевшего."

Далее, если лицо, имеющее право на жалобу, недееспособно или ограниченно дееспособно, то жа-.г-^бу за него может подать его законный представи­тель и тот, кому поручена забота об этом лице. В случае, когда право на подачу жалобы имеют не­сколько лиц, то каждый может подать жалобу само­стоятельно.

Как и в УК Швейцарии, в уголовном законода­тельстве Германии указывается, что отзыв жалобы является основанием для прекращения уголовного преследования и, соответственно, уголовного право­отношения в целом (§ 116.) .

Аналогичные положения известны и Уголовному закону Нидерландов (раздел VII).": Примечательно, что УК Голландии в п. "е" ч. 2 ст. 7 4 дает полно­мочия прокурору ставить перед субъектом условие

112

Уголовный кодекс Голландии. - СПб., 2000. - С. 80-81.

126


 

компенсации потерпевшему ущерба как основания для дальнейшего примирения с потерпевшим. Выполнение такого условия является основанием для "исключения уголовного судопроизводства за преступление".

Но самое интересное для нас заключается в том, что данное основание может применяться не только к традиционным делам частного обвинения, но и ко всем остальным уголовным проступкам и престу­плениям, караемым не более чем шестью годами тю­ремного заключения (т.е. к тем преступлениям, ко­торые по российской классификации могут быть отне­сены даже к тяжким).

А испанский Уголовный закон знает уникальное основание прекращения уголовной ответственности -прощение виновного потерпевшим (п. 4 ст. 130). При этом речь идет не о простом волеизъявлении потер­певшего, которое обязательно для суда (если это "предусмотрено Законом") и прекращает материальное правоотношение ответственности.

При этом требования к такому "прощению" сле­дующие: прощение должно быть высказано в ясно вы­раженной форме; прощение должно быть высказано до начала исполнения наказания (ч. 4 ст. 130) .I1J При этом, например, в случае совершения клеветы или оскорбления, право "прощения" принадлежит не толь­ко самому потерпевшему, но и его законному пред­ставителю (опекуну) - если потерпевший несовершен­нолетен либо недееспособен (ст. 216).

113 Уголовный кодекс Испании. - М., 1998. - С. 48.

127


 

Таким образом, Испанский Уголовный кодекс, будучи одним из новейших европейских уголовно-правовых документов, наиболее полно отразил основ­ную тенденцию развития уголовно-правового статуса потерпевшего - тенденцию максимального расширения не просто его прав, но и признания в качестве са­мостоятельного и значимого субъекта уголовного правоотношения.

Тенденция признания за примирением с потер­певшим основания освобождения от уголовной ответ­ственности за совершение ряда преступлений харак­терна и для постсоциалистических стран Восточной Европы.

Так, ст. 89 УК Белоруссии устанавливает, что лицо, совершившее преступление, не представляющее большой общественной опасности, может быть освобо->"дено от уголовной ответственности, если оно при­мирилось с потерпевшим."4 В отличие от российского головного закона, не требуется установление того факта, что лицо совершило преступление "впервые", а также загладило причиненный преступлением вред.

Тем не менее, белорусский Уголовный закон считает освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим не обязанно­стью, а правомочием правоприменителя.

Представляется, что данное положение (как и аналогичное  в УК России)  является  своеобразным

114 Уголовный кодекс Республики Беларусь. - Минск, 2001. - С. 35.

128


 

"наследием" советского уголовного права, не при­знававшего никаких диспозитивных начал.

А новый латвийский Уголовный закон, говоря о возможности освобождения от уголовной ответствен­ности лица, совершившего уголовный проступок115 и "достигшего мирового соглашения с потерпевшим", специально оговаривает, что данное основание не распространяется в случае совершения преступления против несовершеннолетнего (ст. 58) . "6

Видимо, реформируя уголовное законодательст­во, латвийский законодатель не совсем последова­тельно воспринял общеевропейскую тенденцию к воз­можности примирения с представителями потерпевшего в указанной ситуации.

