Новая страница 1

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ................................................................................................... 4

ГЛАВА 1. Понятие международной правосубъектности и общие

тенденции ее развития

§ 1. Научные подходы к понятию «субъект международного права»....22

§ 2. Тенденции развития международной правосубъектности

индивида................................................................................................... 34

ГЛАВА 2. Статус транснациональных компаний и проблема их международной правосубъектности

§ 1. Основные критерии правового статуса транснациональных

компаний.................................................................................................... 54

§ 2. Генезис и современные организационные формы транснациональных компаний (ТНК): определение и сущность в доктрине и

праве.......................................................................................................... 63

§ 3. Практические предпосылки становления международной

правосубъектности ТНК............................................................................... 82

§ 4. Проблема статуса транснациональных компаний в Российской

Федерации.................................................................................................. 90

ГЛАВА 3. Международная правосубъектность наций и народов и проблема

их самоопределения

§ 1. Сущность права наций и народов на самоопределение и предпосылки

его становления.......................................................................................... 101

§ 2. Возникновение международной правосубъектности наций и народов

при реализации их права на самоопределение....................................... 117

§ 3. Вопросы правового положения национальных меньшинств
............................................................................................................... 139

Введение

Актуальность темы исследования. За время своего существования международное право прошло огромный путь становления и преобразования в существующую сегодня правовую систему - современное международное публичное право. Ныне оно обрело солидный фундамент в виде основных и специальных юридических принципов, сформировался действенный механизм регулирования сотрудничества в разных областях международных отношений, обеспечивающий реализацию правовых норм; сложился и продолжает пополняться весьма емкий массив общеобязательных правил поведения субъектов международного права; происходит процесс разделения этого массива на отрасли, подотрасли и институты.

Новые тенденции мирового общественного развития, обозначившиеся в конце XX — начале XXI века, поставили перед международно-правовой наукой ряд важных теоретических и практических задач, от эффективного решения которых во многом будет зависеть выбор стратегического направления дальнейшего развития человеческой цивилизации.

Главнейшая из этих задач, на наш взгляд, заключается сегодня в определении содержательных характеристик будущего мирового порядка, основанного на верховенстве права, а это напрямую зависит от сущности применяемых в международном праве категорий. Наибольшую остроту в данном контексте приобретают вопросы, связанные с субъектным составом международного права.

В современных условиях становится все более острой необходимость упорядочивания и решения некоторых вопросов теории международного публичного права, до сих пор являющихся дискуссионными в науке международного права. К таковым, в числе прочих, относятся вопросы: определения международной правосубъектности, соотношения понятий «международная правосубъектность» и «правовое положение субъекта

международного права». Актуальность постановки указанной проблемы предопределяется фундаментальными изменениями, произошедшими в мире на рубеже 1980 — 1990-х годов, которые привели к распаду сложившейся во второй половине XX века системы международных отношений, основанной на противостоянии блоков социалистических и капиталистических государств. На смену биполярному миру времен холодной войны пришла динамично развивающаяся новая сложная мировая система, характеризующаяся многополярностью и многомерностью всех составляющих ее компонентов.

Однако, вопреки ожиданиям многих политических и научных деятелей, указанные процессы не привели к существенному сближению Востока и Запада и, как следствие, построению единого мирового сообщества, основанного на универсальных ценностях, принципах взаимопомощи и сотрудничества всех государств мира. Напротив, на фоне роста глобальной взаимозависимости достаточно ясно стали проявляться тенденции разрастания региональных этнических конфликтов, усиления сепаратистских тенденций и стремительного роста международного терроризма.¹ Чудовищные по своему цинизму и последствиям террористические акции в РФ, США, события на Балканах и Ближнем Востоке, появление новых ядерных держав и односторонний выход Соединенных Штатов из договора по ограничению противоракетных вооружений (ПРО) поставили под угрозу существующую систему международной безопасности. Кардинальные изменения произошли и в сфере международных экономических отношений, лейтмотивом которых стало заметное усиление влияния транснациональных корпораций (ТНК) и других субъектов международной хозяйственной деятельности на формирование и регулирование мировых процессов. Трудноразрешимыми стали глобальные проблемы, ясно показавшие

¹ См.: Современные международные отношения. Учебник. / Под ред. А.В. Торкунова. М., 2000. С. 4-9.

недопустимость и опасность потребительского отношения людей к природе и друг к другу.

Несмотря на наличие целого ряда негативных факторов, современный мир полон примеров, подтверждающих неуклонное движение человечества по пути к более устойчивому и целостному международному сообществу. В последние годы очевидной стала тенденция сужения возможностей национальных правительств решать насущные проблемы в локальных, ограниченных рамками своих государств масштабах, без тесной координации действий друг с другом. Интеграционные процессы, происходящие сегодня в политической, экономической, информационной, духовной сферах, вызывают потребность в более тесном взаимодействии государственно-политических систем, основой правового регулирования которого, по нашему мнению, способны стать только международно-правовые нормы.

«В новых условиях, — отмечает И. И. Лукашук, — традиционные механизмы саморегулирования, такие, как равновесие сил, оказываются малопригодными и подлежат замене механизмами целенаправленного управления, основанными на демократическом сотрудничестве. Баланс сил должен быть заменен балансом интересов. Гармонизация общих и национальных интересов — гарантия тех и других, основа нового мирового порядка. Справедливый порядок может иметь надежную опору не в равенстве сил, а в равенстве прав и обязанностей, а также в особой ответственности могучих держав».²

Международное право является по своей сути общедемократической нормативной системой. В его основополагающих источниках уже нашли закрепление многие общечеловеческие ценности: недопустимость применения силы или угрозы силой, невмешательство во внутренние дела государств, уважение прав и свобод человека, разоружение, межгосударственное сотрудничество и другие. Только при помощи

² Лукашук И.И. Нормы международного права в международной нормативной системе. М., 1997.

С. 14.

международного права «независимые, действительно равноправные государства образуют устойчивую международную систему, становятся зависимыми не от усмотрения сильного, а от общесогласованных норм международного общения».³ В этом — основа международного правопорядка и стабильности.

О росте роли и значения международного права в современном мире свидетельствует тот факт, что в последние десятилетия произошло существенное расширение круга общественных отношений, составляющих предмет его правового регулирования. Этот процесс развивается сегодня в двух основных направлениях. Для первого из них характерна регламентация международным правом новых направлений межгосударственного сотрудничества. Содержание второго определяет все более глубокое проникновение регулирующего воздействия международно-правовых норм в сферу внутригосударственных отношений.

Объективные тенденции развития международных отношений, а также увеличение взаимозависимости и взаимовлияния государств привели к расширению сферы правового регулирования этих отношений, что выразилось в появлении новых отраслей международного права. Так, например, только во второй половине прошлого века в его рамках в относительно короткие исторические сроки сформировались такие новые отрасли, как международное право прав человека, международное право окружающей среды, международное уголовное право, международное космическое право, международное ядерное право и ряд других.

Конец XX — начало XXI в. в. ознаменовались осуществлением крупного прорыва на ряде ключевых направлений научно-технического прогресса, который повлек за собой создание единого общемирового информационного пространства, углубление и диверсификацию международных экономических связей, появление новых революционных

³ Рыбаков Ю., Скотников Л., Змеевский А. Примат права в политике // Международная жизнь. 1989. №4. С. 61-62.

технологий в промышленности и медицине. Указанные факторы придали взаимозависимости государств глобальный характер и породили, наряду с дополнительными возможностями социально-экономического прогресса и расширения человеческих контактов, новые опасности крупномасштабных экономических кризисов, техногенных катастроф, роста международного терроризма и транснациональной организованной преступности.⁴

Эти моменты являются, на наш взгляд, ключевыми к пониманию и раскрытию проблемы новых тенденций развития международной правосубъектности, поскольку, только взяв в качестве отправной точки определенную модель понимания данных вопросов, можно прийти к объективно обоснованному и логически правильному выводу по решению поставленной задачи.

Цель и задачи диссертационного исследования. Цель данного исследования заключается в поиске решения конкретной проблемы существования в международном сообществе категорий участников международных отношений, наделенных лишь ограниченной правосубъектностью, или же качественные характеристики которых исключают возможность говорить о них как о субъектах международного права.

Задачи исследования включают разработку классификации этой категории субъектов с использованием различных методов сравнительного, исторического, позитивно-правового. Основной задачей настоящего исследования является определение места и роли упомянутых субъектов в рамках системы международного права.

Методологическая и научная основы диссертации. Цель и задачи, поставленные в данной диссертационной работе, определяют методологию в качестве одного из объектов исследования. Международное право имеет

⁴ См. Концепция внешней политики Российской Федерации // Международное право. 2001. № 1. С. 434-435.

ряд проблем, связанных с определением его методологического инструментария.

Проблема субъектов интересна именно тем, что само понятие тенденций развития международной правосубъектности является исключительно доктринальным, определяемым отраслевой этимологией. В каждой отдельной науке понятие субъекта, если таковое существует, имеет свое конкретное содержание и дефиниции. Предполагается, что данное понятие должно быть объективно научно и всесторонне обосновано.

Поэтому в процессе диссертационного исследования, наряду с использованием общенаучных методов, таких как историко-правовой, сравнительно-правовой, логический, автор учитывал специфику поставленной проблемы, презюмирующей положительную значимость доктринальных разночтений по вопросам исследования, комплексный анализ правового регулирования рассматриваемой проблемы с различных точек зрения.

В международном публичном праве понятие «новых субъектов» является формирующимся и дискуссионным. В конце XX века новые субъекты стали активно вовлекаться в международные отношения: после Второй мировой войны и образования в 1945 г. Организации Объединенных Наций, в ее Уставе было закреплен принцип равноправия и самоопределения наций и народов. Впоследствии был принят ряд международно-правовых актов, развивших данные права наций и народов: Всеобщая декларация прав человека 1948 г., Международные пакты о правах человека 1966 г., с двумя Факультативными протоколами к ним, Декларация о принципах международного права 1970 г., Заключительный акт СБСЕ 1975 г., Дополнительные протоколы I и II 1977 г. к Женевским конвенциям 1949 г. и др.

Таким образом, в середине XX века нации и народы были выведены на
арену международных отношений в качестве

субъектов вместе с государствами и международными организациями.

Однако по вопросу международной правосубъектности наций и народов сразу же возникли разногласия в признании качества их международной правосубъектности и в западной, и в советской юридической доктрине. Полемика велась также по определениям специфики понятий: нация, народность, народ, этническая группа, этнос, и их международно-правовому содержанию.

Иная ситуация сложилась по вопросу индивида и признания (или не признания) за ним качеств субъекта международного права, а на этой основе - его международной правосубъектности. Несмотря на большой массив международных актов, наделяющих индивида необходимыми чертами международной правосубъектности, индивид не признается многими юристами в качестве субъекта международного права. Так, Г. И. Тункин, А. Фердросс, С. В. Черниченко, В. М. Шуршалов и другие видные юристы-международники, так или иначе, одинаково признают за индивидом только право- и дееспособность в международных отношениях. Это объективно подтверждается и имеющимся нормативным материалом: предоставление индивиду права на предъявление иска государству и разбирательство в Трибунале по морскому праву согласно ст. 190 Конвенции ООН по морскому праву и др. За индивидом признается и международная деликтоспособность - физические лица могут привлекаться к международной ответственности за совершение военных преступлений согласно Уставам Нюрнбергского и Токийского военных трибуналов, а также Международных трибуналов по Руанде и Югославии.

Ещё более острым является вопрос о правосубъектности
транснациональных корпораций, которые на сегодняшний день являются
субъектами не только международных экономических отношений, но и
имеют некоторые элементы международной правосубъектности на
основании заключаемых при их образовании международных договоров. В
диссертации предпринимается попытка установить место

транснациональных корпораций в системе международного права,

определить элементы их правосубъектности, свидетельствующие в пользу признания за ними качеств субъекта международного права, и в то же время отметить показатели, по которым ТНК на сегодняшний день не признаются полноправными субъектами международного права. При этом научной основой для исследования данного вопроса стали работы зарубежных авторов, наиболее глубоко изучавших данный вопрос: Ф.Джессепа, А.Левенфельда, Е.Питерсмана, В.Фи кентшера, В.Фрид мэна, П. Фишера, Г.Эрлера, и других. Были учтены позиции российской правовой мысли по вопросам международного хозяйственного (экономического) права, изложенные в трудах: А. Г. Богатырева, ММ.. Богуславского, Н. Н. Вознесенского, Г.К. Дмитриевой, В. М. Корецкого, Л. А. Лунца, Л. А. Ляликовой, И. СПеретерского, и других авторов.

Эмпирическую базу исследования составили проанализированные в работе основные документы ООН, резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, международные договоры по исследуемой проблематике, практика Международного Суда ООН и Европейской Комиссии по правам человека, различные проекты документов о статусе ТНК, разработанные Комиссией по ТНК при ООН, доклады ЮНИДО, ЮНЕП, другие документы.

Научная новизна исследования. Научная новизна проведённого исследования заключается в попытке комплексного определения тенденций развития международной правосубъектности в современных условиях, как для индивида и ТНК, правосубъектность которых является формирующейся, но объективно расширяющей круг субъектов международного права, так и наций и народов, борющихся за независимость, правосубъектность которых в международном праве давно признана, но, на наш взгляд, в современных условиях требует переосмысления и реновации в сторону некоторого сужения. Как уже было сказано, раскрытие этой проблемы лежит в фокусе таких понятий, как «международная правосубъектность», «международно-правовое положение субъекта», «международно-правовой статус субъекта», и, конечно же, «субъект международного права».

Очевидно, что «в XXI веке будет расширен объем правосубъектности индивидов, признана правосубъектность других коллективных образований (например, международных неправительственных образований, транснациональных корпораций, церковных объединений)».⁵ Это можно считать верным, если расширение массива международного права будет сопровождаться аналогичными позитивными сдвигами в обществе: утверждением безусловной ценности каждой человеческой жизни и действенным механизмом правовой защиты человека.

Прежде чем перейти к анализу поставленной в диссертации проблемы, необходимо отметить, что, на наш взгляд, научное обоснование целесообразности выбора для диссертационного исследования правовой категории «тенденций» развития международной правосубъектности обусловлено объективной исторической закономерностью развития общественного сознания. Поэтому, при рассмотрении любой подобной проблемы необходимо руководствоваться современными ей представлениями, взяв их за основу исследования. Но полную и достоверную картину исследуемого явления можно показать лишь с учетом изменений, которые это явление претерпевало на протяжении какого-либо промежутка времени, т.е. с учетом его динамики, как положительной, так и отрицательной. Это также относится и к рассматриваемой проблеме и выбору для этого методологического инструментария. С. В. Черниченко по данному вопросу отмечает взаимосвязь исторической закономерности развития общественного сознания и представлений о международной правосубъектности: «рассматриваемое понятие отражает в конечном счете определенное общественное явление, за которым стоит определенная общественная закономерность».

⁵ Международное публичное право. Учебник / Отв. ред.проф. Бекяшев К. А. М., 2004. С. 170.

⁶ Черниченко С. В.Теория международного права. Т. 1, М., 1999.С.118.

Но любая общественная закономерность проявляется как тенденция, предполагая, наличие различных факторов, в том числе и противодействующих: отклонений от общей линии, исключений. Возможно, это справедливо и в отношении понятия международной правосубъектности? Возможно, и здесь есть какие-либо исключения? Более того, может быть, в будущем круг субъектов международного права изменится и начнет охватывать и определенные категории индивидов, а, может быть, возможна обратная тенденция - и круг субъектов международного права сузится за счет преломления правового статуса наций и народов, борющихся за независимость?

В отечественной и зарубежной юридической литературе отмечалось, что и в прошлом этот круг не оставался неизменным. С этой точки зрения представляет интерес следующее высказывание, что каждая историческая эпоха вырабатывает свое понятие субъекта международного права. Как известно, в эпоху феодальной раздробленности субъектом международного права являлся каждый феодальный властитель. В период промышленного капитализма субъектом международного права является только государство. В современную эпоху кроме государств (и наций, борющихся за независимость) субъектами международного права становятся и международные организации. Как полагает С. В. Черниченко, лишь «констатируя тот факт, что действующие международные соглашения допускают в некоторых случаях обращение физических лиц в международные инстанции, мы не можем согласиться с возведением индивида в ранг субъекта международного права или субъекта международного правоотношения. Указанные соглашения не создают общепризнанной нормы международного права и, следовательно, обязательны только для тех государств, которые являются их участниками». Однако справедливо, что «трудно согласиться с тем, что каждая историческая эпоха вырабатывает свое понятие субъекта международного права», поскольку с момента появления этого понятия как теоретической

категории оно не претерпело кардинальных изменений в формально-юридическом плане. Представления о нем углублялись и расширялись по мере расширения исследования соответствующего вопроса, но это не дает оснований говорить о том, что понятие субъекта международного права в одну историческую эпоху резко отличалось от этого понятия в другую эпоху. Менялся круг субъектов международного права, и менялись представления о том, кто может относиться к этому кругу».⁷

На наш взгляд, каждая историческая эпоха действительно не вырабатывает своего понятия субъекта международного права, ибо характеристика и структура правосубъектности не претерпевает кардинальных изменений в формально- юридическом плане. Однако со сменой эпох могут существенно меняться критерии включения (или не включения) тех или других акторов в круг субъектов международного общения (международного права), когда такие критерии имели не правовое содержание, а лишь политическую окраску, привнесенную соответствующей эпохой.

Поэтому необходимо четко определять выбранный научный инструментарий, не допуская подмены понятий и их смешения. Как справедливо отмечает С. В. Черниченко: «Вряд ли, например, можно поэтому согласиться, что в эпоху феодальной раздробленности каждый феодальный властитель был субъектом международного права». Такое утверждение тождественно утверждению о том, что в эпоху абсолютизма субъектом международного права был каждый абсолютный монарх. При абсолютизме монарх действительно считался носителем суверенитета и олицетворял государство: «государство — это я». Но идентичность международной правосубъектности и личности монарха может быть обоснована лишь, если давать ей оценку с точки зрения современности, на основе правовой фикции — отождествлении личности монарха с

⁷ Черниченко СВ. Теория международного права. Т.1.,М., 1999, С. С. 119 - 120.

⁸ Там же.

государством. С учетом исторических обстоятельств в свое время эти правовые фикции имели непосредственным социальным назначением оправдание неограниченной власти монарха во внутренних и внешних делах.⁹

Однако, на наш взгляд, смешение, а подчас и подмена понятий, не заставит исчезнуть сложные дискуссионные вопросы, даже если «отбросить правовые фикции и архаичную терминологию».¹⁰ Любой научный вопрос по мере его сложности должен прорабатываться тем более основательно, чем более серьезные и значимые выводы напрашиваются в результате исследования. Поэтому основа выводов, их базис, всегда должны предполагать изучение исторических предпосылок явления, хотя выводы о сущности изучаемого явления должны учитывать и реалии дня сегодняшнего, т.е., если говорить применительно к международной правосубъектности, с позиций действующего международного права. Проведенное автором диссертационное исследование привело к получению научных результатов, основные из которых сформулированы в форме выносимых на защиту положений.

Положения, выносимые на защиту. 1. В диссертации обосновывается, что на сегодняшний день в международном праве проявляются новые тенденции, состоящие в расширении круга его субъектов: определенными элементами международной правосубъектности обладают физические лица (индивиды) и юридические лица (транснациональные корпорации). Действующие нормы международного права устанавливают во многих случаях равенство с традиционными субъектами международного права (государствами, международными организациями, государственно-подобными образованиями) также и таких участников международных отношений, как индивид, ТНК, нации и народы, борющиеся за

⁹ См. указ. соч.

¹⁰ Черниченко СВ. Указ. соч. С. 120

независимость. Данная тенденция развития международной правосубъектности отражает, с одной стороны, позитивный процесс расширения круга субъектов международного права, а, с другой стороны, негативные реалии дня сегодняшнего, выражающиеся в всплеске национально-этнических конфликтов и связанным с ним бурным ростом экстремистских, сепаратистских и даже террористических движений, прикрывающихся лозунгами борьбы за независимость и самоопределение, требуют от мирового сообщества переосмысления существующего подхода к самоопределению народов и наций. Данный аспект этой тенденции развития международной правосубъектности наций и народов, на взгляд автора, свидетельствует о необходимости упорядочивания и более строгих и четких подходов относительно признания их в современных условиях субъектами международного права.

2. Характеристики международной правосубъектности для каждого из
вышеперечисленных новых акторов в значительной степени разнятся по
правовым основаниям возникновения и по ее объему. При этом очевидна
разница, что по изученным комплексным правовым показателям индивид
является более «зрелым» актором по сравнению с транснациональными
корпорациями в своем формировании в качестве субъекта международного
права.

3.     Метод определения правового статуса и регулирования деятельности
ТНК   объективно   выходит   за   внутригосударственные   рамки.   В   ряде
правоотношений, количество которых постоянно возрастает, ТНК вступают
в непосредственные контакты с государствами и другими традиционными
субъектами    международного    права.    Эта    область     международных
отношений в настоящее время слабо разработана, но в силу ее важности
требует   углубленного    изучения,    включая    правосубъектность    ТНК'
Результаты диссертационного исследования позволяют говорить о наличии
у ТНК некоторых элементов международной правосубъектности (право- и
дееспособности в международных отношениях)   и   констатировать   все

возрастающую правовую, практическую и научную динамику вокруг их статуса, что также является новой тенденцией в международном праве. 4. Относительно международной правосубъектности наций и народов диссертантом делается вывод о существенном изменении содержания как самого принципа права на самоопределение, так и о его субъектном составе. Если ранее, в период своего формирования (после Октябрьской революции) и в период процесса деколонизации (после Второй мировой войны) данный принцип понимался как буквальное прямое право порабощенной нации и угнетенного народа на отделение от государства-колонизатора, естественно, в большинстве случаев, путем вооруженной борьбы, и создание своего собственного независимого государства, то в современных условиях такой подход должен быть пересмотрен.

С учетом, с одной стороны, принципов территориальной целостности государства, нерушимости государственных границ, уважения и защиты прав и свобод человека и гражданина, других важнейших принципов международного права, а также, с другой стороны, острейших и потрясающих все мировое сообщество злейших тенденций сепаратизма и терроризма, облекающегося под личину «борьбы за самоопределение и независимость», правовой акцент в реализации данного принципа должен быть перемещен на «внутреннее самоопределение». Оно представляет собой реализацию принципа самоопределения наций и народов, но в рамках существующего государства путем достижения различных форм самоуправления (в том числе, федераций, автономий и других форм) посредством законодательного закрепления (в частности, через конституцию). При этом государственное отделение части территории с образованием нового государства, либо с присоединением к другому государству должно оставаться хотя и крайней, исключительной, но все же возможной формой реализации принципа самоопределения с точки зрения международного права.

