Новая страница 1

Работа выполнена в Ставропольском государственном университете

Научный руководитель: доктор юридических наук, профессор,

Заслуженный юрист РФ Григорий Иванович Чечель

Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор,

Улезько Сергей Иванович кандидат юридических наук, доцент, Клюковская Ирина Николаевна

Ведущая организация: Ростовский юридический институт

Министерства внутренних дел РФ

Зашита состоится «26» декабря 2004 г. в «10» час. на заседании диссертационного совета КМ 212. 256. 03 в Ставропольском государственном университете по адресу: 355009, г. Ставрополь, ул. Пушкина, д. 1-а, ауд. 416.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ставропольского

государственного университета.

Автореферат разослан «22» ноября 2004 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Демченко Т. И.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Формирование Российского правового государства происходит в сложных условиях, связанных с радикальными изменениями экономических, политических, социальных основ жизни общества. Неразвитость институтов гражданского общества, с одной стороны, существенным образом затрудняет процесс построения новых отношений между государством и обществом, а с другой стороны, - возлагает особую ответственность на государственные структуры, призванные, обеспечивая стабильность общественного развития, способствовать становлению нового типа отношений между государством и личностью. В подобных условиях качество работы, профессионализм и законность деятельности государственных чиновников становятся одним из условий эффективности проводимых в стране реформ.

Вместе с тем, серьезным препятствием на пути нормализации обстановки в обществе, реальной угрозой национальной безопасности стала коррупция. Она ущемляет конституционные права и интересы граждан, подрывает демократические устои и правопорядок, дискредитирует деятельность государственного аппарата, извращает принципы законности, препятствует проведению экономических реформ.

Одной из самых распространенных и опасных форм проявления коррупции, имеющей в России глубокие исторические корни, является взяточничество. Официальные данные о состоянии преступности в Российской Федерации свидетельствуют о постепенном возрастании фактов взяточничества в стране: если в 1992 году удельный вес взяточничества в структуре преступности составлял 0,1%, то в 2003 - 0,3%; каждое третье должностное преступление - взяточничество. Оно проникло практически во все поры государственного механизма, вызывая у граждан, с одной стороны, недоверие к органам власти и управления, к правоохранительной функции государства, убежденность в декларативности демократических прав и свобод и бесполезности проводимых реформ, а с другой стороны - формируя у них терпимое отношение к взяточничеству, как к эффективному способу решения личных, бы-

товых, производственных и иных проблем, что самым негативным образом сказывается на состоянии морального здоровья нации и способности общества противостоять данному негативном явлению.

Являясь исконной проблемой российской государственности, взяточничество и коррупция постоянно привлекают внимание научной общественности. Проблемам квалификации данного преступления, изучению его детерминант и определению возможных мер профилактики посвятила свои исследования целая плеяда видных отечественных юристов: А. А. Аслаханов, Р. М. Асланов, Б. В. Волженкин, П. И. Гришаев, А. И. Долгова, А. А. Жижи-ленко, Б. В. Здравомыслов, Н. Ф. Кузнецова, А. К. Квициния, М.Д. Лысов, А.Я. Светлов и др. В них содержится ценный материал, составляющий фундамент современного учения о взяточничестве и положенный в основу законодательных решений о борьбе с ним. Вместе с тем, последовательное развитие социально-правовой ситуации, изменения в системе управления, обновление российского служебного и уголовного законодательства, усложнение криминальной ситуации в стране существенным образом модифицируют взяточничество как социальное явление и требуют обращения к проблемам его предупреждения вновь.

В силу сказанного мы определили объектом диссертационного исследования взяточничество как социально-правовое явление, выполняющее ключевую роль в системе коррупционных связей, а также группу общественных отношений, которые возникают в связи с разработкой и реализацией государственной политики предупреждения должностных преступлений и коррупции, в первую очередь тех, правовое регулирование которых взывает существенные проблемы.

В рамках объекта предметом исследования обозначены нормативные предписания статей 290, 291 Уголовного Кодекса России 1996 года, практика их применения судебно-следственными органами, статистические данные о состоянии преступности и взяточничества в стране и Ставропольском крае, материалы проведенного автором эмпирического исследования.

Для изучения указанного предмета нами были привлечены многочисленные нормативные, эмпирические и теоретические источники.

Нормативная основа исследования представлена действующими международными и национальными источниками. Среди них следует особое значение имеют: Резолюция ООН «Коррупция в сфере государственного управления» (1996), Декларация ООН о борьбе с коррупцией и взяточничеством в международных коммерческих операциях (1996), Европейская конвенция об уголовной ответственности за коррупцию (1999), УК РФ (1996), Законы РФ «Об основах муниципальной службы в Российской Федерации» (1998), «О системе государственной службы Российской Федерации» (2003), «О государственной гражданской службе Российской Федерации» (2004) и другие. В работе широко использованы постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации (РСФСР, СССР), посвященные анализу проблем квалификации должностных преступлений.

Для обеспечения сравнительно-правовых аспектов темы нами были привлечены для изучения памятники истории русского права и уголовное законодательство ряда зарубежных стран.

Эмпирическую основу исследования составляют материалы проведенного автором документального и социологического исследования. Нами были изучены материалы опубликованной практики Верховного Суда РФ по проблемам квалификации взяточничества и иных должностных преступлений за период с 1938 по 2003 год, материалы 150 уголовных дел, рассмотренных судами Ставропольского края по статьям 290, 291 УК РФ (и аналогичным статьям УК РСФСР), опубликованные официальные данные ГИЦ МВД РФ и Судебного Департамента при Верховном Суде о состоянии преступности в Российской Федерации в период с 1997 по 2003 год, статистические данные ИЦ ГУВД Ставропольского края и Управления Судебного Департамента при Верховном Суде по Ставропольскому краю за период с 1997 по 2003 год; а также проведено два социологических опроса: первый для выяснения мнения специалистов по проблемам квалификации взяточничества и

направлений дальнейшего совершенствования УК РФ, в котором приняло участие 50 ученых и 50 практикующих юристов; второй - для определения детерминант взяточничества, в котором участвовали сотрудники правоохранительных органов, студенты 4-5 курсов юридического факультетов вузов г. Ставрополя и представители населения города.

Теоретическая база диссертации включает в себя несколько групп источников:

1) работы Н. А. Беляева, И. М. Гальперина, П. С. Дагеля, И. Я. Коза-
ченко, Н. И. Коржанского, Ю. А. Красикова, Л. Л. Кругликова, В. Н. Кудряв
цева, В. П. Малкова, А. С. Михлина, Г. П. Новоселова, Н. И. Панова и др.,
посвященные проблемам теории уголовной ответственности, квалификации
преступлений и назначения наказания;

2) исследования методологических проблем криминологической де
терминации, личности преступника и профилактики преступлений, подго
товленные А. И. Алексеевым, Г. А. Аванесовым, Ю. М. Антоняном, М. М.
Бабаевым, С. И. Герасимовым, А. Э. Жалинским, И. И. Карпецом, В. Н. Куд
рявцевым, Н. Ф. Кузнецовой, А. Я. Сухаревым, Г. И. Чечелем и др.;

3) трудами Д. Н. Бахрах, В. А. Воробьева, Б. М. Лазарева, В. М. Мано
хина, Д. М. Овсянко, и др., исследующими актуальные проблемы админист
ративного и служебного права;

4) произведениями Р. М. Асланова, Б. В. Волженкина, Н. А. Егоровой,
Б. В. Здравомыслова, В. Н. Зырянова, О. Х. Качмазова, А. К. Квициния, И. Н.
Клюковской, Н.И. Коржанского, М. Д. Лысова, А. Я. Светлова и др., анали
зирующими вопросы квалификации взяточничества, иных должностных и
коррупционных преступлений.

Обобщение приведенных нормативных, эмпирических и теоретических источников потребовало применения многоуровневого комплекса методов и принципов познания, присущих современной науке. Работа выполнена на основе диалектического подхода к изучению сущности социально-правовых явлений, с учетом требований принципов историзма, объективности, всесто-

ронности, комплексности и конкретности истины. Основными частнонауч-ными методами, использованными в работе, являются: догматический (формально-логический), сравнительно-правовой, статистический, документальный, метод социологического опроса. В исследовании широко используются общелогические методы и приемы: анализ, синтез, индукция, дедукция, аналогия.

Цель диссертации состоит в том, чтобы дать уголовно-правовую и криминологическую характеристику взяточничеству, разработать комплекс мероприятий по предупреждению взяточничества, включающий в себя предложения по квалификации данного преступления, совершенствованию уголовного законодательства и системы профилактики взяточничества.

Достижение поставленной цели обусловило постановку и решение следующих задач: 1) выявить социальную сущность взяточничества и его объект; 2) определить систему специальных субъектов - служащих, способных нести ответственность за преступления против интересов службы; 3) разработать предложения по квалификации проблемных ситуаций взяточничества; 4) исследовать развитие отечественного уголовного законодательства в части борьбы с взяточничеством; 5) обосновать рекомендации по совершенствованию уголовного законодательства; 6) провести сравнительно-правовой анализ уголовного законодательства Росси и зарубежных стран в части борьбы с взяточничеством; 7) дать статистико-криминологическую характеристику взяточничества, показать особенности личности преступника; 8) определить детерминанты и возможные меры профилактики взяточничества.

Указанными задачами и логикой исследования определяется структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, объединяющих шесть параграфов и последовательно излагающих уголовно-правовые и криминологические аспекты предупреждения взяточничества, заключения, списка литературы.

Проведенное исследование позволило нам сформулировать и вынести на защиту следующие основные положения:

1. Дача и получение взятки - это сложное, единое двустороннее пре
ступление, посягающее на один объект. Родовым объектом взяточничества
являются общественные отношения, возникающие в связи с выполнением
должностным лицом, а равно государственным или муниципальным служа
щим, не являющимся должностным лицом, своего служебного долга в про
цессе осуществления государственной или муниципальной службы. Видовым
объектом взяточничества являются общественные отношения, складываю
щиеся в процессе выполнения такой составляющей служебного долга долж
ностного лица, как запрет получать вознаграждение от юридических и физи
ческих лиц в связи с исполнением служебных обязанностей.

2. На государственную власть, как на способность государства управ
лять, не может посягать ни одно из предусмотренных в УК РФ деяний; эта
способность предопределена самим свойством государства, его природой.
Возможны посягательства лишь на порядок осуществления государственной
власти, который включает в себя, с одной стороны, внутренний распорядок
функционирования самих государственных органов, а с другой - порядок
сношений этих органов с объектами государственного управления. В первом
случае следует вести речь о государственной службе, во втором - о порядке
управления. В силу этого, указание на государственную власть должно быть
изъято из наименования главы 30 УК РФ, а оптимальным названием главы 30
УК РФ должно стать «Преступления против интересов государственной и
муниципальной службы».

3. Основная линия развития отечественного законодательства свиде
тельствует о постепенном, последовательном ограничении круга должност
ных лиц исключительно теми, кто выполняет функции государственного
публичного управления. В силу такой логики законодательства представля
ется уместным изъять лиц, выполняющих организационно-распорядительные
или административно-хозяйственные функции в государственных и муници
пальных учреждениях, из числа должностных и внести соответствующие из
менения в текст примечания 1 к ст. 285 УК РФ. Служащие государственных

или муниципальных учреждений могут выполнять функции должностных лиц по специальному полномочию.

4. Основаниями для освобождения взяткодателя от уголовной ответст
венности должны стать: 1) дача взятки под угрозой со стороны должностного
лица; 2) добровольное сообщение в правоохранительные органы о даче взят
ки в течение 7 суток со дня передачи предмета взятки по социально одобряе
мым мотивам. Учитывая сущность вымогательства взятки и зарубежный
опыт, считаем возможным заменить термин «вымогательство» в примечании
к ст. 291 и в ст. 290 УК РФ термином «использование угроз». При этом важ
ным условием возможного освобождения должно стать отсутствие в дейст
виях взяткодателя состава иного преступления. В целях последовательной
борьбы с взяточничеством законодателю следует предусмотреть также воз
можность освобождения от уголовной ответственности должностного лица
получившего взятку.

5. Специфика посредничества во взяточничестве, заключающаяся в
том, что посредник: 1) не действует от своего имени и не преследует своих
интересов; 2) не является инициатором взяточничества, действуя по поруче
нию взяткодателя или взяткополучателя; 3) оказывает содействие в соверше
нии одновременно двух преступлений - дачи и получении взятки, а также не
способность ч. 5 ст. 33 УК охватить всех возможных ситуаций посредничест
ва во взяточничестве, заставляют предложить законодателю восстановить
норму об ответственности за посредничество во взяточничестве.

6. Поскольку Уголовный кодекс РФ подразумевает защиту от имуще
ственных посягательств только таких общественных отношений, которые ос
нованы за законных основаниях, нельзя согласиться с рекомендацией Пле
нума верховного Суда о квалификации действий мнимого посредника во взя
точничестве как мошеннических. В связи с чем, учитывая имеющийся зару
бежный опыт, считаем возможным предусмотреть в УК РФ норму об ответ
ственности за присвоение взятки.

7. Статистико-криминологическая характеристика взяточничества де
монстрирует увеличение доли взяточничества в структуре регистрируемых
должностных преступлений в период 1997 - 2003 годов по сравнению с пе
риодом 1986 - 1996 годов; существенное превышение темпов роста взяточ
ничества над темпами роста преступности в целом; превышение количества
регистрируемых фактов получения взятки над дачей взятки; существенный
разрыв между числом регистрируемых преступлений, выявленных за их со
вершение и осужденных лиц. Темпы роста и прирост взяточничества в Став
ропольском крае существенно отстают от российских показателей; доля же
взяточничества в структуре преступности в крае практически аналогична
российским показателям. В тоже время реальное состояние взяточничества в
крае и в России в целом различаются не в пользу региона. Среднее значение
коэффициента взяточничества на 100 тысяч человек в России в период с 1997
по 2002 год составило 4,62, в то время как в Ставропольском крае за этот же
период - 5,47, что говорит о том, что реальная криминологическая поражен-
ность населения в крае выше, чем в среднем по России.

8. Проведенное исследование позволяет говорить о личности взяточ
ника как об особом типе преступника. Типология же самого взяточника пре
дусматривает две группы: 1) «последовательно-корыстный» тип личности
взяточников, 2) «противоречиво-корыстный» тип. Возможна и иная градация
взяточников, исходя из занимаемых ими должности, положения в структуре
государственного и муниципального аппарата и специфики оказываемых
взяткодателям услуг и потребностей последних.

9. Взяточничество порождается комплексом экономических, социаль
ных, политических, правовых, духовно-нравственных детерминант. Прове
денный анализ показал, что они коренятся как в имеющемся тяжелом исто
рическом наследии, так и в особенностях современного переходного перио
да. За распространенностью взяточничества стоят крупные просчеты в
управлении делами государства и общества, слабая экономическая и органи
зационная основы функционирования государственной и иной службы, рас-

пространение психологии вседозволенности и допустимости использования любых средств обеспечения личного благополучия, правовой нигилизм и правовой цинизм.

10. В основе программы борьбы с взяточничеством должны лежать определенные принципиальные соображения, пронизывающие теорию и практику борьбы с этим негативным явлением: переориентация стратегии государства с интересов элиты на интересы большинства граждан России; законность; упреждающий характер мер воздействия на коррупцию и взяточничество; адекватность применяемых мер борьбы с взяточничеством социально-экономическим, политическим реалиям, состоянию общественного сознания; непрерывность борьбы с взяточничеством; комплексность; координация деятельности правоохранительных структур и всех органов государственной власти; специализация сотрудников; использование возможностей гражданского общества в предупреждении взяточничества.

Приведенные положения отражают конкретные элементы новизны диссертации. В целом же проведенное исследование может быть оценено как одно из первых комплексных исследований взяточничества, выполненного на основе УК РФ 1996 года (в редакции 2003 года) и раскрывающих уголовно-правовые и криминологические аспекты предупреждения данного преступления. В работе: предлагается новое определение объекта взяточничества, позволяющее дать новое наименование преступлений главы 30 УК РФ; даются оригинальные рекомендации по отграничению взятки от подарка; создается система специальных субъектов преступления - служащих, способная стать основой для создания в УК РФ комплекса уголовно-правовых норм об их ответственности за получение незаконного вознаграждения; раскрываются международно-правовые аспекты общественной опасности взяточничества; разрабатываются новые основания освобождения от уголовной ответственности за взяточничество; проводится исследование региональных (в рамках Ставропольского края) особенностей качественно-количественных

характеристик взяточничества; дается типология личности взяточника; излагается новый взгляд на систему детерминант взяточничества.

Теоретическая ценность исследования заключается в том, что оно восполняет имеющийся в уголовно-правовой науке пробел в теоретическом осмыслении концепции предупреждения взяточничества. Совокупность полученных в процессе его проведения выводов может расцениваться в качестве перспективного направления в изучении системы должностных и служебных преступлений, способного учесть богатый исторический опыт и служить методологической основой для формирования национальной уголовной политики. Предложенная парадигма исследования позволяет всесторонне и глубоко осмыслить достоинства и недостатки законодательства криминального цикла, по-новому оценить качество нормативных предписаний о должностных и служебных преступлениях и степень обеспечения безопасности интересов службы для теоретического обоснования логически стройной и последовательной системы правового регулирования предупреждения должностной преступности и коррупции.

Практическая значимость результатов диссертационного исследования состоит в возможности их использования: 1) в законотворческой деятельности по оптимизации норм уголовного законодательства об ответственности за должностные и служебные преступления; 2) в правоприменительной деятельности по квалификации взяточничества, отграничению его от смежных преступлений и квалификации его по совокупности с иными преступлениями, а равно при разработке соответствующих методических рекомендаций; 3) в работе по предупреждению взяточничества мерами неуголовно-правового характера; 4) в учебном процессе при подготовке специалистов в области юриспруденции; 5) в дальнейших научных исследованиях проблем квалификации и профилактики должностных и служебных преступлений.

Значимость выводов и предложений, сделанных в диссертации, подтверждается их апробацией. Основные положения диссертации обсуждались на кафедре уголовного права Ставропольского государственного университе-

та; внедрены в учебный процесс данного учебного заведения, а также в практику работы правоохранительных органов Ставропольского края; отражены в 5 опубликованных работах соискателя общим объемом 14 п. л. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность избранной темы исследования, определяются его объект и предмет, ставятся цели и задачи, характеризуется нормативная, эмпирическая, теоретическая и методологическая основы диссертации, формулируются положения, выносимые на защиту, приводятся сведения об их теоретической и практической значимости и апробации.

Глава 1 «Уголовно-правовая характеристика взяточничества» состоит из трех параграфов, в которых анализируются развитие законодательства об ответственности за взяточничество в России X - XX веков (§ 1), общие вопросы ответственности за взяточничество в УК РФ (§ 2), а также актуальные проблемы квалификации взяточничества (§ 3).

Уголовно-правовая борьба с взяточничеством напрямую связана со степенью развития данного явления, и соответственно со степенью развития системы государственного управления в стране и уровнем сформированно-сти основных административно- и уголовно-правовых понятий. В истории борьбы отечественного уголовного законодательства с взяточничеством отчетливо заметны следующие основные тенденции: переход от наказуемости взяточничества лишь в связи с преступными действиями, им обусловленными к самостоятельной наказуемости взяточничества; распространение первоначально возникших норм о взяточничестве судей на всех представителей государственного аппарата; формирование понятия должностного лица как единственного субъекта должностного преступления - получения взятки и дифференциация ответственности должностных лиц в зависимости о занимаемого положения в системе власти и управления; дифференциация ответственности за взяточничество в связи с законными и незаконными действиями, а равно за вымогательство взятки; установление ответственности не

только лиц, получающих взятки, но также взяткодателей, посредников и провокаторов взятки; установление высоких санкций за взяточничество, вплоть до высшей меры наказания.