В любом случае, анализ источников современно­го уголовного права зарубежных государств позволя­ет прийти к выводу о том, что примирение с потер­певшим является последовательно эволюционирующим основанием освобождения от уголовной ответственно­сти, что обусловлено развитием частных начал в са­мом уголовном праве.

Теперь необходимо рассмотреть основные разно­видности примирения с потерпевшим в уголовном пра­ве зарубежных стран.

11 Уголовным проступком в УК Латвии (ч. 2 ст. 7) и преступлением, не представляющим большой обществен­ной опасности по УК Белоруссии (ч. 2 ст. 12), призна­ются деяния, аналогичные преступлениям небольшой тяже­сти по российскому уголовному законодательству.

116  Уголовный  закон  Латвийской  Республики. Минск, 1999. - С. 51.

129


 

В странах континентального права примирение правонарушителя с потерпевшим обычно оформляется в виде публичного договора. Так, в Нидерландах, Бельгии, Франции такое примирение получило назва­ние "трансакции" (transaction), под которой пони­мается соглашение между правонарушителем и потер­певшим, "сопровождаемое взаимными уступками".

Бельгийский закон от 10 февраля 1994 года ус­тановил, что по ряду преступлений достаточно пись­менного признания вины правонарушителем, и потер­певший получает бесспорное возмещение вреда в гра­жданском порядке, а уголовное производство по делу прекращается.

Справедливости ради надо отметить, что подоб­ная процедура ставит под сомнение абсолютность презумпции невиновности, на что обратил внимание Конституционный Совет Франции в своем решении от 2 февраля 1995 года, посвященном применению трансак­ции в уголовной юстиции Франции.

В странах общего права при "незначительных нарушениях уголовного закона" (кстати, приравнен­ных по своему существу к административным делик­там) , применяется примирение с потерпевшим в виде "процедуры фиксированных штрафов" (fixed penalty procedure) ."7

117 Так, например, согласно инструкции Министерст­ва внутренних дел Великобритании 198 8 года, штраф за нанесение царапины (в зависимости от стоимости и раз­мера) составляет до 50 £, а потеря зуба - от 2 50 до 850 £ (в зависимости от его расположения и возраста потерпевшего). См.: Голованова Н.А. Указ. соч. - С. 5.

130


 

В связи с этим производство по такого рода "нарушениям" вообще расценивается как аналог про­изводства по делам об административных правонару­шениях.118 Движение дела продолжается, только если правонарушитель откажется добровольно уплатить штраф в доход государства.

Кроме системы "фиксированных штрафов", в кон­тинентальном и англосаксонском праве с 70-х годов XX столетия применяется еще одна разновидность примирения преступника с потерпевшим, получившая название "медиации" (mediation).

Суть этого вида примирения состоит в полном разрешении конфликта между нарушителем и жертвой. Медиация четко не закреплена в законодательстве зарубежных стран в силу значительных диспозитивных начал в уголовном праве (особенно в государствах общего права). Тем не менее можно выделить следую­щие ее разновидности:

а) "простая медиация": прокурор вправе до вынесения решения по публичному иску и с со­гласия сторон принять решение о медиации, ес­ли он считает, что такая мера способна обес­печить возмещение вреда, причиненного потер­певшему; прокурор может также прибегнуть к помощи какой-либо общественной организации в

118 Головко Л. В. Новые основания освобождения от уголовной ответственности и проблемы их процессуально­го применения // Государство и право. - 1997. - № 8. -С. 77-78.

131


 

улаживании  конфликта  между  потерпевшим  и правонарушителем (ч. 4 ст. 61 УПК Франции);

б)  "комбинированная медиация", в которой соединены черты простой медиации и трансак­ции.  Так,  например,  в германском законода­тельстве установлено, что прокурор может пре­кратить публичное преследование, если право­нарушитель не только загладит вред потерпев­шему, но и внесет определенную сумму в доход "общеполезного учреждения или в казну"."* Таким образом, в странах как общего, так и континентального права прослеживается стремление к законодательной регламентации разрешения конфликта между преступником и потерпевшим путем различных форм их примирения.