5. В диссертации обосновывается, что основные характеристики международной правосубъектности, общие для наций и народов, борющихся за свою независимость как на предыдущем историческом этапе, так и для стремящихся к самоопределению сегодня, заключаются в следующем.

Во-первых, правосубъектность и тех, и других объективно носит динамический характер, т.е. ее констатация возможна лишь при наличии жестких юридических фактов: помимо начала борьбы и создания органов руководства этой борьбой, необходимо легитимное признание в качестве борющейся нации (народа). Только обязательная совокупность данных юридических фактов образует юридический состав, служащий основанием для признания статуса субъекта международного права у нации и народов. Данный факт был отмечен еще и Г.И. Тункиным, который определял, что «международная правосубъектность народа или нации, борющихся за самоопределение, носит переходный характер. По своему существу она является международной правосубъектностью формирующегося в процессе борьбы против колонизаторов государства».¹¹ Необходимый юридический состав для признания национального меньшинства либо коренного народа воюющей стороной, а впоследствии субъектом международного права в наши дни, помимо этого, требует жесткого выполнения дополнительных условий и, в первую очередь, неукоснительного соблюдения всех принципов международного права. Только при таком подходе в наше время возможно осуществление права на самоопределение и независимость.

Во-вторых, международное признание субъектов, реализующих свое право на самоопределение, имеет конститутивный характер, что означает зависимость их правосубъектности of подобного признания со стороны мирового сообщества (без подобного признания со стороны мирового

" Тункин Г. И. Основы международного права. М., 1954. С.29.

сообщества нации и народы, борющиеся за независимость, не являются субъектами международного права).

В-третьих, содержание данного принципа на современном этапе должно включать в качестве ключевого звена, не только, и не столько борьбу за собственную государственность, сколько различные модели экономического, социального и культурного самоопределения наций и народов в рамках одного государства (различные виды автономий), то есть «внутреннее самоопределение».

В таком преломлении данный принцип исключительно согласовывался бы с принципами территориальной целостности государства, нерушимости государственных границ и уважения прав и свобод человека, а международно-правовой норме в данном случае будет корреспондировать норма внутригосударственная, поскольку данный процесс должен преломляться сквозь призму конституций государств (либо прямо предусматриваться в них).

Комплексный подход к проблеме правосубъектности наций и народов, борющихся за свою независимость, очевидно, требует универсального международно-правового закрепления.

Практическое значение диссертации. Выявленные в ходе диссертационного исследования новые тенденции развития международной правосубъектности позволят конструктивно решать различные конфликтные ситуации, возникающие в связи с проблемами признания или непризнания различных участников международных отношений субъектами международного права. Кроме этого, обнаруженные в ходе исследования определенные и систематизированные элементы международной правосубъектности каждого рассматриваемого актора, а также не достаточно сформированные моменты, как «за» и «против», могут быть использованы при разработке необходимых нормативных актов, при исследовании смежных международно-правовых проблем, в учебном процессе.

Апробация результатов исследования. Основные выводы исследования апробированы диссертантом в следующих публикациях:

1.   Каширкина А. А. Представление о субъектах международного права в
классической доктрине XVII-XIX в.в.    // Международное публичное и
частное право   - 2003. -   № 1;

2.        Каширкина А. А. Понятие «специальных» субъектов в международном
публичном праве.         //       Сборник статей и тезисов    межвузовской
конференции «Актуальные проблемы современного российского права и
перспективы    его   интеграции    в    систему   мирового    права».        М.:
МПОА, 2003;

3.        Каширкина    А. А.    Основные направления правовой и экономической
интеграции в рамках СНГ.    //    Сборник статей   и тезисов межвузовской
конференции «Актуальные проблемы современного российского права и
перспективы его интеграции в систему мирового права». М.:     МПОА,
2003;

4.        Каширкина А. А. Проблема становления нетрадиционных субъектов в
международном публичном праве. //   Сборник тезисов межрегиональной
научно-практической   конференции   «Актуальные   вопросы   публичного
права» Уральской государственной юридической академии. Екатеринбург:
УрПОА, 2003;

5. Каширкина А. А. К вопросу о международной правосубъектности
наций и народов, борющихся за свою независимость, в современных
условиях. // Сборник тезисов докладов международной научной
конференции «Актуальные проблемы прав человека, правовой системы и
государства» Львовского национального университета им. Ивана Франко.
Львов, 2004.

6.                  Каширкина А. А. Проблема самоопределения народов и наций с точки
зрения международного права в современных условиях.    //      Сборник
тезисов   международной   межвузовской   конференции   «Формирование

российской правовой культуры в период становления рыночной экономики». М: МПОА, 2004.

Сделанные в диссертации выводы излагались автором в докладах на международных межвузовских конференциях «Актуальные проблемы современного российского права и перспективы его интеграции в систему мирового права», «Формирование российской правовой культуры в период становления рыночной экономики», проходивших в Московской государственной юридической академии (апрель 2003г., апрель 2004 г.), на межвузовской научно-практической конференции «Актуальные вопросы публичного права» в Уральской государственной юридической академии (декабрь 2003 г.), на международной научной конференции «Актуальные проблемы прав человека, правовой системы и государства» во Львовском национальном университете имени Ивана Франко (май 2004), а также - на круглых столах в МГИМО (октябрь, ноябрь 2003 г.).

Глава 1. Понятие международной правосубъектности и общие

тенденции ее развития.

§ 1. Научные подходы к понятию «субъект международного права».

Вопрос о расширении круга субъектов международного права вызывает острую полемику среди ученых - юристов. Включение в этот круг индивидов, транснациональных корпораций (ТНК), коренных народов и национальных меньшинств находит много приверженцев этой идеи, но и много противников. Так, С.А. Гуреев пишет: «... нельзя согласиться с мнением некоторых российских авторов, пытающихся обосновать международную правосубъектность индивидов и юридических лиц. Последние являются, несомненно, субъектами, но не международного, а внутригосударственного права».¹²

С.А. Гуреев подчеркивает, что все субъекты международного права должны обладать следующими общими признаками:

1) международная правосубъектность, включая право
заключать международные договоры и создавать нормы международного
права;

2) право этих субъектов устанавливать между собой
дипломатические отношения, либо право государств открывать свои
представительства при межправительственных организациях;

3) право дипломатических представительств государств на
иммунитеты, либо право на иммунитеты межправительственных
организаций.¹³

Проблему иных субъектов международного права освещает И. И. Лукашук. Он пишет: «Нет сомнений в том, что появление в

¹² Гуреев С.А. К вопросу о субъектах международного права // Российский ежегодник
международного права. 2001. СПб., 2001. С. 323

¹³ Там же.

международном праве отрасли, посвященной правам человека, представляет собой революционное событие. Оно имеет огромное значение как для международного, так и для внутреннего права государств. <...>. Индивид едва ли смог бы пользоваться своими правами наряду с государствами».¹⁴

И. И. Лукашук также отвергает идею признания статуса субъекта международного права за крупными корпорациями (ТНК): «Транснациональные корпорации заинтересованы в создании особого права, которое бы формировалось ими и осуществлялось при помощи ими же созданного механизма. Отсюда вытекают концепции «квазимеждународного права». <...> ... деятельность ТНК может и должна регулироваться путем взаимодействия международного и национального права».¹⁵

В данной работе диссертант делает попытку обозначить элементы международной правосубъектности индивидов, ТНК, наций и народов; представляет свое видение данной проблемы, не претендующее на безошибочность в некоторых суждениях, а предполагающее дальнейшую дискуссию по этому сложному вопросу.

Вопрос о международной правосубъектности индивидов, ТНК, наций и народов поднимался многими учеными - юристами не только в нашей стране, но и за рубежом. Так, Американским институтом права признается международная правосубъектность индивида и корпораций, однако при этом делается оговорка: «Хотя индивиды и корпорации обладают некоторым независимым статусом в международном плане, основные отношения между индивидами и международным правом все еще проходят через государство».¹⁶ Многие западные авторы признают правосубъектность индивида, о чем будет сказано ниже. В. А. Карташкин

¹⁴ Лукашук И.И. Международное право. Общая часть. 2-е издание. М., 2001. С. 27

¹⁵ Там же. С. 30

¹⁶ Restatement of the Law. The Foreign Relations Law of the United States. Vol. 1.1994. P. 71.

также считает, что «индивид стал непосредственным субъектом международного права».¹⁷

Исторически международное право сложилось как межгосударственное право, каковым и является в настоящее время. Но на сегодняшний день тенденция развития международных отношений такова, что государства принимают все чаще нормы, адресованные неправительственным организациям и индивидам. Причем, если ранее международные нормы применялись к физическим лицам опосредованно, с помощью норм национального права, то в настоящее время растет число международно-правовых документов, которые имеют прямое действие. Такие договоры наделяют физических лиц не только новыми правами и обязанностями, но и дают им возможность требовать от собственных государств их соблюдения. Наконец, индивид правомочен обращаться в международные и контрольные органы за защитой своих прав.

Вопрос о международной правосубъектности индивидов является одним из наиболее спорных в юридической науке. Согласно теории права субъектом права считается лицо, участвующее или способное участвовать в правоотношении. Правовые отношения отличаются от других волевых отношений наличием у их сторон юридических прав и юридических обязанностей, установленных нормами права. Эти стороны правоотношений мы и называем "субъектами правоотношений". Субъект правоотношений - обязательный их элемент, поскольку правомочие, право - всегда чье-либо право, а юридическая обязанность - всегда чья-либо обязанность.

Принадлежащее личности или коллективному образованию, как участнику конкретного общественного отношения, право называется субъективным правом. Этому праву противостоит субъективная

¹⁷ Карташкин В.А. Права человека в международном и внутригосударственном праве. М., 1995. С. 100.

обязанность, то есть долженствование определенного поведения у другого лица. Общественное отношение, стороны в котором связаны между собой правом и обязанностью, именуется правоотношением.

«Субъект права» и «субъект правоотношения» - не тождественные понятия, хотя в литературе их часто соединяют.¹⁸ Субъект правоотношения

- это субъект права, реализующий свое правовое содержание.

С.С. Алексеев определяет субъекта права, как «лицо, обладающее правосубъектностью, то есть лицо потенциально (вообще) способное быть участником правоотношения. А субъект правоотношения, - продолжает он,

- это реальный участник данных правоотношений».¹⁹ Это суждение можно
считать развитием идеи P.O. Халфиной.²⁰ Таким образом, все граждане
обладают процессуальной правоспособностью, то есть являются
субъектами процессуального права, но лишь немногие из них реализуют ее.

Индивид может быть участником правоотношений будучи наделен право- и дееспособностью. Если присутствует только правоспособность, то индивид будет являться субъектом права, но не правоотношения. С момента рождения человек обладает правоспособностью, а при достижении определенного возраста становится дееспособным. Тогда он может стать реальным участником правоотношений.

Все эти выводы справедливы как для внутригосударственного, так и для международного права, поскольку понятие правоотношения для них тождественно.

В доктрине международного права в отношении правосубъектности получили распространение три теории:

¹⁸ Кечекъян С. Ф. Правоотношение в социалистическом обществе. М., 1958. С. 84; Курс
международного права в семи томах. М., 1989. Т. 1. С. 59.

¹⁹ Алексеев С. С. Общая теория права. М., 1982. Т.2. С. 140.

²⁰ Халфина Р. О. Общее учение о правоотношении. М., 1974. С. 115, 116.

1) субъектами международного права являются только государства, нации
и народы, борющиеся за независимость, международные
межправительственные организации и государственно-подобные
образования;

2) субъектами международного права являются только индивиды;

3) государства и международные межправительственные организации
являются основными субъектами, а юридические и физические лица
обладают определенными международными правомочиями.

Традиционной и наиболее давней по времени позицией является первая. Большинство учебников по международному праву, изданных до середины 90-х годов, придерживались именно этой точки зрения (например, учебники под редакцией Ф.И. Кожевникова, Н.Т. Блатовой, Г.И. Тункина). Подобная позиция присутствует у многих западных международников - Р. Редслоба, Дж. Шварценбергера и др. В своем «Курсе международного права» Д. Анцилотти пишет, что «нормы обычного права и соглашения, которые, по-видимости, возлагают обязанности на отдельных лиц, на самом деле возлагают на государство обязанности воспрещать и наказывать определенные действия индивидов или же уполномочивают его к этому, когда в противном случае это было бы запрещено... Разумеется, международный спор может иметь своим предметом интересы индивидов или групп индивидов... Но такого рода интересы приобретают значение в сфере международного правопорядка не иначе, как в виде обязанностей и взаимных притязаний государств, именно таков смысл этих правовых положений».²¹

С другой стороны, даже сторонники этого подхода высказывались об ограниченности однозначного мнения - Дж. Шварценбергер, например, в

²¹ Анцилотти Д. Курс международного права. М., 1961. С. 135.

отношении Европейских сообществ, рассматривал индивидов как субъектов международного права.²²

Вторая точка зрения характерна для теоретиков монистической доктрины из, так называемой, солидаристской школы права - Г. Кельзена, Л. Дюги, Г. Краббе и др., и подвергается критике как с позиции традиционной теории, так и сторонниками третьей точки зрения.

Рассматривая Соглашение между Германией и Польшей о третейском суде для Верхней Силезии 1922 г., пакистанский международник Л. Тандон оценивает статус физического лица следующим образом: «Международное право относится прямо и к государствам, и к индивидам. В польско-германской конвенции 1922 г. о Верхней Силезии индивидам был придан независимый статус самостоятельных истцов... даже против государств, гражданами которых они являлись... также разрешались споры между государствами и индивидами и в соответствии с Конвенцией 1965г. по урегулированию споров по инвестициям между государствами и гражданами других государств - вкладчиками инвестиций в это государство». В этой же работе он отмечает, что индивид обладает некоторым количеством прав по международному праву, но его способность поддерживать их соблюдение очень ограничена. В пользу наличия у физических лиц ограниченной международной правосубъектности высказывается много как отечественных, так и зарубежных ученых - Н. В. Захарова, Р. А. Мюллерсон, Ю. А. Решетов, П. Гугенхейм, П. Дрост, Г. Лаутерпахт, А. Фердросс и др.

Нельзя согласиться с теми авторами, которые утверждают, что «отнесение всех лиц международного сообщества к субъектам международного права, во-первых, отождествляет международное и

²² См.: Черниченко С. В. Личность и международное право. М., 1980. С. 24.

²³ Tandon L. N. International Law // Wrights Q. Towards a Universal Law for Mankind. - Mansoor
Book House, 1980. P. 128, 124.

внутригосударственное право; во- вторых, понятие международной правосубъектности теряет свою особенность и даже смысл».²⁴Подобное утверждение не отражает действительного положения вещей, ибо международная правосубъектность индивида определяется самим международным правом. Так, основные права и свободы личности закрепляют универсальные международные договоры. Ст.87 Устава ООН предусматривает право петиций в Совет по опеке. Ряд международных договоров предоставляет индивидам право обращения в международный судебный орган. Таким образом, «качество правосубъектности лицо приобретает вне зависимости от величины круга правоотношений, в которых оно участвует или может участвовать. Достаточно наличия одного такого правоотношения, чтобы приобрести качество правосубъектности».

Говоря о международно-правовом общении, П.Е. Казанский отмечал, что «субъектами этого общения являются как отдельные физические лица, так и лица юридические: государства и другие политические союзы и общества в специальном значении последнего слова, то есть союзы, преследующие одну какую-либо цель человеческого существования, или человеческой деятельности».

Международная правосубъектность индивида проявляется обычно в двух случаях:

1)наделение лиц в определенных ситуациях правами и обязанностями, но без признания за ними международной процессуальной правоспособности. Это касается сферы борьбы с преступностью, где индивид - субъект преступлений; права войны и защиты прав человека, где он может выступать и субъектом международных преступлений, и участником

²⁴ Международная правосубъектность. Некоторые вопросы теории. М., 1971. С. 20.

²⁵ Захарова М. В. Индивид — субъект международного права // Советское государство и право.
1989. №11. С. 114.

²⁶ Казанский П. Е. Введение в курс международного права. Одесса. 1901. С. 257,258.

взаимоотношений с государством в вопросах гражданства, предоставления убежища и т. д.

2) предоставление физическим лицам на основе ряда международных договоров права непосредственного обращения в международные органы. Это могут быть как несудебные учреждения (например, право индивидуальных обращений в Комитет по правам человека и другие; право петиции по Уставу Международной Организации Труда и т. д.), так и судебные органы.

Возможно признание международной правосубъектности у лиц с особым статусом в международных межправительственных организациях (например, должностные лица или служащие) и в международных органах, где они выступают в личном качестве (судьи, арбитры и др.).

К подобной точке зрения склоняются и практики: в своем выступлении на IV внеочередном Всероссийском съезде судей бывший председатель Европейского Суда по правам человека отметил, что поскольку индивиды выступают инициаторами разбирательств дел в Европейском Суде, то «им предоставлен статус субъектов международного права».²⁷ Таким образом, вряд ли можно дать окончательный ответ и, как отмечает П.А. Лаптев, «истина в вопросе о международной правосубъектности индивида лежит между двумя противоположными, на первый взгляд, крайностями».²⁸ Тем не менее, доктринальное решение вопроса о наличии или отсутствии международной правосубъектности у физического лица не влияет на его возможности защищать свои права в межгосударственных органах. Индивид выступает в данных инстанциях в личном качестве и постановления и решения, принимаемые межгосударственными органами по защите прав человека, не зависят от волеизъявления государств.

²⁷ Лаптев П. А. О правосубъектности индивида в свете международно-правовой защиты прав
человека// Журнал российского права. 1999. №2. С. 57.

²⁸ Там же.

Изложенное выше позволяет прийти к выводу о необходимости пересмотра традиционного для отечественной международно-правовой доктрины определения субъекта международного права, в основу которого положены признаки самостоятельности и независимости носителей международной правосубъектности, а также их способность участвовать в международном нормотворческом процессе. Всяческой поддержки в связи с этим заслуживает точка зрения Г. В. Игнатенко, который призывает «освободить понимание субъекта международного права от чрезмерных условий, выраженных в требовании особого, полностью самостоятельного международно-правового статуса и способности к равноправному участию в создании норм и к независимому, свободному от чьей-либо юрисдикции их осуществлению.²⁹

На наш взгляд, в соответствии с современной трактовкой предмета международно-правового регулирования, более близким к действительности представляется определение субъекта международного права как участника международных отношений, обладающего правами и обязанностями, непосредственно предоставляемыми или возлагаемыми на него международно-правовыми нормами. При этом традиционное подразделение субъектов на первичные и производные необходимо дополнить их разграничением на субъекты, наделенные нормотворческой функцией, и субъекты, ею не обладающие. Как отмечает Я. С. Кожеуров, « точно также как суверенные права и обязанности выступают критерием для выделения основных и неосновных субъектов международного права, первичных и производных, единственное значение правотворческих субъективных прав...должно заключаться в том, чтобы служить основанием для

разграничения правосоздающих и правореализующих субъектов

зо международного права...».

²⁹ Международное право. Учебник для вузов. / Отв. ред. — проф. Г.В. Игнатенко и проф. О.И.
Тиунов. М., 2001. С. 46.

³⁰ Кожеуров Я. С. О международной правосубъектности индивида. // Lex Russica / Научные труды
МПОА / М, 2ОО4.№2. С. 494.

К числу последней разновидности субъектов международного права, помимо физических лиц, могут быть также отнесены международные неправительственные организации, международные хозяйственные объединения и юридические лица отдельных государств (включая ТНК), которым международно-правовыми нормами непосредственно предоставлены права или на которые возложены обязанности, имеющие юридически значимое содержание и признаваемые государствами официальные последствия их осуществления.³¹

По поводу определения субъекта в науке международного права нет единого мнения в «суммировании» общеобязательных элементов. Так, например, Ю. М. Колосов и Э. С. Кривчикова относят к числу субъектов «участников международных отношений, которые обладают правами и обязанностями, непосредственно вытекающими из международного правопорядка».³² По их мнению, международная правосубъектность тождественна международной дееспособности и выражается, «с одной стороны, в способности субъекта международного права реализовывать свои права и обязанности посредством прямого участия в международных отношениях, и с другой - в его подчиненности международному правопорядку».³³ С.В.Черниченко, обобщая различные определения понятия «субъект международного права», полагает, что субъект международного права — это носитель международных прав и (или) обязанностей. При этом важно, что права и обязанности возникают у актора в собирательном смысле в результате распространения на него действия каких-либо норм международного права либо индивидуальных предписаний, дозволений и запретов, содержащихся в международно-правовых актах. Таким образом, субъект международного права — актор, подчиняющийся непосредственному воздействию норм международного

³¹ Международное право. Учебник для вузов. / Отв. ред. — проф. Г.В. Игнатенко и проф. О.И.
Тиунов. М., 2001. С. 47-48.

³² Колосов Ю.М., Кривчикова Э.С. Международное право: Учебник. М., 2000, С. 77.

³³ Колосов Ю.М., Кривчикова Э.С. Указ. соч. С. 77.

права либо предписаний, дозволений и запретов, содержащихся в
международно-правовых актах индивидуального характера.
Представляется обоснованным, что субъект международного права - это
«лицо, которое участвует или может участвовать в

международных правоотношениях в пределах субъективных прав и обязанностей, возникших как результат непосредственного воздействия на него международного права».³⁴

Действительно, по данному вопросу, международная правосубъектность «это и подчиняемость прямому воздействию международного права («подпадаемость» под его действие), и обладание международными правами и (или) обязанностями (подчиняемость прямому воздействию международного права выражается именно в этом), и «регулируемость» поведения лица непосредственно международным правом, и способность участвовать в международных правоотношениях».

Специфическая «триада» характеристик любого субъекта международного права - правоспособность, дееспособность, деликтоспособность, - на наш взгляд, также является необходимой основой для выделения объективных границ международной правосубъектности, хотя, в большинстве случаев, на практике имеет место положение о том, что «в международном праве обычно этот вопрос не возникает из-за совпадения право и дееспособности».³⁶ Это тем более очевидно, поскольку само международное право презюмирует способность его акторов осуществлять принадлежащие им права и обязанности, включая возможность их осуществления с момента приобретения качеств субъектов международного права.

Набор общеобязательных элементов, следующих после дефиниции субъекта международного права, для очерчивания его правовой сущности,

³⁴ Черниченко СВ. Теория международного права. Т.1..М. ,1999, С 112.

³⁵ Там же, С. 113.

³⁶ Черниченко СВ. Указ. соч. С. 74.