В целом отечественное уголовное законодательство всегда соответствовало общественным потребностям борьбы с взяточничеством, а практика его применения отражала настойчивость, последовательность и решимость государственной власти искоренить взяточничество, которые находили свое воплощение в соответствующей той или иной исторической эпохе тоталитарной, авторитарной, олигархической или либеральной модели борьбы с коррупцией в системе госаппарата. Накопленный историй опыт борьбы с взяточничеством, достижения юридической науки и законотворчества прошлых лет стали хорошей основой для принятий УК РФ 1996 года.

Современный УК рассматривает получение и дачу взятки как две стороны одного деяния, сложное, единое двустороннее преступление (с таким пониманием взяточничества солидарны 50% опрошенных нами респондентов), посягающее на один объект и имеющее единую социальную направленность. Определение объекта взяточничества в современной литературе (Вол-женкин Б. В., Галахова А. В.) не дает ответа на оставшуюся нерешенной и имеющую место с 1970-х годов проблему отграничения объекта должностных преступлений от объекта преступлений против порядка управления. Нам представляется, что подобного рода смешения объектов порождены современной редакцией названия главы 30 УК РФ, а именно наличием в нем указания на государственную власть как составную часть объекта должностных преступлений. Понимая государственную власть как способность или возможность государства осуществлять политическое руководство обществом при помощи различных, в том числе и специальных, средств и методов, и взяв эту дефиницию за основу, легко понять, что на государственную власть, не может посягать ни одно из предусмотренных в УК РФ деяний; эта способность предопределена самим свойством государства, его природой. Возможны посягательства лишь на порядок осуществления государственной власти.

Этот порядок включает в себя, с одной стороны, внутренний распорядок функционирования самих государственных органов, а с другой - порядок сношений этих органов с объектами государственного управления. В первом случае следует вести речь о государственной службе, во втором - о порядке управления. Исходя из сказанного, мы полагаем, что родовым объектом преступлений, предусмотренных главой 30 УК РФ, следует признавать только интересы государственной и муниципальной службы, иными словами, служебный долг государственных и муниципальных служащих, что должно найти свое отражение в наименовании данной главы (с таким пониманием объекта должностных преступлений солидарны 68% опрошенных). Видовым объектом взяточничества являются общественные отношения, складывающиеся в процессе выполнения такой составляющей служебного долга должностного лица, как запрет получать вознаграждение от юридических и физических лиц в связи с исполнением служебных обязанностей.

Само это вознаграждение трактуется уголовно-правовой наукой как предмет взятки. При этом один из первых возникающих в процессе квалификации взяточничества вопрос - вопрос о разграничении взятки и подарка. По нашему мнению, он может возникать только в ситуации получения «неофициального» подарка на сумму до пяти минимальных размеров оплаты труда, поскольку в ситуации обращения в свою пользу подарка, принятого в процессе официальных мероприятий, следует вести речь о присвоении государственного имущества в связи с занимаемой должностью, а в ситуации принятия неофициального подарка на сумму свыше пяти минимальных размеров оплаты труда, при отсутствии признаков взяточничества, - о должностном проступке.

При характеристике предмета взятки особое значение имеет его размер. В отличие от иных корыстных преступлений, размер предмета в данном случае, не имея криминализирующего значения, является основанием дифференциации ответственности. На наш взгляд, такая ситуация отражает непоследовательную позицию законодателя. Если размер взятки может влиять

на объем ответственности в рамках уголовно-правовых отношений, то он должен быть одним из критериев криминализации взяточничества, а потому следует либо ввести норму об ответственность за мелкое взяточничество, либо иным образом установить минимальный порог взяточничества.

Общая характеристика взяточничества требует освещения одного из самых острых вопросов в учении о должностных преступлениях - вопроса о субъекте данных преступлений. На основе действующего служебного законодательства нами делается вывод о том, что каждое должностное лицо должно являться государственным или муниципальным служащим. В этой связи возникают вопросы со статусом лиц, выполняющих управленческие функции в государственных или муниципальных учреждениях. Основная линия развития отечественного законодательства свидетельствует о последовательном ограничении круга должностных лиц исключительно теми, кто выполняет функции государственного публичного управления. В силу такой логики законодательства нам представляется уместным изъять лиц, выполняющих организационно-распорядительные или административно-хозяйственные функции в государственных и муниципальных учреждениях, из числа должностных и внести соответствующие изменения в текст примечания 1 к ст. 285 УК РФ. С данным предложением согласились 75% опрошенных.

В итоге все служащие (как субъекты преступления) в УК РФ могут быть классифицированы на две группы: 1) государственные и муниципальные служащие, которые, в свою очередь, представлены должностными лицами, включая лиц, замещающих государственные должности РФ и субъектов РФ, и иными служащими; 2) служащие коммерческих или иных организация, представленные также двумя группами: лицами, выполняющими управленческие функции в данных учреждениях и иными служащими.

Созданная таким образом система специальных субъектов позволяет по-новому оценить качество уголовно-правовых предписаний о запрете незаконного вознаграждения. Анализ показывает наличие существенного пробела

в части отсутствия в УК ответственности государственных и муниципальных служащих, не являющихся должностными лицами, за получение незаконного вознаграждения, и соответственно частных лиц - за его дачу. Учитывая объективную потребность и имеющийся опыт Украины и Узбекистана, считаем возможным предусмотреть соответствующие предписания вслед за ст. 291 УК РФ. Это решение «замкнет» систему субъектов незаконного вознаграждения, создаст более твердые уголовно-правовые гарантии коррупции в системе государственного и муниципального аппарата управления. С подобным предложением согласились 90% опрошенных нами специалистов.

С вопросом о субъекте взяточничества тесно связана проблема дифференциации ответственности должностных лиц. Решение законодателя усилить ответственность за получение взятки лиц, занимающих государственные должности РФ, субъектов РФ и глав органов местного самоуправления, представляется правильным и обоснованным. Однако вызывает недоумение отсутствие дифференциации ответственности должностных лиц в составе дачи взятки. По нашему убеждению, дача взятки, совершенная должностным лицом, обладает большей степенью общественной опасности, поскольку представляет собой одновременное нарушение и уголовного, и служебного законодательства, отражает имеющиеся в реальности коррумпированные связи внутри государственного или муниципального аппарата, грубо дискредитирует авторитет публичной службы. В силу изложенного, мы считаем возможным предусмотреть в ч. 2 ст. 291 УК, наряду с имеющимся, такой квалифицирующий признак, как дача взятки, совершенная должностным лицом, с чем высказали солидарность 79% опрошенных.

Далее в работе анализируются наиболее актуальные, на взгляд, автора, проблемы квалификации взяточничества. Принципиально важным в квалификации рассматриваемого преступления является понимание того, что обусловленное взяткой поведение должностного лица находится за рамками состава получения взятки. В силу этого, уголовному закону важен лишь сам факт получения вознаграждения и осознание взяточниками его незаконности.

При наличии указанных обстоятельств факт обусловленности или необусловленности вознаграждения и время выполнения должностным лицом тех или иных действий в пользу взяткодателя не имеют значения для квалификации содеянного. С таким пониманием взяточничества высказали согласие 80% опрошенных нами респондентов.

Всё содеянное должностным лицом за полученное вознаграждение должно быть подвергнуто правовому анализу и, если незаконные действия должностного лица содержат признаки какого-либо преступления, они должны получить самостоятельную правовую оценку и наказание должно назначаться по совокупности преступлений. Мнение юристов (А. Я. Светлов) о том, что получение взятки (как специальный состав преступления) не может образовывать совокупности с злоупотреблением должностными полномочиями (общий состав) представляется не основанным на законе.

Наличие в действиях взяткополучателя какого-либо иного преступления, совершаемого в пользу взяткодателя, заставляет обсудить вопрос об ответственности за него последнего. Если взяткодатель осознает характер совершаемых за взятку действий должностного лица, желает, чтобы оно их совершило и прикладывает усилия к тому, чтобы побудить должностное лицо к их совершению, то налицо признаки подстрекательства к преступлению, обозначенные в ч. 4 ст. 33 УК РФ. Способом подстрекательства в данном случае будет выступать подкуп должностного лица. Такое решение вопроса поддерживают 78% опрошенных нами респондентов. Сложность состоит лишь в том, что в рассматриваемой ситуации способ сам является преступлением, а потому если дача взятки по степени общественной опасности будет превосходить подстрекательство должностного лица к какому-либо преступлению со стороны взяткодателя, то согласно правилам квалификации преступлений, ответственность последнего должна наступать только за дачу взятки, если же подстрекательство будет более опасным, чем дача взятки, то ответственность должна наступать по совокупности преступлений. И еще один момент. Об ответственности взяткодателя за соучастие в преступлении должностного

лица можно вести речь лишь в случае, если должностное лицо совершило это преступление. Если же должностное лицо, к примеру, отказывается от взятки и не совершает преступления в пользу взяткодателя, то последний должен нести ответственность за покушение на дачу взятки и согласно ч. 5 ст. 34 УК РФ за приготовление к тому преступлению, к какому он склонял должностное лицо, при условии, что это преступление относится к категории тяжких или особо тяжких (ч. 2 ст. 30 УК РФ).

Анализ состава получения и дачи взятки за незаконные действия приводит к выводу о том, что редакция ч. 2 ст. 290 и 291 УК РФ должна быть уточнена, предусматривая ответственность за получение взятки за преступные действия; с чем высказали согласие 60% опрошенных.

Следующей проблемной ситуацией, возникающей при квалификации взяточничества, является вымогательство взятки должностным лицом. Автор критически относится к позиции Пленума Верховного Суда о том, что при вымогательстве взятки виновный угрожает исключительно правоохраняемым интересам потерпевшего. Повышенная опасность этого вида получения взятки состоит в дополнительном, травмирующем воздействии на психику человека. В связи с этим уместно, учитывая опыт Азербайджана, заменить используемую УК терминологию и предусмотреть ответственность за получение взятки с применением угроз. Такая формулировка, во-первых, исключит необходимость сопоставления взяточничества и вымогательства; во-вторых, более точно будет описывать способ совершаемого деяния; в-третьих, даст возможность рассматривать в качестве квалифицированного состава получение взятки как под угрозой совершения незаконных действий, так и под угрозой исполнения своего служебного долга. С данным предложением высказали свое согласие 53% опрошенных нами респондентов.

В процессе квалификации взяточничества значительные трудности связаны с правовой оценкой деятельности соучастников данного преступления, в частности, с оценкой поведения посредников, в том числе и мнимых. Посредниками являются лица, которые по инициативе взяткодателя или взятко-

получателя 1) содействовали установлению контакта между ними и достижению соглашения о передачи взятки - интеллектуальное посредничество; 2) непосредственно передавали предмет взятки - физическое посредничество. Специфика посредничества заключается в том, что он: не действует от своего имени и не преследует своих интересов; не является инициатором взяточничества, действуя по поручению взяткодателя или взяткополучателя; оказывает содействие в совершении одновременно двух преступлений - дачи и получении взятки. Последнее обстоятельство чрезвычайно важно, оно, по сути, говорит об определенной самостоятельности фигуры посредника, которая не может быть сведена только к пособнику взяткодателя или к пособнику взяткополучателя, тем более, что современная редакция ч. 5 ст. 33 УК РФ не дает возможности должным образом оценить действия физического посредника. Сказанное позволяет говорить о том, что УК РФ напрасно отказался от криминализации посредничества во взяточничестве. Учитывая имеющийся отечественный опыт, опыт Узбекистана, Китая, Эстонии, ФРГ, Латвии, мнение 77% опрошенных специалистов, предлагаем восстановить в УК РФ норму об ответственности за посредничество во взяточничестве.

Посредник во взяточничестве не всегда может являться «добросовестной фигурой», строго выполняющей свои обязанности. Не исключены ситуации, когда посредник присваивает предмет взятки, не намереваясь передать его взяткополучателю. Пленум Верховного Суда РФ рекомендовал квалифицировать такие ситуации как мошенничество, а действия владельца ценностей как покушение на дачу взятки. Однако такое решение вопроса вызывает некоторые возражения. Уголовное право, как известно, призвано защищать позитивные общественные отношения, охранять законные интересы субъектов этих отношений. Вместе с тем предмет преступления не может прождать отношений по своей охране, иными словами отношения собственности лица, покушающегося на дачу взятки, в отношении предмета взятки не подлежат уголовно-правовой охране (за исключением случаев вымогательства взятки). В этой связи весьма полезным может стать введение в УК РФ нормы об от-

ветственности за присвоение взятки (опыт Литвы), с чем высказали свое согласие 48% опрошенных респондентов.

В работе анализируются также и некоторые иные проблемы квалификации взяточничества.

Глава 2 «Криминологическая характеристика взяточничества» состоит из трех параграфов, в которых исследуется состояние и динамика взяточничества (§ 1), характеристика лиц, осужденных за взяточничество (§ 2), а также детерминанты и возможные меры профилактики взяточничества (§ 3).

Взяточничество в структуре преступности в целом занимает весьма скромное место. Среднее значение удельного веса взяточничества в общем числе зарегистрированных преступлений в период с 1997 по 2003 год составило 0,25%; примерно столько же - 0,21% взяточничество занимало в структуре преступности в период с 1986 по 1996 год. В то же время необходимо обратить внимание на то, что в структуре должностных преступлений среднее значение удельного веса взяточничества в период с 1997 по 2003 год составило 29,02%; в период с 1986 по 1996 год данный показатель был несколько ниже и составлял 21,32%. При анализе динамики взяточничества в условиях нового уголовного законодательства обнаруживается, что в 2003 году уровень взяточничества составил 131% от уровня 1997 года, при этом средние ежегодные темпы роста взяточничества составили +4,92%.

Изучение данных ИЦ ГУВД Ставропольского края показывает, что на первый взгляд в регионе за последние семь лет ситуация с взяточничеством выглядит более привлекательно, чем в России в целом. В частности, в 2003 году по отношению к 1997 году число зарегистрированных фактов взяточничества сократилось на 25%; средние ежегодные темпы роста взяточничества составили -2,38%, среднее значение удельного веса взяточничества в структуре преступности в крае составило 0,32%. В тоже время реальное состояние взяточничества в крае и в России в целом различаются не в пользу региона. Среднее значение коэффициента взяточничества на 100 тысяч человек в России в период с 1997 по 2002 год составило 4,62, в то время как в Ставрополь-

ском крае за этот же период - 5,47, что говорит о том, что реальная криминологическая пораженность населения в крае выше, чем в среднем по России.

Анализ статистических данных о числе выявленных и осужденных за взяточничество лиц показывает, что разрыв между тенденциями коррупционной деятельности и контролем за ними со стороны государства, особенно между фактическим и реально осуждаемым взяточничеством настолько велик, что не может не вызывать беспокойства. Причины сложившейся ситуации сложны и многообразны. Среди них: недостаточно высокий уровень профессионализма многих работников правоохранительной сферы; высокий уровень коррумпированности сотрудников правоохранительных органов; непоследовательность в борьбе с коррупцией и взяточничеством, подверженность ее политической конъюнктуре; разный подход правоохранительных и судебных органов к оценке действий чиновников разных рангов.

Данные о «ножницах» в регистрации взяточничества и осуждении виновных лиц еще более усугубляются, если принимать во внимание высочайший уровень латентности рассматриваемого преступления, который объясняется ростом «профессионализма» преступных организаций; несовершенством законодательства; терпимостью населения ко взяточничеству; тесными деловыми контактами лиц, владеющих крупными денежными суммами, добытыми преступным путем, и государственных служащих, занимающих руководящие посты с властными полномочиями, что приводит к множеству коррумпированных структур в стране; отсутствием потерпевших от преступления; скрытым, конфиденциальным характером преступления; способностью коррупции к мимикрии; отсутствием политической воли и решительности в борьбе с коррупцией, низким профессиональным уровнем сотрудников правоохранительных органов.

Далее в работе исследуется распространенность взяточничества в различных сферах государственного управления и внутренняя, социально-правовая характеристика взяточничества, согласно которой взяточничество -

это преступление, совершаемое в пределах городской местности, в одиночку, работающими, ранее не совершавшими преступление лицами.

Большое внимание уделено в диссертации анализу личности взяточников. Исследование половой принадлежности осужденных за должностные преступления демонстрирует повышенное участие женщин во взяточничестве. Так, среди женщин, осужденных за должностные преступления, удельный вес осужденных за получение взятки составил 35,1%, а осужденных за дачу взятки - 37,5%. В общем же числе осужденных за получение взятки доля женщин составляет 29,63%, а среди осужденных за дачу взятки - 18,63%, что существенно превышает показатели удельного веса женщин в общем числе осужденных за все преступления. Изучение же динамики удельного веса женщин в числе осужденных демонстрирует негативные тенденции его роста. Так, если в 1997 году среди осужденных за получение взятки доля женщин составила 7%, то в 2003 году - 10%; если доля женщин среди осужденных за дачу взятки в 1997 году составляла 18,19%, то в 2003 году - уже 30,56%.

Взяточничество - преступление преимущественно взрослых лиц старше 30 лет: среди осужденных за получение взятки доля лиц старше 30 лет составляет почти три четверти всех осужденных, а среди осужденных за дачу взятки - более 85%.

Доля лиц с высшим образованием среди взяточников в четыре раза превышает аналогичные показатели среди всех осужденных лиц, при этом доля лиц с высшим образованием среди взяткополучателей естественно выше (35,97%), чем среди взяткодателей (13,29%).

Изучение занятости лиц, осужденных за дачу взятки, показало, что это преступление в большей степени свойственно частным предпринимателям и трудоспособным лицам без определенных занятий. В то время как в общей массе осужденных частные предприниматели составляют всего 1,66%, среди осужденных за должностные преступления - 6,46%, то среди осужденных за дачу взятки - 17,44%. Если же к группе частных предпринимателей добавить

лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческой или иной организации (7,69% от числа осужденных за дачу взятки), то тенденция сращивания государственного аппарата с бизнесом станет еще более отчетливой.

Применительно к взяточникам не находит полного подтверждения идея о семье как о сдерживающем, антикриминогенном факторе. По результатам проведенного анализа к моменту совершения преступления и вынесения приговора 81% взяточников состояли в браке.

Весьма интересны данные о месте жительства взяткодателей. Среди них вполне логично на первом месте находятся постоянные жители края (58,17%); но в то же самое время среди взяткодателей весьма высока доля лиц, относящихся к категории «другие жители данной местности», то есть незаконных мигрантов, лиц, временно пребывающих на территории края, не имеющих регистрации. В общем числе осужденных в крае из категории «другие жители данной местности» за дачу взятки было осуждено всего 0,6%, но среди «других жителей данной местности», осужденных за должностные преступления, за дачу взятки было осуждено 73,27%. Доля лиц, являющихся гражданами иных, кроме России, государств СНГ среди осужденных за дачу взятки также высока; она в три раза выше, чем в числе осужденных за должностные преступления и в шесть раз выше, чем в общем числе осужденных. Среди всех осужденных в крае граждан других государств СНГ за дачу взятки был осужден 1%, но среди граждан СНГ, осужденных за должностные преступления, все 100% были осуждены за дачу взятки.

Для нравственно-психологической характеристики взяточников общим является непризнание принципов законности и справедливости, которое находится в непосредственной связи с отрицательным отношением этих лиц к общественным интересам, с гипертрофированным приоритетом личных нужд (чаще всего корыстных), со стремлением к незаконному обогащению, реализации своекорыстных целей любым противоправным путем - либо используя свое должностное положение (взяткополучатели), либо через должностных лиц (взяткодатели).

Исследование личностных характеристик взяточников явилось основанием для проведения их типологизации по различным основаниям.