Нельзя не отметить тенденцию к сглаживанию отличий между разными формами примирения с потер­певшим в существующих правовых системах. Наряду с этим в механизме обеспечения прав потерпевшего от преступления возрастает роль судов общей юрисдик­ции.

Все сказанное свидетельствует о дальнейшем углублении диспозитивных начал в уголовном праве развитых зарубежных стран, что является весьма по­ложительным проявлением их эволюции. Также нельзя не отметить тенденцию к сглаживанию отличий между разными формами примирения с потерпевшим в рамках

119 Филимонов Б.А. Основы уголовного процесса Гер­мании. - М., 1994. - С. 13.

132


 

уголовно-материального правоотношения в существую­щих правовых системах.

Наконец, надо сказать, что развитие института примирения с потерпевшим играет в зарубежных стра­нах большую роль в государственной уголовной поли­тике - а именно в реализации вышеназванной идеи "восстановительного правосудия", ставящей своей задачей как всемерную защиту прав потерпевшего, так и достижение большей эффективности ресоциали-зации преступника.

Так, например, во многих странах мира соци­альная реабилитация несовершеннолетних правонару­шителей осуществляется в рамках государственных программ примирения жертвы и правонарушителя (Victim-Offender Reconciliation Programs), также известных как программы посредничества (Victim-Offender Mediation Programs).120 Они включают в себя организацию встреч правонарушителя и жертвы лицом к лицу. Помощь опытного ведущего позволяет пройти этим встречам конструктивно. В условиях подобных встреч правонарушитель обнаруживает конкретные, человеческие последствия своих действий, учится принимать на себя ответственность за них. Жертвы получают возможность выговорить свой страх или гнев,  что необходимо для исцеления их душевной

120

Описание этих программ, включая приведенные статистические данные, взято из текста размещенного на Интернет-страничке Международного информационного и ресурсного центра поддержки программ примирения жертвы и правонарушителя (VORP Information and Resource Center). См. http://www.vorp.com

133


 

жизни от последствий травмы или шока причиненного преступлением.

Правонарушители отвечают за совершенное ими, заключая примирительный договор с жертвой, в кото­ром обязуются возместить ущерб преступления. По­добные договоры направлены на восстановление чув­ства справедливости; обычно они содержат обяза­тельства выплачивать деньги и (или) сделать какую-то работу для жертвы, участвовать в общественных работах.

По данным Р. Максудова и М. Флямера, в на­стоящее время существует около 300 подобных про­грамм в США и Канаде, около 500 в Англии, Герма­нии, Скандинавии, Польше, Чешской республике, Ав­стралии и Новой Зеландии. Статистика по программам примирения всей Северной Америки (которые развива­ются с 1974 года) показывает, что около 2/3 случа­ев всей массы преступлений, по которым примирение допускается местными законами, разбирается на встречах между жертвой и правонарушителем; около 95% встреч приводит к подписанию примирительного договора; около 90% соглашений о возмещении ущерба выполняются в течение 1 года.1!1

Для сравнения надо сказать, что, по данным западных криминологов, реальный процент выплат на-

121 Максудов Р., Флямер М. Новые возможности соци­альной реабилитации и профилактики преступности несо­вершеннолетних (о развитии процедур примирения в уго­ловном процессе) // Российская юстиция. - 1998. -

134


 

значаемых судами Северной Америки реституций обыч­но не превышает 30%.'"

Представляется, что зарубежный опыт развития института примирения преступника и потерпевшего вполне применим в нашей стране для более эффектив­ного достижения задач Уголовного закона.