в доктрине также не был единым. Виднейшие представители отечественной школы юристов - международников: Ю.А. Баскин, Г.И. Курдюков, И.И. Лукашук, СЮ. Марочкин, Л.А. Моджорян, Р.А. Мюллерсон, А.Н. Талалаев, Г.И. Тункин, Д.И Фельдман, С. В. Черниченко, В.М. Шуршалов - выделяют четыре таких элемента. Они сводятся к следующим характеристикам международной правосубъектности: 1) известная внешняя обособленность; 2) персонификация (выступление в международных отношениях в виде единого лица); 3) способность вырабатывать, выражать и осуществлять автономную волю; 4) участвовать в принятии норм международного права. Основная полемика развернулась по поводу общеобязательности всех этих четырех компонентов для констатации международной правосубъектности актора³⁷.

Предполагались различные модификации характеристики субъекта из приведенных элементов, однако наибольшее число разногласий возникло по поводу последнего из перечисленных элементов, уже в 60-70 - е годы прошлого столетия, разделившего юристов-международников на два противоположных лагеря. Концепция сторонников обязательного признания вышеназванного «четвертого элемента» базировалась на утверждении, согласно которому непременным элементом международной правосубъектности любого актора международных отношений, является право заключать международные договоры.³⁸

Существо рассуждений по данному вопросу многих авторов четко сформулировано М.А. Нуделем: «Другие элементы правоспособности могут наличествовать у одних видов субъектов международного права и отсутствовать у других, что, однако, не лишает последних качества международной правосубъектности... А без самостоятельного права на

³⁷ Термин заимствован из курса «Международное публичное права» под ред.проф. Бекяшева К.А.,
М, 2004.

³⁸ Фельдман Д.И., Курдюков Г.И. Основные тенденции развития международной
правосубъектности.- Казань, 1974, С. 127-128 (автором данной главы является М.А. Нудель).

заключение международных договоров существование субъекта международного права немыслимо. Ни одно из действующих в настоящее время международных соглашений не предусматривает такого права для физических лиц...».³⁹ Очевидно, что «камнем преткновения» послужила концепция сторонников наделения индивида некоторыми чертами международной правосубъектности в середине XX века, а в конце XX -начале XXI в.в. не только «признание у индивида качеств субъекта международного права»⁴⁰, то есть на данный момент признания его в качестве пока еще «нетрадиционного», формирующегося субъекта международного права.

Таким образом, подводя итог вышесказанному, можно сделать вывод, что «правосубъектность - общая, абстрактная способность лица иметь права и обязанности, участвовать в правоотношениях. Правосубъектность означает предпосылку, возможность обладания субъективными правами, а уже сами субъективные права означают возможность и меру определенного поведения лица, возможность требовать какого-либо поведения от других лиц, гарантированную путем возложения корреспондирующих обязанностей на других лиц».⁴¹

§ 2. Тенденции развития международной правосубъектности индивида.

В признании международной правосубъектности индивида наука и практика развивались не синхронно. Так, в различных научных школах по этому вопросу не было однозначного мнения. Школы прошлого столетия по вопросу о международной правосубъектности индивида имели разные позиции: от полного непризнания (до конца XIX в. включительно) и

³⁹ Там же.-С. 128.

⁴⁰ Международное публичное право. Учебник /Отв. ред. проф. Бекяшев К. А. М., 2004, С.
170.

⁴¹ Кожеуров Я. С. О международной правосубъектности индивида. // Lex Russica / Научные труды
МПОА. 2004. №2. С. 497.

частичного признания (период между двумя Мировыми войнами) до признания такой правосубъектности.

Наблюдаемое в последние десятилетия интенсивное «вторжение» регулирующего воздействия международно-правовых норм в сферу внутренней компетенции государств обусловливает, на наш взгляд, необходимость пересмотра одного из основных теоретических постулатов отечественной международно-правовой доктрины второй половины прошлого века — утверждения о принципиальной невозможности распространения на физических лиц статуса субъектов международного права.

В течение многих лет сторонники этой концепции считали недопустимым говорить о международной правосубъектности индивида. В соответствии с их точкой зрения «правосубъектность в международном праве предполагает, кроме способности к самостоятельным международным действиям, также способность создавать и обеспечивать выполнение международно-правовых норм», которой физические лица не обладают. Кроме того, по их мнению, к этой проблеме вообще надо относиться с большой осторожностью в силу того, что «международное право есть право межгосударственное и еще не достигло той стадии, на которой возможно признание правосубъектности индивида, поскольку это ослабит суверенитет государств».⁴² Как указывает И. И. Лукашук: «Признание индивида субъектом международного права потребовало бы изменения самой природы этого права».⁴³

Между тем, динамика развития международных отношений свидетельствует об обратном. Принятие во второй половине XX века в рамках ООН, Совета Европы и других международных организаций универсальных и региональных соглашений о правах человека, наделивших

⁴² XXXI ежегодное собрание Советской ассоциации международного права // Советский
ежегодник международного права, 1988. М., 1989. С. 261.

⁴³Лукашук И.И. Международное право. Общая часть: Учебник. — 2-е изд., перераб. и доп. М.,
2001. С. 27.

физические лица рядом конкретных прав международно-правового характера, неопровержимо свидетельствует о тенденции расширения традиционного круга субъектов международного права.

Безусловно, индивид и государство---- явления не однопорядковые.

Лишь благодаря нормотворческим усилиям вторых первые способны приобретать тот или иной международно-правовой статус. Физическое лицо не в состоянии создавать своими действиями нормы международного права. Однако, как показывает практика, непосредственным адресатом некоторых из таких норм, а, следовательно, и субъектом международных правоотношений оно, несомненно, является. Отсутствие при этом у индивида нормообразующих функций свидетельствует лишь о его специфичности как субъекта права, а не о том, что у него нет, и не может быть международной правосубъектности.

«У науки международного права, — отмечает Н. В. Захарова, — нет оснований отказываться от общепринятого определения категории «субъект права», служащей для обозначения тех, к кому обращено право, на кого распространяются его нормы». Следует признать правильным также то ее замечание, что «качество правосубъектности лицо приобретает вне зависимости от величины круга правоотношений, в которых оно участвует или может участвовать. Достаточно наличия одного такого правоотношения, чтобы приобрести качество правосубъектности».⁴⁴

При этом, однако, не следует впадать в другую крайность, которая в настоящее время проявляется в утверждениях целого ряда отечественных и зарубежных авторов о возможности полной замены внутригосударственного регулирования правового положения личности регулированием международно-правовым. Исчерпывающая и исключительная регламентация прав человека международным правом сегодня попросту невозможна из-за сохраняющихся различий в подходах отдельных государств к проблеме

⁴⁴ Захарова Н.В. Индивид - субъект международного права // Советское государство и право. 1989. J6 11.C.114.

определения их сущности и содержания. Кроме того, механизм функционирования международного права не может сам по себе обеспечить физическим лицам пользование их правами. Как отмечает американский юрист Л. Хенкин, «международное право прав человека направляет и дополняет внутригосударственное право, способствуя исправлению недостатков конституций и законов отдельных государств, но оно не заменяет, и в действительности не может заменить, соответствующее национальное законодательство».⁴⁵

До тех пор, пока существует государственность и институт гражданства, защита прав личности в том или ином объеме с неизбежностью будет порождать юридические отношения между государством и человеком. Представляется поэтому, что ситуация, при которой большинство международно-правовых норм, имеющих целью воздействие на правовое положение личности, непосредственно адресуются государствам и обязывают их обеспечить индивидам определенную совокупность прав и свобод, не претерпит каких-либо существенных изменений в ближайшие десятилетия.

Таким образом, признавая за физическими лицами статус субъектов международного права, необходимо специально подчеркнуть, что индивиды обладают им лишь постольку и в тех пределах, поскольку это санкционировано и определено нормами межгосударственных соглашений, непосредственно предоставляющих физическим лицам права или возлагающих на них обязанности.⁴⁶

При такой постановке вопроса высказываемые в научной литературе опасения об изменении природы международного права, которое неизбежно должно последовать вслед за приобретением международной

⁴⁵ Henkin L. Introduction. The International Bill of Human Rights // International Law: Cases and
Materials. St. Paul, Minn., 1987. P. 1022.

⁴⁶ Речь в данном случае идет, прежде всего, о праве физических лиц на обращение в
международные контрольные и судебные органы, об уголовной ответственности индивидов за
преступления против мира и безопасности человечества, а также о ряде прав имущественного и
личного неимущественного характера, предоставляемых физическим лицам
межгосударственными соглашениями в области международного частного права.

правосубъектности индивидами, лишаются всякого основания, так как речь в данном случае идет не об изменении межгосударственного характера международного права, а о появлении в его рамках новой разновидности субъектов, которые выступают в качестве «адресатов» международно-правовых норм, не обладая при этом нормотворческими функциями.

Очевидно, фактором утверждения международной правосубъектности индивида могут быть не только научные выводы, но и анализ международной практики.

Практика в области международно-правового сотрудничества по вопросу признания правосубъектности физического лица развивалась в XX веке поступательно в плане стабильного закрепления его международно-правового статуса. Так, созданная в 1907 г. в Картаго (ныне Коста-Рика) на основе Вашингтонской конвенции 20 июня 1907г. (подписана Коста-Рикой, Гватемалой, Гондурасом, Никарагуа и Сальвадором) Центрально-Американская Палата Правосудия могла рассматривать обращения и граждан, и государств. Согласно ст. 2 Конвенции Палата Правосудия могла принимать по своему усмотрению иски, которые могут быть поданы физическими лицами — подданными одного из центрально-американских государств - против какого-нибудь из перечисленных государств -участников Договора в связи с нарушениями договоров и конвенций, а также по другим вопросам, имеющим международное значение, вне зависимости от того, направлены ли иски против государственных порядков, либо национальных правил, главное, чтобы законы указанного государства не пресекали такие нарушения, а потребность в защите правосудия была очевидна. За десять лет своего существования (1908-1918) Палата Правосудия рассмотрела десять дел, в пяти из них индивиды выступали против государств. В четырех делах было установлено, что не все способы

национальной защиты были исчерпаны, а в одном иске физического лица к

государству было отказано.⁴⁷

На основе XII Гаагской конвенции 1907 г. было принято решение создать Международный Призовой Суд, который наделялся полномочиями рассматривать иски физического лица к иностранному государству( ст.4).⁴⁸ Конвенция была подписана большинством государств, принимавших участие в Гаагских конференциях. Однако Суд так и не был создан, поскольку вступление Конвенции в силу напрямую связывалось с подписанием Лондонской декларации о морской войне 1909 г. Никто из государств-участников Конвенции ее не ратифицировал, и Декларация также не вступила в силу.

Версальским договором 1919 г. физическим лицам предоставлялось право обращения с исками к Германии и другим государствам для рассмотрения в смешанных арбитражных судах (ст. ст. 297,3 04).Двенадцать государств создали такие суды с Германией, восемь -с Австрией, семь - с Черногорией, по шесть - с Болгарией и Турцией. Десятки тысяч обращений физических лиц были адресованы Германии (около 30 тысяч были направлены в польско-немецкий суд, 20 тысяч - во французско-немецкий, 10 тысяч - в англо-немецкий, до 13 тысяч - в американо-немецкую смешанную комиссию). В содержательных решениях судов, кроме всего прочего, признавалась международная правосубъектность индивида. Например, англо-немецкий арбитражный суд в деле «Ледерер против Германии»⁵⁰ признал, что права граждан союзных и ассоциированных держав в плане компенсации за нанесенные им Германией убытки гарантируются Версальским договором непосредственно. В деле «Зигвальд, Чарльз против Германии»

⁴⁷ См.: Буткевич В. Г., Мицик В. В., Задорожный О. В. Международное право. Основные теории.
Киев, 2002. С. 334.

⁴⁸ Там же. С. 334.

⁴⁹ Буткевич В. Г., Мицик В. В., Задорожный О. В. Указ. соч. С.334-335.
"Тамже.С.ЗЗЗ.

⁵¹ Указ соч. С.335.

французско-немецкий смешанный арбитражный суд признал в 1926 г., что международные права граждан в отношении Германии гарантируются ст. 297(е) Версальского договора и что им(гражданам) нет необходимости обращаться к посредничеству Франции.

Созданный на основе немецко-польской Конвенции (1922 г.) Верхноселезский арбитражный суд рассмотрел в 1922 - 1937 г.г. свыше 2300 исков физических лиц против государств. В деле «Штейнер и Гросс против Польского государства»⁵² суд определил, что юридически необоснованно заявление Польского государства о том, что Конвенция не предоставляет польским гражданам права обращения с иском против Польского государства, что не согласуется с принципами международного права. Суд определил также, что право физического лица предъявлять иск к государству гарантируется Конвенцией независимо от гражданства данного лица.

Достаточно четко международная правосубъектность индивида просматривается в решениях Суда Европейского Союза. В деле «Ван Генд и Лус против Нидерландов» Суд отметил, что Европейское Сообщество констатирует новый правовой порядок в международном праве, в котором обязанности государств и их суверенные права чередуются, и субъектами признаются не только государства, но и граждане. Суд постановил также, что ст. ст. 9, 12, 13(2), 16, 31, 32(2), 37(2), 48, 52, 53, 59(1), 60(3), 85, 86, 92(1), 95 Договора о создании Европейского Союза прямо формулируют права и обязанности как государств, так и физических лиц.⁵

Важно отметить, что ст. 44 Американской Конвенции о правах человека 1969 г.(вступила в силу 18 августа 1978 г.) за физическими лицами признается право подачи петиции в Межамериканскую Комиссию по правам человека в случаях нарушения государством их прав.

⁵² Указ соч. С. 335.

⁵³ См. текст документа: Право Европейского Союза. Документы и комментарии / Под ред. проф.
Кашкина С. Ю. М., 1999.

РОССИЙСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ

41 БИБЛИОТЕКА

В рамках ООН принят ряд международных конвенций, которые не только предусматривают права и обязанности государств перед физическими лицами, но и наделяют последних определенными международными правами и обязанностями. Так, например, следует назвать Международный Пакт о гражданских и политических правах и Факультативный протокол к нему, который закрепляет, что государство-участник Пакта, которое стало участником данного Протокола, признает компетенцию Комитета принимать и рассматривать обращения индивидов, которые подпадают под его юрисдикцию и являются жертвами нарушений данным государством- участником Протокола любого из прав, предусмотренных в Пакте. Как показывает анализ деятельности Комитета, он неоднократно признавал государство виновным перед индивидом (дела «Сандра Лавелас против Канады», «Суерез де Гуерро против Колумбии» и

др.).⁵⁴

Непосредственно формулируются международные права и обязанности индивида в Международном Пакте об экономических, социальных и культурных правах (1966 г.), в Конвенции о пресечении преступления геноцида и наказании за него (1948 г.), в Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации (1985 г.), в Международной конвенции о предупреждении преступления апартеида и наказании за него (1973 г.), в Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин (1979 г.), в Конвенции против пыток и другого жестокого, бесчеловечного и унижающего достоинство человека обращения (1985 г.) и других актах. Важно, что обозначенные в них права и свободы индивида предусматриваются проявлением суверенной воли государств. Однако международная правосубъектность индивида базируется не на том, кем предоставляются права и налагаются обязанности, а на их сути.

⁵⁴ Буткевич В. Г., Мицик В. В., Задорожный О. В. Международное право. Основные теории. Киев, 2002. С.336.

Как считает Я. С. Кожеуров, « в науке существует мнение, что право на судебную защиту своих прав является необходимым подтверждением правосубъектности, что если лицо не обладает средствами правовой защиты, оно не является субъектом права. И хотя это не совсем так (правопритязание, т. е. право требовать защиты своего права, является лишь одним из составляющих субъективного права), механизм судебной защиты, созданный в Европе на основе Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., является ярким и неоспоримым подтверждением международной правосубъектности индивида».⁵⁵ Право на индивидуальные обращения воспринималось учеными неоднозначно.

Например, Г. Лаутерпахт рассматривал право индивидуальных жалоб в качестве неотъемлемого как по отношению к государству гражданства, так и ко всему международному сообществу. Он настаивал на идее Международного Суда (которую, правда, ранее отрицал) в области прав человека и даже считал, что суд сможет пересматривать судебные решения и законодательные акты государственных органов.⁵⁶

П. Дрост, анализируя вопросы имплементации, разделял ее на внутригосударственную и международную.⁵⁷ Международная имплементация, по его мнению, носит судебный и несудебный характер. В международной имплементации П. Дрост выделяет межгосударственную, или непрямую имплементацию, когда только государства могут принять участие в процедуре, и частную — прямую имплементацию, предусматривающую правомочие индивидов на обращение в международные органы. В качестве таких органов П. Дрост называет

⁵⁵ Кожеуров Я. С. О международной правосубъектности индивида. // Lex Russica / Научные труды

МПОА / М., 2004. № 4. С. 510.

" Lauterpacht H. International Law and human rights. L., 1950. P. 287.

⁵⁷ Drost P. N. Human Rights as legal rights. N. Y. 1963. P. 61.

специализированные (не главные) органы Организации Объединенных Наций.⁵⁸

А. Робертсон, анализируя вопросы претворения в жизнь межгосударственных отношений на национальном уровне, определял меры содействия осуществлению международных договоров со стороны международного сообщества как международную гарантию прав отдельных граждан.⁵⁹

М. Московитц также настаивал на ограничении государственного суверенитета, предлагая идею наднациональных органов, наблюдающих за отношениями между государствами и их гражданами.⁶⁰

В рамках теории имплементации некоторые западные авторы поддерживали необходимость права на индивидуальную петицию (обращение)⁶¹ - в рамках любой международной процедуры, которая может быть создана, совершенно необходимо, чтобы каждый пострадавший индивид имел непосредственное право петиции или жалобы в создаваемые органы.

Оценивая эти концепции, Б.Г. Манов считал внимание западных авторов к индивидуальным жалобам преувеличенным и основанным на противопоставлении индивида и государства^ По его мнению^ такой подход «явно противоречит принципу государственного суверенитета».⁶²

В основном отрицательная позиция не столько по отношению к праву на индивидуальное обращение, сколько к его эффективности была свойственна отечественной науке. Подобного взгляда придерживаются Н.

⁵⁸ Drost P. N. Указ. соч.

⁵⁹ Robertson A. H. Rights in the World. N. Y. 1961. P. 181.

⁶⁰ Moskowitz M. Human rights and world order. N. Y., 1958. P. 16.

⁶¹ См.: Individual petitions under convention on the elimination of racial discrimination // Rev.
International Commiss. Jurists. 1984. № 32. P. 40-43.

⁶² Манов Б. Г. ООН и содействие осуществлению соглашений о правах человека. М., 1986. С. 30.

В. Витрук, Б.Г. Манов, Г.И. Тункин, СВ. Черниченко, и др. Однако, как полагает Б. Петранов «критика метода рассмотрения индивидуальных жалоб в межгосударственных органах обычно основана на возможности злоупотреблений и его якобы неэффективности. Эти доводы являются скорее политическими и идеологическими, нежели юридическими. Вместе с тем существует мнение, что предоставление гражданам государства права обращаться непосредственно в международные органы ведет к признанию в какой-то форме международной правосубъектности индивида, к разрыву объективных границ между сферами действия международного и внутригосударственного права».⁶³

Р.А. Мюллерсон писал, что «до последнего времени существовало резко отрицательное отношение СССР к жалобам индивидов в международные органы. Советские авторы, поэтому чаще всего просто игнорировали эти вопросы, а нередко разоблачали их как изобретение буржуазии, имеющее целью завуалировать нарушение прав человека в западных странах или как попытки вмешательства во внутренние дела государства».

Вообще, оценки права на индивидуальное обращение международников Российской Федерации в большей степени сводятся к его роли в связи с полномочиями межгосударственных контрольных органов по правам человека. Есть и более резкие высказывания.

«Даже при отсутствии прямого действия норм международных соглашений в отношении населения стран-участниц, - пишет В.И. Зубрилин, - не существует юридико-технических препятствий для того, чтобы признать право индивидов подавать в международный контрольный орган сообщения или жалобы ... Отсутствие таких препятствий связано с

⁶³ Петранов Б. Правовое государство и международное сотрудничество в области прав человека //
Международное право в современном мире. М., 1991. С. 113.

⁶⁴ Мюллерсон Р. А. Права человека: идеи, нормы, реальность. М., 1991. С.102.

тем, что в рассматриваемых случаях изучение международным органом сообщений индивидов имеет целью не принятие обязательного для государств решения в отношении данного конкретного случая, а получение им дополнительной достоверной информации о реальном соблюдении международных соглашений по правам человека в той или иной стране».⁶⁵ Правда, он добавляет, что не исключает желательности принятия государством мер не только с целью выполнения впредь своих обязательств, но и восстановления нарушенных прав конкретного индивида, но, судя по всему, реальной подобную перспективу не считает.

Еще более категоричен в своем мнении о бессмысленности права на индивидуальную петицию Б. Петранов: «Вряд ли кто-нибудь станет утверждать, что путем рассмотрения индивидуальных жалоб возможно радикальное улучшение ситуации с правами человека в определенной стране. Не является случайностью то, что в рамках конкретной деятельности в области прав человека ни один международный орган не может в действительности принимать решения, направленные на прямое восстановление нарушенных прав индивида. Конкретных способов

эффективного восстановления в правах не предусмотрено даже в Европейской конвенции по правам человека».⁶⁶

Подобные точки зрения противоречат не только мнению многих международников и совершенно не основаны на фактических данных и глубоком изучении этого вопроса, но и не согласуются с действующей нормативной регламентацией.

С вступлением Российской Федерации в Совет Европы и особенно с момента присоединения России к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно которой контроль за исполнением

⁶⁵ Зубрилин В. И. Суверенитет государств и сотрудничество в области прав человека //
Международное право в современном мире. М., 1991. С. 83.

⁶⁶ Петранов Б. Правовое государство и международное сотрудничество в области прав человека //
Международное право в современном мире. М., 1991. С. 114.

государством международных обязательств возложен на Европейский суд по правам человека, актуализировался вопрос о международной правоспособности и правосубъектности индивида. Особое место в системе источников международного права, устанавливающих принцип уважения прав человека, занимает Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод. Именно Конвенция о защите прав человека является действенной гарантией международно-правовой защиты прав индивида, когда внутригосударственные средства правовой защиты будут исчерпаны. Конвенция о защите прав человека и основных свобод, а также Протоколы к ней являются международными договорами, заключенными между государствами. Индивид, обращаясь в Европейский суд по правам человека, действует согласно этим «правилам» и не вправе их изменять. Государства-участники согласились на признание юрисдикции Суда, осознавая, что члены Суда действуют в личном качестве и окончательное решение Суда может не только не понравиться стороне Конвенции, но и вызвать значительные изменения в правовой системе соответствующего государства, а также повлиять и на расходную часть бюджета.