Далее в работе изучаются детерминанты и профилактика взяточничества. Система факторов, порождающих взяточничество, сложна и многогранна. Оценивая экономические факторы, способствующие взяточничеству, необходимо указать, что большинство из них сформировались в переходный период: общая бедность и рост имущественной дифференциации; экономический кризис, неустойчивость экономической ситуации; разрешительный принцип, охватывающий практически все сферы экономической активности; неплатежи. Кроме них детерминирующим воздействием обладают: чрезмерная регулятивная функция государства в экономике, далекое от совершенства регулирование отношений собственности, процессы приватизации, существующая система распределения бюджетных средств, предоставления эксклюзивных прав и привилегий, а также оплаты труда государственных служащих.

Следующая группа факторов, детерминирующих взяточничество, относится к разряду политических; среди них: тяжелое наследие советской системы; отсутствие политической культуры; неразвитость партийной системы; отчуждение общества от власти; несформированность институтов гражданского общества; неукорененность демократических политических традиций; бюрократизация управленческого аппарата; слабость судебной системы; отсутствие политической воли борьбы со взяточничеством.

С политическими тесно связаны факторы правового порядка. Основные проблемы правового характера могут быть сведены к: 1) качеству правового регулирования государственной службы; 2) качеству правового регулирования различных видов деятельности, являющихся объектом управления со стороны государства; 3) наличию нормативных актов, непосредственно регламентирующих процесс противодействия коррупции.

Особенностью причинного комплекса взяточничества является довлеющая в нем роль факторов идеологического порядка. При этом следует

учитывать, что они проявляются: 1) в нравственном разложении чиновничьего аппарата; 2) в растущей толерантности населения к взяточничеству и коррупции.

В работе дается подробный анализ каждой из указанных групп факторов. Предпринятый анализ причинного комплекса взяточничества позволяет предложить и определенную программу профилактических мероприятий, направленных на его предупреждение.

В основе программы борьбы с коррупцией и взяточничеством должны лежать определенные принципиальные соображения, пронизывающие теорию и практику борьбы с этими негативными явлениями. Анализ международных документов, национальных нормативных актов и научной литературы позволяет нам сформулировать следующие положения, могущие стать принципами: переориентация стратегии государства (экономической, социальной, идеологической) с интересов элиты на интересы большинства граждан России; законность, предполагающая в первую очередь, законодательную основу борьбы с коррупцией и взяточничеством; упреждающий характер мер воздействия на коррупцию и взяточничество; адекватность применяемых мер борьбы с взяточничеством социально-экономическим, политическим реалиям, состоянию общественного сознания; непрерывность; комплексность борьбы с взяточничеством, ее направленность на предупреждение взяточничества на всех уровнях и во всех ветвях власти; координация деятельности правоохранительных структур и всех органов государственной власти; специализация сотрудников правоохранительных органов и специализированная подготовка; использование возможностей гражданского общества в предупреждении взяточничества.

На их основе целесообразно строить и проводить ряд общесоциальных и специально-профилактических мероприятий.

Полагаем, что в предупреждении взяточничества могут стать весьма полезными следующие мероприятия общесоциального характера: 1) принципиальная ревизия государственных функций и повышение эффективности

государственного управления общественными процессами; 2) продолжение экономической реформы, либерализация рынков и демонополизация услуг; 3) активная позиция государства в вопросе о формировании и поддержке институтов гражданского общества; 4) воспитательные мероприятия, направленные на формирование в общественном сознании мнения о государстве как об организации, призванной обеспечить реализацию гражданами их основных прав и свобод.

К специально-профилактическим мероприятиям следует причислить: установление максимальной прозрачности деятельности государственных служащих для общественности, населения средств массовой информации; количественное уменьшение численности государственного аппарата; установление достойного содержания государственным и муниципальным служащим из бюджета; повышенный контроль за доходами и расходами должностных лиц и членов их семей; ограничение на основании ст. 55 Конституции РФ прав и свобод должностных лиц в целях защиты конституционного строя, прав и свобод человека и гражданина (запрет работы по совместительству, запрет перехода после окончания службы в органы управления коммерческих структур, передача на период выполнения публичной службы своих акций, имущества, вкладов, ценностей в доверительное управление государству и т.д.); принятие пакета антикоррупционных законов: «О борьбе с коррупцией», «О регулировании лоббистской деятельности», «О конфискации доходов, приобретенных в результате незаконных сделок», «О государственном контроле над соответствием крупных расходов на потребление декларированным доходам»; детальная регламентация служебной этики должностных лиц (за образец можно взять японский этический кодекс полицейского, построенный на основе национальных традиций, отраженных в кодексе чести самурая «Бусидо»); повышение государственного и общественного контроля над избирательным процессом; последовательная реализация принципа сменяемости должностных лиц; устранение недостатков правоприменительной деятельности при реализации норм уголовного законодательства; современ-

ное научно-методическое обеспечение деятельности по выявлению, раскрытию, квалификации и предупреждению взяточничества; популяризация в средствах массовой информации успешных антикоррупционных программ.

В Заключении подводятся итоги проведенного исследования, формулируются основные выводы и предложения. СПИСОК РАБОТ, ОПУБЛИКОВАННЫХ ПО ТЕМЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

1. Гребенюк Р.А. Проблемы взаимосвязи взяточничества и некоторых пре
ступлений против личности. Политические, правовые, социальные и эконо
мические проблемы современного Российского общества. Материалы VIII
научно-практической конференции. Изд-во Ставропольского института им.
В.Д. Чурсина Т.1 Ставрополь, 2002г.

2. Гребенюк Р.А. Совершенствование законодательства по вопросу посред
ничества во взяточничестве. История и теория государственно-правового
развития России: Материалы научно-практической конференции. - Ставро
поль: Изд-во СГУ, 2002.

3. Гребенюк Р.А. Указ президента РФ о совете по борьбе с коррупцией: за и
против. Труды юридического факультета Ставропольского государственного
университета. Вып. 5 - Ставрополь: Ставропольсервисшкола, 2004г.

4. Гребенюк Р.А. Характеристика лиц, осужденных за взяточничество. Труды
юридического факультета Ставропольского государственного университета.
Вып. 7 - Ставрополь: Ставропольсервисшкола, 2004г.

5. Гребенюк Р.А. Актуальные проблемы квалификации взяточничества. Тру
ды юридического факультета Ставропольского государственного универси
тета. Вып. 7 - Ставрополь: Ставропольсервисшкола, 2004г.

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ СТАВРОПОЛЬСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

на правах рукописи

КОРОСТЫЛЁВ ОЛЕГ ИВАНОВИЧ

УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА УГРОЗЫ

Специальность 12.00.08

Уголовное право и криминология;

уголовно-исполнительное право

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени кандидата юридических наук

Ставрополь - 2004

Диссертация выполнена на кафедре уголовного права, криминологии и

уголовно-исполнительного права Ставропольского филиала

Краснодарской академии МВД России

Научный руководитель: доктор юридических наук, профессор

Пинкевич Татьяна Валентиновна

Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор

Якушин Владимир Андреевич

кандидат юридических наук Саруханян Артур Рафаэлович

Ведущая организация: Ростовский юридический институт

МВД России

Защита состоится 11 декабря 2004 года в 10 часов на заседании Диссертационного совета КМ 212.256.03 при Ставропольском государственном университете (355009 г. Ставрополь, ул. Пушкина, 1).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ставропольского государственного университета.

Автореферат разослан 10 ноября 2004 года.

Учёный секретарь

Диссертационного совета КМ 212.256.03

кандидат юридических наук, доцент Т.И. Демченко

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Характерной особенностью действующего уголовного законодательства является наличие значительного количества оценочных признаков. Несмотря на различное понимание их юридического значения, практически всеми авторами признается, что именно оценочные признаки Уголовного закона являются одними из главных обстоятельств, препятствующих единообразному применению самого уголовного законодательства.

Одним из наиболее распространенных оценочных понятий в УК РФ является «угроза», упоминаемая более чем в 40 статьях.

«Угроза» - одно из самых неоднозначных понятий науки уголовного права и действующего уголовного законодательства. Учитывая, что ст. 71 Конституции РФ говорит о необходимости единообразного понимания и применения УК РФ, возникает необходимость теоретического определения угрозы как единой уголовно-правовой категории, а также правильного применения норм уголовного законодательства, содержащих данный признак.

Неоднозначное законодательное конструирование угрозы как уголовно значимого признака осложняет теоретическое понимание и практическое применение этих норм, порождая противоречивую судебную практику.

В теории уголовного права в настоящее время отсутствует единый подход к пониманию угрозы, что особенно проявилось после вступления в силу УК РФ 1996 г. В теории уголовного права понятию «угроза» уделяется недостаточное внимание. Полный и всесторонний её анализ проведен не был, изучению подвергались лишь отдельные сто-

роны этого понятия. Исключение составляет работа А.А. Крашенинникова, хотя и в ней целый ряд вопросов остались нерешёнными.¹

Наиболее сложные в теоретическом понимании и практическом применении вопросы связаны с пониманием угрозы как деяния, а также в случаях, когда термин «угроза» используется в Уголовном законе при конструировании составов поставления в опасность. Разноречивые рекомендации имеются по вопросам об обязательных юридических признаках угрозы, а также о соотношении угрозы и психического насилия.

Вот далеко не полный перечень проблем, возникающих в связи с применением уголовно-правовых норм, предусматривающих уголовную ответственность за различного рода угрозы. Поэтому данная тема представляется весьма актуальной и необходимой для диссертационного исследования.

Цель и задачи исследования. Основной целью данной работы является комплексное исследование угрозы как деяния и как последствия в уголовном праве. Кроме того, в качестве целей выступают разработка видовой классификации и юридических характеристик угрозы.

Достижение указанной цели возможно путем решения следующих задач:

1) определение понятий угрозы-деяния и угрозы-последствия
в уголовном праве;

2) исследование признаков угрозы в уголовном праве;

3) изучение видов угрозы;

4) сравнительный анализ зарубежного уголовного законода
тельства по вопросам исследования;

5) рассмотрение значения угрозы в Общей части уголовного
права;

6) исследование угрозы как деяния в уголовном праве;

¹ Крашенинников А.А. Угроза в уголовном праве России: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Казань, 2002.

7) уголовно-правовой анализ угрозы как способа совершения
преступления;

8) определение значения угрозы в составах поставления в
опасность.

9) изучение судебной практики и теоретических позиций по
теме исследования.

Объектом исследования явился комплекс общественных отношений и интересов, возникающих в связи с совершением либо созданием угроз, имеющих уголовно-правовой характер.

Предметом диссертационного исследования выступили объективные и субъективные признаки угрозы, сформулированные в нормах уголовного законодательства.

Методологическая основа исследования. Методологической основой диссертационного исследования является диалектико-материалистический метод научного познания. В работе автором использованы исторический, формально-логический, сравнительно-правовой, системно-структурный, конкретно-социологический и некоторые другие методы.

Нормативная база исследования представлена Конституцией РФ, Уголовным кодексом РФ, федеральными законами (например, «О безопасности»). Проведён сравнительный анализ действующего уголовного законодательства зарубежных стран, касающегося изучаемой проблемы.

Теоретическая основа исследования. В диссертации, наряду с достижениями науки уголовного права, применялись положения наук общей теории права, истории государства и права, философии права, психологии и других наук.

В работе использовались труды таких авторов, как Х.Х Абсата-ров, Е.Г. Веселов, Л.Д. Гаухман, И.И. Горелик, А.И. Друзин, Р.В. Дягилев, В.П. Емельянов, В.В. Иванова, А.Н. Игнатов, В.В. Калугин, Г.К.

Костров, А.А. Крашенинников, Р.А. Левертова, В.В. Лукьянов, С.Х. Мазуков, А.В. Наумов, Т.Ю. Орешкина, В.П. Петрунев, А.А. Пионтков-ский, Л.В. Сердюк, Н.В. Стерехов, А.А. Тер-Акопов, А.Н. Трайнин, А.Д. Чернявский, Р.Д. Шарапов, М.Д. Шаргородский, Я.М. Яковлев.

Эмпирической базой исследования являются опубликованная судебная практика Верховных судов СССР и РСФСР (РФ), сведения, полученные в результате изучения 120 уголовных дел в судах г. Ставрополя, касающиеся темы исследования, результаты опроса 100 сотрудников правоохранительных органов Ставропольского края и республик Северного Кавказа по специально разработанной анкете.

Научная новизна работы определяется, прежде всего, тем, что это одно из первых комплексных монографических исследований, посвященных угрозе в уголовном праве. Разработаны видовые авторские понятия угрозы-деяния (включающую угрозу как способ совершения преступления) и угрозы-последствия. Исследованы признаки названных видов угрозы как категории действующего уголовного законодательства. Предложена классификация угрозы в уголовном праве. Разработаны и внесены предложения по совершенствованию уголовного законодательства.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Обоснование необходимости категориального понимания уг
розы как разновидности преступного деяния и преступных последст
вий. Соответственно предложена классификация угроз в уголовном
праве.

2. Понятие угрозы-деяния, под которой следует понимать воз
действие на психику отдельной личности, группы лиц, общество в це
лом, заключающееся в обнаружении субъективной решимости причи
нения вреда и реальной возможности его наступления. Обязательными
признаками данной угрозы являются реальная возможность наступле
ния вреда и психическое насилие.

3. Классификация угрозы-деяния, которая проводится автором:

1) по содержанию на конкретизированные и неконкретизиро-
ванные;

2) по способу их выражения на устные, письменные, конклю-
дентные;

3) по моменту предполагаемого исполнения на угрозы немед
ленной реализации (например, при грабеже, разбое) и угрозы реализа
ции в будущем (например, при вымогательстве);

4) по сопряжённости с принуждением на угрозы, связанные с
принуждением к чему-либо, и угрозы, не обусловленные принуждени
ем.

4. Состав поставления в опасность - это разновидность матери
альных составов преступлений, где специфичным последствием высту
пает угроза наступления определённого в законе вреда.

Угроза в составе поставления в опасность представляет собой конструктивный признак состава преступления - последствие, характеризующееся реальной возможностью наступления вреда, сопровождаемое психическим воздействием на лицо (лиц), выступающего (выступающих) объектом угрозы, в случае его (их) осведомленности. Обязательным признаком такой угрозы является реальная возможность наступления вреда, факультативным - психическое насилие.

5. Классификация угрозы в составах поставления в опасность по
степени их определённости на конкретизированные и неконкретизиро-
ванные. К числу конкретизированных угроз следует относить те угро
зы, содержание которых определено законодателем (например, угроза
существенного вреда окружающей среде в ч. 1 ст. 247 УК РФ), к некон-
кретизированным - угрозы, содержание которых в Уголовном законе
не определено (например, угроза тяжких последствий в ч. 2 ст. 225 УК
РФ).

6. Предлагается законодательный признак «могло повлечь» в со
ставах поставления в опасность (ч. 1 ст. 215, ч. 1 ст. 217, ч. 1 ст. 340, ч.
1 ст. 341 УК РФ) заменить признаком «угроза». Такая позиция основы
вается на нецелесообразности использования в Уголовном законе раз
личной терминологии в отношении одних и тех же по содержанию по
нятий. Кроме того, признак «угроза» означает актуализированную, над
вигающуюся опасность, что более точно характеризует состав постав
ления в опасность.

7. Существует необходимость изменения ст. 119 УК РФ посред
ством усиления ответственности за сопряжённость угрозы убийством
или причинением тяжкого вреда здоровью с принуждением, с примене
нием оружия или предметов, используемых в качестве оружия и угрозы
убийством или причинением тяжкого вреда здоровью из хулиганских
побуждений. Данное предложение основывается на более высокой сте
пени общественной опасности угрозы убийством или причинением
тяжкого вреда здоровью при наличии указанных обстоятельств.

8. Предложение по совершенствованию ст. 205 УК РФ ввиду
различного характера и степени общественной опасности реального со
вершения акта терроризма и угрозы его совершения.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его положения и выводы могут быть использованы для совершенствования уголовного законодательства РФ и правоприменительной деятельности. Результаты настоящего исследования могут быть использованы также в учебном процессе и в научных исследованиях, сопряженных с проблемами угрозы в уголовном праве.

Апробация и практическая реализация результатов исследования. Результаты проведённого диссертационного исследования, основанные на них выводы и рекомендации, обсуждались на заседании кафедры уголовного права, криминологии и уголовно-исполнительного права Ставропольского филиала Краснодарской академии МВД России,

результаты работы внедрены в учебный процесс Ставропольского филиала Краснодарской академии МВД России и Ставропольского государственного университета по дисциплине «Уголовное право» (темы: «Объективная сторона преступления», «Соучастие в преступлении», «Обстоятельства, исключающие преступность деяния», «Преступления против жизни и здоровья», «Преступления против общественной безопасности»).

Основные выводы исследования нашли отражение в пяти научных публикациях и представлены на научных конференциях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав (семи параграфов), заключения и списка использованных правовых источников и литературы.

Диссертация оформлена в соответствии с требованиями ВАК России.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается выбор темы диссертационного исследования и её актуальность, определяются цели, задачи, объект и предмет исследования, характеризуются его методологические и эмпирические основы, научная новизна, практическая значимость работы, сформулированы положения, выносимые на защиту, приводятся данные об апробации результатов исследования.

Первая глава - «Угроза как уголовно-правовая категория» -состоит из трёх параграфов.

Первый параграф посвящён определению понятия и признаков угрозы в уголовном праве России. Автор отмечает, что российское уголовное законодательство не содержит определения угрозы. Не выработано единого понимания категории «угроза» и в доктрине уголовного права, несмотря на то, что рассматривались самые различные подходы к её определению.

Ответственность за угрозу в России предусматривается с XI-XII вв. Впервые о ней упоминается в Русской правде, и с этого момента угроза признаётся наказуемым деянием. Круг таких деяний в разные периоды то расширялся, то сужался.

Особый интерес вызывают взгляды на угрозу дореволюционных криминалистов (Л.С. Белогриц-Котляревского, А.В. Лохвицкого, С.В. Познышева, Н.С. Таганцева, И.Я. Фойницкого). Уголовное законодательство рассматриваемого периода расценивало угрозу как один из вариантов обнаружения умысла на совершение преступления. Однако большинство названных юристов не признавали угрозу проявлением предварительной преступной деятельности, рассматривая сущность угрозы как посягательство против свободы лица, как преступление против общественного порядка, как оскорбление.

Отличающиеся взгляды на угрозу наблюдаются у советских теоретиков уголовного права. Следует отметить, что до 70-х годов ХХ века изучаются лишь отдельные аспекты угрозы. Позже угроза исследуется как форма психического насилия, суть которого состоит в устрашении потерпевшего причинением ему вреда и оказании на него принуждающего воздействия.

В связи с научно-техническим прогрессом и введением уголовной ответственности за поставление в опасность внимание юристов в середине ХХ века привлекает угроза и в качестве конструктивного элемента данных составов преступлений. Однако угроза рассматривается исключительно как синоним опасности, её категориальное определение изучается недостаточно.

Диссертант подчёркивает, что в современный период развития уголовного права понимание угрозы большинством авторов сводится к выражению вовне намерения причинить вред. Некоторые рассматривают угрозу как психическое воздействие. И только в последних работах угроза анализируется как деяние и как последствие преступления (в со-

ставах поставления в опасность), однако и в них не приводится категориального определения угрозы.²

Автор формулирует вывод, что угроза в уголовном праве фигурирует в двух основных качествах: во-первых, угроза как деяние; во-вторых, угроза как преступное последствие.

Этимологический анализ категории «угроза» приводит к выводу, что угроза включает в себя опасность - т.е. реальную возможность наступления вреда.

Под реальностью угрозы в уголовном праве автор предлагает понимать реальную возможность её осуществления, которая, в свою очередь, означает совокупность объективных (время, место, способ, обстановка, орудия, а также средства, количество угрожающих лиц, предшествующие взаимоотношения виновного и потерпевшего и т.п.) и субъективных факторов (восприятие потерпевшим угрозы, осознание этого факта виновным, характеристики личностей виновного и потерпевшего и т.п.).

Это позволяет выделить такие признаки угрозы, как реальная возможность наступления вреда (реальность) и психическое насилие.