Л 00

Лайне М. Криминология и социология отклоненно­го поведения. - Хельсинки, 1994. - С.51-53.

135


 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В заключении работы необходимо кратко изло­жить основные выводы и предложения.

1.  Предлагается определить примирение с по­
 терпевшим в уголовном праве как соглашение между
 субъектом преступления и потерпевшим от преступле­
ния (представителем юридического лица, потерпевше­
 го от преступления) ,  имеющее право прекращающее
 значение, выражающееся в освобождении лица, совер­
 шившего преступление,  от уголовной ответственно­
 сти. Соответственно предлагается субъектный состав
 примирения определить как, с одной стороны, субъ­
ект преступления  ("лицо,  совершившее преступле­
ние"), а с другой - потерпевший от преступления и
 (или) представитель юридического лица, потерпевше­
 го от преступления.

2.  Окончательность освобождения лица от уго­
 ловной ответственности по ст. 7 6 УК РФ: возмож­
 ность заключения примирения по инициативе любой из
сторон означает юридическую обязательность достиг­
 нутого примирения при соблюдении соответствующих
 условий.

3.   В зависимости от характера возникающего
 уголовного правоотношения, в уголовном праве суще­
 ствует два вида примирения с потерпевшим:

136


 

1)   примирение,  в котором волеизъявление
 потерпевшего является обязывающим для госу­
 дарственного органа условием освобождения от
уголовной ответственности лица, совершившего
 преступление  (примирение по делам частного
 обвинения).  При этом императивный характер
 волеизъявления потерпевшего не связан никаки­
 ми иными юридическими условиями;

2)   примирение,  в котором волеизъявление
потерпевшего не является обязывающим для го­
 сударственного органа условием освобождения
 от уголовной ответственности лица, совершив­
шего преступление  (примирение по делам пуб­
 личного и частно-публичного обвинения). При
 этом волеизъявление потерпевшего как условие
 освобождения, в свою очередь, связано опреде­
 ленными юридическими условиями.

4. Предлагается определить как диспозитивный характер уголовного правоотношения при примирении лица с потерпевшим по делу частного обвинения.

В то же время характер уголовного правоотно­шения при примирении лица с потерпевшим по делу публичного или частно-публичного обвинения носит "смешанный" (диспозитивно-императивный)

Появление в УК РФ категории примирения с по­терпевшим свидетельствует о тенденции развития в уголовном праве диспозитивных начал, что, является весьма положительным и закономерным в  эволюции

137


 

отечественной  уголовно-правовой  системы  обстоя­тельством.

5.  Освобождение от уголовной ответственности
 в связи с примирением с потерпевшим означает осво­
 бождение лица от всех юридических последствий со­
 вершения им преступления, а именно:

а)  лицо не подлежит официальному государ­
 ственно-правовому осуждению;

б)  лицо не может быть подвергнуто наказа­
 нию и не считается судимым;

в)  факт совершения преступления утрачивает
 всякое уголовно-правовое значение и не обра­
 зует признака неоднократности в случае совер­
 шения нового преступления;

г)  с освобождением от уголовной ответст­
 венности отменяются все имевшие место меры
 процессуального принуждения.

6.  Распространение действия изучаемого осно­
 вания на преступления средней степени тяжести су­
щественно укрепит уголовно-правовой статус потер­
 певшего от преступления - а именно защита прав по­
 терпевших является приоритетной в уголовном праве.

К тому же данная новелла позволит говорить о более единой системе оснований освобождения от уголовной ответственности в национальном уголовном праве.

138


 

Наконец, лицу, чьи права и интересы ущемлены преступлением, должно быть предоставлено большее право влиять на уголовную ответственности причини-теля вреда.

7.  Необходимость преодоления противоречий ме­
 жду материально-правовыми основаниями освобождения
 лица от уголовной ответственности в связи с прими­
рением с потерпевшим, и соответствующими процедур­
 ными нормами Уголовно-процессуального закона.