То, что индивид при соблюдении известных условий вправе самостоятельно, по своей собственной инициативе начать судебный процесс, где это лицо будет стороной, явно свидетельствует о наличии определенной правоспособности и правосубъектности, которая отличается от национальной, предусмотренной в законах государства. Например, в постановлении от 7 мая 2002 года по делу «Бурдов против Российской Федерации»⁶⁷ в мотивировочной части судебного акта было подчеркнуто: «Суд вновь указывает, что пункт 1 статьи 6 Конвенции гарантирует каждому возможность обратиться в суд, если речь идет о гражданских правах и обязанностях. Право на судебное разбирательство, которое включает в себя

⁶⁷ Текст решения Суда можно найти на официальном сайте в Интернете по адресу: www.icj-cij.org.

право на доступ к правосудию по гражданским делам, является одним из аспектов данного права».

В силу ст. 34 Конвенции Суд может принимать жалобы от любого физического лица. Необходимо отметить, что круг физических лиц достаточно широк. Конвенция не устанавливает каких-либо ограничений, которые связаны с возрастом, полом, грамотностью. Любое физическое лицо, чьи конвенционные права были нарушены государством, под юрисдикцией которого находилось такое лицо, вправе обратиться с жалобой в Европейский суд. Но необходимо отметить, что в Суд должно обращаться непосредственно то физическое лицо, которое стало жертвой неправомерных, с точки зрения Конвенции, действий государства, заявитель должен действовать исключительно в собственном интересе. Исключение из правил составляют ситуации, когда заявитель физически не может обратиться в Суд, к примеру, если он был лишен жизни в нарушение соответствующих конвенционных положений, либо лицо обратилось в Суд, однако впоследствии ушло из жизни, не дождавшись разрешения спора по существу. В этом случае его интересы могут представлять в Суде супруг (супруга) или ближайшие родственники, Суд в своей практике именует такие жертвы «косвенными». В решении о неприемлемости жалобы на нарушение статьи 3 Конвенции по делу «Гусинский против Российской Федерации» от 7 марта 2002 года Суд подчеркнул: «Суд напоминает, что плохое обращение подпадает под действие статьи 3 Конвенции, если при этом достигнут определенный уровень жестокости».

Одним из обстоятельств, которые свидетельствуют о наличии правоспособности индивида, носящей международный характер, является то, что индивид в Европейском суде по правам человека участвует в толковании норм, закрепленных в Конвенции, а также способствует созданию правовых позиций Суда. В решении о приемлемости или постановлении Европейского суда отражается позиция не только самого Суда и государства, которое

является ответчиком по делу, но и точка зрения заявителя, физического лица. Иными словами, физическое лицо является стороной в споре, наделенной определенными не только материальными, но и процессуальными правами и обязанностями.

По мнению П. Лаптева, «тот факт, что в настоящее время индивид вправе непосредственно обратиться в Европейский суд по правам человека, а также то, что такое лицо участвует в процессе в качестве стороны на равных с государством, свидетельствует о наличии европейской правосубъектности у лиц, находившихся или продолжающих находиться под юрисдикцией государств — участников Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод».⁶⁸

Международная правосубъектность индивида характерно проявляется и в его ответственности за совершения преступлений против международного права. В настоящее время общепризнанной является норма Приговора Международного военного трибунала (МВТ): "Преступления против международного права совершаются людьми, а не абстрактными категориями, и только путем наказания отдельных лиц, совершивших такие преступления, могут быть соблюдены установления международного права... Принцип международного права, который при определенных обстоятельствах защищает представителя государства, не может быть применим к действиям, которые осуждаются как преступные по международному праву".⁹ Ответственность физических лиц, виновных в совершении международных преступлений, может осуществляться не только перед международными трибуналами, но и перед национальными судами. П.С. Ромашкин правильно подчеркивает, что "...идея о международной уголовной ответственности лиц, являющихся виновниками агрессии и

⁶⁸ Лаптев П. Правовая система России и европейские правовые стандарты // Отечественные
записки. 2003. № 2 (И). С. 10.

⁶⁹ Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками. Сборник
материалов. М.,1957. T.I. C.368.

военных преступлений, стала общепризнанным принципом современного международного права, хотя осуществление данного принципа может происходить в различных формах, в форме международной юрисдикции... и в форме национальной юрисдикции".⁷⁰ Но и во втором случае — это международная уголовная ответственность, вытекающая из норм международного права и осуществляемая часто вопреки не только нормам национального права государства-правонарушителя, но и национального права страны суда в случае отсутствия в нем соответствующих норм.

В советской международно-правовой литературе отрицалось качество международной правосубъектности физических лиц. Однако теоретические концепции, используемые для объяснения применения норм международного права в отношении физических лиц при несении ими международной уголовной ответственности, не являются, с нашей точки зрения, безупречными.⁷¹

Можно выделить несколько таких теоретических конструкций. С. В. Черниченко, например, считает, что нормы международного права об уголовной ответственности физических лиц в случае совершения государством международного преступления применяются к физическим лицам не непосредственно, а в трансформированном виде, как нормы национального права. Ответственность главных немецких военных преступников перед Международным военным трибуналом в Нюрнберге он объясняет следующим образом: " Нельзя также считать, что процессуальное положение подсудимых в Нюрнберге определяется путем непосредственного применения к ним норм международного права, норм, предусмотренных Лондонским соглашением... Статья 1 Закона Контрольного Совета для Германии № 10 от 20 декабря 1945 г. установила, что Московская декларация 1943 г. и Лондонское соглашение 1945 г. (включая и Устав Международного

⁷⁰ Ромашкин П. С. Преступления против мира и человечества. М., 1967. С.255.

⁷¹ См. также: Блищенко И. П., Солнцева М. М. Мировая политика и международное право. М.,
1991.

военного трибунала) составляют неотъемлемую часть внутреннего права, действовавшего в тот период на территории Германии. Его можно рассматривать как совместное внутреннее право четырех оккупирующих держав для Германии, именно как нормы внутреннего права, т. е. в трансформированном виде; касались они лично подсудимых, регулируя, в частности, их процессуальное положение".⁷²

В.М. Шуршалов по-другому подходит к объяснению применения норм международного права к указанным лицам. Он считает, что индивид, не являясь субъектом международного права, может тем не менее быть субъектом конкретных международных правоотношений.⁷³ С его точки зрения, для того чтобы быть субъектом международного права, недостаточно обладать правами и обязанностями, непосредственно вытекающими из норм международного права. Необходима еще способность участвовать в создании норм международного права и возможность обеспечивать их соблюдение. Согласно В. М. Шуршалову, индивид может обладать правами и обязанностями, вытекающими из международного права, и не быть при этом его субъектом, но в то же время он может быть субъектом международного правоотношения. С нашей точки зрения, такая ситуация как теоретически, так и практически невозможна. Лицо, будучи субъектом права, может не быть субъектом каких-либо конкретных правоотношений, так как для возникновения последних, кроме существования норм права, необходимо наличие определенного юридического факта. Обратное, т.е. быть субъектом правоотношения, не будучи субъектом права, — невозможно. "Нельзя быть субъектом правоотношения, не будучи субъектом права"⁷⁴, - отмечает СВ. Черниченко. Конструкция В.М. Шуршалова тем более противоречива, что и в само понятие международного права он включает не только нормы права,

⁷² Черниченко С. В. Статус подсудимых в международных судебных органах.// Советское
государство и право. 1971, № 7.С. 67.

⁷³ Шуршалов В. М. Международные правоотношения. М., 1971. С. 56 и след.

⁷⁴ Черниченко С. В. Допуск индивидов в международные суды и международная
правосубъектность // Советский ежегодник международного права. 1968. М., 1969. С. 271.

но и правоотношения^. Если это так, что совсем непонятно, как субъект правоотношения может не быть субъектом права, если правоотношение, согласно В.М. Шуршалову, — это и есть международное право. Он пишет, что "в ряде случаев в советской международно-правовой литературе субъектом международного права считается всякий носитель права и обязанностей, что логически ведет к признанию правосубъектности отдельной личности"⁷⁵. В случае совершения международного преступления, в отличие от международных деликтов, к индивидам — субъектам национального права - непосредственно могут применяться нормы международного права. Этот факт поднимает некоторые вопросы, касающиеся соотношения международного и национального права.

В приговоре МВТ сказано, что «самая сущность Устава заключается в том, что отдельные лица имеют международные обязательства, которые превышают национальный долг неповиновения, наложенный отдельным государством».⁷⁶ В резолюции международной конференции юристов по вопросу об американской агрессии во Вьетнаме закреплено, что «никто не должен повиноваться правительству, если ему приказано совершить действие, являющееся международным преступлением».⁷⁷ Далее отмечается: «Поэтому индивид вправе и даже обязан отказаться повиноваться приказу, если существуют основания считать, что действие, приказываемое ему, является тяжким нарушением международного права».

Физические лица, совершившие международное преступление, подлежат ответственности согласно нормам международного права, даже если их действия вполне соответствуют предписаниям национального права. Нормы национального права, закрепляющие политику геноцида, апартеида, расовой дискриминации и т. д., не оправдывают действий индивидов, их

⁷⁵ Шуршалов В. М. Указ. соч. С. 53.

⁷⁶ Нюрнбергский процесс над главными немецкими преступниками. Сборник материалов. М.,
1961. Т. 7. С. 369.

⁷⁷ См. там же.

совершавших, не освобождают их от ответственности в соответствии с международным правом. Акты агрессии, геноцида и апартеида не могут быть правомерными (даже если национальное право предусматривало, например в ЮАР, проведение политики апартеида), ибо эти действия как самого государства, так и конкретных индивидов непосредственно соотносятся с международным правом, а не с нормами национального права. Сами нормы национального права, разрешающие, поощряющие или предписывающие проведение политики, противоречащей нормам международного права, нарушение которых составляет международное преступление, недействительны с точки зрения международного права.

В случае совершения государством международного преступления нормы международного права могут применяться непосредственно в отношении определенных категорий физических лиц. В данном случае — в отличие от всех других категорий международных правонарушений — суверенитет государства не "охраняет" субъектов национального права от непосредственного действия норм международного. Здесь нет необходимости санкционировать национальным правом применение норм международного в отношении субъектов национального права. Ответственность физических лиц в таком случае является международно-правовой. В случае совершения государством международного преступления -именно в силу правомерного ограничения его суверенитета виновные физические лица подпадают под непосредственное действие норм международного права, определяющих их международную уголовную ответственность. Заслуживающая внимания мысль об уголовной ответственности индивидов высказана Ю.М. Колосовым. Он пишет: "По-видимому, было бы правильно считать, что ответственность военных преступников представляет собой объект правоотношений государств"⁷⁸⁵. Эта вполне правильная мысль требует тем не менее дальнейшего развития с

целью удовлетворительного объяснения сути международной уголовной ответственности физических лиц. В случае международной уголовной ответственности физических лиц между государствами складываются правоотношения, согласно которым они имеют право и обязанность наказать конкретньк физических лиц. В этом случае ответственность физических лиц (а не сами физические лица) является тем, по поводу чего между государствами возникают международные правоотношения, т.е. объектом международных правоотношений. Однако сам индивид несет ответственность, вытекающую из норм международного права, т. е. является субъектом международно-правовой ответственности. Если бы ответственность индивидов выступала лишь как объект правоотношений государств, то непонятно, как индивиды могли бы нести международную уголовную ответственность, т. е. ответственность международно-правовую.

Объект международных правоотношений, например, — ответственность физических лиц, совершивших преступления международного характера. Сами же индивиды в этом случае выступают как субъекты национально-правовой ответственности. По-другому обстоит дело с международными преступлениями. Здесь ответственность физических лиц — объект межгосударственных правоотношений, а сами индивиды — субъекты международно-правовой ответственности.

Глава 2. Статус транснациональных компаний и проблема их международной правосубъектности.

§ 1 .Основные критерии правового статуса транснациональных компаний.

Международные отношения конца XX - начала XXI в. характеризуются бурным ростом интернациональных хозяйственно-экономических связей с участием структур и лиц, многие из которых не имеют статуса субъектов международного права, но деятельность которых не ограничивается пределами лишь одного государства.

Организации, фирмы, предприятия, созданные в одном государстве и имеющие его национальность, благодаря экспорту капитала, могут принадлежать полностью или частично компаниям другого государства. Основная деятельность все большего числа крупных монополий вообще не вписывается в рамки территориальных владений какой-либо отдельной страны, так как различные стадии осуществляемых ими технологических процессов реализуются в нескольких государствах. Основными участниками - «операторами» международных хозяйственных связей являются юридические лица, деятельность которых и их юридический статус постепенно становятся предметом международно-правового регулирования. Следовательно, возникает вопрос о международной правосубъектности подобных структур.

Нормы, касающиеся правового положения подобных юридических лиц или затрагивающие различные стороны их деятельности, содержатся в торговых договорах, консульских конвенциях, договорах о правовой помощи, договорах об избежании двойного налогообложения, договорах в области транспорта, купли-продажи товаров, международных расчетов, охраны прав на промышленные образцы и товарные знаки.

Именно юридические лица в основном осуществляют трансграничное перемещение товаров, услуг, капиталов финансов и т.д. При этом многие юридические лица неуклонно стремятся к тому, чтобы закрепиться в том или ином секторе национальной (в том числе) и международной экономики, на том или ином национальном и международном рынке, создать или развить определенную инфраструктуру на пути движения товаров, услуг, капиталов и т.п. В результате этого процесса происходит становление транснациональных корпораций (ТНК) — крупных национальных предприятий с зарубежными активами, либо даже космополитических структур такого рода. Сегодня ТНК играют роль подлинных двигателей мировой экономики, приобретают положение важнейшего рычага в регулировании глобального механизма производства и распределения продукции, основных носителей инвестиций.

В связи с возрастающим экономическим и политическим влиянием ТНК в научной литературе все более активно обсуждается вопрос о необходимости признания за ними международной правосубъектности. Совершенно ясна эта проблема, например, зарубежным теоретикам Н. Магдугалу и В. Фридмэну, которые убеждены, что международные корпорации однозначно являются субъектами международного права. Российские ученые придерживаются противоположной, но столь же радикальной точки зрения. Так, Ю.М. Колосов⁷⁹ и СВ. Черниченко⁸⁰ утверждают, что субъектом международного права может быть только образование, способное участвовать в межгосударственных отношениях на тех же основаниях, что и государства. Поскольку ТНК не обладают качествами, присущими государству, то они не должны облекаться тем же объемом правомочий, которым наделено государство⁸¹. И.И. Лукашук так же считает нереальным придание сегодня международным корпорациям

⁷⁹ Колосов Ю.М. Международное право: Учебник. М., 2000. С.86.

⁸⁰ Черниченко СВ. Теория международного права. Т. 2,М., 1999. С.17-36.

⁸¹ Международное право: Учебник/ Отв. ред. Ю.М. Колосов, В.И. Кузнецов. М., 1999. С. 64.

статуса субъекта международного права⁸². Гораздо более взвешенной позиции придерживается профессор К.А. Бекяшев, по мнению которого в XXI в. наряду с расширением объема правосубъектности индивидов получит признание и правосубъектность таких коллективных образований, какими являются транснациональные корпорации⁸³. На наш взгляд, такая постановка вопроса является основной и своевременной, отражающей реалии сегодняшнего дня: подобный подход берет начало в фундаментальных концепциях «международного корпоративного права», формирующегося на базе соглашений, заключенных монополистическими объединениями с государствами. Например, британский профессор Б.Ченг и американский профессор Ф. Джессеп полагают возможным специальные правовые системы, состоящие из договоров, которые не входят в сферу действия национальных правовых систем и подпадают под действие исключительно международного права и общих принципов права . Тем не менее данная концепция пока не получила поддержки у наших ученых. Так, С.В.Черниченко считает, что договоры, заключаемые между государствами и компаниями, являются гражданскими сделками, а не межгосударственными соглашениями и относятся к сфере международного частного права . И.И. Лукашук утверждает, что корпорация не может быть изъята из-под действия законов государства. Даже вместе с ним ТНК не в состоянии создать особую правовую систему .

На наш взгляд, ТНК обладают некоторыми элементами международной правосубъектности.

В связи с возрастающей экономической мощью ТНК появились теории, обосновывающие необходимость передачи определенных секторов

⁸² И.И. Лукашук Международное право. Общая часть: Учебник. М., 1999. С. 19.

⁸³ Международное публичное право: Учебник/ Отв. ред. проф. К.А. Бекяшев. М., 2004. С. 170.

⁸⁴ Jessup Ph. Transnational Law. New Haven, 1956. P. 124.

⁸⁵ Черниченко СВ. Теория международного права. Т. 2. М., 1999.

⁸⁶ Лукашук И.И. К вопросу о соглашениях, подобных международным договорам// Советское
государство и право. 1960. №12.

государственной власти корпорациям. Так, И.И. Лукашук⁸⁷ в своей статье «Демократия, капитал, государство» цитирует слова А. Тофлера, который считает, что система национальных государств вытесняется миром ТНК, требующим совершенно новых политических рамок. Более умеренные теоретики предлагают государствам передать свои функции в области управления рыночной экономикой иным акторам - Международному Валютному Фонду, Всемирному банку. Такие концепции уже реализуются в практике западных государств. Правительства этих стран формируют коалиции с корпорациями и международными организациями, такими, как ООН, Всемирный банк и МВФ. Международным корпорациям оказывается административная и дипломатическая поддержка при освоении новых рынков⁸⁸.

В связи с этим стоит отметить, что в литературе встречаются и иные точки зрения. Еще в 70-годы известные американские экономисты Р. Мэйсон, Р. Миллер, Д. Уэйгель пришли к выводу, что международная деятельность корпораций США подрывает структуру глобальных

экономических связей капитализма . И.И. Лукашук также не поддерживает мнения о снижении роли государства в международных отношениях. По его мнению, усиление участия в международных связях коммерческих и общественных организаций, движений и индивидов усложняет управление этими связями . Кроме того, деэтатизация (т.е. снижение роли государства в международных отношениях) отрицается таким авторитетным ученым-практиком, как Б.Б. Гали, который подчеркивает «важность и незаменимость суверенного государства как основного субъекта международного права»⁹¹.

⁸⁷ Лукашук И.И. Демократия, капитал, государство // Журнал российского права. 2000. №1. С. 114.

⁸⁸ Мовсесян А., Огнивцев С. Транснациональный капитал и национальные государства// Мировая
экономика и международные отношения. 1999. №6. С. 61-62.

⁸⁹ См..,например : International economic theory and international economic law // The structure and
progress of international law. The Hague, 1986.

'"Лукашук И.И. Международное право: Учебник. Особенная часть. М., 2001. С. 166-172.

⁹¹ Бутрос Гали Б. Повестка дня для мира. Декларация Генерального секретаря ООН // Вестник

МИД РФ. 1992. №13-14. С. 46.

Вне зависимости от различных подходов к проблеме правосубъектности ТНК, доктрина международного права определяет общее базовое понятие ТНК, основные критерии их правового статуса и национальной принадлежности. В специальной юридической литературе наиболее часто встречается следующее определение многонациональных корпораций. ТНК - это совокупность объединенных одной экономической целью различных самостоятельных предприятий, находящихся в разных странах и управляемых из единого центра.

Как отмечает М.М. Богуславский, экономическое единство в ТНК оформляется юридической множественностью, что служит интересам их собственников⁹². В отличие от обычных компаний стратегия деятельности ТНК разрабатывается головным предприятием, которое координирует деятельность своих зарубежных отделений. Различают следующие разновидности ТНК:

1. юридические лица с национальным капиталом, но международные по
сфере деятельности (имеют дочерние предприятия и филиалы за рубежом);

2. юридические лица, принадлежащие капиталу нескольких стран и
международные по сфере деятельности;

3. международные объединения производственного и научно-
технического характера, не являющиеся юридическими лицами.

ТНК — это, как правило, экономически единая система, состоящая из материнской компании, дочерних предприятий, филиалов, отделений, контролируемая и управляемая из одного центра посредством договора, акций, управленческого контроля.

Роль и вес ТНК в международных экономических отношениях очень ощутимы. По своей величине средства ряда ТНК сопоставимы с бюджетами отдельных государств, поэтому международно-правовая регламентация их деятельности — объективная необходимость. Данный аспект будет раскрыт нами в § § 3,4 «Практические предпосылки

⁹² Богуславский М.М. Международное частное право: Учебник. М., 1999. С. 143.

становления международной правосубъектности ТНК», « Проблема статуса транснациональных компаний в Российской Федерации».

Некоторые правовые доктрины даже признают за ТНК статус субъектов МП. В связи с этим выдвигаются и/или используются концепции «квазимеждународного права», создаваемого соглашениями ТНК с государствами, или «транснационального права»⁹³. Полную международную правосубъектность транснациональных корпораций обосновывает концепция «квазигосударственного (международного) контракта» . Согласно этой концепции, правоотношения между ТНК и принимающим государством изымаются из-под юрисдикции последнего путем придания контракту статуса международного договора (либо заключения такового), естественно, подчиненного международному, а не внутригосударственному праву. Такой договор лишает принимающее государство права изменять свое законодательство вопреки контракту, как вопреки норме международного права, что, безусловно, превращает ТНК, согласно этой концепции, в субъекта международного права. На наш взгляд, полностью согласиться с такой трактовкой вопроса нельзя: национальное законодательство является безусловно обязательным и необходимым механизмом правового регулирования деятельности ТНК. И лишить государства вообще возможности правового воздействия на размещаемые на его территории ТНК представляется нецелесообразным и практически невозможным шагом.

Однако на практике деятельность ТНК, их статус, как и многие другие вопросы, определяются национальным правом, а в особо значимых для государств аспектах — международным правом.

В то же время, следует отметить, что США в целях своей внешнеэкономической политики стремятся закрепить принцип, согласно которому на систему ТНК распространяется действие законодательства страны

⁹³ Theory of International Law at the Threshold of the 21 st Century. The Hague, 1996. P.537.

⁹⁴ См., например: Лукашук И.И. К вопросу о соглашениях, подобных международным договорам.
// Советское государство и право. 1960. №12.

базирования, т. е. страны, в которой находится штаб-квартира материнской компании⁹⁵.

В практике ООН используется также термин «многонациональные компании», под которыми понимаются компании, принадлежащие государствам или контролируемые ими, в отличие от ТНК, собственниками которых являются частные физические и (или) юридические лица. Часто термины «ТНК» и «многонациональные компании» употребляются как синонимы.