В теории уголовного права выделяются ещё несколько признаков угрозы: это информационность, наличность, действительность, конкретность и проч. Однако эти признаки понимаются многими авторами неоднозначно и, по мнению диссертанта, они не являются отличительными характеристиками угрозы.

Автор делает вывод, что угроза - это категория уголовного права, выступающая в двух основных качествах: угроза как деяние и угроза как последствие.

Угрозу-деяние предлагается определять как воздействие на психику отдельной личности, группы лиц, общество в целом, заключаю-

² См.: Крашенинников А.А. Угроза в уголовном праве России (проблемы теории и практики правового регулирования). - Ульяновск, 2002.

щееся в обнаружении субъективной решимости причинения вреда и реальной возможности его наступления. Обязательными признаками данной угрозы является реальная возможность наступления вреда и психическое насилие.

Угроза в составе поставления в опасность - это конструктивных признак состава преступления - последствие, характеризующееся реальной возможностью наступления вреда, сопровождаемое психическим воздействием на лицо (лиц), выступающего (выступающих) объектом угрозы, в случае его (их) осведомленности. Обязательным признаком такой угрозы является реальная возможность наступления вреда, факультативным - психическое насилие.

Во втором параграфе предлагается видовая классификация угрозы. Диссертантом изучены существующие подходы к классификации угрозы и сделан вывод, что наиболее распространённой является классификация угрозы по формам выражения на: - угрозу демонстрацией оружия; угрозу словесную; угрозу жестами; угрозу действиями; угрозу обстановкой совершения преступления.

В ходе исследования предлагается авторская классификация угрозы. Диссертант подразделяет все угрозы в общем виде на угрозы-деяния (сюда же он относит и угрозы-способы совершения преступления) и угрозы-последствия. Основанием для такой классификации является законодательное использование этого термина.

Далее диссертантом рассматривается классификация угрозы-деяния. По его мнению, основанием классификации может служить содержание, способ выражения, момент предполагаемого исполнения угрозы, сопряжённость с принуждением.

Так, по содержанию угрозы можно подразделить на:

- конкретизированные (угроза убийством, угроза причинением тяжкого вреда здоровью, угроза уничтожением или повреждением чужого имущества);

- неконкретизированные (угроза насилием, просто угрозы (ч. 4
ст. 33, ст. 110 УК РФ и т.п.)).

По способу их выражения на:

- устные;

- письменные;

- конклюдентные.

По моменту предполагаемого исполнения угрозы на:

- угрозы немедленной реализации (при грабеже, разбое);

- угрозы реализации в будущем (при вымогательстве).
По сопряжённости с принуждением на:

- угрозы с принуждением (при вымогательстве);

- угрозы без принуждения (ст. 119 УК РФ).

Затем автор характеризует угрозы в составах поставления в опасность и подразделяет их на конкретизированные (угроза существенного вреда окружающей среде в ч. 1 ст. 247 УК РФ) и неконкретизированные (угроза тяжких последствий в ч. 2 ст. 225 УК РФ). Диссертант подчёркивает, что российскому Уголовному закону известны и иные признаки при конструировании составов поставления в опасность. Это, помимо угрозы, такой оборот как «могло повлечь» (ч. 1 ст. 217, ч. 1 ст. 340 УК РФ и др.). С точки зрения филологии оборот «могло повлечь» отражает основную характеристику угрозы - реальную возможность наступления вреда. Более того, термин «угроза» по смысловой нагрузке содержательнее таких как «опасность» (ч. 1 ст. 122, ч. 1 ст. 205 УК РФ), «могло повлечь» (ч. 1 ст. 215, ч. 1 ст. 217 УК РФ). Он означает актуализированную, надвигающуюся опасность. И, кроме этого, характеризуется наличием психического насилия, которое является факультативным признаком угрозы и в составах поставления в опасность, что не свойственно фразе «могло повлечь» или, например, слову «опасность».

Существует справедливое сомнение в целесообразности дальнейшего сохранения в уголовном законодательстве различной терми-

нологии в отношении понятий, которые являются едиными по содержанию и по смыслу (по крайней мере, таковое, по мнению диссертанта, вкладывается законодателем), и единственное различие между которыми, состоит лишь в словесной форме их выражения. Позиция автора основывается на необходимости замены существующих оборотов при конструировании составов поставления в опасность категорией «угроза».

Третий параграф работы посвящён анализу угрозы в уголовном праве зарубежных стран. Изучение зарубежного уголовного законодательства свидетельствует, что в ряде иностранных государств угрозе как уголовно-правовой категории придаётся большее значение, в отличие от УК РФ.

Так, в уголовных кодексах ряда стран содержится определение термина «угроза». Например, в § 12 ст. 115 УК Польши помещена норма об угрозе, в соответствии с которой, противозаконной угрозой является угроза возбудить уголовное преследование или разгласить сведения, оскорбляющие честь угрожаемого или самых близких ему лиц; не составляет противозаконной угрозы предупреждение об уголовном преследовании, если оно только имеет целью охрану права, нарушенного преступлением. Кроме того, рассматриваемый § 12 ст. 115 УК Польши ссылается на ст. 190, § 1 которой предусматривает ответственность за угрозу совершением преступления во вред другому лицу или его самому близкому лицу, если угроза вызывает у угрожаемого обоснованные опасения, что она будет осуществлена.

УК Австралии также включает в себя общие положения об угрозе. В соответствии с данным источником, угроза признаётся преступной, если она способна заставить индивидуума действовать недобровольно, и автор угрозы уверен в действенности такой угрозы или данная угроза способна заставить лицо обычной стойкости и смелости действовать недобровольно.

Автор отмечает, что подобные общие положения носят прогрессивный характер, и они могут быть взяты в качестве примера законотворческой деятельности, в том числе, и в России.

В УК Швейцарии об угрозе упоминается и в нормах о необходимой обороне (ст. 33), где моментом возникновения права на необходимую оборону является непосредственная угроза нападением. В диссертации подчёркивается, что такая же позиция свойственна и теории российского уголовного права, которая, к сожалению, в настоящее время не находит своего законодательного отражения.

В превалирующем большинстве зарубежных уголовных кодексов предусматривается ответственность за угрозы-деяния, в том числе, и за угрозу-способ совершения преступления. Во многих кодексах предусматривается уголовная ответственность за принуждение к совершению каких-либо действий (бездействия) или к отказу от их совершения (так называемые «общие составы принуждения»). Некоторые уголовные законы предусматривают ответственность за угрозу, адресатом которой выступает общество в целом. Так, УК Турции содержит запрет на публичное устрашение народа в целях вызывания тревоги, страха и паники в ожидании опасности для жизни, здоровья или имущества (ст. 312/а).

Признаки нормы, регламентирующей ответственность за терроризм, по УК Республики Беларусь (ст. 289) совпадают с признаками аналогичной нормы в УК РФ (ст. 205), за исключением того, что в ст. 289 УК Республики Беларусь отсутствует указание на угрозу совершением взрыва, поджога или иных действий. Ответственность за угрозу совершением названных действий закреплена отдельной статьёй 290 УК Республики Беларусь, которая называется «Угроза совершением акта терроризма».

На основе анализа уголовного законодательства ряда иностранных государств диссертант делает вывод, что составы поставления в

опасность также имеют место практически во всех кодексах. В некоторых УК регламентируется ответственность за совершение действий (бездействия), создавших угрозу вреда (общие составы поставления в опасность). Кроме того, например, в УК Швеции предусматривается ответственность за неосторожное создание общественной опасности. В ст. 6 главы 13 говорится о наказуемости лица, неосторожно обращающегося с огнём или взрывчатым веществом или иным образом создавшим опасность наступления пожара или иных бедствий.

Проведённый анализ законодательства ряда иностранных государств показал, что во всех исследованных диссертантом уголовных кодексах предусматривается ответственность за противоправные угрозы. Автор делает вывод, что многие положения зарубежных уголовных кодексов в части регламентации ответственности за угрозу существенно отличаются от отечественных. Вместе с тем, некоторые из них представляются перспективными и для российского уголовного законодательства.

Вторая глава - «Значение угрозы в российском уголовном праве» - состоит из четырёх параграфов.

В первом параграфе проанализировано значение угрозы в Общей части уголовного права. Диссертант отмечает, что с позиции объективной стороны состава преступления угроза является проявлением деяния (ст. 119 УК РФ), а в некоторых случаях видом последствия. Причём специфичным - в составах поставления в опасность (ч. 2 ст. 225, ч. 1 ст. 247 УК РФ).

В соучастии угроза выступает способом склонения другого лица к совершению преступления при подстрекательстве (ч. 4 ст. 33 УК РФ) и, чтобы признать её таковой, необходимо наличие у угрозы такого признака как реальность. Вместе с тем, в случае невозможности устранения угрозы иными средствами, чем требуемыми подстрекателем, и вред причинённый будет менее тяжким, нежели вред предотвращён-

ный, угроза может выступить в качестве «извиняющего» склонённое лицо обстоятельства - совершение преступления под воздействием психического принуждения (ч. 1 ст. 40 УК РФ). И, как следствие, будет иметь место посредственное причинение со стороны лица угрожающего. Если же угроза могла быть устранена иными средствами, чем то преступление, к которому склонил подстрекатель, и вред причинённый был более тяжким, нежели предотвращённый, то в результате угрозу следует квалифицировать только как обстоятельство, смягчающее наказание (п. «е» ч. 1 ст. 61 УК РФ), действующее в отношении склонённого лица. А в отношении подстрекателя, соответственно, будет применено обстоятельство, отягчающее наказание (п. «к» ч. 1 ст. 63 УК РФ).

Автор отмечает, что угроза является одним из превалирующих способов психического принуждения. Психическое принуждение определяется насильственным воздействием на психику человека. Выделяется два основных способа такого воздействия, одним из которых является информационное воздействие, заключающееся, собственно, в угрозах причинения вреда объектам уголовно-правовой охраны. Второй способ - это непосредственное воздействие на бессознательную сторону психики (сюда следует отнести гипноз, электронную стимуляцию мозга и т.п.).

Определённое значение имеет угроза и для института необходимой обороны. Так, общепризнанна точка зрения, согласно которой, право на необходимую оборону возникает с момента создания угрозы причинения вреда охраняемым уголовным законом отношениям. В связи с этим, автор указывает на целесообразность дополнения ч. 3 ст. 37 УК РФ следующим предложением: «Право на необходимую оборону возникает с момента реальной угрозы общественно опасного посягательства». Результаты проведённого диссертантом социологического исследования показали, что такое предложение поддерживается 73 % респондентов из числа сотрудников правоохранительных органов.

Угроза является одним из условий правомерности причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление. Закон прямо не указывает на присутствие в данной ситуации угрозы, но она, очевидно, должна иметь место, так как в ст. 38 УК РФ указывается цель задержания, которая включает в себя стремление задерживающего пресечь возможность совершения задерживаемым лицом новых преступлений. Отсюда следует, что задерживаемое лицо должно создавать угрозу совершения новых преступлений.

Аналогично тому, какими свойствами угроза должна обладать в необходимой обороне для признания вреда правомерным, так и в случае правомерного причинения вреда в состоянии крайней необходимости угроза должна быть непосредственной, наличной и, само собой разумеется, реальной. Основное значение угрозы здесь состоит в том, что она выступает своеобразным «противовесом» при оценке правомерности причинённого вреда. Устраняемая угроза должна быть более значительной по характеру и степени общественной опасности, чем причинённый вред для исключения преступности деяния.

Угроза для жизни многих людей, угроза экологической катастрофы или общественного бедствия является одним из условий правомерности обоснованного риска (ч. 3 ст. 41 УК РФ).

Во втором параграфе изучены характеристики угрозы как уголовно-значимого деяния. Наибольшее распространение категория «угроза» имеет в Особенной части уголовного права. Так, рассмотрев виды угрозы, выступающие в российском уголовном праве в виде деяний, в диссертации отмечается, что они, закреплёны всего в пяти статьях Уголовного кодекса РФ, но имеют разнообразные форму, структуру, содержание и самостоятельные исключительные свойства. К ним автор относит:

- угрозу убийством (ст.ст. 119, 296 УК РФ);

- угрозу причинением вреда здоровью (ст.ст. 119, 296 УК РФ);

- угрозу применения насилия (ст.ст. 318, 321 УК РФ);

- угрозу уничтожением или повреждением имущества (ст. 296
УК РФ);

- угрозу совершения взрыва, поджога (ст. 205 УК РФ);

- угрозу иных действий, создающих опасность гибели людей,
причинения значительного имущественного ущерба либо наступления
иных общественно опасных последствий (ст. 205 УК РФ).

Изучение уголовно-правовых норм Особенной части об ответственности за угрозу выявило необходимость корректировки некоторых из них. Так, автор предлагает внести изменения в ст. 119 УК РФ и изложить её в следующей редакции:

«Статья 119. Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью

1. Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью,
если имелись основания опасаться осуществления этой угрозы, -

наказывается .….

2. То же деяние, сопряженное с принуждением к совершению
каких-либо действий (бездействия) либо к отказу от их совершения, а
равно, совершённое с применением оружия или предметов, используе
мых в качестве оружия, либо из хулиганских побуждений, -

наказывается …».

Данное предложение основывается на том, что угроза, сопряжённая с принуждением, или угроза, совершённая с применением оружия, либо предметов, используемых в качестве оружия, являются более общественно опасными деяниями по сравнению с угрозой, не отягощённой указанными обстоятельствами. Необходимость введения квалифицирующего признака угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью «из хулиганских побуждений» вытекает из последней редакции норм уголовного законодательства о хулиганстве (ст. 213), умышленном причинении лёгкого вреда здоровью (ст. 115), побоях (ст.

116) и умышленном уничтожении или повреждении чужого имущества (ст. 167). Данное утверждение нашло поддержку у 77 % респондентов.

Обоснованную критику вызывают признаки объективной стороны терроризма, которые предусматривают такой альтернативный вариант, как совершение иных действий, создающих опасность наступления иных общественно опасных последствий. Такая расплывчатая конструкция представляется недопустимой, поскольку это почва для произвольного толкования рассматриваемой уголовно-правовой нормы. В связи с этим диссертант предлагает в ч. 1 ст. 205 РФ слова «действий», «действия» заменить словами «деяний», «деяния» соответственно, а фразу «иных общественно опасных последствий» - фразой «иных тяжких последствий».

Ответственность за угрозу совершения акта терроризма должна быть самостоятельно регламентирована в ч. 1 ст. 205 УК РФ, действующие ч.ч. 1, 2 ст. 205 УК РФ надлежит считать ч.ч. 2, 3, соответственно. Такой вывод следует из различного характера и степени опасности реального совершения акта терроризма и угрозы его совершения.

Далее в работе автор останавливается на угрозе, о которой говорится в международном уголовном праве. Так, в доктрине утверждается, что угроза агрессии, наряду с самой агрессией, является одним из видов преступлений против мира человечества. Помимо этого, угроза может выступать содержанием нападения на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой (ст. 360 УК РФ). В реальности такого рода нападения, как правило, сочетают в себе физическое и психическое насилие.

В третьем параграфе рассматривается угроза как способ совершения преступления. В диссертации отмечается, что такой способ совершения преступления как угроза имеет широкое распространение в современном уголовном праве России. Автор выделяет угрозы-способы

строго определённые и неопределённые. Одни и те же по форме угрозы в различных составах трактуются, зачастую, неоднозначно.

Угроза-способ совершения преступления, может выступать не только в качестве обязательного, но и в качестве квалифицирующего признака преступлений. Кроме того, данный способ совершения преступления может выступать признаком, разграничивающим смежные составы преступлений. Например, в зависимости от содержания угрозы хищение может быть квалифицировано как грабёж либо как разбой.

Так, хищение, сопряжённое с угрозой применения насилия, не опасного для жизни или здоровья, квалифицируется как грабёж (п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ), а практически аналогичное деяние, совершённое с угрозой применения насилия, опасного для жизни или здоровья, как разбой (ч. 1 ст. 162 УК РФ).

Для более чёткого разграничения этих преступлений автором предлагается внести изменения в УК РФ. Так, п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ изложить в следующей редакции «с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения насилия», а в ч. 1 ст. 162 УК РФ признак «с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия» заменить признаком «с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой убийством». И во всех тех случаях, где законодатель использует аналогичные обороты осуществить такие же изменения. Основой таких рекомендаций являются результаты проведённого диссертантом изучения юридической литературы и данные опроса сотрудников правоохранительных органов, по которым 81 % респондентов указали на необходимость внесения этих изменений в УК РФ.

Различные виды угрозы-способа совершения преступления можно классифицировать по их содержанию. Всего существует 4 основных вида угроз-способов:

- угроза насилием;

- угроза уничтожением или повреждением имущества;

- угроза распространением нежелательных к огласке сведений;

- и угроза, неопределённая законодателем.

Угроза насилием получила в уголовном законе распространение более чем в 30 составах преступлений. Причём угроза насилием используется в нескольких вариациях, подразделяясь на угрозу убийством, угрозу причинением тяжкого вреда здоровью, угрозу применения насилия, опасного для жизни или здоровья, угрозу применения насилия, не опасного для жизни или здоровья, и собственно угрозу насилием.

Угрозы неопределённого характера могут быть способами совершения таких деяний как доведение до самоубийства (ст. 110 УК РФ), вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления (ст. 150 УК РФ), незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну (ст. 183 УК РФ), принуждение к даче показаний (ст. 302 УК РФ).

Опираясь на то, что законодатель не конкретизирует такие угрозы, автор приходит к выводу, что это могут быть угрозы самые разнообразные: от угрозы распространения позорящих сведений до угрозы убийством. Законодатель в одних случаях в Уголовном законе конкретизирует угрозы, а в других - нет, что, по мнению автора, представляется неверным.

В теории уголовного права и судебной практике уделяется недостаточно внимания рассматриваемым угрозам, что требует совершенствования и упорядочения их использования при конструировании конкретных составов преступлений.

В четвёртом параграфе рассматривается угроза в составах по-ставления в опасность. Превалирующая часть составов поставления в опасность регламентирует уголовную ответственность за нарушение правил, связанных с использованием источников повышенной опасно-

сти. Исключение составляют такие преступления, как поставление другого лица в опасность заражения ВИЧ-инфекцией (ч. 1 ст. 122 УК РФ) и терроризм (ст. 205 УК РФ).

В составах поставления в опасность требуется установление в конкретном деянии угрозы наступления определённого в законе вреда. В данном случае угрозе бесспорно присуща её реальность - то есть реальная возможность наступления вреда. Если угроза не будет объективно реальной в составе поставления в опасность, а будет абстрактной, маловероятной к реализации в данный момент времени, в определённом месте и при иных строго очерченных условиях, то и состав поставления в опасность в целом будет отсутствовать.

Доказано, что в составах поставления в опасность признаки угрозы присутствуют, и, в частности, такой признак как психическое воздействие имеет значение для данных преступлений, поскольку в случае огласки ситуации, создающей угрозу, особенно жизни людей, психика человека (людей) страдает не в меньшей мере, нежели от угрозы убийством в отношении конкретного адресата.

Субъективная сторона составов поставления в опасность, исходя из буквального толкования ст. 24 УК РФ, характеризуется умышленной формой вины (косвенным умыслом). В то же время автор отмечает, что составы поставления в опасность совершаются и по неосторожности. Отсюда следует, что составам поставления в опасность присущи две формы вины: умысел и неосторожность. В диссертации подчёркивается целесообразность включения в Уголовный кодекс РФ соответствующих норм, предусматривающих ответственность за поставление в опасность по неосторожности.

Изучение угрозы в составах поставления в опасность свидетельствует о существовании в теории уголовного права различных точек зрения относительно объективных и субъективных признаков и законодательной конструкции данных составов преступлений. Вопросы вины

и отнесения данных преступлений к формальным либо материальным не имеют чёткого разрешения ни в законе, ни в судебной практике, ни в теории. Законодатель использовал различную терминологию при конструировании составов поставления в опасность применительно к одним и тем же по содержанию оборотам.