8.  Предложена новая редакция ст. 7 6 УК РФ (с
учетом нумерации статей проекта УПК РФ):

"Статья 76. ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТ­ВЕННОСТИ В СВЯЗИ С ПРИМИРЕНИЕМ С ПОТЕРПЕВШИМ

1.  Лицо, совершившее преступление, указанное
 в пункте первом части первой статьи 2 62 Уголовно-
 процессуального кодекса Российской Федерации, ос­
 вобождается от уголовной ответственности, если оно
 примирилось с потерпевшим.

2.  Лицо, впервые совершившее преступление не­
большой или средней тяжести, может быть освобожде­
но от уголовной ответственности, если оно примири­
лось с потерпевшим или представителем юридического
лица и загладило причиненный потерпевшему или юри­
 дическому лицу вред."

9.   Отмечается тенденция унификации условий
 примирения с потерпевшим как основания освобожде-

139


 

ния от уголовной ответственности в уголовном зако­нодательстве России и зарубежных стран - при этом сохранение и определенных различий в регламентации данного основания в странах различных систем пра­ва.

140


 

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

Источники

1.Конституция Российской Федерации. Принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 года.

2. Декларация прав и свобод человека и гражданина
от 22 ноября 1991 года // Ведомости Съезда на­
 родных  депутатов  РСФСР  и  Верховного  Совета
 РСФСР. - 1991. - № 52. - Ст. 1865.

3. Уголовный кодекс Российской Федерации (в дейст­
 вующей редакции). - М., 2001.

4.Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР (в дейст­вующей редакции).

5. Проект Уголовно-процессуального кодекса Россий­
 ской Федерации // www.gov.ru

6. Гражданский кодекс Российской Федерации. - М.,
 1997.

7.Федеральный Закон Российской Федерации "О между­народных договорах Российской Федерации" от 15 июля 1995 года // Российская Газета. - 1995, 21

июля.

8.Закон Российской Федерации от 27 апреля 1993 го­да "Об обжаловании в суд действий и решений, на­рушающих права и свободы граждан" в редакции Фе­дерального Закона РФ от 14 декабря 1995 года // Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ. - 1993. - № 19. - Ст. 685; Собрание законодательства Российской Федерации. - 1995. -№51. - Ст. 4970.

9.Уголовный кодекс РСФСР (1960 г.) - М., 1993.

141


 

10. Постановление Конституционного Суда Российской
 Федерации по делу о проверке конституционности
 ст. б УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина
 О.В. Сушкова от 28 октября 1996 года // Вестник
 Конституционного Суда РФ. - 1996. - № 5.

11. Постановление Верховного Суда СССР № 8 от 7
 сентября 1978 года "О практике применения судами
мер административного взыскания к лицам, освобо­
 жденным от уголовной ответственности в соответ­
 ствии со ст. 43 Основ Уголовного законодательст­
ва Союза ССР и союзных республик" // Сборник По­
 становлений  Пленумов  Верховных  Судов  СССР  и
 РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам.

- М., 1995.

12. Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2000. - № 10.

13. Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2001. - № 3.

14. Декларация ООН об основных принципах отправле­
 ния правосудия для жертв преступлений и злоупот­
 ребления властью от 29 декабря 1985 года //
 Сборник стандартов и норм ООН в области преду­
 преждения преступности и уголовного правосудия.

- Нью-Йорк, 1992. - С. 242-244.

15. Уголовный кодекс ФРГ. 2-е изд. - М., 2000.

16. Новый Уголовный кодекс Франции. - М., 1993.

17. Уголовный кодекс Голландии. - СПб., 2000.

18. Уголовный кодекс Швеции. - М., 2000.

19. Уголовный кодекс Швейцарии. - М., 2000.

20. Уголовный кодекс Республики Беларусь. - Минск,
 2000.

21. Уголовный закон Латвийской Республики. - Минск,
 1999.