В современной юридической и экономической доктрине международные монополии, деятельность которых охватывает многие важные сферы мирового хозяйства, имеют разные характеристики и делятся обычно на несколько групп. Подробный анализ и классификации трансграничных юридических лиц, именуемых в экономической литературе и теории международного частного права, транснациональными корпорациями (ТНК), содержатся в трудах А.Г. Богатырева⁹⁶, М.МБогуславского⁹⁷, Г.К.Дмитриевой⁹⁸, Л.Н.Орлова". Данная проблема затрагивалась в «Курсе международного частного права» Л.А.Лунца,¹⁰⁰ Н.И.Марышевой, О.Н.Садикова¹⁰¹, в работах В.М.Корецкого¹⁰², И.С. Перетерского¹⁰³ еще на стадии ее возникновения. Согласно общепринятому в теории МЧП мнению, ТНК делятся обычно на несколько групп.

На наш взгляд, анализ правосубъектности ТНК должен базироваться на той методологической основе, что и правовой статус других субъектов международного публичного права, т.е. на четырех характеристиках самого статуса субъекта - известной внешней обособленности,

⁹⁵ Шумилов В.М. Международное экономическое право: Учебник. М., 2001. С. 60.

⁹⁶ Богатырев А.Г. Инвестиционное право. М., 1988.

⁹⁷ Богуславский М.М. Иностранные инвестиции: правовое регулирование. М., 1959.

⁹⁸ Дмитриева Г.К. Международное частное право. М., 2002.

⁹⁹ Орлов Л.Н., Богуславский М.М. Законодательство о совместных предприятиях. Комментарий.
М., 1993.

¹⁰⁰ Лунц Л.А. Курс международного частного права. Особенная часть. М., 1975.

¹⁰¹ Лунц Л.А., Марышева Н.И., Садиков О.Н. Международное частное право. М., 1984.

¹⁰² Корецкий В.М. Очерки англо-американской доктрины и практики международного частного
права. М. 1948.

¹⁰³ Перетерский И.С, Крылов СБ. Международное частное право. М., 1959.

персонифицированности, способности вырабатывать, выражать и осуществлять свою автономную волю, участвовать в разработке норм международного права и трех составных элементах правосубъектности -правоспособности, дееспособности, деликтоспособности. При этом, участие в разработке норм международного права, на наш взгляд, не должно расцениваться как определяющий статутный элемент для всех субъектов международного права, являющийся однозначным показателем существования субъекта международного права, поскольку объективно объем правоспособности, а, следовательно, и характер правосубъектности у различных субъектов международного права изначально, то есть, по своей природе, различны и вовсе не должны (да и не могут быть) тождественны друг другу, хотя могут быть сопоставимы для определения характера международной правосубъектности и ее объема — пол ного или ограниченного.

Как бы то ни было, существенные частноправовые аспекты все более входят в противоречие между собой, а, точнее, все набирающий темпы рост влияния ТНК выводит их деятельность и, следовательно, правосубъектность только за рамки международного частного права.

Недостаточность одного международно-частного регулирования деятельности ТНК, помимо определения их «национальности», можно продемонстрировать также на примере соотношения различных норм внутригосударственного законодательства о деятельности ТНК.

Как отмечается в теории международного частного права, положения международных договоров могут воспроизводить или не воспроизводить коллизионную норму, говорящую о том, что наличие у данной ассоциации правосубъектности определяется по закону места ее создания. В целях конкретного международного договора неинкорпорированные ассоциации, включая товарищества, могут приравниваться к корпорациям.

Подобные положения могут применяться и к публично-правовым корпорациям»¹⁰⁴.

Как отмечал М.М. Богуславский, международные торговые договоры устанавливают стандарты режима в отношении «граждан» и (или) «компаний» договаривающихся сторон. Договор 1959 г. о торговле, поселении и мореплавании между Великобританией и Ираном следующим образом определяет термин «компания»¹⁰⁵:

Термин «компания» —

а) включает всех субъектов права за исключением физических лиц;

Ь)в отношении каждой Высокой Договаривающейся Стороны он включает все компании, чей статус в качестве таковых основан на праве, действующем на любой территории этой Высокой Договаривающейся Стороны, к которой применяется данный Договор;

с) в отношении какой-либо страны означает все компании, чей статус в качестве таковых основан на праве, действующем в этой стране»¹⁰⁶.

Договор об учреждении Европейского экономического сообщества предусматривает в ст. 58, что корпорации, созданные по законам любого государства, входящего в сообщество, и имеющие «официальное местонахождение» (siege statutaire), «центральную администрацию (administration centrale) или «главное обзаведение» (principal etablissement) на территории сообщества, приравниваются для- целей главы, посвященной праву хозяйственного обзаведения, к физическим лицам, являющимся «выходцами из государств-членов» (ressortissant des Etats membres)¹⁰⁷. При этом в понятие корпораций включаются все юридические лица, будь то полноправные или частноправовые, за исключением организаций, не преследующих цели извлечения прибыли.

^|М. Богуславский М.М. Международное частное право: Учебник. М., 1999. С. 143.

¹⁰⁵ Богуславский М.М. Указ. соч.

¹⁰⁶ Там же.

¹⁰⁷ См. текст документа: Право Европейского Союза. Документы и комментарии / Под ред. проф.
КашкинаС. Ю. М., 1999.

Вышеназванные обстоятельства объективно свидетельствуют об имеющихся у юридических лиц (ТНК) международных механизмах судебной ответственности и контроля, сходных по своему неполному содержанию с институтом международной судебной защиты прав индивида.

Таким образом, можно сделать вывод, что международная правосубъектность юридических лиц аналогично международной правосубъектности физических лиц - новая тенденция развития международного права.

В любом случае, каким бы дискуссионным ни был вопрос о национальной принадлежности ТНК, необходимо отметить, принимая во внимание, что ТНК обладают определенными чертами субъектов международного экономического права, а международное экономическое право - составная часть международного права (публичного), будет логически оправданным вывод, что при наличии унифицированного международно-правового механизма регулирования своей деятельности, ТНК могут обрести статус субъекта международного права. На данный же момент, при наличии разрозненных оснований, как правовых, так и практических, можно полагать, что в современном международном праве -праве XXI века ТНК выходят на качественно новый уровень развития, вступают в своего рода переходный период, дающий основание полагать наличие у ТНК элементов международной правосубъектности.

§2. Генезис и современные организационные формы транснациональных компаний (ТНК): определение и сущность в доктрине и праве.

Одной из наиболее значимых тенденций развития мировой экономики в современном мире является нарастание процессов интеграции, углубления взаимодействия воспроизводственных структур разных стран на различных

уровнях и в различных формах, чему особенно активно способствует деятельность транснациональных компаний.

Термин «транснациональная корпорация» появился в международном обороте относительно недавно — в середине 70-х годов прошлого века. В течение ряда десятилетий (практически с начала XX в.) многие экономисты-международники и политологи изучали проблемы развития международных монополий, причем для большинства авторов ключевыми были две проблемы: как образуются и растут фирмы с международным характером интересов и соответственно операций, каков спектр последствий деятельности таких хозяйственных образований для экономики, политики, всей социально-политической жизни стран, которых это прямо или косвенно касается.

Транснациональные корпорации образуют наиболее активный и динамично развивающийся сектор мировой экономики. Как свидетельствует «Мировой инвестиционный доклад за 1997 г.», валовой продукт филиалов ТНК вырос почти в 3 раза с 1982 по 1994 г.; его доля в мировом производстве также увеличивается. Международное производство на базе филиалов ТНК по объему продаж (7 трлн. долл.) в 1995 г. существенно превосходило объемы международного экспорта (5 трлн. долл.)¹⁰⁸.

При определении категории «транснациональная корпорация» авторы (как отечественные, так и зарубежные) именно международные операции выделяют как основной признак формализации ТНК. Так, в «Экономической энциклопедии»¹⁰⁹ приводится определение ТНК как, фирмы, осуществляющей прямое зарубежное инвестирование. Аналогичное определение дается в монографии Э.А. Грязнова «КТНК в России. Позиции крупнейших в мире транснациональных корпораций в российской экономике»: ТНК определяются как фирмы, владеющие или

'⁰⁸См.,например: Hamilton G., Hill M., Knirsch P., Zaleski E. Red Transnationals or Red Herrings. N.Y., 1996. ¹⁰⁹ См. также: Экономическая энциклопедия. - M., 1999.

контролирующие производственные активы в двух или более странах¹¹⁰. В современном экономическом словаре¹¹¹ приводится расширенное определение, в котором указывается признак зарубежной деятельности как основной: транснациональная корпорация — фирма, корпорация, осуществляющая основную часть своих операций за пределами страны, в которой она зарегистрирована, чаще всего в нескольких странах, где имеет сеть отделений, филиалов, предприятий.

На наш взгляд, сугубо политический подход к определению ТНК был бы справедлив в середине XX в., однако современные тенденции функционирования ТНК внесли свою лепту в формирование данной категории.

В многочисленных работах термин «транснациональная корпорация» рассматривается как синоним монополии.

В то же время следует отметить, что от своих прототипов начала века транснациональные компании (ТНК) отличаются прежде всего размерами функционирующих капиталов и разнообразием операций. Если в начале века компании-миллиардеры (даже по обороту) исчислялись единицами, то к концу века пропуском в «клуб ТНК» служит минимум двух-трех миллиардный (долларов США) оборот и четырех-пяти миллиардная стоимость активов. При расширении общих масштабов хозяйствования фирма может действовать не только как монополист, т.е. не только реализовывать свою собственную прибавочную стоимость, но и изымать часть прибавочной стоимости других корпораций и доходов в размере, обеспечивающем ей монопольную прибыль.¹¹²

¹¹⁰ Грязное Э.А. КТНК в России. Позиции крупнейших в мире транснациональных корпораций в
российской экономике. М., 2000.

¹¹¹ Райзберг Б.А., Лозовский Л.Ш., Стародубцева Е.Б. Современный экономический словарь. М.,
1997.

¹¹² Данный процесс сопровождался расщеплением национальных монополистических капиталов

(например, империй Вандер-бильдта, Дасслера, Ханта, Захарова). Главное в том, что любая фирма, доросшая до монополии в стране своего базирования, при выходе на мировой рынок первоначально «растворялась» на его просторах, теряла возможность монополистически воз-

Так, в Энциклопедии банковского дела и финансов отмечается, что под названием ТНК фигурируют гигантские компании, занятые в производстве или торговле и являющиеся действительно транснациональными по размаху своей деятельности и, как утверждается, международными по своей политике и воззрениям в отличие от национальных компаний, которые в своих операциях ограничены и ставят во главу угла национальные интересы и политику¹¹³.

действовать на процесс конкуренции; завоевывая для начала только «нишу», сталкиваясь с гораздо более острой конкуренцией, она могла вновь воспроизвести себя здесь как монопольная лишь с течением времени и при наличии особо благоприятных обстоятельств. Чаще всего фирмы не выдерживали конкурентного отбора или оставались на мировом рынке на вторых ролях, довольствуясь лишь обычной прибылью от внешней торговли.

Менее сложный путь к получению монопольной прибыли за рубежом лежал через прямые инвестиции, которые при известных обстоятельствах могли воспроизвести монополию инвестора в чужой стране, однако это была лишь фрагментарно страновая, а не глобальная монополия. Дело в том, что инвестиционная сфера характеризуется своей конкурентной средой, а инвестор зачастую не мог освоить слишком большой для него зарубежный рынок. Например, в то время, как ТНК США занимают доминирующие позиции в ряде отраслей западноевропейской промышленности, корпорации Старого Света пока не приблизились к аналогичному положению в американской экономике даже на уровнях ее подотраслей, несмотря на примерное равенство общих объемов их взаимных прямых капиталовложений. Иначе говоря, завоевать монополию в интернациональном масштабе даже при современных размерах ТНК-и_ ТНБ гораздо труднее, чем на национальном. Поэтому нельзя согласиться с авторами, которые оперируют терминами «транснациональная корпорация» и «транснациональная монополия» как синонимами. Такой подход снимает сущностное содержание монополии как совершенно определенной категории экономической теории.

Таким образом, на уровне мирового хозяйства выросло международное производство, по масштабам оборота превосходящее международную торговлю в ее традиционном понимании. Такое международное производство присуще именно ТНК и составляет их «внутренние рынки», основанные на динамично растущих прямых иностранных инвестициях. В результате отмечается «искривление» потоков международной торговли (международные фирмы не реагируют на разницу цен мирового рынка), а также перспектива борьбы за перераспределение долей между отдельными участниками.

Наиболее справедливым нам представляется определение ТНК, данное в работе Е.В. Ленского, В.А. Цветкова «Транснациональные финансово-промышленные группы и межгосударственная экономическая интеграция: «реальность и перспективы»: «Под ТНК понимаются предприятия (финансово-промышленные объединения), которым принадлежат или которые контролируют комплексы производства или обслуживания, находящиеся за пределами той страны, в которой эти корпорации базируются, имеющие обширную сеть филиалов и отделений и занимающие ведущее положение в производстве и реализации того или иного товара»¹¹⁴.

Наиболее юридически значимым представляется также определение Комиссии ООН по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ): «термин «многонациональная компания», используемый в широком смысле, «охватывает компании, которые через отделения, филиалы или иные организации занимаются значительной коммерческой или иной экономической деятельностью в государствах, иных, нежели государства, в котором находятся контролирующий или принимающий решения центр»¹¹⁵.

Институт международного права также дал свое определение ТНК, дающее наибольший простор для его юридического толкования: «многонациональное предприятие — это группа компаний, действующая на основе общей собственности или под общим контролем, члены которой учреждены по законам более чем одного государства»¹¹⁶. Данное определение акцентируется именно на международном характере данных юридических лиц (ТНК).

На основании данных определений можно сделать вывод о необходимости присутствия экономической составляющей в определении

¹¹⁴ Ленский Е.В., Цветков В.А. Транснациональные финансово-промышленные группы и
межгосударственная экономическая интеграция: реальность и перспективы./ Финансы и политика.
1998.

¹¹⁵ Лукашук И.И. Указ. соч. С. 166.

¹¹⁶ Institut de Droit international'Annuaire de L Paris, 1996. P. 466.

статуса категории «транснациональная корпорация» в международном праве.

Принимая экономическую составляющую в качестве доминанты для правового регулирования деятельности ТНК, Г.К. Дмитриева выделяет 3 главных уровня правового регулирования их деятельности: внутреннее законодательство, двусторонние и многосторонние соглашения¹¹⁷.

Тем не менее, практика показывает, что в настоящий момент наиболее распространенным способом регулирования деятельности ТНК является именно заключение договоров между принимающей страной и страной базирования. Кроме того, следует подчеркнуть, что особая природа ТНК осложняет контроль и надзор за ними со стороны отдельных стран или даже групп стран. Сегодня ни одно государство не может утверждать, что оно обладает юрисдикцией над всеми частями одной ТНК в целом. Поэтому очевидно, что для эффективного регулирования деятельности транснациональных корпораций необходимы совместные действия и объединение нормотворческих усилий всех государств.

Третий уровень регулирования деятельности ТНК, исходя из приведенной классификации, а именно, многосторонние международные договоры, в целях настоящего исследования заслуживает особого внимания. В зависимости от числа участвующих в них стран подобные международные договоры могут быть универсальными, региональными и субрегиональными.

Становлению международной правосубъектности ТНК (в отечественном законодательстве - межгосударственных ФПГ) способствует и тот факт, что многие из них учреждаются в соответствии с международными договорами:

• Соглашением между Правительством РФ и Правительством
Республики Беларусь о создании межгосударственной ФПГ «БелРусАвто»
от 1 октября 1997 г.¹¹⁸;

• Соглашением о создании транснациональной ФПГ по
обеспечению эксплуатации и ремонта авиационной техники гражданской
авиации государств-участников СНГ от 18 октября 1996 г.¹¹⁹ Подписано:
Армения, Беларусь, Грузия, Казахстан, Кыргызстан, Молдова, РФ,
Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, Украина на заседании Совета
глав правительств государств-участников СНГ;

• Соглашением между Правительством РФ и Правительством
Туркменистана о создании транснациональной ФПГ «Ильюшин» от 27
июля 1995 г.¹²⁰;

, • Соглашением между Правительством РФ и Правительством Республики Казахстан о мерах по созданию транснациональной ФПГ «Электрометрприбор» от 27 апреля 1996 г.¹²¹;

• Соглашением     о     создании     автоматизированной     системы
управления перевозками на воздушном транспорте   «Сирена-3» от 12
апреля   1996   г.¹²² Соглашение подписано:   Республикой Азербайджан,
Республикой Армения,   Грузией, Кыргызстаном,   РФ, Туркменистаном,
Республикой Узбекистан, Украиной.

Более того, многие из Соглашений о создании транснациональных ФПГ регламентируют, хотя и не детально, некоторые вопросы международной правосубъектности создаваемых ТНК. Так, Соглашение между Правительством РФ и Правительством Туркменистана о создании транснациональной ФПГ «Ильюшин» от 27 июля 1995 г. предусматривает в ст. 5 применение национального законодательства государств, заключивших Соглашение, а в ст. 11 — применение в случае споров норм

¹¹⁸ Бюллетень международных договоров РФ, 1998, № 1, С. 56.

¹¹⁹ Бюллетень международных договоров РФ, 1997, № 7, С. 3.

¹²⁰ Бюллетень международных договоров РФ, 1996, № 3, С. 80.

¹²¹ Бюллетень международных договоров РФ, 1996, № 8, С. 59.

¹²² Бюллетень международных договоров РФ, 1996, № 11, С.С. 6-7.

международного права. Кроме того, в ст.ст. 7,10 указанного Соглашения
предусмотрена возможность дальнейшего заключения

межгосударственных соглашений о регламентации правового статуса транснациональной ФПГ «Ильюшин».¹²³

Соглашение между Правительством РФ и Правительством Республики Казахстан о мерах по созданию транснациональной ФПГ «Электрометрприбор» от 27 апреля 1996 г. в ст. 5 прямо предусматривает возможность для вступления в Соглашение хозяйствующих субъектов других государств, в том числе государств-участников СНГ.¹²⁴

Если наименование «транснациональная (межгосударственная) ФПГ» не содержится в названии международного Соглашения о ее создании, то в самом Соглашении содержится конкретизирующее название создаваемой ФПГ, позволяющее выделить не только черты международной правосубъектности, но и другие специальные характеристики. Например, Соглашение о создании автоматизированной системы управления перевозками на воздушном транспорте «Сирена-3» от 12 апреля 1996 г., подписанное 8 государствами - участниками СНГ, в ст. 1 указывает: «Стороны предпринимают меры по созданию автоматизированной системы управления перевозками «Сирена-3» на воздушном транспорте путем объединения заинтересованных организаций и хозяйствующих субъектов в акционерное общество - Международная технологическая корпорация «Сирена-3».¹²⁵

Необходимо отметить, что на арену международных отношений, в том числе и с РФ, выходят ТНК, состоящие не только из государств -участников СНГ (хотя в силу специфических исторических и экономических особенностей РФ их, действительно, большинство), но и другие государства. Характерной особенностью заключения подобных международных соглашений является их назревшая практическая

¹²³ Бюллетень международных договоров РФ, 1996, № 3, С. 80.

¹²⁴ Бюллетень международных договоров РФ, 1996, № 8, С. 59.

¹²⁵ Бюллетень международных договоров РФ, 1996, №11, С.6.

значимость, очевидный экономический (и политический) интерес для обоих государств, несмотря на несколько декларативный характер заключаемых Соглашений (Меморандумы, Принципы сотрудничества и т.д.), поскольку целью заключения данных Соглашений является стремление вывести вопрос взаимоотношений с ТНК на международный уровень, придав ему международный характер и значимость с последующим развитием в специальных актах.

Ярким примером может служить Меморандум о взаимопонимании между Министерством внешних экономических связей РФ и Агентством по торговле и развитию США по вопросу финансирования разработок технико-экономических обоснований от 27 сентября 1994 г.¹², а также Принципы сотрудничества между Министерством внешних экономических связей РФ и Корпорацией зарубежных частных инвестиций от 27 сентября 1994 г.¹²⁷

Необходимость создания многих межгосударственных ФПГ (ТНК) среди государств-участников СНГ была вызвана распадом СССР, с целью сохранения существовавших тесных экономических связей крупнейших хозяйствующих субъектов теперь уже разных государств. Сделать это можно было только путем введения данных субъектов на международный уровень, придав им черты международной правосубъектности путем заключения международных соглашений. Вторым, не^ менее^ важным фактором, способствовавшим образованию межгосударственных ФГП (ТНК) на постсоветском пространстве, явилась неясность политико-правового статуса многих жизненно важных крупнейших экономических объектов бывшей советской государственной собственности. Международные акты о распределении бывшей собственности СССР между государствами-участниками СНГ не могли решить всех возникших

¹²⁶ Бюллетень международных договоров РФ 1995, №4, С. 50.

¹²⁷ Бюллетень международных договоров РФ, 1995, №4, С. 51.

болезненных вопросов, поэтому, дабы предотвратить крупные экономические кризисы, а может, и катастрофы, по некоторым очень спорным вопросам статуса некоторых экономических объектов бывшей советской собственности заключались временные соглашения о регламентации их правового статуса, являющиеся, тем не менее, международно-правовыми актами с указанием на черты международной правосубъектности хозяйствующих субъектов. В числе таковых временных международных Соглашений с возможностью их дальнейшей пролонгации (или без таковой) можно назвать Соглашение о международно-правовых гарантиях беспрепятственного и независимого осуществления деятельности Межгосударственной телерадиокомпании «Мир» от 24 декабря 1993 г.¹²⁸, подписанное на заседании Совета глав правительств СНГ, Соглашение между РФ и Латвийской Республикой о правовом статусе Скрундской радиолокационной станции на период ее временного функционирования и демонтажа от 30 апреля 1994 г.¹²⁹

Определенные сдвиги в области регламентации статуса ТНК произошли и на уровне СНГ. Так, 6 марта 1998 г. странами-членами Содружества была принята Конвенция о транснациональных корпорациях, которая устанавливает правовые основы сотрудничества Сторон в области регулирования, создания и деятельности ТНК, где основным вопросом является инвестиционное взаимодействие^участников^ТНК.¹³⁰

¹²⁸ Бюллетень международных договоров РФ, 1994 г., №3, С. 4.

¹²⁹ Бюллетень международных договоров РФ, 1994, №11, С.37.