Автор приходит к выводу, что некоторые составы преступлений нуждаются в изменении по типу составов поставления в опасность. Он анализирует различные мнения относительно увеличения количества данных составов преступлений в УК РФ.

Диссертант критически относится к предложению изменения ст. 264 УК РФ в части замены признаков «тяжкий вред здоровью» и «смерть человека» признаком «угроза совершения дорожно-транспортного преступления».³ По мнению автора, было бы более точным говорить в таком случае об угрозе причинения тяжкого вреда.

В свете вышеизложенного, в диссертации формулируется вывод о целесообразности в преступлениях против безопасности движения и эксплуатации транспорта в ст.ст. 263-269 УК РФ последствия в виде «тяжкого вреда здоровью», «смерти человека», «крупного ущерба» заменить на «угрозу причинения тяжкого вреда». Такое изменение Уголовного закона решило бы проблемы с определением формы вины в данных преступлениях и позволило бы рассматривать данные деяния только как умышленные.

Эти и другие проблемы угрозы в уголовном праве требуют дальнейшего научного обсуждения, с последующим внедрением наиболее оптимальных и перспективных решений в Уголовный кодекс РФ.

В заключении подведены итоги исследования.

³ Лукьянов В.В. Состав и квалификация дорожно-транспортных преступлений и административных правонарушений: Специальные вопросы уголовного и административного права. - М., 2003. - С. 27-28.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ОПУБЛИКОВАНЫ В СЛЕДУЮЩИХ РАБОТАХ:

1. Коростылёв О.И. Понятие угрозы в уголовном праве России //
Сб. научных трудов. - Ставрополь: СФ КА МВД РФ, 2003. (0, 2 п.л.)

2. Коростылёв О.И. Соотношение психического насилия и угро
зы в уголовном праве // Труды юридического факультета Ставрополь
ского государственного университета. - Ставрополь, 2003. Вып. 4. (0, 2
п.л.)

3. Коростылёв О.И. Дореволюционные криминалисты об угрозе
в уголовном праве // Сб. научных трудов. - Ставрополь: СФ КА МВД
России, 2004. (0, 3 п.л.)

4. Коростылёв О.И. Виды угрозы в уголовном праве // Вопросы
совершенствования правоохранительной деятельности ОВД: Сб. науч
ных статей. - Нальчик, 2004. (0, 3 п.л.)

5. Киселёв А.К., Коростылёв О.И. Угроза и опасность как при
знаки состава терроризма по УК РФ // Антитеррор. - 2004. - № 2. (0, 1
п.л.)

Коростылёв Олег Иванович

УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА УГРОЗЫ

Автореферат

Корректор Е.М. Шуваева

Подписано в печать 09.11.2004 г. Формат 60х84 1/16. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,6. Тираж 100 экз. Заказ № 1716.

Отпечатано в типографии Ставропольского филиала

Краснодарской академии МВД России,

355000, г. Ставрополь, пр-т Кулакова, 43.

на правах рукописи

ИБРАГИМОВ МУРАТ АЖДАУТОВИЧ

НОРМАТИВНЫЕ АКТЫ ИНЫХ ОТРАСЛЕЙ ПРАВА КАК ИСТОЧНИКИ УГОЛОВНОГО ПРАВА

Специальность 12.00.08 - уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук

Ставрополь - 2004

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

Доктор юридических наук,
Доцент, заслуженный

юрист РФ Оганян Роман Эдуардович

Доктор юридических наук, Профессор Аминов Давид Исакович.

Кандидат юридических наук Саруханян Артур Рафаэлович. Российская правовая академия Министерства юстиции РФ

Защита состоится 27 декабря 2004 года в 10 часов на заседании Диссертационного совета КМ 212.256.03 по присуждению ученой степени кандидата юридических наук Ставропольского государственного университета (355009 г. Ставрополь, ул. Пушкина 1, корпус 1а, ауд. 416).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ставропольского государственного университета.

Автореферат разослан «___ » ноября 2004 года.

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. Длительное время в отечественной уголовно-правовой науке считалось, что уголовно-правовая норма может быть выражена только в форме уголовного закона, а сам уголовный закон объявлялся единственным источником уголовного права. Современная правовая доктрина, напротив, исходит из признания полиисточникового характера уголовного права.¹Причем, такое изменение подхода к источникам уголовного права продиктовано, в первую очередь, предписаниями самого уголовного закона: в ч. 2 ст. 1 УК РФ установлено, что Уголовный кодекс РФ основывается на Конституции Российской Федерации и общепризнанных принципах и нормах международного права.

С другой стороны, действующий Уголовный закон устанавливает, что уголовное законодательство Российской Федерации состоит исключительно из Уголовного кодекса (ч. 1 ст. 1 УК РФ).

Таким образом, можно говорить о несовпадении понятий «источник уголовного законодательства» и «источник уголовного права». И если источником уголовного законодательства является исключительно Уголовный кодекс Российской Федерации, то источники уголовного права не ограничиваются уголовным законом.

Так, при конструировании уголовного закона зачастую употребляются ссылки на нормативные акты иной отраслевой принадлежности (например, в ст.ст. 143, 191, 215, 216-219, 263, 264 УК РФ). Кроме того, подавляющее большинство статей Уголовного кодекса содержит бланкетные признаки, где употреблены термины, заимствованные из иных отраслей права. В этой связи возникает вопрос о том,

¹ См., например: Кибальник А.Г., Соломоненко И.Г., Шибков О.Н. Принципы и нормы международного права как источники уголовного права. - Ставрополь, 2000; Коняхин В. Конституция как источник Общей части уголовного права //

могут ли считаться источниками уголовного права нормативные акты иных отраслей права.

Необходимо отметить, что отдельные проблемы использования нормативных положений других отраслей права для конструирования уголовного закона уже становились предметом научного исследования. Анализ подобного рода взаимосвязи уголовного законодательства с нормами других отраслей права представлен в работах Б.В. Волженкина, Л.Д. Гаухмана, Н.Д. Дурманова, В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова, Н.И. Пикурова, С.С. Пирвагидова, Ю.Е. Пудовочкина и других авторов. Тем не менее, специальных исследований монографического уровня, посвященных анализу нормативных актов иных отраслей права в качестве источников уголовного права, не проводилось.

В этой связи тема настоящей работы представляется весьма актуальной и необходимой для проведения диссертационного исследования.

Цели и задачи исследования. Целями настоящего исследования явились теоретическое обоснование необходимости признания нормативных актов иных отраслей права источниками уголовного права, а также выработка категориального определения нормативного акта иной отрасли права, используемого в качестве источника уголовного права. Кроме того, целью работы стало изучение особенностей применения уголовно-правовых норм, источниками которых являются нормативные акты иной отраслевой принадлежности.

Достижению указанных целей способствует решение следующих основных задач:

Российская юстиция. - 2002. - № 4. - С. ; Наумов А. Судебный прецедент как источник уголовного права // Российская юстиция. - 1994. - № 1. — С. 8-11.

1. изучение понятия «источник уголовного права» для обос
нования позиции о возможности признания таковым нор
мативных актов иных отраслей права;

2. исследование обусловленности признания нормативных
актов иных отраслей права источниками уголовного пра
ва;

3. анализ юридических признаков нормативного акта иной
отраслевой принадлежности, являющегося источником
уголовного права;

4. установление содержания уголовно-правовых норм, ис
точниками которых являются нормативные акты иных от
раслей права;

5. исследование особенностей действия во времени уголов
но-правовых норм, источниками которых являются нор
мативные акты иных отраслей права;

6. анализ особенностей квалификации преступлений по уго
ловно-правовым нормам, источниками которых являются
нормативные акты иных отраслей права;

7. изучение имеющейся судебной практики и позиции со
трудников правоохранительных органов, касающихся су
щества проблемы.

Объектом диссертационного исследования являются общественные отношения, возникающие в связи с использованием нормативных актов иных отраслей права в качестве источников уголовного права.

Предметом исследования выступили юридические признаки нормативных актов иных отраслей права, являющихся источниками уголовного права.

Методологической основой исследования явились диалектический, логический, сравнительно-правовой, системно-

структурный, социологический (анкетирование) и некоторые другие методы.

Нормативной базой исследования явились: Конституция Российской Федерации, Уголовный кодекс Российской Федерации, иные федеральные законы (например, Гражданский кодекс Российской Федерации, Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях, Уголовно-процессуальный кодекс РФ, Закон РФ от 21 июля 1993 года «О государственной тайне», Федеральный закон от 13 ноября 1996 г. «Об оружии», Федеральный закон от 10 декабря 1995 г. «О безопасности дорожного движения», Федеральный закон от 8 августа 2001 г. «О лицензировании отдельных видов деятельности», Федеральный закон от 10 декабря 1997 г. «О наркотических средствах и психотропных веществах», Федеральный закон от 18 ноября 1994 г. «О пожарной безопасности»), а также подзаконные нормативные акты (например, Указ Президента РФ от 30 ноября 1995 г. «Об утверждении перечня сведений, отнесенных к государственной тайне», Постановление Правительства РФ от 6 февраля 2002 г. «Об отмене постановлений Правительства Российской Федерации по вопросам маркирования товаров и продукции знаками соответствия, защищенными от подделок», Постановление Правительства РФ от 23 октября 1993 г. «Об утверждении Правил дорожного движения Российской Федерации», Постановление Совета Министров РСФСР от 10 октября 1960 г. «Об утверждении Положения об охоте и охотничьем хозяйстве РСФСР», Приказ МВФ России от 14 декабря 1993 г. «Об утверждении Правил пожарной безопасности в Российской Федерации»).

Теоретическая основа исследования. В процессе исследования применялись достижения наук уголовного права, общей теории права, истории государства и права, филологии.

Среди использованных работ в области уголовного права, надо особо выделить труды таких ученых, как Я.М. Брайнин, А.И. Бойцов, С.В. Бородин, Б.В. Волженкин, Л.Д. Гаухман, А.С. Горелик, Н.Д. Дурманов, С.Г. Келина, А.Г. Кибальник, М.И. Ковалев, В.Н. Кудрявцев, Н.Ф. Кузнецова, В.В. Мальцев, А.В. Наумов, Н.И. Пикуров, А.А. Пионтковский, С.С. Пирвагидов, Ю.Е. Пудовочкин, А.И. Рарог, И.Г. Соломоненко, Н.С. Таганцев, А.Н. Трайнин, М.Д. Шаргородский, Б.В. Яцеленко.

Эмпирическую базу исследования составили результаты выборочного исследования (социологического опроса), проведенного в г.г. Ставрополе, Краснодаре. По специально разработанной анкете опрошено 100 сотрудников правоохранительных органов.

Изучена практика Верховных Судов СССР и РФ, касающаяся темы исследования.

Научная новизна работы заключается в том, что диссертация представляет собой одно из первых в отечественной уголовно-правовой науке комплексных монографических исследований, посвященных проблеме признания нормативных актов иных отраслей права в качестве источников российского уголовного права.

В работе обоснована необходимость доктринального и легального признания нормативных актов иных отраслей права в качестве источников уголовного права. Сформулировано понятие нормативного акта иной отрасли права, используемого в качестве источника уголовного права. Выработаны правила применения уголовно-правовых норм, источниками которых являются нормативные акты иных отраслей права.

Основные положения и выводы, выносимые на защиту:

1. Признание нормативных актов иных отраслей права источником уголовного права обусловлено бланкетной формой конструирования уголовного закона. При ее использовании содержание уго-

ловно-правовой нормы складывается как из положений уголовного закона, так и положений нормативных актов иных отраслей права, которые должны рассматриваться в качестве источников уголовного права.

2. При бланкетной форме конструирования уголовного закона
нормативные акты иных отраслей права не устанавливают признаков
состава преступления. В то же время, наполняя своими положениями
бланкетные признаки состава преступления, нормативные акты иных
отраслей права непосредственным образом влияют на содержание
уголовно-правового запрета.

3. Использование нормативных актов иных отраслей права в
качестве источников уголовного права обеспечивает стабильность
уголовного закона и, при необходимости, позволяет изменять факти
ческое содержание уголовно-правовой нормы без трансформации
текста Уголовного кодекса.

4. В целях единообразного понимания и применения уголов
но-правовых норм в Российской Федерации, а также реализации уго
ловно-правового принципа равенства, источниками уголовного права
следует признавать нормативные акты иных отраслей права только
федерального уровня.

5. Нормативный акт иной отрасли права, являющийся источ
ником уголовного права, можно определить как закон или подзакон
ный акт федерального уровня, положения которого влияют на содер
жание уголовно-правовой нормы.

6. При бланкетной конструкции статьи Особенной части Уго
ловного кодекса квалификация преступлений предполагает совмест
ное применение положений уголовного закона и нормативных актов
иной отраслевой принадлежности.

7. Квалификация преступлений по уголовно-правовым нор
мам, источниками которых являются нормативные акты иных отрас-

лей права, предполагает использование нормативных положений иной отраслевой принадлежности, действующих на момент совершения деяния.

8. Изменение нормативных актов иных отраслей права зачастую приводит к фактической декриминализации деяния или иному улучшению положения лица, совершившего преступление, а, следовательно, в соответствии с ч. 2 ст. 54 Конституции РФ, такое улучшение должно иметь обратную силу. Ухудшение положения лица, совершившего преступление, вследствие изменения нормативных актов иных отраслей права, обратной силы не имеет.

Практическая значимость работы состоит в том, что ее положения и выводы могут быть использованы для совершенствования уголовного законодательства Российской Федерации и практики его применения.

Результаты настоящего исследования могут быть использованы в учебном процессе и научных исследованиях, связанных с проблемами источников российского уголовного права.

Апробация результатов исследования. Положения и выводы диссертации отражены в 4-х научных публикациях. Теоретические выводы и положения докладывались на межвузовских конференциях и семинарах в г.г. Ростов-на-Дону, Краснодаре, Ставрополе, а также на Ученом совете и на заседаниях кафедры уголовного права Ставропольского государственного университета.

Результаты проведенного исследования внедрены в учебный процесс юридического факультета Ставропольского государственного университета и Ставропольского филиала Краснодарской академии МВД России при преподавании курсов «Уголовное право» и «Теоретические основы квалификации преступлений».

Структура диссертации, состоящей из двух глав, объединяющих пять параграфов, предопределена целями и задачами иссле-

дования. Завершает работу заключение и список использованных источников и литературы.

Диссертация оформлена в соответствии с требованиями ВАК.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Первая глава диссертационного исследования посвящена изучению социально-правовой обусловленности признания нормативных актов иных отраслей права источниками уголовного права, а также выработке понятия нормативного акта иной отрасли права, являющегося источником уголовного права.

В первом параграфе исследуется социально-правовая обусловленность признания нормативных актов иных отраслей права источниками уголовного права.

Для обоснования позиции о возможности признания нормативных актов иных отраслей права источниками уголовного права, в работе изучено понятие источника уголовного права.

Проецируя формально-юридическое понимание термина «источник права» в область права уголовного, диссертант приходит к выводу о том, что источник уголовного права представляет собой форму выражения уголовно-правовых норм. Как правило, уголовно-правовая норма в полном объеме выражена в уголовном законе, и этот нормативный акт следует считать источником уголовного права. В то же время, уголовно-правовая норма содержательно может включать положения и других нормативных актов, причем среди них могут быть нормативные акты, не относящиеся непосредственно к сфере уголовно-правового регулирования.

Так, например, норма, устанавливающая уголовную ответственность за нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, содержательно состоит не только из положе-

ний ст. 264 УК РФ, но и включает предписания Правил дорожного движения.

Так что же следует считать источником уголовно-правовой нормы, если ее содержание складывается из предписаний нескольких различных нормативных актов? Исходя из формально-юридического понимания источника уголовного права как формы выражения уголовно-правовых норм, следует признать, что если уголовно-правовая норма выражена в нескольких нормативных актах, то каждый из них является источником такой нормы.

Существование подобного рода полиисточниковых уголовно-правовых норм связано, в первую очередь, с бланкетной формой конструирования уголовного закона. При использовании бланкетной формой конструирования уголовного закона содержание уголовно-правовой нормы складывается как из положений уголовного закона, так и положений нормативных актов иных отраслей права, которые должны рассматриваться в качестве источников уголовного права.

Бланкетная форма конструирования уголовного закона (блан-кетность) может иметь различные проявления.

Так, при бланкетной диспозиции уголовного закона уголовно-правовая норма формулируется с помощью ссылки на нарушение виновным нормативных предписаний (специальных правил) иных отраслей права (например, ст.ст. 143, 191, 215, 216-219, 264 УК РФ). Следовательно, источниками таких уголовно-правовых норм, наряду с уголовным законом, необходимо признавать и нормативные акты иных отраслей права, регламентирующие соответствующие специальные правила. Исходя из этого, использование при правоприменении нормативных актов, устанавливающих соответствующие специ-

альные правила, становится обязательным, что особо подчеркивается в практике Верховного Суда РФ.²

Необходимость обращения к нормативным актам иных отраслей права возникает и в случае, когда при конструировании статьи уголовного закона используются лишь отдельные термины другой отраслевой принадлежности (бланкетные признаки). При использовании в уголовном законе терминов других отраслей права, их понимание и, соответственно, применение при квалификации преступлений должно основываться на их отраслевом определении. В противном случае будут нарушены системные свойства законодательства в целом.

Таким образом, заимствование уголовным правом терминов иной отраслевой принадлежности предполагает сохранение их содержания и предопределяет включение в уголовно-правовую норму нормативных положений, установленных нормативными актами иных отраслей права. А, следовательно, нормативные акты иных отраслей права, раскрывающие содержание бланкетных признаков, выступают источниками соответствующих уголовно-правовых норм.

К примеру, для вменения лицу преступления, предусмотренного ст. 275 УК РФ, по признаку выдачи государственной тайны следует уяснить понятие государственной тайны и содержание составляющих ее сведений. Для этого необходимо обратиться к положениям Закона РФ «О государственной тайне» от 21 июля 1993 года (в действующей редакции), а также к Перечню сведений, отнесенных к госу-

² Постановление Пленума Верховного Суда РСФСР № 1 от 23 апреля 1991 г. «О судебной практике по делам о нарушении правил охраны труда и безопасности горных строительных и иных работ» // Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. -М., 1999. - С. 445; Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 14 от 5 июня 2002 г. «О судебной практике по делам о нарушении правил пожарной безопасности, уничтожении или повреждении имущества путем поджога либо в результате неосторожного обращения с огнем» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 2002. - № 8. - С. 4.

дарственной тайне, утвержденному Указом Президента РФ № 1203 от 30 ноября 1995 г. Названные нормативные акты раскрывают содержание бланкетного признака, употребленного в ст. 275 УК РФ, и могут расцениваться в качестве источников уголовно-правовой нормы об ответственности за государственную измену.

Специфическим проявлением бланкетной формы конструирования уголовного закона является так называемая «скрытая» бланкет-ность, имеющая место в случаях, когда уголовно-правовой запрет граничит с запретом, установленным нормативным актом иной отрасли права.

Так, например, общность границы уголовно-правового и административно-правового регулирования в части установления ответственности за хищения приводит к тому, что содержание уголовно-правовых норм об ответственности за кражу, мошенничество, присвоение и растрату находится в прямой зависимости от нормативных предписаний, установленных ст. 7.27 КоАП РФ. Следовательно, названный административно-правовой нормативный акт следует признать источником соответствующих уголовно-правовых норм.

В любом варианте проявления бланкетности (бланкетная диспозиция, бланкетные признаки, «скрытая» бланкетность) нормативные положения другой отраслевой принадлежности становятся неотъемлемой частью уголовно-правовой нормы. «Наполняя» своими положениями уголовно-правовую норму, нормативные акты иной отраслевой принадлежности должны рассматриваться в качестве источников уголовного права.