142


 

22. Российское законодательство 10-20 веков. Т. 1.
 - М., 1984.

23. Свод законов уголовных. Уложение о наказаниях
 уголовных и исправительных 1845 г. - СПб., 1885.

24. Соединенные штаты Америки. Конституция и зако­
нодательные акты / Под ред. О.А. Жидкова. - М.,
 1993.

Книги и статьи

25.Абабков А. Защитить права потерпевшего! // Российская юстиция. - 1997. - № 3.

26. Аликперов Х.Д. Преступность и компромисс. - Ба­
 ку, 1992.

27. Аликперов X. Освобождение от уголовной ответст­
 венности в связи с примирением с потерпевшим //
 Законность. - 1999. - № 6.

28.Брайнин Я.М. Уголовный закон и его применение. - М., 1967.

29.Брайнин Я.М. Уголовная ответственность и ее ос­нование в советском уголовном праве. - М., 1963.

ЗО.Брусницын Л.В. Потерпевший: уголовно-процессуальные аспекты // Государство и право. -1995. - № 9.

31. Булгаков Д.В. Потерпевший в уголовном праве и
 его криминологическая характеристика. - Ставро­
 поль, 2000.

32. Власов А. Возмещение вреда жертвам преступлений
 // Законность. - 2000. - № 2.

33. Воскобитова Л.А.  Судебная власть:  возникнове­
ние, развитие, типология. - Ставрополь, 2001.

143


 

34. Воскобитова Л.А. Судебная власть и медиация.
 Идеи восстановительного правосудия // Юридиче­
 ские аспекты конфликтологии. - Ставрополь, 2000.

35. Галиакбаров P.P. Уголовное право. Общая часть.

- Краснодар, 1999.

36. Голованова Н.А. Свидетель и потерпевший в анг­
 ло-американском процессе // Законодательство за­
рубежных стран. Обзорная информация. - М., 1991.

- Вып. 4.

37. Головко Л. В.  Новые основания освобождения от
уголовной ответственности и проблемы их процес­
 суального применения // Государство и право. -

1997.  - № 8.

38. Головко Л.В. Освобождение от уголовной ответст­
 венности и освобождение от уголовного преследо­
 вания: соотношение понятий // Государство и пра­
 во. - 2000. - № 6.

39. Головко Л. Классификация оснований освобождения
 от уголовной ответственности // Законность.

1998.  - № 11.

40.Дагель П.С. Вина потерпевшего в уголовном праве // Советская юстиция. - 1976. - № 6.

41. Даль В. Толковый словарь живого Великорусского
 языка. - Т. ш. - м., 1998.

42. Дементьев СИ. Понятие беспомощного и бессозна­
 тельного  состояния  //  Российская  юстиция.  -

1999.  - № 1.

43. Демидов Ю.А. Человек - объект уголовно-правовой
охраны // Советское государство и право. - 1972.

- № 2.

44. Дорохов В. Основания признания лица потерпевшим
 // Советская юстиция. - 1976. - № 14.

144


 

45.Дубривный В.А. Потерпевший на предварительном следствии в советском уголовном процессе. - Са­ратов, 1966.

46.3ер X. Восстановительное правосудие: новый взгляд на преступление и наказание. - М., 1998.

47.3ер X. Введение в восстановительное правосудие // Правосудие по делам несовершеннолетних. Пер­спективы развития. Вып. 1. - М., 1999.

48. Иоффе О. С, Шаргородский М.Д. Вопросы теории
 права. - м., 1961.

49. Карнозова Л., Максудов Р., Флямер М. - Восста­
 новительное правосудие: идеи и перспективы для
 России // Российская юстиция. - 2000. - № 11.

БО.Карпушин М.П., Курляндский В.И. Уголовная от­ветственность и состав преступления. - М., 1974.

51.Келина С.Г. Теоретические вопросы освобождения от уголовной ответственности. - М., 1974.