¹³⁰ В настоящее время в практике регулирования межгосударственного экономического
сотрудничества стран СНГ единые правила разработки организационных проектов
транснациональных корпораций (ТНК) отсутствуют, а в отдельных государствах Содружества
вообще не формируются нормативные требования к технико-экономическому обоснованию
создания ТНК. Реагируя на этот негативный факт, Международной академией корпоративного
управления был подготовлен с участием сотрудников Исполкома СНГ проект "Рекомендаций по
разработке организационных проектов транснациональных корпораций", принятый на заседании

Кроме того, реалии жестких взаимоотношений между хозяйствующими субъектами разных государств, расположенных на постсоветском пространстве, требуют от государств-участников СНГ регламентации вопросов, связанных с их деятельностью на международном уровне, придавая тем самым участвующим в международных отношениях хозяйствующим субъектам черты международной правосубъектности путем заключения международных соглашений по вопросам расчетов и погашения задолженности за поставки какого-либо природного сырья. Специфика данной группы международных соглашений, регламентирующих статус и деятельность международных ФПГ (ТНК), заключается в следующем:

- во-первых, так же как и в случае создания международных ФПГ на
постсоветском пространстве, принятие данных международных
соглашений вызвано острой экономической необходимостью
регламентации данных вопросов (расчеты, погашение задолженности и
т.д.) именно на международном уровне;

- во-вторых, в данном случае практическое экономическое
становление ФПГ в качестве международных ТНК существенно опережает
правовую регламентацию и является в большинстве случаев вынужденным
признанием государствами их международной правосубъектности, пока
еще в исключительных случаях (особенно это касается крупнейших

Экономического совета СНГ 6-го сентября 2000 года. В "Рекомендациях..." предложена обобщенная процедурная схема регистрации ТНК с учетом национальных законодательств и практики регистрации финансово-промышленных групп стран СНГ, дополнительных требований, вытекающих из самой сути ТНК, определенной Конвенцией о транснациональных корпорациях, подписанной 6 марта 1998 года правительствами семи стран СНГ. "Рекомендации..." максимально полно регламентируют состав сведений, отражаемых в организационном проекте ТНК, рекомендуемая структура которого исходит из действующей практики создания межгосударственных финансово-промышленных групп.

компаний, занимающихся добычей и переработкой природных ресурсов, если говорить о специфике международных ФПГ на территории СНГ);

- в-третьих, заключаемые международные соглашения данной группы не носят характера установления международного статуса конкретных ФПГ, а уже презюмируют его, поскольку на международный уровень выводятся вопросы уже деятельности данных ФПГ на международном уровне de facto (также как расчеты, погашение задолженности и т.д.), т.е. их правовой статус в качестве международных уже признан государствами, подписавшими данные соглашения (без них вести речь о международной право- и дееспособности, а также ответственности данных ФПГ не имело бы смысла);

- в-четвертых, международные соглашения данной группы в силу их
специфики оформляются чаще всего в форме Протоколов (например,
Протокол о порядке погашения задолженности Республики Молдова за
поставленный РАО «Газпром» природный газ в 1993-1994 г.г. и о текущих
платежах в 1995 г. от 22 марта 1995 г.¹³¹);

- в-пятых, международные соглашения данной группы носят по
сравнению с соглашениями других групп более детальный характер и
являются срочными, чаще всего с их дальнейшей пролонгацией.

Таким образом, если рассматривать специфику международных соглашений о деятельности международных ФПГ, участником которых является РФ, можно выделить следующие группы международных соглашений по их содержанию:

1) Международные соглашения между ФПГ одного государства и внешнеэкономическими органами другого государства о стратегических направлениях деятельности государств с участием ТНК;

2) Международные соглашения о создании международной
ФПГ с провозглашением международного статуса (правосубъектности) без
дальнейшей его конкретизации;

3) Международные соглашения о создании международной
ФПГ с провозглашением ее международного статуса (правосубъектности) с
некоторой его дальнейшей конкретизацией;

4)                                             Международные   соглашения   только   с   конкретизацией
международной   правосубъектности    некоторых    ФПГ   по    отдельным
вопросам (сама международная   правосубъектность   данных   ФПГ уже
презюмируется законодателем).

Кроме этого, имеет смысл разграничивать международные соглашения о ФПГ по характеру (предписаний) на:

правоустанавливающие (со специфическими механизмами реализации и конкретным содержанием правосубъектности);

- правопровозглашающие (носящие больше декларативный характер, имеющие своей целью провозглашение международного статуса ФПГ).

По количеству участников международные соглашения о ФПГ делятся на двусторонние и многосторонние, по государственной принадлежности участников - на соглашения, где участниками являются страны СНГ и их хозяйствующие субъекты, и собственно международные, где участниками являются все другие государства и их хозяйствующие субъекты.

Таким образом, имеет место международно-правовое регулирование деятельности ТНК, в основе которого лежат международные соглашения. Следовательно, во-первых, в определении правосубъектности ТНК обосновано присутствие международной составляющей как субъекта международного права; во-вторых, международная правосубъектность ТНК на сегодняшний день является формирующейся и потому (и по ряду других причин) неполной. Но, на наш взгляд, к уравниванию международной правосубъектности ТНК с полноправными субъектами

международного права и не надо стремиться именно потому, что само явление ТНК в мире является глубоко неоднозначным, также как и их деятельность.

Совсем другой вопрос, что и нельзя обходить стороной объективную констатацию наличия у ТНК некоторых элементов международной правосубъектности (аналогично правосубъектности индивида), позволяющих говорить о формировании их международной правосубъектности. Данный процесс является одной из тенденций развития международной правосубъектности.

Динамика этого процесса отражается и в деятельности ООН. Так, при ООН с 1974 г. действует Комиссия по транснациональным корпорациям, основная задача которой — выработка рекомендаций, в своей совокупности составляющих кодекс норм функционирования данных объединений. Первым международным документом в этой сфере стали «Руководящие принципы для многонациональных предприятий Организации экономического сотрудничества и развития», принятые в 1976 г. правительствами стран — членов ОЭСР и касавшиеся различных аспектов деятельности транснациональных корпораций, включая обнародование информации, конкуренцию, многие промышленные, научно-технические и кадровые вопросы¹³².

Необходимость принятия этого и аналогичного рода документов связана, в частности, с попытками определения международной правосубъектности ТНК, вызванной следующими обстоятельствами:

1) хотя на каждый хозяйствующий субъект, участвующий в деятельности ТНК, распространяется соответствующее национальное законодательство, не существует единого органа, способного

¹³² Completion of the Code of Conduct on Transnational Corporations. (Doc. UN: E/C 10. 1986). Полный текст документа см. на официальном сайте ООН в Интернете: www.un.org/Docs/scres/1946.../.

координировать глобальные операции корпораций и ограничивать их супервыгодность;

„ 2) очевидная потребность в предупреждении столкновения

национальных интересов (экономических и политических конфликтов между правительствами) в результате несбалансированности действий ТНК;

3) необходимо согласование поведения корпораций с целями развития принимающих (в частности, развивающихся) стран и стран базирования, достижения более справедливого распределения корпоративных прибылей между этими сторонами взаимодействия.

ООН долгое время относила к ТНК фирмы, имевшие годовой оборот, превышающий 100 млн. долл., и филиалы не менее чем в 6 странах. В последние годы было сделано уточнение, что о международном статусе

фирмы свидетельствует такой показатель, как доля продаж, реализуемых за
*• пределами страны-резидента.

Принятые в мировой практике принципы регулирования ТНК следует учитывать в новой системе отношений, правообеспечивающей создание и деятельность транснациональных корпоративных структур на постсоветском пространстве. Начало формированию такой системы было положено заключением 15 апреля 1994 г. «Соглашения о содействии в создании и развитии производственных, коммерческих, кредитно-финансовых и смешанных транснациональных объединений», подписанного главами правительств всех государств-участников СНГ.

В ст. 2 рассматриваемого документа записано, в частности, что
подписавшие его стороны «...признают под понятием "транснациональная
\ корпорация" юридическое лицо (совокупность юридических лиц):

имеющее в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении обособленное имущество на территориях двух или более Сторон; образованное юридическими лицами двух или более Сторон; зарегистрированное в качестве корпорации в соответствии с настоящей

Конвенцией... Понятие "транснациональная корпорация" включает в себя различные транснациональные структуры, в том числе финансово-промышленные группы, компании, концерны, холдинги, совместные предприятия, акционерные общества с иностранным участием... Корпорация вправе осуществлять на территориях Сторон любые виды деятельности, не запрещенные законодательством Сторон»¹³³. В Хартии экономических прав и обязанностей государств (ст.2) содержится принцип: государство имеет право «регулировать и контролировать деятельность транснациональных корпораций в пределах действий своей национальной юрисдикции и принимать меры к тому, чтобы такая деятельность не противоречила законам, нормам и постановлениям и соответствовала его экономической и социальной политике. Транснациональные корпорации не должны вмешиваться во внутренние дела принимающего государства».

К началу XX века в мире функционировали более 40 тыс. ТНК (в 1970 г. — 7 тыс.), которые контролировали за пределами своих стран до 250 тыс. дочерних предприятий. Основная часть ТНК сосредоточена в США, ЕС и Японии.

Треть мировой торговли приходится на внутрифирменные каналы в рамках ТНК, до половины объемов международной торговли находится под их контролем. Две трети платежей за передачу технологии осуществляется в системе ТНК.

ТНК контролируют до 40% промышленного производства. Основные рынки, на которых сосредоточена деятельность ТНК: электроника, нефтепереработка, химия, автомобилестроение¹ ⁴.

¹³³ Реинтеграция постсоюзного экономического пространства транснациональных финансово-
промышленных групп в России. / Общ. ред. Ю.Б. Винслава, С.С. Голубевой. // Российский
экономический журнал. 1996.

¹³⁴ Хуснутдинов М., Винслав Ю. Конвенция о транснациональных корпорациях: Условия
принятия, содержание и проблемы реализации. // Российский экономический журнал. 1998. №4. С.
100-103.

Учитывая значение проблемы, ЭКОСОС ООН учредил Центр по ТНК и Комиссию по ТНК. Комиссия разработала Кодекс поведения ТНК¹³⁵, нормы которого носят рекомендательный характер.

В Кодексе поведения предусмотрено, что ТНК обязаны:

— уважать суверенитет страны пребывания;

— исходить из экономических целей и задач политики, проводимой
государством в стране пребывания;

— уважать социально-культурные цели, ценности и традиции страны
пребывания;

— не вмешиваться во внутренние дела страны пребывания;

— не заниматься деятельностью политического характера;

— воздерживаться от практики коррупции;

— соблюдать законы и постановления, касающиеся ограничительной
деловой практики;

—соблюдать положения, касающиеся передачи технологии и охраны окружающей среды.

Комиссия ООН по ТНК приняла на себя функции по наблюдению за осуществлением Кодекса и функции координационного характера. Центр ООН по ТНК действует в качестве секретариата Комиссии.

Регламентация деятельности ТНК в рамках ООН сопряжена также с защитой прав человека. Комиссия ООН по правам человека одобрила проект Конвенции, налагающей на ТНК дополнительные обязанности и ограничения. Эксперты Комиссии полагают, что над действиями ТНК должна быть установлена процедура контроля, аналогичная той, которая действует в отношении государств, поскольку в результате глобализации экономики влияние ТНК существенно возросло. Предложенные меры предназначены прежде всего для усиления контроля за деятельностью ТНК в странах третьего мира. Если утвержденный проект Конвенции будет

¹³⁵ Doc. UN: E/C 10. 1986. S. 2. Полный текст документа см. на официальном сайте ООН в Интернете: www.un.org/Docs/scres/1946..V.

принят, то ТНК будут обязаны воздерживаться от нарушений прав человека и загрязнения окружающей среды. Кроме этого, ТНК будет запрещено «получать выгоду» от «преступлений против человечества, геноцида, пыток, принудительного труда» и прочих нарушений международного гуманитарного права. ТНК также обяжут следить, чтобы производимая ими продукция не использовалась нарушителями прав человека.¹³⁶ Согласно проекту Конвенции предполагается, что ТНК будут периодически отчитываться перед ООН об исполнении правил, а та, в свою очередь, будет вести постоянный мониторинг их деятельности в сотрудничестве с другими международными и национальными органами. Специальной рабочей группе Комиссии по правам человека будет предоставлено право «получать от правительств, групп и частных лиц информацию о возможном негативном воздействии транснациональных корпораций и других компаний на соблюдение прав человека».¹³⁷Ответственность за нарушения прав человека на ТНК будут налагать, согласно проекту Конвенции, специальные международные трибуналы.

Проект данной Конвенции свидетельствует о попытках ООН «узаконить» международную деятельность ТНК, а это возможно сделать лишь признав международную правосубъектность ТНК.

Вопросы регламентирования деятельности ТНК решаются и на региональном уровне. ОЭСР в 1976 году приняла Декларацию о международных инвестициях и многонациональных предприятиях и «Руководящие принципы для многонациональных предприятий» (в приложении к Декларации) — документ «мягкого права», также содержащий рекомендательные нормы. В основу Декларации положен принцип предоставления национального режима иностранным

¹³⁶ См. также: Птицын Д. ООН хочет контролировать большой бизнес // Украинский деловой
еженедельник «Контракты» // 2003. № 35.

¹³⁷ Там же.

многонациональным предприятиям. При этом предприятиям предписываются обязанности:

— соблюдать МП;

— подчиняться праву страны пребывания;

— учитывать политику страны пребывания;

— сотрудничать со страной пребывания;

— исключить практику подкупа и субсидий;

— не вмешиваться во внутренние дела страны пребывания;

— соблюдать принцип обеспечения конкуренции;

—соблюдать порядок налогообложения, трудовое право, право социального обеспечения;

138

— распространять достижения в науке, технике и технологии .

В 1970 г. государствами Андской группы (Колумбия, Чили, Венесуэла, Перу, Эквадор) был принят Кодекс иностранных инвестиций, содержавший унифицированные правила деятельности ТНК в странах региона. Эти правила были введены государствами-участниками во внутригосударственное право.

Таким образом, в международном праве при определении статуса ТНК можно выделить три звена — политическое, правовое и экономическое, причем все они взаимосвязаны и не замечать этой связи было бы методологической и практической ошибкой^

На наш взгляд, при оценке деятельности тех или иных международных компаний можно придерживаться следующих понятий:

1) многонациональная корпорация — международная компания, объединяющая национальные компании ряда государств на производственной и научно-технической основе, характеризуемая

¹³⁸ Doc. UN: E/C 10. 1986. Полный текст документа см. на официальном сайте ООН в Интернете: www.un.org/Docs/scres/1946.../.

наличием многонационального акционерного капитала и многонационального управляющего центра;

2) транснациональная корпорация — национальная компания с зарубежными активами и производственно-хозяйственной и торгово-сбытовой деятельностью, выходящей за пределы одного государства; при этом контрольный пакет акций преобладающей компании принадлежит представителям страны-учредителя, а филиалы и дочерние компании могут быть смешанными предприятиями с национальным участием.

§3. Практические предпосылки становления международной правосубъектности ТНК.

Расширение позиций ТНК определяется во многом происходящей в них перестройкой, результаты которой измеряются на уровне мирового рынка «индексом транснационализации», рассчитываемым как отношение зарубежных активов и общих активов фирм, зарубежных и общих продаж, а также числа занятых в зарубежных филиалах к общей занятости на всех объектах. С учетом такого индекса ЮНКТАД составил перечень 100 крупнейших ТНК, а также особо перечень 50 ТНК развивающихся стран, причем место каждой ТНК в «табели о рангах» определено размерами их зарубежных активов¹³ .

В начале XX в. отличительной чертой состава субъектов международных операций был высокий удельный вес среди них союзов монополистов, операционное объединение капиталов разных стран в рамках картелей, трестов, синдикатов и пр. Сейчас транснациональные монополии оказались в состоянии контролировать рынки в индивидуальном порядке. Типичным для современной ТНК становится существование ее в форме концерна с единой собственностью,

¹³⁹ World Investment Report. N.Y. 1997 P.29-33.

позволяющей реализовывать в его пределах единую и абсолютную управленческую власть на международном уровне.

Так, среди крупнейших промышленных корпораций всего три компании принадлежат совместному капиталу двух стран («Юнилевер», «Ронял Датч-Шелл» и «Агфа-Геверт»). Картельная форма операций становится типичной скорее для аутсайдеров или национальных производителей сырья. Необходимо отметить, что постепенно теряют закрытый облик «семейные» ТНК, которым для операций на международном рынке нужна сила публичных компаний, мобилизующих крупные привлеченные массивы акционерного капитала («Форд», «Крупп», «Мак-донелл», «Хьюлетт-Паккард», «Грундиг» и пр.). Число их акционеров достигает подчас миллионов; однако это лишь снижает размер контрольного пакета акций, а сам «разброс» акций материнских фирм идет по преимуществу среди национальных держателей. Поэтому современные транснациональные монополии контролируются в основном национально обособленным капиталом.

Распределены ТНК неравномерно. «Триада» (США, ЕС и Япония) служит местом базирования 87% крупнейших ТНК с 88% всех зарубежных активов. Применительно к группе развивающихся стран из всех ТНК на Китай, Республику Корея, Гонконг и Мексику приходится 56% активов, размещенных за рубежом. Страны Центральной и Восточной Европы выступают скорее странами принимающими, чем странами базирования.

Таким образом, очевидна своеобразная промышленная монополизация ТНК различных рынков мира: одних для производства (в том числе и его вредных видов) - развивающиеся страны и страны Восточной Европы, других для сбыта товаров - товарные рынки, третьих для хранения капиталов и учреждения головной компании, осуществляющей руководство всей цепью ТНК — как правило, это развитые страны Западной Европы. Ясно, что при таком соотношении налицо не только

потенциальная возможность, но и реальные факты нанесения ТНК вреда экономике развивающихся стран, именно как конгломератами монополистов, не имеющими реального правового сдерживания, которое, естественно, должно быть международным и вытекать из определения правосубъектности ТНК.

Общий принцип относительно ТНК, содержащийся в ст. 2 Хартии экономических прав и обязанностей государств: «... каждое государство имеет право регулировать и контролировать деятельность транснациональных корпораций в пределах действия своей национальной юрисдикции и принимать меры к тому, чтобы такая деятельность не противоречила его законам, нормам и постановлениям и соответствовала его экономической и социальной политике. Транснациональные корпорации не должны вмешиваться во внутренние дела принимающего государства...» - является недостаточным правовым механизмом для защиты развивающихся стран, которые не способны противостоять агрессивной экспансии ТНК, наносящей вред их национальным интересам. Однако, справедливо, на наш взгляд, мнение И.И. Лукашука о том, что «было бы ... неверно рассматривать ТНК как абсолютное зло. ТНК -закономерное явление, порожденное интернационализацией экономики и необходимостью ее регулировать. Факты говорят о том, что ТНК с их инвестиционной мобильностью, широкой системой связей, в том числе и правительствами, с большими возможностями организации наукоемкого, высокотехнологичного производства служат важным фактором развития мировой экономики. Они способны оказывать положительное влияние и на национальную экономику принимающих стран, ввозя капитал, передавая

I- <■> 140

технологию, создавая новые предприятия, обучая местный персонал» . Мы частично согласны также с его утверждением о том, что «было бы неверно ... рассматривать ТНК как противников правового регулирования. Они отдают предпочтение государствам с устойчивым правопорядком, но

' Лукашук И.И. Международное право: Учебник. Особенная часть. М., 2001. С. 168.

при этом добиваются, чтобы право в достаточной мере учитывало их интересы. Там, где государство не в состоянии обеспечить это, ТНК восполняют правовое регулирование собственными «правилами игры»,

141

которых они довольно строго придерживаются» .

Однако этот принцип удается выдержать далеко не всегда. Кроме конкуренции, которая подчас заставляет ТНК идти на акционерные компромиссы со своими соперниками, в том числе и местными, нарушая свои же «правила игры», в принимающих странах существует законодательство, регулирующее структуру собственности их филиалов и ограничивающее в ней зарубежную долю определенным «потолком», что требует от ТНК в периоды роста и экспансии явного нарушения внутригосударственного законодательства принимающей страны.

Наиболее типичными для зарубежной сети ТНК стали теперь компании совместного владения, а также неакционерные формы взаимосоответствия, такие, как лицензионные, управленческие, арендные соглашения, промышленная кооперация, подряды, франшиза, инжиниринг, консалтинг и пр. Другими словами, вокруг каждой ТНК создается хозяйственная зона-различной собственности, состоящая из зарубежных предприятий с варьируемой степенью акционерного и неакционерного контроля.

Поэтому агрессивная экспансия ТНК, выражающаяся в нарушении ими законодательства страны базирования, есть результат, в том числе, и отсутствия международно-правового регулирования их деятельности, которое свело бы воедино правосубъектность ТНК со способами международного контроля и мерами ответственности.

Хотя необходимо отметить, что помимо агрессивной экспансии, ТНК осуществляют также и многоотраслевую экспансию, укладывающуюся в имеющееся правовое русло. Сама же экспансия является одной из главных предпосылок становления международной правосубъектности ТНК на практике.

86 Рассмотрим кратко её суть.

Переход ТНК от одноотраслевой специализации к многоотраслевой организации производства в Западной Европе начался несколько раньше, чем в США, и на первом этапе он охватил относительно большее число крупных компаний. Так, к началу 70-х годов удельный вес ТНК, сохранивших у себя одноотраслевую специализацию производства, среди крупнейших компаний в странах Западной Европы был в полтора раза меньше, чем в США.

Особенности многоотраслевой экспансии западноевропейских ТНК в значительной мере определяются специфическими условиями концентрации капитала и производства в регионе. Ограниченность внутреннего рынка каждой отдельно взятой из стран Западной Европы обостряет проблему избыточности капитала в этих странах, а незавершенность процесса экономической интеграции региона препятствует попыткам сгладить противоречия расширенного воспроизводства монополистического капитала посредством экспорта товаров и тем самым стимулирует перелив избыточного капитала либо за рубеж, либо в другие сферы производства.

Исторически первой формой объединения разноотраслевых производств в рамках одной ТНК является вертикальная интеграция. Именно комбинирование производства послужило основой для создания наиболее мощных концернов в странах Западной Европы, составляющих в настоящее время ядро всей монополистической структуры региона¹⁴².

Особенность эволюции западноевропейских концернов заключается в том, что, несмотря на появление и сравнительно быстрое развитие в послевоенный период новых форм многоотраслевой экспансии, комбинирование производства остается и на современном этапе одним из важнейших методов их роста. По имеющимся расчетам в ФРГ, Франции,

¹⁴² Винслав Ю.Б. Государственное регулирование и проектирование корпоративных структур. // Российский экономический журнал. 1997. №1.

Швеции и Нидерландах, на долю вертикально-интегрированных приходится от 1/3 до 1/2 общего числа зарегистрированных слияний и поглощений компаний, относящихся к разным отраслям промышленности и экономики¹⁴³. Поэтому становлению международной правосубъектности ТНК способствуют два фактора, остро обозначившиеся в наше время: многоотраслевая экспансия и диверсификация.

Сущность многоотраслевой экспансии ТНК, применительно к исследуемой теме, была раскрыта нами ранее.