Подтверждением сделанного вывода является тот факт, что изменение нормативных актов иной отраслевой принадлежности, на которые имеется ссылка в уголовном законе, влечет изменение содержания уголовно-правовой нормы. Причем такое изменение происходит без изменения текста уголовного закона.

Так, сокращение перечня видов деятельности, на осуществление которых требуются лицензии, произведенное Федеральным законом «О лицензировании отдельных видов деятельности» от 8 августа 2001 г.,³ по существу, повлекло сужение содержания уголовно-правового запрета.

Имеют место и ситуации обратного порядка - когда изменение нормативных актов иной отраслевой принадлежности приводит к расширению сферы действия уголовно-правовой нормы.

Так, изменения, внесенные в ст. 7.27 КоАП РФ Федеральным законом РФ от 31 октября 2002 г. № 133-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях»⁴ привели к расширению сферы действия уголовно-правовых норм об ответственности за совершение кражи, мошенничества, присвоения и растраты.

Сам факт зависимости содержания уголовно-правовых норм от положений нормативных актов иной отраслевой принадлежности подтверждает мысль о том, что такие нормативные акты являются источниками уголовного права.

Исходя из вышеизложенного можно сделать вывод о том, что признание нормативных актов иных отраслей права источниками уголовного права обусловлено бланкетной формой конструирования уголовного закона.

³ Российская газета. - 2001, 10 августа.

⁴ Собрание законодательства Российской Федерации. - 2002. - № 44. - Ст. 4298.

Использование нормативных актов иных отраслей права в качестве источников уголовного права обеспечивает стабильность уголовного закона и, при необходимости, позволяет изменять фактическое содержание уголовно-правовой нормы без трансформации текста Уголовного кодекса. Именно в этом видится функциональное предназначение нормативных актов иных отраслей права, являющихся источниками уголовного права.

Особо подчеркивается, что при бланкетной форме конструирования уголовного закона нормативные акты иной отраслевой принадлежности не устанавливают новых признаков состава преступления; признаки составов преступлений могут быть определены исключительно Уголовным кодексом. В то же время, наполняя своими положениями бланкетные признаки сос _ава преступления, нормативные акты иных отраслей права непосредственным образом влияют на содержание уголовно-правового запрета.

Во втором параграфе первой главы диссертации разработано понятие нормативного акта иной отрасли права, являющегося источником уголовного права.

Необходимой предпосылкой для формулирования понятия нормативного акта иной отрасли права, используемого в качестве источника уголовного права, является изучение самого термина «нормативный акт».

Диссертант приходит к выводу о том, что нормативным является акт, устанавливающий правовые нормы, обязательные для неопределенного круга лиц, рассчитанные на неоднократное применение, действующие независимо от того, возникли или прекратились конкретные правоотношения, предусмотренные актом.

Учитывая федеративную форму территориального устройства России, в работе исследуется вопрос о том, возможно ли при блан-

кетной конструкции уголовного закона считать источником уголовно-правовых норм региональные нормативные акты.

Отмечается, что при бланкетном способе конструирования уголовного закона содержание соответствующих уголовно-правовых норм напрямую зависит от нормативных предписаний иной отраслевой принадлежности. Следовательно, использование региональных нормативных актов в качестве источников уголовного права, по сути дела, означает возможность варьирования круга уголовно-наказуемых деяний в различных субъектах Российской Федерации, что противоречит принципу равенства перед уголовным законом (в зависимости от места жительства). Более того, признание источниками уголовного права региональных нормативных актов противоречит конституционному предписанию о единообразном понимании и применении уголовно-правовых норм в Российской Федерации (п. «о» ст. 71 Конституции России).

Следовательно, при бланкетном способе конструирования уголовного закона источниками уголовного права следует признавать только федеральные нормативные акты иных отраслей права.

В уголовно-правовой науке высказывается мнение о недопустимости признания источником уголовного права подзаконных нормативных актов. Однако в диссертационном исследовании обосновывается позиция, согласно которой к числу нормативных актов иных отраслей права, являющихся источниками уголовного права, следует относить не только федеральные законы, но и подзаконные нормативные акты федерального уровня.

Федеральный закон как нормативный акт, регулирующий наиболее важные общественные отношения, не способен (да и не должен) регламентировать различного рода специальные правила, к которым отсылает уголовный закон (например, правила охраны тру-

да, производства работ, пожарной безопасности, дорожного движения).

Более того, непризнание подзаконных нормативных актов иных отраслей права источниками уголовного права, по существу, нивелирует саму суть бланкетной формы конструирования уголовного закона - способность «сочетать стабильность уголовного закона с оперативностью подзаконных нормативных предписаний, чутко реагирующих на изменения в общественной жизни».⁵ Исходя из этого, можно говорить о правовой обусловленности признания подзаконных нормативных актов иных отраслей права источниками уголовного права.

Далее в работе исследуется вопрос о том, может ли правовое предписание, относящееся к сфере уголовно-правового регулирования, формулироваться в нормативном акте иной отрасли права при отсутствии в уголовном законе соответствующей ссылки?

Так, например, ч. 2 ст. 316 УПК РФ устанавливает формальные правила назначения наказания при согласии подсудимого с предъявленным ему обвинением. В силу ч. 2 ст. 316 УПК РФ, при наличии такого согласия наказание не может превышать две трети максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление. Между тем, уголовное законодательство не предусматривает подобных правил назначения наказания.

В работе особо подчеркивается, что установление самостоятельных уголовно-правовых норм в нормативных актах иных отраслей права противоречит принципам уголовного права, а соответствующие нормативные акты не могут расцениваться в качестве источников уголовного права. Нормативные акты иных отраслей права мо-

⁵ Пикуров Н.И. Уголовное право в системе межотраслевых связей. - Волгоград, 1998.-С. 153.

гут выступать в качестве источников уголовного права лишь посредством взаимосвязи с предписаниями уголовного закона, причем лишь при наличии прямой или подразумеваемой ссылки.

На основании вышеизложенного, нормативный акт иной отрасли права, являющийся источником уголовного права, можно определить как закон или подзаконный акт федерального уровня, предписания которого влияют на содержание уголовно-правовой нормы.

Во второй главе диссертации исследуется применение уголовно-правовых норм, источниками которых являются нормативные акты иных отраслей права.

В первом параграфе второй главы рассматриваются проблемы установления содержания уголовно-правовой нормы, источниками которой являются нормативные акты иных отраслей права.

При бланкетной форме конструирования уголовного закона содержание уголовно-правовой нормы складывается из нормативных положений Уголовного кодекса и нормативного материала иных отраслей права. Следовательно, для применения подобного рода уголовно-правовой нормы необходимо определить круг нормативных актов иной отраслевой принадлежности, которые являются ее источниками. Нередко нормативные акты, положения которых включаются в содержание уголовно-правовой нормы, в тексте уголовного закона не называются. В этих случаях для определения круга нормативных актов иных отраслей права, с которыми связан уголовный закон, необходимо прибегнуть к систематическому толкованию.

Связь нормативных положений различных отраслей права объясняется, главным образом, системными свойствами предмета правового регулирования. В области уголовного права системные свойства предмета правового регулирования проявляются, прежде всего, в объекте уголовно-правовой охраны - ведь зачастую общест-

венные отношения и интересы, составляющие содержание объекта уголовно-правовой охраны, также регулируются другими отраслями права с помощью присущих им методов.

Таким образом, установление отрасли права, нормативные предписания которой влияют на содержание уголовно-правовой нормы, следует начать с установления объекта уголовно-правовой охраны, что позволит определить ту отрасль права, которая также регулирует соответствующие отношения.

Отрасли права, с положениями которых связан уголовный закон, зачастую состоят из системы различных нормативных актов, различающихся по юридической силе. Разумеется, в качестве источника уголовно-правовой нормы, сформулированной бланкетным способом, предпочтительнее использовать нормативный акт, обладающий наибольшей юридической силой. В то же время, источником уголовно-правовой нормы, сформулированной бланкетным способом, может являться и нормативный акт меньшей юридической силы, если он конкретизирует предписания нормативного акта большей юридической силы.

Так, например, требования пожарной безопасности в самом общем виде установлены Федеральным законом от 18 ноября 1994 г. № 69-ФЗ «О пожарной безопасности» (с последующими изменениями и дополнениями). Однако для применения уголовно-правовой нормы об ответственности за нарушение правил пожарной безопасности (ст. 219 УК РФ) положений этого закона явно недостаточно. По этой причине источником соответствующей уголовно-правовой нормы следует признать и Правила пожарной безопасности в Российской Федерации, утвержденные приказом МВД России от 14 декабря 1993 г. № 536 (с последующими изменениями и дополнениями), которые конкретизируют сформулированные в общем виде положения Федерального закона «О пожарной безопасности».

Установление содержания уголовно-правовых норм, источниками которых являются нормативные акты иной отраслевой принадлежности, предполагает необходимость толкования не только уголовного закона, но и нормативных положений иных отраслей права. При этом содержание нормативного материала иной отраслевой принадлежности должно уясняться в контексте нормативных предписаний уголовного закона. И если в процессе толкования будет установлено, что содержание нормативных положений иных отраслей права противоречит уголовному закону, они не подлежат применению.

Во втором параграфе второй главы диссертации исследуются особенности действия во времени уголовно-правовых норм, источниками которых являются нормативные акты иных отраслей права.

Применение бланкетной формы конструирования уголовного закона приводит к тому, что содержание уголовно-правовых норм в ряде случаев напрямую зависит от нормативных положений иной отраслевой принадлежности. Причем эти нормативные положения, большая часть которых относится к уровню подзаконного регулирования, зачастую динамичны.

В этой связи в диссертации рассматривается вопрос: если нормативный акт иной отрасли права, определяющий содержание какого-либо признака состава преступления, изменялся в течение действия неизменного уголовного закона, то какой из нормативных актов иных отраслей права следует применять - нормативный акт, который действовал во время совершения деяния, или же тот, который действует на момент его уголовно-правовой оценки? Решение этого вопроса приобретает особую значимость в случаях, когда деяние совершено в период действия нормативного акта иной отрасли права - источника уголовного права, в силу которого деяние не является преступным, а

затем такой нормативный акт заменяется другим, в силу которого деяние необходимо расценивать как преступление.

На основании конституционных предписаний (ч. 2 ст. 54 Конституции РФ) и принципов уголовного права в работе обосновывается вывод о том, что при квалификации преступления по уголовно-правовым нормам, источниками которых являются нормативные акты иных отраслей права, следует исходить из нормативных предписаний иных отраслей права, действующих на момент совершения деяния.

Поскольку при бланкетной конструкции уголовного закона расширение или сужение круга уголовно-наказуемых деяний зачастую происходит вследствие изменения нормативных актов иной отраслевой принадлежности, без трансформации текста Уголовного кодекса, в работе исследуется вопрос о том, в какой мере изменение нормативных актов иных отраслей права влияет на развитие уголовно-правовых отношений, возникших до их изменения.

Изменение нормативного акта иной отраслевой принадлежности, в ряде случаев, по правовым последствиям сопоставимо с изменением уголовного закона. А, следовательно, если изменение нормативных актов иных отраслей права приводит к улучшению положения лица, совершившего преступление, это улучшение должно иметь обратную силу. Однако такое улучшение положения лица, совершившего преступление, осуществляется без изменения самого уголовного закона, а, значит, непосредственное применение положений ст. 10 УК РФ об обратной силе уголовного закона невозможно.

Представляется, что в этом случае прямое действие должно иметь конституционное предписание о том, что если после совершения правонарушения ответственность устранена или смягчена, применяется новый закон (ч. 2 ст. 54 Конституции РФ).

В третьем параграфе второй главы диссертации исследуются особенности квалификации преступлений по уголовно-правовым нормам, источниками которых являются нормативные акты иных отраслей права.

Как известно, юридической основой квалификации является состав преступления, признаки которого определены уголовным законом. Однако в том случае, когда для конструирования уголовного закона применяется бланкетная форма, на содержание признаков состава преступления непосредственным образом влияют нормативные положения иной отраслевой принадлежности. Соответственно, квалификация преступлений при бланкетной конструкции уголовного закона предполагает совместное применение уголовного закона и нормативных актов иных отраслей права. Только в этом случае возможно установить полное содержание уголовно-правовой нормы и на этом основании квалифицировать совершенное общественно-опасное деяние.

Характерными в этом отношении являются так называемые преступления «со смешанной противоправностью», предусмотренные бланкетными диспозициями уголовного закона (например, ст.ст. 143, 191, 215, 216-219, 264 УК РФ). При квалификации преступления «со смешанной противоправностью», содеянное оценивается не только с точки зрения уголовного закона, но и с позиций нормативных предписаний иных отраслей права (например, административно-правовых норм). Более того, в таких случаях применение уголовного закона становится возможным лишь на основе предварительного применения правовых норм, установленных нормативным актом иной отрасли права.

Так, например, необходимым условием квалификации содеянного по ст. 264 УК РФ является установление факта нарушения правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств.

Исходя из этого, для квалификации преступления как нарушения правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств необходимо совместное применение ст. 264 УК РФ и Правил дорожного движения.

Квалификация преступлений по уголовно-правовым нормам, источником которых являются нормативные акты иных отраслей права, во многом зависит от технико-юридических приемов формулирования уголовного закона. В зависимости от того, имеется ли непосредственно в тексте уголовного закона прямая ссылка на нормативный акт иной отраслевой принадлежности или же такая ссылка лишь подразумевается, существенным образом отличается закрепление результатов квалификации преступления в правоприменительном акте.

Если в уголовном законе имеется прямая ссылка на нормативные акты иной отраслевой принадлежности, правоприменитель в описательно-мотивировочной части правоприменительного акта обязан указать не только статью (статьи) Уголовного кодекса, но и соответствующее правовое положение, установленное нормативным актом иной отрасли права. В том же случае, когда ссылка на нормативные акты иных отраслей права лишь подразумевается, указание их в описательно-мотивировочной части правоприменительного акта возможно, но не обязательно.

В заключении сформулированы основные итоги и выводы диссертационного исследования.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ОПУБЛИКОВАНЫ В СЛЕДУЮЩИХ РАБОТАХ:

1. Нормативные акты иной отраслевой принадлежности как источники уголовного права: Лекция. - Ставрополь: Изд-во Ставро-польсервисшкола, 2003. (1,4 п.л.);

2. Социально-правовая обусловленность признания норматив
ных актов иных отраслей права источниками уголовного права (науч
ная статья) // Труды юридического факультета Северо-Кавказского
государственного технического университета. Выпуск 4. - Ставро
поль: СевКавГТУ, 2004. (0,8 п.л.);

3. Особенности действия во времени уголовно-правовых норм,
источниками которых, наряду с уголовным законом, являются норма
тивные акты иных отраслей права (научная статья) // Труды юридиче
ского факультета Ставропольского государственного университета.
Вып.___. - Ставрополь: СГУ, 2004. (0,3 п.л.);

4. Понятие нормативного акта иной отрасли права, являюще
гося источником уголовного права (научная статья) // Труды юриди
ческого факультета Ставропольского государственного университета.
Вып.___. - Ставрополь: СГУ, 2004. (0,3 п.л.);

На правах рукописи

Минеева Валентина Ивановна

Правовая политика российского государства в области экологии: проблемы реализации

12.00.01 - теория и история права и государства;

история учений о праве и государстве.

12.00.06 - природоресурсное право; аграрное

право; экологическое право.

АВТОРЕФЕРАТ

Диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук.

Ставрополь 2004

Работа выполнена в Северо-Кавказском Государственном техническом

университете

Научный руководитель: доктор юридических наук, профессор

Некрасов Евгений Ефимович

Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор

Момотов Виктор Викторович

доктор юридических наук, доцент Навасардова Элеонора Сергеевна

Ведущая организация: Кубанский государственный аграрный университет

Защита состоится «26» декабря 2004 г. в 10 часов на заседании диссертационного Совета КМ 212.256.03 по присуждению степени кандидата юридических наук при Ставропольском государственном университете по адресу: 355009, г. Ставрополь, ул. Пушкина, 1а, ауд. 416.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ставропольского государственного университета.

Автореферат разослан «24» ноября 2004г.

Ученый секретарь

диссертационного Совета

кандидат юридических наук, доцент Демченко Т.И.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы диссертационного исследования. Устойчивое развитие Российской Федерации, повышение качества жизни и здоровья ее населения, а также обеспечение национальной безопасности возможны только при условии сохранения природных систем и поддержания качества окружающей среды. Для этого необходимо формирование и последовательная реализация государственной экологической политики, внедрение принципов охраны окружающей среды и неистощительного использования природных ресурсов в национальную систему социально-экономических отношений.

Формирование экологической политики российского государства происходит под влиянием международных актов, важнейшими среди которых являются материалы Стокгольмской конференции ООН по окружающей человека среде (1972г.) и Всемирной конференции ООН по охране окружающей среды, состоявшейся в Рио-де-Жанейро в 1992 году, на которых, были провозглашены основные принципы экологического развития цивилизации.

Основой формирования новой сущности экологической политики, а также становления и развития организационного обеспечения ее реализации в России стали Конституция Российской Федерации 1993 года, Закон РСФСР 1991 года «Об охране окружающей природной среды» и Федеральный Закон России «Об охране окружающей среды» 2002 года, в которых отражены основные принципы организации и деятельности российского государства по реализации экологической политики.

Одобренная Правительством Российской Федерации 31 августа 2002 года Экологическая доктрина Российской Федерации также оказала влияние на формирование экологической политики России, направленной на создание благоприятных условий для жизни и здоровья ее населения, обеспечения экологической безопасности.

Вместе с тем, законодательство Российской Федерации отличается противоречиями и пробелами в регулировании отдельных групп общественных отношений в сфере экологии.

В частности, принятый федеральный закон «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием федеральных законов «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» и «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» от 22 августа 2004г. № 122 внес изменения и дополнения в целый ряд федеральных законов, регулирующих отношения в сфере взаимодействия общества и природы, которые существенно ограничивают конституционные права субъектов РФ, лишая их значительных полномочий в сфере управления природопользованием и охраной окружающей среды. При этом органы местного самоуправления наделяются такой компетенцией, с которой они не смогут справиться в силу отсутствия правового механизма их реализации, финансовой поддержки и кадрового обеспечения. Кроме того, ряд полномочий в области охраны окружающей среды и рационального природопользования остаются вообще неурегулированными.

Эти и другие недостатки действующего законодательства значительно затруднят реализацию мер, направленных на сохранение окружающей среды и обеспечение экологической безопасности населения.

В этой связи возникла необходимость в разработке научной концепции, способствующей современному осмыслению правовой политики в области экологии и ее значения в жизни современного российского государства, поиску оптимальных путей достижения ее стратегических целей - создание благоприятных условий жизнедеятельности людей, рациональное

использование природных ресурсов и обеспечение экологической безопасности населения.

Вышеизложенное предопределило актуальность исследования и стало основным фактором для обращения диссертанта к анализу формирования и развития правовой политики российского государства в области экологии, а также организационного обеспечения ее осуществления.

Степень научной разработанности темы и ее теоретическая основа. В отечественной научной литературе ведущее место в исследовании различных аспектов организационно-правового обеспечения экологической политики занимают работы представителей науки теории права и государства, конституционного, экологического, административного, муниципального права, политологии.

Понятия «политика государства», «правовая политика», заложены в учениях философов: Платона, Аристотеля, Цицерона, И. Канта, Дж. Локка, Ш. Монтескье.

Теоретической основой изучения проблемы стали труды: Г. Елленека, Р. Кааса, М. Манели, Е. Попе, Р. Шюсселера и др.