52.Келина С.Г. Освобождение от уголовной ответст­венности как правовое последствие совершения преступления // Уголовное право: новые идеи / Отв. ред. С.Г. Келина, А.В. Наумов. - ML, 1994.

53.Кибальник А.Г., Соломоненко И. Г. Практический курс уголовного права России. - Ставрополь, 2001.

54. Кокорев Л.Д. Потерпевший от преступлений. - Во­
 ронеж, 1964.

55. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Фе­
 дерации. Изд. 2-е, изм. и доп. / Под ред. Ю.И.
 Скуратова и В.М. Лебедева. - М., 1997.

56. Кореневский Ю. Противоречит ли Конституции пре­
 кращение дела по нереабилитирующим основаниям?
 // Российская юстиция. - 1997. - № 1.

145


 

57.  Кристи Н. Конфликты как собственность // Право­
 судие по делам несовершеннолетних. Перспективы
 развития. Вып. 1. - М., 1999.

58.  Лазарев В.В. Общая теория государства и права.
 - М., 1997.

59.  Ларин А. Всегда ли прав суд, даже если он Кон­
 ституционный? // Российская юстиция. - 1997. - №
 4.

60.  Ларин A.M. Презумпция невиновности и прекраще­
 ние уголовного дела по нереабилитирующим основа­
 ниям // Суд и применение закона. - М., 1982.

61.  Лесниевски-Костарева Т.А.  Дифференциация уго­
 ловной ответственности. 2-е изд. - М., 2000.

62.  Лукашук И. И. Нормы международного права в пра­
 вовой системе России. - М., 1997.

63.  Любечева С. Защита потерпевшего от преступлений
 // Уголовное право. - 1998. - № 1.

64.  Максудов Р., Флямер М. Новые возможности соци­
 альной реабилитации и профилактики преступности
 несовершеннолетних (о развитии процедур примире­
ния в уголовном процессе) //

65.  Малков В.П. Квалификация повторных преступле­
 ний, совершенных освобожденным от уголовной от­
 ветственности // Советская юстиция. - 1967. - №
 6.

66.  Намнясева В.В. Согласие потерпевшего как об­
 стоятельство, исключающее преступность деяния //
 Уголовное законодательство: история и современ­
 ные проблемы. - Волгоград, 1998.

67.  Нарижний С. Возмещение морального вреда, причи­
 ненного  потерпевшему:  уголовно-процессуальный
 аспект // Российская юстиция. - 1996. - № 9.

146


 

68. Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая
 часть. Курс лекций. - М., 1996.

69. Наумов А.В. Правовые последствия освобождения
 виновного от уголовной ответственности // Совет­
 ская юстиция. - 1976. - № 20.

70. Никифоров С. Дела частного обвинения // Закон­
 ность. - 2 001. - № 3.

71. Ожегов СИ. Словарь русского языка. 15-е изда­
 ние. - М., 1984.

72. Орлова А. Производство по делам частного обви­
 нения // Российская юстиция. - 2001. - № 4.

73. Петрова Г.О. Понятие уголовно-правового отноше­
 ния. - Ставрополь, 1993.

74.Петрухин И. Л. Презумпция невиновности - консти­туционный принцип советского уголовного процесса // Советское государство и право. - 1978. - №

12.

75. Плешаков A.M. Применение более мягкого наказа­
 ния, чем предусмотрено законом. - М.,1982

76. Полубинский В.И. Правовые основы учения о жерт­
 ве преступлений. - Горький, 1979.

77. Протасов В.Н. Основы общеправовой процессуаль­
 ной теории. - М., 1991.

78.Ривлин А.Л Об уголовно-правовом и уголовно-процессуальном  отношениях  //  Правоведение. 1959. - № 2.

79.Ривман Д.В. Потерпевший от преступления: лич­ность, поведение, оценка. - Л., 1973.