Диверсификация же в узком смысле слова означает такое соединение разноотраслевых предприятий, которое по характеру устанавливаемой между ними производственно-технической связи выходит за пределы комбинирования производства и внедряется в сферу отношений, регулируемых международным правом.

Следовательно, многоотраслевая экспансия и диверсификация ТНК являются теми практическими предпосылками, которые объективно свидетельствуют в пользу становления международной правосубъектности ТНК.

Экспансия ТНК проявляется также в их неоднозначном воздействии на международную политику, так, влияние ТНК на страны, особенно развивающиеся, проявляется не только в экономике или в политике «переноса цен». Оно просматривается и в стремлении корпораций влиять на жизнь страны, используя членов правительства, участвуя в создании комитетов по экономическим и политическим вопросам, финансируя политические партии, проводя политику взяточничества. Кроме того, ТНК заручились поддержкой правительств западных стран, для защиты своих интересов в странах третьего мира, иногда даже с использованием военной силы. Например, в 1954 году армия США вторглась на территорию Гватемалы, чтобы предотвратить попытку правительства Гватемалы

¹⁴³ Винслав Ю.Дементьев В., Мелентьев А., Якутии Ю. Развитие интегрированных корпоративных структур в России. // Российский экономический журнал. 1998. №№11,12.

национализировать неиспользуемые земли, принадлежавшие компании "Юнайтед Фрут" (с выдачей соответствующей компенсации) и раздать ее крестьянам.

Возможно, самым скандально известным примером влияния ТНК на суверенные государства, стал случай произошедший в начале 70-х годов, когда компания «International Telephone and Telegraph» (ITT) предложила ЦРУ профинансировать акцию против кандидата в президенты Сальвадоре Альенде в Чили, желая предотвратить его приход к власти. Хотя данное предложение было отклонено, Альенде пришел к власти демократическим путем, ITT не оставляла попыток давления на правительство США и другие американские корпорации, с целью свержения режима Альенде, используя экономическое влияние, включая отказ в кредитах и поддержку политических противников Альенде. После того как медные рудники корпорации "Kennecott and Anaconda" были национализированы, правительство США предприняло определенные шаги, основанные на рекомендациях компании ITT, с целью свержения режима Альенде. Разоблачение попыток ITT свергнуть Альенде, привело к инициализации разработки документа ООН "Кодекс поведения ТНК". Данный документ призван определять основную линию поведения ТНК. Появление подобного закона было вызвано ростом экономического и политического влияния ТНК, вследствие которого некоторые развивающиеся страны потребовали, чтобы были изменены условия инвестирования средств для ТНК. До сих пор, такие предложения продвигались с трудом и встречали сильное противодействие со стороны ТНК, но за последние 30 лет отмечается экономическая интеграция различных регионов, либерализация международных рынков, а также появление новых рынков, в частности в Центральной и Восточной Европе. Начиная с 80-х годов, ТНК стали активно участвовать в регулировании политических вопросов, и этот фактор также повлиял на усиление власти корпораций. В попытке снять ограничения на международную торговлю и иностранные инвестиции, за

последние десять лет, ТНК интенсивно лоббировали заключение соглашения по образованию единого европейского рынка, североамериканского соглашения о свободной торговле (NAFTA) и уругвайского соглашения по торговле и тарифам (GATT). Для ТНК, так называемая "свободная торговля" дает возможность обойти законы и ограничения, и увеличить прибыль. "Изменение механизмов регулирования рынка имеет целью стереть границы государств настолько, чтобы это могло влиять на экономическую ситуацию в стране", - отмечают экономисты Герман Дэли и Роберт Гудлэнд. Таким образом, политическое влияние государства снижается, а влияние ТНК возрастает. Например, правила, установленные соглашением GATT, недавно принятые правительством Уругвая, касаются защиты интеллектуальной собственности (TRIPs) и инвестиционных законов (TRIMs), что увеличивает прибыль корпораций. TRIPs дает возможность корпорациям покупать и патентовать генетически новые виды растений, а также использовать другие биологические ресурсы развивающихся стран. TRIMs служит незаконным целям правительств некоторых государств, особенно южных стран, с целью установления торговых связей ТНК с компаниями данных государств. TRIPs, TRIMs и другие законы и соглашения GATT являются продуктом деятельности Всемирной Торговой Организации (ВТО). Это новая международная организация, которая сотрудничает со Всемирным Банком и другими финансовыми организациями, служит интересам ТНК.

Другим, и возможно наиболее ярким примером растущей политической
мощи корпораций и того, как ТНК лоббируют свои интересы на
международной арене, является попытка ТНК в 1992 году уничтожить
наиболее важные документы конференции ООН по развитию и защите
окружающей среды (UNCED) в Рио-де-Жанейро. До того как конференция
началась, под давлением ТНК были убраны все доклады, касающиеся
вопросов регулирования деятельности ТНК.

Успех ТНК в Рио-де-Жанейро подчеркнул важность основного вопроса: ТНК являются наиболее мощной экономической силой и нет ни одной правительственной организации, которая была бы ответственна за деятельность ТНК. ООН пытается следить за деятельностью и влиять на некоторые ТНК, в основном через "Центр по вопросам ТНК" (СТС). Но этот центр в 1992 году, во время реструктуризации потерял статус независимой организации, а в 1993 году был расформирован. Это свело на нет попытки, длившиеся 17 лет, принять «Кодекс поведения ТНК». Новая организация "Департамент ТНК и иностранных инвестиций" была создана, по мнению многих независимых экспертов, с целью лоббирования интересов ТНК и в ближайшее время не приведет их деятельность в единое правовое «русло».

Таким образом, можно сделать вывод, что объективными предпосылками становления международной правосубъектности ТНК на практике являются экспансия - экономический рост (как положительная -многоотраслевая, так и отрицательная - агрессивная), диверсификация - как процесс комбинирования и интегрирования разнородных экономических структур, внедряемых в сферу регулирования международного плана, которая имеет и негативные проявления в виде внедрения ТНК в политику отдельных государств (со всеми вытекающими отсюда последствиями).

В любом случае, какими бы двоякими не были проявления становления международной правосубъектности ТНК на практике, они объективно имеют место и свидетельствуют в пользу необходимости признания за ТНК определенных элементов международной правосубъектности, а именно, их дееспособности в международном праве, что также является новой тенденцией в международном праве.

§4. Проблема статуса транснациональных компаний в Российской Федерации.

С либерализацией внешнеэкономической деятельности, активизацией политики привлечения иностранных инвестиций понятие ТНК, ранее в России идеологически неприемлемое, заняло свое место в системе экономических категорий, в Законе о финансово-промышленных группах (ФПГ). В нем (ст. 2) говорится, что ФПГ — совокупность юридических лиц, действующих как основное и дочернее общество, полностью или частично объединивших свои материальные и нематериальные активы (система участия) на основе договора о создании финансово-промышленной группы в целях технологической или экономической интеграции для реализации инвестиционных и иных программ, направленных на повышение конкурентоспособности и расширение рынков сбыта товаров и услуг, повышение эффективности производства, создание рабочих мест.

Ст. 3 ФЗ РФ «О финансово-промышленных группах» определяет участников ФПГ: ими признаются юридические лица, подписавшие договор о создании финансово-промышленной группы, и учрежденной ими центральная компания финансово-промышленной группы. Данный закон в ст.4 содержит определение транснациональной финансово-промышленной группы: финансово-промышленные группы, среди участников которых имеются юридические лица находящиеся под юрисдикцией государств — участников Содружества Независимых Государств, имеющие обособленные подразделения на территории указанных государств либо осуществляющие на их территории капитальные вложения, (п. 1 ст. 4)

П. п.2,3 ст.4 ФЗ РФ «О ФПГ» от 27 октября 1995г. предусматривают создание межгосударственной (международной) финансово-промышленной группы: в случае создания транснациональной финансово-промышленной группы на основе межправительственного соглашения ей присваивается статус межгосударственной (международной) финансово-промышленной группы. Особенности создания, деятельности и ликвидации межгосударственной финансово-промышленной группы устанавливаются ... соглашениями. Для участников межгосударственной финансово-

промышленной группы национальный режим устанавливается межправительственными соглашениями на основе взаимности.

Сам факт определения в ФЗ РФ «О ФПГ» межгосударственных финансово-промышленных групп, их отождествление с международными, безусловно свидетельствуют в пользу международной правосубъектности ФПГ как разновидности ТНК. Хотя предусмотренная дальнейшая правовая регламентация деятельности ТНК в рамках двусторонних и многосторонних соглашений может иметь неоднозначные, а, порой, коллизионные черты: от наделения ТНК полной международной правосубъектностью до непризнания ТНК в национальном праве юридическим лицом. Одна из главных причин торможения процессов транснационализации корпоративных структур — несовместимость национальных законодательств относительно ФПГ. Так, если в России действует упомянутый закон, предусматривающий статус ТФПГ и МФПГ, то в Белоруссии принят лишь Президентский Указ (от 27 ноября 1995 г.) о хозяйствующих группах, создание коих с участием иностранных юридических лиц допускается исключительно с согласия Президента Республики Беларусь. В Казахстане создание ФПГ вообще противоречит Гражданскому кодексу, а принятый на Украине Закон «О промышленно-финансовых группах» не допускает участия украинских предприятий в группах с иностранным базированием головной компании¹⁴⁴.

Еще один существенный негативный фактор — отсутствие механизма реализации предусмотренных Законом «О финансово-промышленных группах» мер их государственной поддержки, в том числе групп, имеющих статус ТФПГ и МФПГ.

Хотя в России законодательно (ст. 4 Федерального закона «О
финансово-промышленных группах») регламентирован статус
«транснациональной» и международной (межгосударственной)

¹⁴⁴ Винслав Ю.Б. Российские ФПГ: пройденный путь и императивы роста. // Российский экономический журнал. 1996. №№5,6.

финансово-промышленной группы (ТФПГ и МФПГ). Однако при том, что на I ноября 1997 г. в РФ официально зарегистрированы 74 ФПГ (обеспечивающие более 10% ВВП страны), в середине 90-х годов с партнерами по СНГ удалось подписать только семь межправительственных соглашений о создании групп в отмеченном статусе, а именно: «Интеррос» (российско-казахстанское соглашение от 9 сентября 1994 г.; производство и экспорт продукции черной и цветной металлургии, АПК); «Международные авиамоторы» (российско-украинское соглашение от 21 марта 1995 г.); «Электрометприбор» (российско-казахстанское соглашение от 27 апреля 1995 г.; электротехника и приборостроение); «Ильюшин» (российско-узбекское соглашение от 27 июня 1995 г.; создание и тиражирование авиационной техники); «Аэрофин» (соглашение от 18 октября 1996 г. подписано представителями II стран СНГ; эксплуатация и ремонт гражданских самолетов); «Гранит» (под соглашением от 18 октября 1996 г. стоят подписи должностных лиц пяти стран Содружества; сотрудничество в области противовоздушной обороны); «БелРусАвто» (российско-белорусское соглашение от 1 октября 1997 г.; сотрудничество в производстве дизельных двигателей и в автомобилестроении).

Данные ТНК обладают в соответствии со своими учредительными документами и на основе международных межправительственных соглашений правами и обязанностями субъекта международного права, однако, как видно из приведенных выше сведений, таких ТНК по объективным причинам, даже из количества официально зарегистрированных, меньшинство. Большинство же реально действующих на международной арене ТНК не стремятся легализовать свой международный статус, предпочитая действовать в «тени» международного права. Объясняется это тем, что становление корпораций нового типа проходит в крайне непростых условиях сохраняющегося инвестиционного голода, преобладающей ориентации большинства коммерческих банков на операции с «короткими» деньгами, низкой в

целом рентабельности промышленного производства и порой принимающей нецивилизованные формы борьбы за обладание наиболее прибыльными частями собственности. Далеко не всегда образование крупных акционерных объединений проходит гладко, нередки авральные смены команд управляющих, ошибки в избранных менеджмент-стратегиях. В отношении прямых российских инвестиций в страны «дальнего зарубежья» среди движущих мотиваций на верхней позиции стоят негативные причины внутри России, особенно неконструктивное налоговое обложение. Для утверждения в экономике России мощного корпоративного звена (иногда именуемого в литературе мезоуровнем) предстоит еще многое сделать совместными усилиями законодательных и исполнительных органов власти, специалистов корпораций, заинтересованных научных центров, общественных ассоциаций.

Эти усилия должны быть в значительной мере направлены на транснационализацию деятельности становящихся российских корпораций, с которой ныне справедливо связываются главные надежды на реальную реинтеграцию постсоветского экономического пространства.¹⁴⁵

Для ускорения решения соответствующих задач на правительственном уровне создана (20 февраля 1996 г.) специальная рабочая группа. На группу возложены функции рассмотрения концептуальных подходов, конкретных предложений и проектов международных соглашений относительно образования межгосударственных ФПГ и других транснациональных структур, согласования этих проектов с партнерами России по СНГ и подготовки предложений^ для Правительства РФ. Развертывание сети транснациональных корпораций является стратегической линией укрепления сотрудничества России с другими постсоюзными республиками, подобным структурам должна оказываться всесторонняя государственная поддержка (данная установка зафиксирована в п. 10 Президентского Указа «Об утверждении стратегического курса Российской Федерации с государствами-участниками Содружества Независимых Государств» от 14 сентября 1995 г. № 940).2 февраля 2001 г. в МАП России состоялась презентация доклада «Предпринимательство и развитие предприятий в России», подготовленного Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) совместно с Организацией ООН по промышленному развитию (ЮНИДО) и российскими специалистами. Доклад вскрывает проблематику неурегулированности вопросов о правовом статусе ТНК в РФ, в частности, необходимость дополнения федерального закона РФ «О финансово

Таким образом, происходящие политические сдвиги и имеющаяся международно-правовая база (международные соглашения) об учреждении и деятельности ТНК подтверждают наличие у них элементов международной правосубъектности. Кроме того, различные документы «мягкого права», выработанные как рекомендации для ТНК, также объективно подтверждают наметившиеся тенденции в пользу международной правосубъектности ТНК. Однако правовая динамика статуса ТНК является прямым отражением экономических процессов в мире и в каждой конкретно взятой стране. Поэтому тенденции становления

промышленных группах» от 27 октября 1995 года. Еще одним направлением сотрудничества России с ОЭСР является политика в области конкуренции. В ОЭСР структурой, занимающейся вопросами конкуренции, является Комитет по законодательству и политике в области конкуренции, в рамках которого регулярно проводятся встречи и обмен мнениями экспертов стран-членов, а также стран, имеющих статус наблюдателя в ОЭСР. В соответствии с мандатом Комитет выполняет следующие основные функции: проводит критический анализ изменений и развития конкурентного законодательства и политики; дает комментарии по конкретным законам о конкуренции; содействует сотрудничеству стран-членов в области конкуренции. В рамках Комитета осуществляется анализ национальной конкурентной политики и даются рекомендации правительствам по ее усовершенствованию. Организационную и аналитическую поддержку деятельности Комитета оказывает подразделение ОЭСР по конкурентному законодательству и политике — Competition Law and Policy Division (CLP). Это подразделение готовит аналитические доклады, секторальные обзоры и рекомендации в области конкуренции и дерегулирования, проводит учебные мероприятия в различных странах. Практическим результатом деятельности структур ОЭСР является реальное усовершенствование конкурентного законодательства и политики, снижение необоснованных барьеров входа на рынок, мешающих эффективному развитию конкуренции. Принятие Советом ОЭСР целого ряда рекомендаций, адресованных национальным правительствам, было важным шагом в их деятельности. Уже в 1967 г. в ОЭСР были изданы рекомендации для стран-членов по юридическим и административным правилам контроля за ограничительной деловой практикой (ОДП). Был также разработан проект Кодекса поведения ТНК, в котором осуждались такие виды ОДП, как нарушение конкуренции в результате слияний и поглощений, злоупотребление правом на промышленную собственность, дискриминация в области цен, участие в монополистических объединениях типа картелей, и другие виды недобросовестной конкуренции.

Определенные предпосылки для преобразования в транснациональные экономические структуры имеются у ряда «внутренних» ФПГ (например, у группы Текстильный холдинг «Яковлевский»), хотя эта трансформация не может происходить механически: нужна профессиональная работа с новыми участниками, тщательное обоснование бизнес-планов и инвестиционных проектов по развертыванию выпуска конкурентоспособной продукции.

Создание крупных российских корпораций, в том числе транснационального характера, является важным фактором обеспечения конкурентоспособности национальной экономики. Наблюдаемое усиление в ней интеграционных процессов можно считать вполне объективным и позитивным, за исключением, разумеется, случаев, когда при этом грубо нарушаются условия поддержания конкурентной среды.

Если рассматривать крупнейшие мировые корпорации, то масштабы концентрации финансового и промышленного капиталов, равно как и транснационализации деятельности, существенно превышают аналогичные российские показатели. По сравнению со многими зарубежными корпорациями отечественные аналоги пока несопоставимы не только по масштабам деятельности, но и по эффективности управления и взаимоучастия в капитале. Организационное развитие зарубежных корпораций и концернов, как правило; базируется на диверсификации основного капитала. В России же практикуется создание объединений «на бумаге» в расчете на то, что будущая совместная деятельность сама по себе создаст основу для приращения капитала.

Как правило, большинство отечественных корпоративных структур требует комплексного оздоровления. Первый его аспект — организационно-правовой; здесь крайне важен предварительный анализ организационно-производственной структуры реформируемой корпорации, вычленение конкурентоспособного ядра производств и при необходимости его особое организационное конституирование. Технологический аспект экономического оздоровления корпоративных финансов предполагает, во первых, инвентаризацию имеющихся результатов НИОКР и соответствующих заделов оценку возможностей использования военных технологий в гражданском секторе (для предприятий боронного комплекса). Во-вторых, необходимо

Таким образом, на сегодняшний день ясно, что упорядочивание деятельности ТНК должно двигаться двумя путями: через внутригосударственное регулирование конкретных экономических аспектов их деятельности и через международное определение основ их правового статуса. Несомненным аргументом в пользу этого утверждения

принятие решений о перспективной структуре производственного оборудования, удовлетворяющей требованиям рынка. Без реализации обоснованной инновационной и инвестиционной стратегии и конкретной программы функционирования ядра корпорации трудно рассчитывать на реальное финансовое оздоровление.

В отношении финансового аспекта, учитывая инвестиционную непривлекательность большинства промышленных предприятий, возникают особые сложности. Не обойтись, в частности, без налаживания финансового мониторинга деятельности участников корпораций со стороны управляющих компаний или банков-участников. Этот мониторинг предстоит сориентировать на оценку фактической и перспективной платежеспособности и финансовой устойчивости предприятий.

В числе таких реформационных линий, как реструктурирование и реформирование корпоративных структур, можно выделить следующие:

во-первых, расширение внутреннего товарного рынка и его защита от экспансии иностранных конкурентов;

во-вторых, реструктурирование задолженности и активов предприятий, что, в частности, предполагает вычленение и передачу в ведение региональных властей объектов непроизводственной сферы и незавершенного строительства, а также невостребованных мобилизационных мощностей;

в-третьих, стимулирование развития фондового рынка в отношении инвестиционно привлекательных промышленных регионов, отраслей, предприятий;

в-четвертых, более активное воздействие федеральных органов управления на промышленное развитие в таких аспектах, как, в частности, конкурентная (антимонопольная) антидемпинговая и амортизационная политика, сертифицирование продукции, лицензионная деятельность и т.п.;

в-пятых, усиление собственно инвестиционной политики в промышленной сфере, включающее: создание отраслевых и региональных баз данных инвестиционных проектов и потенциальных инвесторов; сочетание федеральных и региональных гарантий частным инвесторам; разработка рейтингов инвестиционной привлекательности промышленных предприятий; упорядочение режима ввоза и вывоза капитала и более широкое привлечение иностранных кредитов на основе доведения информации о привлекательных проектах до зарубежных инвесторов и др.

является то, что «основы современного правового статуса ТНК определяются общими нормами международного права. Территориальная юрисдикция принимающего государства издавна считается нормой международного права. Она подтверждена рядом современных правовых актов, логически вытекает из принципа суверенитета государства над

147

природными ресурсами и экономической деятельностью» .

В настоящее время, когда завершен первоначальный этап формирования в России ФПГ, особую значимость приобретает их транснационализация в постсоветском ареале.

Необходимо, прежде всего, продолжить законотворчество в области принятия концептуальных основ государственной промышленной политики, которой сегодня практически нет. При этом нельзя слепо копировать зарубежный опыт в тех или иных конкретных отношениях, например, в плане консолидированных учета и налогообложения применительно к корпоративным структурам: здесь нужны осторожность и тщательная творческая адаптация. Однако в целом учитывать этот опыт в законодательной работе не только желательно, но и необходимо.

В первую очередь необходимо принять во внимание следующий факт: практически все страны, осуществившие мощный экономический рывок, проводили энергичную политику правообеспеченной поддержки процессов финансово-промышленного корпорирования. В результате в США около сотни крупнейших корпораций производят 60% ВВП, обеспечивают функционирование почти половины рабочих мест, осуществляют 90% НИОКР; в Японии пять первых по величине компаний контролируют до 80% национального рынка и т.д.

Поэтому необходимость определения статуса ТНК на мировом уровне на сегодняшний день выходит на первый план. Однако, не все государства на практике поддерживают эту идею, исходя из своих стратегических интересов. Как справедливо отмечает И.И. Лукашук, «государства,

граждане которых контролируют большинство ТНК, действуя в интересах последних, заняли двойственную позицию. На политическом уровне они поддерживали идею кодекса, а в юридическом плане противодействовали ее реализации»¹⁴⁸. При этом подчеркивалось, что поскольку ТНК - это частные компании, то воздействие на них государства, якобы, невозможно . Однако, практика свидетельствует, что, когда этого требуют интересы государства, промышленно развитые государства, не сомневаясь, вторгаются в поле деятельности частного сектора, внося любые необходимые корректировки и существенные изменения.

Из всего многообразия поставленных выше проблем выделяются три узловые. Первая состоит в том, что среди факторов торможения процессов становления и развития международной правосубъектности ТНК следует прежде всего отметить неотлаженность международного политического взаимодействия государств, отсутствие практических компромиссов между развивающимися и промышленно развитыми странами, уход от политического диалога по урегулированию важных международно-правовых вопросов из-за политического эгоизма отдельных государств.

Вторая проблема - ограниченность имеющейся правовой базы соглашениями либо декларативно-политического, либо конкретно-экономического характера. Тогда как, необходимо четкое комплексное урегулирование международной правосубъектности ТНК.

И, наконец, третья проблема — это подчас гипертрофированное воздействие политики на экономические процессы функционирования ТНК, превращающее их в орудия национальной политики отдельных государств — своеобразные « рычаги» политического лоббизма¹⁵⁰, что,

¹⁴⁸ Лукашук И.И. Указ. соч. С. 169.