Исследуемым проблемам посвящены работы: С.А. Авакьяна, А.П. Алехина, Г.В. Атаманчука, О.В. Аксенова, М.И. Байтина, М.В. Баглая, И.Л. Бачило, М.И. Брагинского, С.Н. Братуся, А.М. Васильева, А.И. Демидова, Л.И. Зайганова, А.Г. Здравомыслова, И.А. Иванникова, В.Г. Игнатова, Л.И. Каска, В.С. Комаровского, М.А. Краснова, В.В. Лазарева, Б.М. Лазарева, В.Г. Ледяева, А.В. Малько, Н.И. Матузова, Г.В. Мальцева, Л.А. Морозовой, Ж.И. Овсепян, Н.Н. Некрасова, В.С. Нерсесянца, А.А. Развалихина, И.С. Самощенко, В.М. Сырых, И.А. Халий, В.Е. Чиркина, Н.В. Черноголовкина, Ц.А. Ямпольской и других.

Проблемы организационного - правового обеспечения правовой политики государства в области экологии традиционно затрагивали представители науки экологического права. Наиболее значимыми являются труды: С.Б. Байсалова, В.П. Балезина, С.А. Боголюбова, М.М. Бринчука, Н.Н. Веденина,

А.К. Голиченкова, Л.И. Дембо, О.Л. Дубовик, Б.В. Ерофеева, А.А. Забелышенского, Л.А. Заславской, Т.В. Злотниковой, Н.Г. Жаворонковой, Ю.Г. Жарикова, И.А. Иконицкой, Н.Д. Казанцева, А.И. Казанника, О.С. Колбасова, И.О. Красновой, О.И. Крассова, В.Л. Мунтяна, Э.С. Навасардовой, В.В.Петрова, Т.В. Петровой, М.И. Палладиной, И.Ф. Панкратова, Г.Н. Полянской, Н.А. Сыродоева, Л.П. Фоминой, Ю.С. Шемшученко, А.С. Шестерюка и других.

Цель диссертационного исследования - провести, на основе
комплексного исследования содержания и сущности правовой политики
российского государства в области экологии, анализ состояния
организационного обеспечения экологической политики и ее правовой базы,
путем изучения нормативных правовых актов дореволюционной России,
РСФСР, СССР, Российской Федерации, практики формирования и
функционирования организационной структуры государства,

обеспечивающей осуществление правовой политики в области экологии, а также, выявить проблемы, затрудняющие ее осуществление.

Задачи исследования:

- уточнить сущность и взаимосвязь юридических понятий «правовая
политика государства», «правовая политика в области экологии»,
«нормативно-правовая основа», «организационно-правовая основа»;

- определить место экологической политики в системе правовой
политики государства;

изучить вопросы возникновения, формирования, развития, трансформации правовой экологической политики российского государства на различных этапах его исторического развития;

- проанализировать юридическую сущность организационно-правовой
структуры, обеспечивающей осуществление правовой политики российского
государства в области экологии.

Объектом диссертационного исследования является правовая политика российского государства в области экологии, ее сущность и содержание, а также проблемы реализации.

Предметом диссертационного исследования является совокупность законодательных актов, отражающих сущность правовой политики в области экологии, включающих дореволюционное российское, советское и федеральное законодательство современного российского государства, а также организационно-правовая система обеспечения ее реализации.

Методологическая основа исследования базируется на диалектическом, логическом, системно-структурном, историко-правовом, а также на сравнительно-правовом, формально-юридическом и других методах.

Специфика предмета исследования, представляющего межотраслевой интерес, способствовала необходимости применения комплексного подхода к изучению сущности правовой политики российского государства в области экологии.

Применение указанных методов дало возможность комплексно проанализировать сущность и содержание правовой политики российского государства в области экологии в ретроспективе, ее современное состояние и намечающиеся пути развития в будущем.

Источниковедческую базу диссертации составили: законодательство дореволюционной России, СССР, РСФСР, Российской Федерации, Указы Президента РФ, постановления Правительства СССР, РСФСР, Российской Федерации.

В диссертационной работе были исследованы нормативные правовые акты: Русская Правда, Судебник 1550 года, Соборное Уложение 1649 года, Свод Уставов Казенного Управления (1842 года), Свод законов Российской Империи (изд. 1912 года), Декреты Советской власти («О земле», «О лесах», «О социализации земли» и др.), Конституция РСФСР 1918 года, Конституции СССР 1924 и 1936 годов, Конституция Российской Федерации 1993г, Земельный Кодекс РСФСР 1922 года, Горный закон РСФСР 1928 года,

постановления ЦИК и СНК СССР по изучаемым вопросам, Основы земельного, лесного, водного законодательства Союза ССР и союзных республик (принятые в 70 -е годы), законодательство Российской Федерации по вопросам, регулирующим развитие экологической политики в современном российском государстве.

Научная новизна диссертационного исследования. В диссертации проведено комплексное и системное теоретическое исследование понятия, целей и задач правовой политики российского государства в области экологии, ее соотношение с правовой политикой государства и ее видами, практики формирования и функционирования организационно-правовой структуры, обеспечивающей реализацию экологической политики в различные исторические периоды развития Российского государства; выявлены правовые проблемы, препятствующие эффективной реализации правовой политики в области экологии современного российского государства.

Основные положения, выносимые на защиту

1. Современная правовая политика российского государства в области
экологии сформировалась в процессе исторического развития
законодательства, направленного на обеспечение сначала природоресурсной,
затем природоохранительной деятельности государства.

2. Выделяются три этапа формирования государственной правовой
политики в области экологии, которые подразделяются на отдельные
периоды.

/ этап - дореволюционный включает два периода. В первом периоде (IX -кон.XVII вв.) имело место разрозненное законодательство, регулирующее охрану отдельных природных ресурсов и носившее, в большей степени, имущественный характер.

Во втором периоде (XVIII в. - до 1917года) в связи с развитием производительных сил, ростом народонаселения, появлением дисбаланса экосистем, возникает необходимость в совершенствовании

природоресурсного законодательства и формировании организационных структур, призванных осуществлять управление в области экологии.

// этап - советский, подразделяется на три периода. Первый период (с1917г. по 1922г.) характеризуется развитием советского природоресурсного и природоохранного законодательства, связанным с коренными изменениями отношений собственности на природные ресурсы, а также заимствованием некоторых дореволюционных норм, регулирующих указанные отношения при осуществлении правовой политики в области экологии.

Отличительной чертой второго периода (20-е - 60-е гг.) является дальнейшее развитие природоохранного и природоресурсного законодательства и создание значительного числа органов управления в этой сфере.

Третий период (70-е - 80-е гг. XX столетия) важен с точки зрения существенного обновления природоресурсного и природоохранного законодательства, начала формирования собственно экологического законодательства и создания системы специализированных государственных органов, призванных обеспечивать осуществление правовой политики в области экологии.

/// этап — постсоветский (90-е г. XX в. - по настоящее время) характеризуется обновлением экологического законодательства, связанным с изменением и закреплением основ государственного строя в Конституции Российской Федерации 1993 года, а также, изменением внешней политики российского государства в области экологии, происходящим на фоне ухудшения качества окружающей среды в мировом масштабе.

Отсутствует четкая административная политика в формировании системы организационно-правового обеспечения осуществления правовой политики в области экологии, выразившаяся в частых реорганизациях этой системы с постоянным перераспределением функций экологического управления.

Отличительной чертой организационно-правового обеспечения является недостаточное финансирование обеспечения природоохранных мероприятий,

как составного элемента правовой политики российского государства в области экологии.

3. Правовая политика в области экологии является составной частью
правовой политики российского государства, тесно связанной с другими
видами его политической деятельности и определяемой современным
состоянием экономического, социального, демографического, культурного,
идеологического развития.

4. Правовая политика российского государства в области экологии
направлена на определение законодательной стратегии и тактических задач
регулирования общественных отношений в целях обеспечения экологической
безопасности всего российского общества, прав и свобод, живущих в нем
граждан, рационального использования природных ресурсов и создания
благоприятных условий для жизнедеятельности населения.

5.    Нормативно-правовую    основу    правовой    политики    российского
государства   в   области   экологии   составляет   законодательство,   которое
активно   развивается   в   соответствие   с   экономическими,   социальными,
политическими переменами в обществе.

Вместе с тем, ему свойственны нестабильность, дублирование федеральных законов нижестоящими актами, пробелы в регулировании отдельных групп общественных экологических отношений, слабая или вовсе отсутствующая финансовая поддержка реализации правовых актов.

6. В целях совершенствования нормативно-правовой основы политики
российского государства в области экологии предлагается:

- принять федеральный закон «Об экологической политике Российской Федерации», в котором необходимо законодательно закрепить цели, задачи и содержание экологической политики российского государства, пути ее реализации.

7. Для обеспечения финансовой поддержки осуществления правовой
политики в области экологии, необходимо воссоздать экологические фонды,
как целевые бюджетные, деятельность которых должна быть определена

специальным федеральным законом, регламентирующим порядок расходования средств на проведение природоохранных мероприятий.

8. Организационно-правовой особенностью правовой политики
российского государства в области экологии является специально созданная
и постоянно действующая система государственных органов, учреждений и
должностных лиц, обеспечивающих ее осуществление.

Современная организационная система, обеспечивающая реализацию правовой политики российского государства в области экологии, отличается высокой степенью сложности и многообразием органов.

Не решила проблему и, проведенная в 2004 году на основании Указов Президента России от 9 марта 2004г. № 314 «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти» и от 20 мая 2004г. № 649 «Вопросы структуры федеральных органов исполнительной власти», административная реформа федеральных органов исполнительной власти.

В целях улучшения деятельности и совершенствования организационной системы обеспечения осуществления правовой политики в области экологии предлагается:

функции экологического контроля и экологической экспертизы возложить на Федеральную службу экологического, технологического и атомного надзора.

9. Действующее законодательство существенно сужает полномочия
субъектов Российской Федерации в области правового регулирования и
обеспечения осуществления правовой политики в области экологии, при этом
предоставляет, широкие полномочия в этой области органам местного
самоуправления.

Предлагается:

- восстановить нарушенные права субъектов Российской Федерации в сфере охраны окружающей среды и природопользования;

определить организационно-правовой механизм осуществления органами местного самоуправления возложенных на них полномочий.

Практическая значимость и апробация исследования. Отдельные теоретические положения, выводы и рекомендации исследовались и могут быть в дальнейшем использованы законодателями при формировании государственной экологической политики, в практике работы государственных и муниципальных органов, обеспечивающих реализацию правовой политики в области экологии.

В работе сформулированы предложения, направленные на дальнейшее совершенствование организационной системы обеспечения правовой политики российского государства в области экологии, а также предложения по совершенствованию правовой базы экологической политики российского государства.

Материалы диссертационного исследования используются в учебном процессе по курсам «Экологическое право», «Земельное право» в Северо-Кавказском государственном техническом и Северо-Кавказском социальном университетах.

Результаты исследования докладывались на региональных и университетских конференциях, а также отражены в публикациях.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИОННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, определяются цели, задачи, объект и предмет исследования, устанавливается теоретическая и методологическая основа, отмечается научная новизна, сформулированы выносимые на защиту положения, а также раскрывается характер апробации ее основных положений.

Первая глава «Теоретические основы правовой политики российского государства в области экологии» состоит из трех параграфов.

В первом параграфе «Понятие и сущность экологической политики государства» исследуются наиболее общие вопросы, связанные с определением понятий «политика», «экологическая политика», их основных трактовок и методологических подходов. Здесь рассматриваются соотношения понятий «политика» и «функция государства», «экологическая функция».

Диссертант приводит различные взгляды и представления на проблему политики, анализируя ее через идеи, сформулированные в философской, социально-политической и юридической науках.

Автор отмечает, что в научной литературе отсутствует единообразное понимание экологической политики, как и общего понятия политики. Это объясняется сложностью самого явления, богатством его содержания и многообразием свойств. Политика определяется как разновидность государственной деятельности, как решение общественных проблем, обусловленных общими, коренными, публичными потребностями. Характер политики связывается также с деятельностью, направленной на устранение разногласий между публичными и частными интересами.

Диссертант обращается к теории Т. Парсонса, и на ее основе делает выводы о том, что политика связана с процессом государственного управления и функционирования государственных институтов, что она включает в себя основные общественные проблемы и их решение, что она оказывает существенное воздействие на общественные отношения, на жизнь социальной общности в целом и на интересы большой группы людей.

Автор обращается к другим мыслителям, в частности к Щепаньскому Я., который определяет политику как комплекс средств, функций, основывающихся на манипулировании элементами силы для установления,

исполнения и поддержания власти¹. Исходит это из того, что именно власть способна заставить исполнить ее приказания. Вполне очевидно, что на политику оказывает существенное влияние экономическая сфера, поскольку именно в ней формируются устойчивые, сильные групповые интересы.

В диссертации отмечается, что для познания и осуществления правовой политики в области экологии важное значение имеет характер целей, задач современного российского общества и государства, определяющих всю функциональную деятельность государства, права, его институтов, т.е. понимание экологической политики связано с пониманием стратегических целей. А ее осуществление - со сложностью системы государственного управления, с качеством и эффективностью законодательства, способного решать проблемы общества.

В формировании, реализации и понимании любого вида политики, в том числе экологической, немаловажную роль играет государственный интерес, своеобразие которого заключается в том, что он выражает то общее, что связывает членов общества, объединяя их в единую целостность.

Особое значение для правовой политики, в частности, экологической политики, имеет механизм политического действия, где определение цели занимает ведущее место. Это придает целенаправленность действию, отвечает таким требованиям как конкретность и реалистичность, и где учитываются все обстоятельства предполагаемых действий.

Важнейшим компонентом политического механизма является категория «средство», то есть пути и способы достижения целей, все то, что субъекты политики используют для достижения результата. Средства определяют результат, а их отсутствие делает цель недостижимой.

Неоспоримым остается и тот факт, что идеологический фактор всегда присутствует при определении основных направлений политики.

¹ Щепаньский Я. Элементарные понятия социологии.- М., 1996. с.-99.

Автор подчеркивает, что мощное воздействие на политику государства и экологическую в том числе, оказывает широкий круг ценностей. Вся политика государства служит средством реализации таких ценностей как: благосостояние, безопасность, порядок, справедливость, равенство, законность, легитимность, свобода реализации. Особое место среди политических ценностей занимает власть. Власть может быть политической и неполитической. Неполитическая власть основывается, как правило, на авторитете, а политическая - на способности властвующего субъекта проводить свою волю с помощью правовых и политических норм (законов, правовых документов), опираясь на специальный государственный аппарат принуждения.

Политические ценности определяют важнейшие тенденции в формировании государственной политики и экологической в частности.

Далее автор отмечает, что политика является средством реализации функций государства. Что именно в функции государства, как ни в каком другом явлении правовой реальности, раскрываются и теоретические, и практические аспекты политической сферы. Невыполнение государством своих функций, несомненно, вызовет реакцию негативных последствий в политической жизни общества.

Автор обращает внимание на то, что в научной литературе нет единого понятия «функции государства», в том числе «экологической». Разнообразие точек зрения по этому вопросу представлено мнениями ученых теоретиков, таких как: А.И. Денисова, В.Н. Дмитрука, Л.И. Каска, Л.А. Морозовой, Л.В. Николаева, И.С. Самощенко, Н.В. Черноголовкина и других .

² Морозова Л.А. Функции российского государства на современном этапе.// Государство и право. — 1993. -№ 6. - с.98-108; Самощенко И.С. О правовых формах осуществления функций советского государства.//Советское государство и право. - 1956. -№ 3.- с. 79-91; Каск Л.И. , Николаева Л.В. О некоторых вопросах понятия функций государства. // Вестник ЛГУ, - № 11. Экономика, философия, право. Вып. 2., Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1971; Черноголовкин Н.В. Функции социалистического государства. - М.: Юридическая литература, 1970.- с. 7; Денисова А.И. Сущность и формы государства.- М.: Изд-во Московского университета, 1960. — с. 10 и др.

Исследованы также разносторонние подходы к пониманию «экологической функции» среди ученых, представителей различных отраслей права.

Далее в работе отмечается, что в современных условиях, когда наблюдается повышение активности террористических группировок, представляется возможным прогнозирование масштабного использования ими в борьбе с государством и в целом с обществом таких пространственных сфер как мировой океан, воздушная среда, что позволяет говорить о новой точке соприкосновения политики и экологии.

Существует множество подходов к пониманию сущности экологической политики. Так, одни исследователи сводят экологическую политику к системе конкретных мер, предпринимаемых властными структурами по защите окружающей среды; другие - видят в ней не только действия, направленные на ее защиту, но и рациональное использование природных ресурсов, обеспечение нормальной жизнедеятельности человека; третьи - считают, что это взаимодействие различных экономических, политических и социальных структур, направленных на реализацию стратегии в сфере охраны окружающей среды и рационального природопользования.

Учитывая вышеизложенное, и исходя из того, что субъектами экологической политики могут быть государство, политические партии, социальные движения, общественные организации, отдельные индивиды и т.п., автор приходит к выводу о том, что политика российского государства в области экологии направлена на определение законодательной стратегии и тактических задач регулирования общественных отношений в целях обеспечения экологической безопасности всего российского общества, прав и свобод, живущих в нем граждан, рационального использования природных ресурсов и создания благоприятных условий для жизнедеятельности населения.

Во втором параграфе «Экологическая политика как составная часть правовой политики российского государства» рассматриваются понятия «правовая политика», «правовая политика в области экологии»; содержание и взаимосвязь экологической правовой политики с другими видами политической деятельности государства.

Диссертант отмечает, что «правовая политика» не всегда воспринималась как реально существующее явление. Исторически она рассматривалась как набор определенных идей, взглядов, представлений о праве, как прикладная наука, призванная оценивать действующее законодательство и способствовать выработке более совершенного права.

Под правовой политикой понималась политика «в сфере права», политика, осуществляемая «посредством действия права», «с помощью правовых средств».

При появлении большого количества нормативных и ненормативных правовых актов значительно расширились границы действия правовой политики.

На основе анализа различных точек зрения ученых, рассматривающих проблемы правовой политики государства, автор приходит к выводу, что правовая политика определяется как научно обоснованная деятельность государственных и негосударственных органов, что в идеале, она должна иметь свою стратегию, тактику, ясные и обоснованные цели, а также соответствующие средства ее достижения.

Правовая политика есть особая разновидность государственной политики, закрепляющая юридические формы осуществления политического курса страны, воли ее властных структур. Будучи осознанной, политика воплощается, прежде всего, в Конституции РФ, законах, кодексах, других основополагающих нормативно-правовых актах, направленных на охрану и защиту данного социального строя, развитие и совершенствование общественных отношений.

Диссертант отмечает, что в последние годы экология стала сферой повышенного внимания и интереса политической жизни общества.

Проблемы правовой политики в области экологии стали объектом исследования ряда ученых, в первую очередь Г.Н. Полянской, Н.Д. Казанцева, О.С. Колбасова, В.В. Петрова, Ю.С. Шемшученко. Особая заслуга принадлежит О.С. Колбасову, который впервые употребил в своих трудах сочетание понятий «экология»- «политика»- «право»³.

Активное развитие законодательства, закрепляющего основы политики в области экологии, отмечается в России в 90-е годы XX столетия. В Российской Федерации было принято и введено в действие более 25 федеральных законов, регулирующих общественные отношения в сфере взаимодействия общества и природы.

Вместе с тем, автор подчеркивает, что законодательство не было достаточно эффективным и имело ряд недостатков: нестабильность, запутанность, наличие пробелов в регулировании отдельных правоотношений в области охраны и использования природных ресурсов, и как результат - слабое правоприменение, незнание законов.

В работе отмечается, что на формирование и развитие правовой политики в области экологии существенное влияние оказывают изменения, происходящие в экономической, социальной, культурной и других сферах жизни общества.

Проведенные исследования позволяют говорить о том, что современная правовая политика в области экологии является составной частью правовой политики российского государства, тесно связанной с другими видами политической деятельности и определяемой современным состоянием экономического, социального, демографического, культурного, идеологического развития.

³ см. Колбасов О.С. Экология: политика-право. — Изд-во «Наука», 1976.