80. Российское уголовное право. Общая часть / Под ред. В.Н. Кудрявцева и А.В. Наумова. - М., 1997.

147


 

81.Сабанин С.Н. Некоторые вопросы освобождения от уголовной ответственности // Актуальные вопросы совершенствования уголовно-правовых норм на со­временном этапе. - Свердловск, 1986.

82.  Савицкий В.М. Потерпевший от преступления: рас­
 ширение прав, усиление процессуальных гарантий
 // Советское государство и право. - 198 6. - № 5.

83.  Самощенко И.С, Фарукшин М.Х. Ответственность
 по советскому законодательству. - М., 1971.

84.Санталов А. И. Теоретические вопросы уголовной ответственности. - Л., 1982.

85.  Смирнов В.Г. Функции советского уголовного пра­
 ва. - Л., 1965.

86.  Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции.
 Часть общая. Т. 2. - М., 1994.

87.Тарбагаев А.Н. Понятие и цели ответственности. - Красноярск, 1986.

88.Таций В.Я. Объект и предмет преступления в советском уголовном праве. - Харьков, 1988.

89.  Тимошенко Б.Ф. Защита прав потерпевшего в уго­
ловном судопроизводстве и права человека // Про­
 курорская и следственная практика. - 1997. - №
 1.

90.  Тихонов А. Потерпевший: уголовно-процессуальный
аспект // Советская юстиция. - 1993. - № 19.

91.Трайнин А.Н. Общее учение о составе преступле­ния. - М., 1957.

92.  Трубицина Э., Гренкова О., Дементьева Е. Права
потерпевших в капиталистических странах // Со­
 циалистическая законность. - 1990. - № 10.

93.  Уголовное право России. Часть общая / Отв. ред.
Л.Л. Кругликов. - М., 1999.

148


 

94. Уголовное право России. Общая часть / Отв. ред. И.Я. Козаченко и З.А. Незнамова. - М., 1997.

95.Фаргиев И.А. Признаки, характеризующие потер­певшего в уголовном законодательстве ряда зару­бежных стран // Юридический вестник. - Ростов н/Д. - 2000. - № 1.

96.  Фаргиев И.А. Оценка судом личности и поведения
потерпевшего // Российская юстиция. - 1996. - №
 10.

97.  Фаргиев И.А. Значение признаков состава престу­
 плений, характеризующих потерпевшего // Закон­
 ность. - 1998. - № 5.

98 . Шиндяпина М.Д. Стадии юридической ответственно­сти. - М., 1998.

99.Яни П. Законодательное определение потерпевшего от преступления // Российская юстиция. - 1995. -№ 4.

100. Яни П. Возможно ли примирение по делам об из­насиловании // Социалистическая законность. 1991. - № 10.

Диссертации и авторефераты

Ю1.Батюкова В.Е. Потерпевший в уголовном праве. Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. - М., 1995.

Ю2.Бойцова Л.В. Ответственность государства за ущерб, причиненный гражданам в сфере правосудия: генезис, сущность, тенденции развития. Дисс. ... докт. юрид. наук. - М., 1995.

ЮЗ.Ивонин В.Ю. Освобождение от уголовной ответст­венности по нормам Особенной части уголовного законодательства и его применение органами внут­ренних дел. Автореферат дисс. ... канд. юрид. на­ук. - М., 1992.

149


 

1О4.Минеева Г.П. Уголовно-правовая охрана свидете­ля и потерпевшего. Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. - м., 1993.

105.Парий А.В. Потерпевший от преступления на до­судебных стадиях уголовного судопроизводства США (сравнительно-правовое  исследование) .  Автореф. Дисс. ... канд. юрид. наук. - Волгоград, 1997.

106.Тарбагаев А.Н. Ответственность в уголовном праве. Автореферат дисс. ... докт. юрид. наук в форме научного доклада. - СПб., 1994.

150

 

 

 
 

Обратно на главную страницу сайта

Обратно на главную стр. журнала