В параграфе третьем «Понятие организационно-правового обеспечения экологической политики российского государства» автор рассматривает понятие организационно-правового обеспечения экологической политики, которое понимается как специально созданная и постоянно действующая система государственных органов, учреждений, а также должностных лиц, обеспечивающих реализацию определенных направлений деятельности государства.

Организационно-правовая структура государства, обеспечивающая реализацию правовой политики в области экологии развивалась и совершенствовалась постепенно. С момента формирования государства, его органы не были дифференцированными по составу и компетенции. Основу такой структуры составляли военные ведомства, ведомства внутренних дел, финансовые и иностранных языков.

Структура советского, как впрочем, и нынешнего государства отличается высокой степенью сложности, многообразием органов и учреждений, подразделенных на крупные подсистемы.

Изучение различных взглядов ученых на проблему классификации государственных органов, обеспечивающих реализацию правовой политики в области экологии, позволило автору прийти к выводу о том, что наиболее полно раскрыть особенности и содержание организационно-правовой системы позволяет традиционная классификация органов, основанная на конституционных принципах - органы общей и специальной компетенции, которые в свою очередь подразделяются на органы специальной и функциональной (ведомственной) компетенции.

Далее автор обращает внимание на то, что в советский период сформировалась сложная, многочисленная, трудно управляемая организационно-правовая структура, призванная обеспечить реализацию правовой политики в области экологии. Безусловно, эта система не была способна в полной мере реализовать возложенные на нее задачи по охране

природных ресурсов и обеспечению благоприятной окружающей среды, необходимой для нормальной жизни и деятельности человека.

Многими учеными высказывалось мнение о необходимости создания единой сплоченной системы специализированных государственных органов, с наделением их компетенцией в объеме, достаточном для успешной реализации правовой политики государства в области экологии.

В работе также отмечается, что организационно-правовая структура обеспечения экологической политики российского государства постоянно развивается и совершенствуется.

Вторая глава: «Организационно-правовое обеспечение экологической политики российского государства в современных условиях» состоит из трех параграфов.

В параграфе первом «История формирования организационно-правовой основы экологической политики государства» охарактеризованы этапы формирования и развития правовой политики российского государства в области экологии и организационной системы обеспечения ее реализации.

Автор выделяет 3 этапа, которые подразделяются на отдельные периоды:

I этап - дореволюционный включает два периода: 1 период (IX - конец
XVII вв.); 2 период (XVIII в. - до 1917г.);

II этап - советский, подразделяется на три периода: 1 период (с 1917г. по
1922г.); 2 период (20-е-60-е гг.); 3 период (70-е - 80-е гг. XX столетия);

III этап - постсоветский (90-е г.- по настоящее время;).

В первом параграфе рассматриваются первые два этапа.

I этап - дореволюционный. Первый период (IX - кон. XVIIвв.). Этот период характеризуется как подготовительный.

Исторически сложившиеся общественные отношения в сфере взаимодействия общества и природы находили свое отражение в текстах первых памятников древнерусского права: «Русской Правде», Судебниках,

Соборном Уложении 1649г., княжеских грамотах, царских указах и других правовых документах.

Однако законодательство исследуемого периода было разрозненным и охраняло отдельные природные объекты - леса, охотничьих животных, бортничество. Оно придерживалось не столько экологических мотивов, сколько частнособственнических, налоговых, военных. Законодательство носило скорее имущественный, а не охранительный характер и надежно охраняло природные ресурсы великокняжеских, монастырских и общинных владений от посягательства на них сторонних лиц.

Второй период (XVШ в. - до 1917г.). Развитие производительных сил, обнаружение дисбаланса экосистем, рост народонаселения, затрагивающие интересы общества, приводили к качественным изменениям подходов государства к природе и ее компонентам. В стране принимаются специальные законы, регулирующие природоресурсные и природоохранные отношения, а также создаются специальные государственные органы, обеспечивающие охрану лесов, земель, охотничьих животных.

II этап - советский, подразделяется на три периода. Первый период (с 1917 по 1922гг.). Победа октябрьской революции и установление советской власти внесли изменения и в правовую политику государства в области экологии. В стране была ликвидирована частная собственность на природные ресурсы, которые стали достоянием всего народа.

Однако процесс рождения нового советского государства сопровождался экономической отсталостью, разрухой, голодом, что неминуемо способствовало возрастанию нагрузки на природные ресурсы.

Вышеперечисленное предопределило цели и задачи правовой политики государства в области экологии, отражение в первых Декретах, Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа, в законах, в первой Советской Конституции 1918 года и иных правовых актах. Однако в их содержании прослеживалось заимствование дореволюционных норм, регулирующих природоресурсные и природоохранные отношения.

Вместе с тем в стране последовательно проводилась политика государства о бережном отношении к природным богатствам и охране природы, которая виделась в их рациональной эксплуатации.

Второй период (20-е - 60-е гг.). Образование в декабре 1922 года Союза Советских Социалистических Республик (СССР) способствовало развитию общесоюзного природоресурсного и природоохранного законодательства, а также совершенствованию организационно-правого обеспечения правовой политики советского государства в области экологии.

Данный исторический период характеризуется развитием основ правовой политики в области экологии советского государства, а также формированием организационно-правовой системы ее реализации. Однако анализ деятельности по осуществлению экологической политики свидетельствовал о недостатках его организационной структуры. В ведении одного органа сосредотачивались охранительные и промысловые функции.

Отличительной чертой данного периода является создание многочисленных органов управления, регулярно подвергавшихся реорганизациям.

Охрана и распоряжение природными ресурсами в основном находились в руках местных Советов, объекты природы, имевшие общегосударственное значение, передавались в ведение соответствующих наркоматов, переименованных позднее в министерства.

Закон РСФСР «Об охране природы в РСФСР» принятый в октябре 1960 года с новой силой пробудил интерес населения, государственных органов и общественности к проблемам экологии.

Он стал средством правового регулирования отношений по рациональному использованию природных богатств и охране природы, а так же фактором повышения культуры населения, основой для организации их экологического воспитания и образования.

Наряду с прогрессивным значением закона «Об охране природы», в работе отмечаются его недостатки.

Кроме вышеназванного закона, в декабре 1968 года Верховный Совет СССР утвердил Основы земельного законодательства Союза ССР и союзных республик, в соответствии с которыми в союзных республиках были приняты земельные кодексы.

Что свидетельствовало о дальнейшем развитии правовой политики советского государства в области экологии.

Третий период (70-е - 80-е гг.). Этот период отличался активным развитием законодательства, направленного на дальнейшее формирование и совершенствование правовой политики советского государства в области экологии.

По-новому стал осуществляться подход к обеспечению реализации экологической политики государства. Так, от министерств, ведомств, предприятий и организаций требовалось повышение ответственности за строгое соблюдение экологического законодательства.

Ошибочным было то, что на одни и те же государственные органы одновременно возлагались обязанности «планирования использования» и «надзора и контроля за использованием» природных ресурсов, т.е. они сами должны себя контролировать. Таким образом, в одном органе сочетались функции эксплуатационно-хозяйственная и контрольно-надзорная.

Совершенно очевидно, что эти функции не совместимы в одном органе.

В результате осуществления многочисленных организационных и правовых мероприятий в нашей стране сложилась определенная организационно-правовая система реализации экологической политики.

В сложившейся системе ошибочным являлось то, что, значительные задачи в деле осуществления экологической политики советского государства возлагались на отраслевые министерства, которые практически все использовали в своей хозяйственной деятельности те природные ресурсы, охрану которых были призваны обеспечивать.

В этой связи, предложение О.С. Колбасова⁴ о выделении органа в системе специализированных государственных органов, обеспечивающих реализацию правовой политики в области экологии, способного подняться выше экономических интересов любой отрасли производства, имело важное значение.

Второй этап формирования и развития организационно-правового обеспечения реализации экологической политики завершился образованием Государственного комитета СССР по охране природы, который осуществлял координацию деятельности всех министерств и ведомств в деле реализации правовой политики страны в области экологии.

Важным историческим событием российского общества и точкой отсчета нового периода в развитии правовой политики государства в области экологии, стал распад СССР и последовавшие за ним качественные политические и социально-экономические преобразования.

Третий этап - постсоветский (90-е г.- по настоящее время). Его особенностью является обновление экологического законодательства, связанное с изменением и закреплением основ государственного строя в Конституции Российской Федерации 1993 г. и формированием рыночных отношений; изменение внешней политики российского государства, происходящие на фоне ухудшения качества окружающей среды в мировом масштабе, проведение административных реформ органов государственной власти российского государства.

Более подробно третий этап развития правовой экологической политики и обеспечение ее реализации будет рассмотрен в следующих параграфах настоящего исследования.

⁴ Колбасов О.С. Экология: :политика-право. Изд-во «Наука». 1976. с.217.

Параграф второй «Организационно-правовое обеспечение правовой политики российского государства в области экологии в 90-е годы.

В диссертации отмечается, что окончание ушедшего в историю тысячелетия ознаменовано целым рядом реорганизаций, преобразований, проведенных как в политической системе государства, так и в его социальной сфере, которые отразились и на формировании организационной системы обеспечения правовой политики Российской Федерации в области экологии.

В последние годы уходящего тысячелетия организационная система неоднократно изменялась, причем, «не в сторону совершенства». Далее в работе подробно анализируется ее эволюция, а также дана юридическая оценка этому процессу.

Очередные преобразования организационно-правовой системы были произведены в соответствии с Указом Президента РФ от 17 мая 2000 г. № 867 «О структуре федеральных органов исполнительной власти». В результате были упразднены Государственный комитет Российской Федерации по охране окружающей среды, Федеральная служба лесного хозяйства, Государственный комитет Российской Федерации по земельной политике. Их функции были переданы вновь созданному Министерству природных ресурсов Российской Федерации.

Положительной стороной проведенной реорганизации явились: ликвидация нескольких федеральных управленческих структур, дублирующих функции друг друга; а также появление возможности консолидировать реализацию ряда направлений деятельности в сфере экологии.

В то же время возникли противоречия в вертикальной структуре органов исполнительной власти. Ранее она состояла из двух или трех звеньев (федеральный орган исполнительной власти - территориальный орган в каждом субъекте Российской Федерации - орган на уровне административного района).

В связи с проведенной реорганизацией органов исполнительной власти и созданием федеральных округов, в отношении некоторых федеральных органов исполнительной власти введены дополнительные территориальные структуры (созданы Департаменты соответствующих служб).

Таким образом, федеральные органы исполнительной власти приобрели четырехуровневую систему управления.

Однако этим система государственных органов реализующих экологическую политику не исчерпывается. Тенденцией последних лет являлась практика создания в субъектах Российской Федерации собственных органов.

Автор раскрывает причины происходящих процессов. Это, в первую очередь, имущественный интерес, желание самостоятельно распоряжаться природными объектами, находящимися в пределах их административно-территориальной компетенции, а также желание государства переложить бремя ответственности за охрану и использование природных объектов на их собственников и органы местного самоуправления.

Автор отмечает, что сложившаяся структура территориальных органов Министерства природных ресурсов России характеризуется чрезвычайной степенью централизации власти на федеральном уровне. Министерство природных ресурсов РФ выполняло практически все полномочия органов власти субъектов Российской Федерации и местного самоуправления в сфере экологии, ущемляя при этом их права.

Безусловно, сложившаяся структура требовала поиска путей дальнейшего ее совершенствования.

В третьем параграфе «Осуществление правовой политики в области экологии на современном этапе российского государства» обращается внимание на то, что основы правовой политики в области экологии современной России закреплены в Конституции РФ, Федеральном законе «Об охране окружающей среды» от 10.01.2002г., указе Президента России «О Концепции национальной безопасности Российской Федерации» от

10.12.97. № 1300 и от 10.01.2000г. № 24, отражены в Экологической Доктрине Российской Федерации, одобренной распоряжением Правительства РФ 31.08.2002г. № 1225р и других основополагающих документах.

Одним из условий эффективности ее реализации является отсутствие пробелов в правовом регулировании общественных отношений, а также качество текущего законодательства и его финансовое обеспечение.

Вместе с тем, по мнению автора диссертации, российское законодательство страдает определенными недостатками. В качестве примера автор приводит Федеральный закон РФ «Об охране окружающей среды» и Земельный кодекс РФ.

Далее в работе проведен анализ экологических проблем, порожденных социально-экономическими преобразованиями государства, на основе которого строится вывод о том, что практически все они связаны с деятельностью в различных сферах жизни общества: социальной, политической, экономической, культурной, образовательной и т.д.

Напряженная экологическая обстановка в Российской Федерации отрицательно сказывается на экологической безопасности населения и требует значительных затрат общества на предотвращение и ликвидацию загрязнения окружающей среды. Вместе с тем переход экономики страны к рыночным отношениям сопровождается сокращением бюджетных средств, выделяемых на охрану окружающей среды.

В России также не обеспечивается прогрессивное развитие и внедрение в практику ресурсосберегающих, малоотходных технологических процессов, экологически обоснованное размещение производительных сил, перераспределение материально-технических ресурсов в приоритетные сферы природопользования.

Автор предлагает комплекс правовых мер, которые могут способствовать предотвращению негативных тенденций в экологической сфере. Представляется, что достойным решением в данной ситуации может быть принятие федерального закона «Об экологической политике Российской

Федерации», внесение соответствующих изменений и дополнений в действующее экологическое законодательство, а также бюджетно-налоговое.

Далее диссертант обращает внимание на то, что реализация правовых норм, закрепляющих цели, задачи и направления развития экологической политики, во многом зависит от формирования эффективной организационно-правовой системы обеспечивающей реализацию правовой политики российского государства в области экологии.

Отмечается, что резерв повышения эффективности реализации правовой экологической политики кроется не в количестве специальных органов и увеличении числа их уровней, а в стабилизации их компетенции, четком разграничении полномочий, исключении дублирования функций, нормативно-правовом и финансовом обеспечении их реализации.

На сегодняшний день, в России, казалось бы, сделана попытка конкретизировать полномочия органов государственной власти субъектов РФ и органов местного самоуправления в сфере реализации экологической политики. Так, Федеральным законом «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием федеральных законов «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» и «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» от 22 августа 2004г. № 122 внесены изменения и дополнения в целый ряд федеральных законов, регулирующих отношения в сфере взаимодействия общества и природы. Однако, указанный федеральный закон своими положениями не только не стабилизирует положение, а наоборот, нарушает конституционные права субъектов РФ, лишая их законодательной деятельности (в области охраны и использования лесов) и ряда полномочий в сфере управления природопользованием и охраной окружающей среды, при этом органы

местного самоуправления наделяются такой компетенцией, с которой они не смогут справиться в силу отсутствия правового механизма их реализации, финансовой поддержки и кадрового обеспечения. Кроме того, ряд полномочий в области охраны окружающей среды и рационального природопользования остаются вообще неурегулированными.

Последняя административная реформа федеральных органов исполнительной власти, проведенная в России на основании Указов Президента РФ от 9 марта 2004г. № 314 «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти» и от 20 мая 2004 г. № 649 «Вопросы структуры федеральных органов исполнительной власти» существенно изменила не только состав органов, но и саму идеологию построения и компетенции этой системы.

В работе отмечаются ее положительные и отрицательные стороны, которые непременно отражаются на эффективности реализации правовой политики российского государства в области экологии.

В частности, новая система федеральных органов исполнительной власти принципиально отличается от ранее существовавших, представляя собой упорядоченную и соподчиненную трехуровневую вертикальную систему федеральных органов исполнительной власти. Обозначение общей компетенции каждого звена системы исполнительных органов признается положительной.

Вместе с тем, характер ряда полномочий, предоставленных отдельным органам, противоречит самому предназначению органов исполнительной власти, которые призваны исполнять, соблюдать и применять нормы права. Так как, в соответствии со ст. 2 Указа Президента РФ от 9 марта 2004 г. № 314 «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти» министерства практически, стали органами нормотворчества.

Однако нам представляется, что подзаконное нормотворчество исполнительных органов должно сводиться к минимуму.

В соответствии со ст. 3 Указа, министерствам вменяются полномочия по выработке государственной политики в определенной сфере деятельности (в нашем случае - государственной политики в области экологии).

Что же касается остальных полномочий министерств, то наиболее значимыми из них, с точки зрения организации управления, являются координация и контроль деятельности находящихся в его ведении федеральных служб и федеральных агентств, а также полномочия, касающиеся внебюджетных фондов.

Исполнительно-распорядительную деятельность, в том числе в сфере экологии будут осуществлять федеральные службы и федеральные агентства.

В общем виде компетенция федеральных служб сводится к осуществлению контроля и надзора, достаточно полно трактуемом Указом.

Федеральное агентство осуществляет деятельность по оказанию государственных услуг по управлению государственным имуществом и правоприменительные функции, за исключением функций по контролю и надзору (ст. 5 Указа).

Эти общие полномочия трансформируются в специфические юридические действия в сфере реализации правовой политики российского государства в области экологии.

На федеральном уровне обеспечение реализации экологической политики возложено на ряд министерств и федеральных служб.

Существенным недостатком проводимой административной реформы являются поспешность и непродуманность, заключающаяся в создании структур, дублирующих полномочия друг друга (Федеральной службы по надзору в сфере природопользования и Федеральной службы экологического, технологического и атомного надзора), наделении контрольными функциями Федерального агентства кадастра объектов недвижимости и др.

Такие преобразования представляются нецелесообразными, поскольку экологический надзор (контроль) включает и природопользование.

Совершенно очевиден тот факт, что обеспечить охрану окружающей среды практически невозможно вне отношений природопользования, что рациональное природопользование включает в себя все требования по охране окружающей среды.

На наш взгляд, было бы правильным возложить осуществление экологического контроля и проведение экологической экспертизы на один государственный орган - на Федеральную службу экологического, технологического и атомного надзора.

Характеризуя состояние организационно-правового обеспечения экологической политики, отражая проблемы и недостатки, автор вносит предложения по ее совершенствованию.

В заключении подводятся итоги проведенного исследования, намечаются пути дальнейшего развития экологического законодательства и совершенствования организационно-правовой системы обеспечения экологической политики Российской Федерации.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих научных публикациях (общий объем 1,7 п.л.):

1. Минеева В.И. К вопросу о применении норм института
ответственности за экологические правонарушения. // Право и окружающая
среда: Материалы научно-практический конференции (14 сентября 2001г.). -
Ставрополь, 2001, - 0,3 п.л.

2. Минеева В.И. Защита прав граждан на благоприятную окружающую
среду. // «Вузовская наука - Северо-Кавказскому региону»: Материалы V
Региональной научно-практической конференции. Часть четвертая. -
Ставрополь, 2001.- 0,1 п.л.

3.   Минеева В.И.   К вопросу о   совершенствовании организационной
структуры     органов     управления     природопользованием     и     оранной
окружающей   среды//Проблемы   правового   регулирования   экологических
отношений: история и современность (август 2002г.).- Ставрополь, 2002. -
0,3 п.л.

4. Минеева В.И. Охрана природы в древнерусском законодательстве. //
«Вузовская наука - Северо-Кавказскому региону». Материалы VI
региональной научно-практической конференции.- Ставрополь, 2002.-0,1 п.л.

5. Минеева В.И. Принцип регионализации в государственном
экологическом управлении. // «Вузовская наука - Северо-Кавказскому
региону». Материалы VII региональной научно-практической конференции.
- Ставрополь, 2003. -0,1 п.л.

6. Минеева В.И. Основы формирования природоохранных органов в
период становления советской власти (1917-1922гг.). // Правовое

регулирование экологических отношений: история и современность (10 октября 2003 г.).- Ставрополь, 2003.- 0,6 п.л.

7. Минеева В.И. К проблеме классификации функций государства. // «Вузовская наука Северо-Кавказскому региону». Материалы VIII региональной научно-практической конференции. Ставрополь, 2003.- 0,2 п.л.