¹⁴⁹ Из заявления представителя США на второй Генеральной конференции ЮНИДО:
«Правительство США не может гарантировать того, что частный сектор будет действовать таким
образом, чтобы достичь поставленных перед ним целей. Наше правительство не обладает и не
желает обладать такого рода контролем в отношении нашего частного сектора» (DSB. 1975. No.
72. Р. 20).

¹⁵⁰ «Появилось не юридическое, а экономическое и даже политическое понятие «группа
корпораций». Оно означает юридически самостоятельные корпорации, находящиеся в отношениях

100

естественно, пагубно сказывается на попытках «узаконивания» международной деятельности ТНК и сведения их правосубъектности в единое правовое «русло».

Тем не менее, с какими бы трудностями не сталкивалось мировое сообщество при решении проблемы статуса ТНК, думается, что оно (мировое сообщество) уже не может игнорировать объективно сложившиеся предпосылки формирования у ТНК определенных элементов международной правосубъектности, в пользу признания за ними ограниченной международной правосубъектности. Эти новые тенденции были отмечены в докладе Генерального Секретаря ЮНКТАД IX конференции (1996),где прямо говорится, что необходимо предоставить ТНК возможность участвовать в работе этой организации, но и в других многосторонних международных форумах, поскольку они «претворяют в жизнь решения о производстве и потреблении, формально принимаемые правительствами». Далее подчеркивается, что несмотря на исключительную сложность и трудность проблемы, необходимо «начать интеграцию частного сектора и иных новых лиц в повседневную деятельность ЮНКТАД»¹⁵¹. Думается, что целесообразным будет и постепенная интеграция ТНК в сферу международного публичного права.

Таковы, на наш взгляд, тенденции развития международной правосубъектности в отношении транснациональных корпораций.

взаимозависимости, определяющей контроль или доминирование одно из них над остальными -сверхтранснациональное образование». Лукашук И.И. Международное право: Учебник. Особенная часть М., 2001. С. 169. ¹⁵¹ UNCTAD Bulletin. 1996Ж35. Р. 6.

101

Глава 3. Международная правосубъектность наций и народов и проблема их самоопределения.

§ 1 Сущность права наций и народов на самоопределение и предпосылки его становления.

Вопрос о праве народов на самоопределение является одним из самых острых вопросов международной жизни, который волнует международное сообщество на протяжении не одного десятка лет. Вопрос о праве народов на самоопределение имеет несколько аспектов: самоопределение народов может происходить в рамках того или иного государства или речь идет об отделении народа, жившего в составе какого-либо государства, и об образовании нового государства. Оба эти аспекта тесно связаны между собой. Проблема самоопределения народов потребовала более строгой международно-правовой регламентации после второй мировой войны в связи с процессом деколонизации.

Принципы самоопределения наций, разработанные классиками марксизма-ленинизма, не являлись возрождением принципов, которые выдвигались буржуазными революциями XVII - XVIII в.в. Эти принципы не являлись и воспроизведением «принципа национальности», который никогда не был общепризнанным даже в рамках европейского международного права и не препятствовал захватнической политике, проводимой европейскими государствами. Партия большевиков стремилась к тому, чтобы самоопределение нации было частью социалистической революции.

В Декрете о мире содержалось знаменитое ленинское определение аннексии, в котором указывалось, что аннексия несовместима с принципом самоопределения наций. Аннексия, по Ленину, «всякое присоединение к большому или сильному государству малой или слабой народности без

102

точно, ясно и добровольно выраженного согласия и желания этой народности, независимо от того, когда это насильственное присоединение совершено, независимо также от того, насколько развитой или отсталой является насильственно присоединенная или насильственно удерживаемая в границах данного государства нация. Независимо, наконец, от того, в

Европе или в далеких заокеанских странах эта нация живет_ Если какая

бы то нация удерживалась в границах данного государства насилием, если ей вопреки выраженному с ее стороны желанию... не предоставляется право свободным голосованием при полном выводе войск присоединяющей или вообще более сильной нации решить без малейшего принуждения вопрос о формах государственного существования этой нации, то присоединение ее является аннексией, то есть захватом и насилием».¹⁵² Народный Комиссар по иностранным делам Г.В.Чичерин писал В.И.Ленину в 1922 г.: «Наша международная программа должна вводить в международную схему все угнетенные колониальные народы. За всеми народами должно признаваться право на отделение или на гомрули ... Новизна нашей международной схемы должна заключаться в том, чтобы негритянские, как и другие колониальные народы, участвовали на равной ноге с европейскими народами в конференциях и комиссиях и имели право не допускать вмешательства в свою внутреннюю жизнь».¹⁵³

Советское государство сделало принцип самоопределения наций своим конституционным принципом. Как подчеркивал Тункин Г.И., «советское государство полностью и немедленно порвало с колониальной политикой царизма, отказалось от всех договоров царской России, имеющих колониальный, захватнический, неравноправный характер. Оно неуклонно следовало принципам равноправия и самоопределения наций, выступая в качестве последовательного борца против колониализма и

¹⁵² Документы внешней политики СССР. Т.1.М., 1959. С. 12.

¹⁵³ Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 45.М., 1949. С. 36.

103

154 >-ч

расовой дискриминации». Эти принципы получили свое закрепление в договорах Советского государства со странами Востока. В договоре между РСФСР и Персией от 26 февраля 1921 г. Советское правительство осуждало политику царской России. В ст. 4 данного договора стороны признавали «право каждого народа на свободное и беспрепятственного разрешение своих политических судеб».¹⁵⁵ Также в договоре между Россией и Турцией от 16 марта 1921 г. провозглашались «принципы братства наций и права народов на самоопределение».¹⁵⁶ Руководитель турецкого государства Ататюрк в своей речи заявил: «Мы высоко ценим, что Советская Россия отвергла прежние договоры и выставила принцип самоопределения».¹⁵⁷ В развитии международного права большую роль сыграла идея недействительности неравноправных договоров, объявленная

1 СП

в Декрете о мире. В этом декрете Советское государство объявило о том, что оно немедленно приступает к опубликованию тайных договоров России. Среди отвергнутых Советским государством и опубликованных договоров были тайное соглашение России и Японии 1916 г. относительно совместных колониалистских действий в Китае, соглашение между Россией, Великобританией и Францией от 1915 г.о разделе Турции, русско-английский секретный договор и Конвенция 1907 г. относительно сфер влияния в Иране.

Великая держава впервые в истории добровольно отказалась от договоров, предоставляющих ей права и привилегии в других странах. Правительство Советского государства заключило со странами Востока договоры на основе уважения суверенитета и равноправия.

Советское правительство, положив право наций на самоопределение в основу своей политики по национальному вопросу, настойчиво

¹⁵⁴ Тункин Г.И. Теория международного права. М., 2000. С. 7.

¹⁵⁵ Документы внешней политики СССР. Т. Ш, 1959. С. 538.

¹⁵⁶ Документы внешней политики СССР. Т. Ш/ 1959. С. 597.

¹⁵⁷ Международная жизнь. 1967. № 4. С.63.

158

Талалаев А.Н., Бояршинов В.Г. Неравноправные договоры как форма удержания в колониальной зависимости новых государств Азии и Африки // СЕМП 1962. 1962.

104

добивалось признания принципа самоопределения наций как принципа международного права.

В разгар войны против фашизма Советское правительство на межсоюзной конференции в Лондоне в сентябре 1941 г. заявило о своем согласии с основными принципами Атлантической хартии, противопоставив расплывчатым формулам Атлантической хартии об уважении права всех народов «избирать себе форму правления, при которой они хотят жить» четкую и ясную позицию в вопросе о праве наций на самоопределение. На этой конференции Советское правительство заявило: «Советский Союз осуществлял и осуществляет в своей внешней политике высокие принципы уважения суверенных прав народов. Советский Союз в своей внешней политике руководствовался и

159

руководствуется принципом самоопределения нации...»

При выработке Устава ООН советская делегация добивалась включения в него соответствующих положений, закрепляющих принцип самоопределения наций как принцип современного международного права.

Западные юристы к принципу самоопределения народов и наций подходят иначе, многие из них даже пытаются оспаривать наличие данного принципа в современном международном праве. Так, некоторые представители западных держав в Комиссии по правам человека пытались утверждать, что в статьях 1 и 55 Устава ООН, где провозглашается принцип самоопределения народов, имеется в виду совсем не право народов на самоопределение, а уважение государственного суверенитета.¹⁶⁰

Профессором ШВишером отвергается наличие принципа самоопределения народов. Он утверждает, что этот принцип «в той полной неопределенности, в которой он пребывает сейчас, не представляет ни в какой степени принцип права».¹⁶¹ Английский юрист А.Коббан, рассматривая вопрос о самоопределении наций в своей монографии, ставит

¹³⁹ Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. Т. 1. 1946. С. 164.

¹⁶⁰ Доклад Комиссии по правам человека (восьмая сессия). Док.Е/2256.

¹⁶¹ Ch. De Visscher. Theories et realites en droit international public. Paris., 1952. P. 166.

105

под сомнение даже возможность существования права наций на самоопределение.^! ^б2

Американский ученый К.Иглтон обходил вопрос о самоопределении народов как принцип международного права, стараясь свести его к моральному принципу. По его славам, принцип самоопределения народов — «благородный идеал», однако дискуссию в ООН о распространении этого принципа на все народы и нации он называл «дикими разговорами». К.Иглтон предостерегал против «безрассудного применения принципа самоопределения народов», он призывал подождать с реализацией данного принципа на практике, пока ООН выработает соответствующие «критерии и методы».¹⁶³

Французский профессор М.Сибер утверждал, что принцип самоопределения наций и народов содержит в себе «зародыш борьбы и разрушения» государства и нации, что этот принцип «гипотетический и ложный». М.Сибер призывал к установлению некоторой «разрешительной системы» в использовании народами и нациями права на самоопределение, ограничивая применение данного принципа очень узкими рамками. Он требовал соблюдения ряда условий, которые должны быть предварительно констатированы Организацией Объединенных Наций, при осуществлении народами права на самоопределение.¹⁶⁴

До второй мировой войны в колониях и подмандатных территориях проживало около одной трети населения Земли. Такая же доля населения приходилась на полуколониальные страны. Разгром Японии, которая захватила обширные районы Китая и страны Юго-Восточной Азии, и фашистских Германии и Италии создали благоприятные предпосылки для национального освобождения народов колониальной периферии в Азии и Африке и образования новых независимых государств - субъектов

¹⁶² Cobban A. National Self-Determination // Oxford University Press. 1945. P. 47.

¹⁶³ Eagleton C. Self-Determination in the United Nations // American Journal International Law. Vol. 47
(1953). P. 91-93.

¹⁶⁴ Sibert M. Traite de droit international public. Vol. I.P., 1952, P. 304-305.

106

международного права. Процесс деколонизации растянулся на ряд десятилетий.

В Азии главные изменения произошли в первое послевоенное десятилетие. Поражение Японии подняло на освободительную борьбу народы Индонезии, Индокитая, Бирмы, Малайи. Обрели свободу Филиппины. Принцип самоопределения наций и народов приобретает новое звучание во время второй мировой войны и особенно после ее окончания. Во многих колониальных владениях развертывается национально-освободительное движение, направленное на уничтожение иностранного господства, завоевание национальной независимости и создание суверенных государств на месте прежних колониальных территорий. Его главными движущими силами были национальная буржуазия, мелкая городская буржуазия, патриотически настроенные военные, интеллигенция, крестьянство. В тех колониальных владениях, где существовал рабочий класс и коммунистические партии, они становились главной силой национально-освободительного движения. К концу второй мировой войны наибольшего размаха национально-освободительное движение достигает в странах Юго-Восточной Азии. В Индокитае, Бирме, Индонезии, Малайе, на Филиппинах были созданы организации единого национального фронта и вооруженные партизанские армии или отряды.

В ряде этих стран руководство национально-освободительного движения состояло из деятелей национальной буржуазии или революционных демократов. Ведущую роль в национально-освободительном движении Вьетнама, входившего в состав Французского Индокитая, играли коммунисты. По их инициативе была основана Лига независимости Вьетнама (Вьетминь) и создана партизанская освободительная армия.

Капитуляция Японии во второй мировой войне послужила сигналом к провозглашению независимости Вьетнама, Индонезии, Бирмы. Во Вьетнаме 15 августа 1945 г. началась Августовская революция, носившая

107

национальный народно-демократический характер. Патриотические силы во главе с коммунистами разогнали марионеточную администрацию, созданную японскими оккупантами. Император Бао-Дай, глава этой администрации, отрекся от престола, власть перешла к Национальному комитету освобождения, который возглавил руководитель Коммунистической партии Хо Ши Мин. 2 сентября 1945 г. Хо Ши Мин объявил о факте самоопределения и независимости Вьетнама.

В Индонезии 17 августа 1945 г. комитетом по подготовке независимости, который возглавлял видный деятель национально-освободительного движения и будущий первый президент Сукарно, была оглашена декларация о независимости.

В Бирме антифашистская Лига народной свободы, в которую входили коммунисты и националисты, опубликовала 19 августа 1945 г. манифест с призывом изгнать японских оккупантов. Армия освобождения Бирмы, которой командовал генерал Аун Сан, разоружила японских оккупантов, и власть в стране стал осуществлять Аун Сан.

В борьбе против национально-освободительного движения страны -метрополии сочетали репрессии и уступки: там, где национально-освободительное движение было слабым, колонизаторы стремились подавить его вооруженным путем; там, где оно было достаточно мощным, они шли на соглашение с местной буржуазией и предоставляли своим бывшим колониям политическую независимость. Так, Соединенные Штаты Америки в 1946 г. заявили о том, что они предоставляют независимость Филиппинским островам, но одновременно заключили с правительством этой страны ряд договоров, согласно которым США получали на Филиппинских островах экономические привилегии и военные базы. Англия в 1946 г. объявила об отмене мандата на Трансиорданию, принявшую наименование Иордании. Но в то же время она заключила с правительством Иордании соглашение, согласно которому английские войска оставались в этой стране.

108

Правительство Великобритании согласилось предоставить части своих бывших колоний в Азии право на самоуправление или независимость, но выразило желание поддерживать с ними тесные связи в рамках Британской империи, переименованной в Британское содружество наций. В августе 1947 г. Англия объявила о разделе Индии по религиозному признаку на два государства - Индию и Пакистан - и о предоставлении каждому из них права на самоуправление (т.е. статуса доминиона). В 1950 г. Индия отказалась от статуса доминиона и объявила себя республикой, в 1956 г. была провозглашена Исламская республика в Пакистане.¹⁶⁵

Надо подчеркнуть, что борьба народов Индии и Пакистана за право самоопределения, за независимость была длительной и трудной. Полуостров Индостан издавна был объектом повышенного внимания европейских колонизаторов: здесь пытались закрепиться и португальцы, и испанцы, французы и англичане. В конкурентной борьбе победила британская Ост-Индская компания, навязавшая Индии с 1784 г. двойное управление совместно с королевской колониальной администрацией. Компания беспощадно эксплуатирована местное население, время от времени в Индии вспыхивали восстания. После подавления Сипайского восстания (1857-1859 г.г.) английское правительство вынуждено было проводить реформы: Ост-Индская компания была упразднена, Индия стала частью Британской империи, вводилось местное самоуправление, создавалась судебная система по образцу метрополии. Британская колониальная администрация пытается создать управленческий аппарат из числа местного населения. Открываются первые местные университеты — Калькуттский, Бомбейский, Мадраский. Образование могли получить только дети представителей высших каст. В среде индийской буржуазии зарождаются первые патриотические организации. В 1885 г. в Бомбее была создана самая мощная из них - Индийский национальный конгресс (ИНК), сначала британцы отнеслись к ИНК доброжелательно, но позднее отношение к нему изменилось. Во главе радикального крыла ИНК стоял Б.Тилак (1856-1920), который выступал за полную ликвидацию английского колониального господства. Но большинство членов ИНК входило в умеренное крыло, их целью был протекционизм — расширение самоуправления, защита национальной промышленности, снижение налогов. В начале XX в. национально-освободительное движение в Индии усиливается, вспыхивает движение «свадеши» - бойкот английских товаров, которое в 1907 г. перерастает в движение «свараджи» - борьба за самоуправление Индии в составе Британской империи по примеру Канады и Австралии. Кульминацией этого движения стала политическая забастовка в Бомбее в июле 1908 г.

109

Как уже говорилось выше, новый всплеск борьбы народов Индии за право на самоопределение приходится на годы Второй мировой войны.

Пойдя на предоставление независимости части колоний, признав их право на самоопределение, западные колониальные державы попытались удержать другую их часть силой оружия. Начались длительные кровопролитные колониальные войны, которые правящие круги Голландии, Англии и Франции вели в своих бывших владениях: Индонезии, Малайе, Индокитае.

Летом 1947 г. голландские колонизаторы потребовали от Индонезии, которая объявила себя независимым государством, формирования совместного «федерального» голландско-индонезийского правительства, в котором Голландия играла бы решающую роль, а также немедленного возвращения национализированных предприятий. Индонезия отклонила предъявленный ультиматум, и тогда голландские войска, находившиеся в Индонезии, начали военные действия. И только в ноябре 1949 г. в

В 1915-1918 г.г. в Индии проводились компании гражданского неповиновения под руководством Мохандаса Карамчанда Ганди (1869-1948), разработавшего систему «ненасильственного сопротивления» - «сатьяграху». В 1919 г. Ганди стал одним из наиболее влиятельных лидеров ИНК, ему принадлежит заслуга вовлечения трудящихся масс в борьбу за самоопределение индийского народа. Почти 30 лет он был идейным и политическим лидером ИНК. Под его руководством были организованы многочисленные акции сопротивления британским колонизаторам: в апреле 1919 г. по всей стране остановились предприятия, закрылись учреждения, люди вышли на демонстрации; в 1920 г. ИНК объявил общеиндийскую кампанию гражданского неповиновения, ИНК стал добиваться независимости Индии в рамках Британской империи, потребовал предоставления местному населению свободы слова, печати, собраний; в 1923-1928 г.г. был объявлен бойкот английских фабричных тканей, в домах активистов ИНК появляются ручные прялки и ткацкие станки, домотканый костюм и белая «шапочка Ганди» стали символом национально-освободительного движения; в 1930 г. была объявлена новая кампания гражданского неповиновения. ИНК был объявлен колонизаторами вне закона, 60 тысяч участников кампании, в том числе Ганди, были брошены в тюрьмы. Размах антиколониального движения заставил англичан пойти на уступки, буржуазные лидеры ИНК согласились на компромисс. В марте 1931 г. в обмен на прекращение репрессий и свободу своих лидеров, ИНК прекратил кампанию гражданского неповиновения.

по

результате массового противодействия индонезийского народа и поддержки мирового общественного мнения Голландия признала Индонезию независимым государством.

В Малайе английские войска восстановили господство колонизаторов, разоружив народную антияпонскую армию. Началась партизанская война, продолжавшаяся с перерывами до 1955 г. И только весной 1956 г. английское правительство заявило, что готово признать независимость Малайи. В августе 1957 г. Малайя была официально провозглашена независимым государством.

Самой кровопролитной и длительной из всех колониальных войн этого времени была война французских колонизаторов в Индокитае, где расположены Вьетнам, Лаос, Камбоджа. Эта война длилась с 1946 по 1954 г.г. В ходе войны колонизаторы прибегали к убийствам, к пыткам, массовым репрессиям против мирного населения. Вместе с тем они использовали политические маневры, создав находящиеся под их контролем автономные правительства Вьетнама, Лаоса и Камбоджи.

Упорную борьбу за право на самоопределение вели народы Ближнего Востока и Северной Африки. После достижения независимости Сирией, Ливаном и Трансиорданией в районе Ближнего Востока осталась лишь одна колония — Палестина, которая с 1919 г. являлась подмандатной территорией Англии. Палестина была населена смешанным населением, арабским и еврейским. Большинство еврейского населения Палестины следовало за сионистами, организовавшими массовую иммиграцию евреев из Европы и США в Палестину и добивавшимися создания на ее территории еврейского государства Израиль.

ООН в ноябре 1947 г. приняла резолюцию о прекращении британского мандата на Палестину и создании на ее территории двух независимых государств: арабского (площадью 11,1 тыс. кв. км) и еврейского (площадью 14 тыс. кв. км). На Ближнем и Среднем Востоке Великобритания вынуждена была предоставить независимость Иордании, а

Ill

Франция - Сирии и Ливану. В 1947 году независимость получили Индия и Пакистан.

В соответствии с резолюцией ООН Великобритания в мае 1948 г. заявила, что отказывается от мандата на Палестину. Тогда же была провозглашена независимость Израиля, арабы же до сих пор не получили право на самоопределение в том объеме, в котором оно закреплено в резолюции ООН. На Ближнем Востоке до сих пор существует очаг международной напряженности и военной опасности. Вслед за государствами Ближнего Востока развернули борьбу против колонизаторов, за право на самоопределение народы Северной Африки. К концу 50-х - первой половине 70-х годов в основном завершилась ликвидация колониальной системы. 1960 год стал решающим в крушении колониальной системы в Африке, он вошел в историю как «год Африки». В этом году возникло 17 новых государств. Франция предоставила независимость всем своим колониям, входившим во Французскую Западную и Экваториальную Африку, а также Мадагаскару и подмандатным территориям Того и Камерун. Также стали независимыми основная колония Бельгии Конго, крупнейшая африканская колония Великобритании Нигерия и Сомали. Генеральная Ассамблея ООН в декабре 1960 г. приняла резолюцию о деколонизации, в которой приветствовались происшедшие перемены. Резолюция требовала безотлагательного предоставления независимости всем еще оставшимся колониям.

После 8-летней освободительной войны в 1962 г. добилась независимость последняя крупная колония Франции - Алжир. В 60-у годы освободились основные британские колонии и доминионы в Африке: Танганьика в 1961 г. и Занзибар в 1963 г., объединившиеся в 1964 г. в единое государство Танзанию, Уганда в 1962 г., Кения в 1963 г., Замбия в 1964 г.

112

Всего за вторую половину 50-х и за 60-е годы в Африке появилось 37 новых государств, на долю которых пришлось свыше 70% территории и населения этого континента. Португальские владения, в которых в 60-у годы развернулась вооруженная борьба за право на самоопределение и независимость, получили это право в 1975 г.

Ряд государств образовался на месте бывших колоний Великобритании в Юго-Восточной Азии и на Ближнем Востоке. В 1957 г. независимость получила Малайя, в 1963 г. освободились две британские колонии на севере острова Калимантан (Борнео) и Сингапур, объединившиеся в том же году с Малайей в федеративное государство Малайзию, Сингапур в 1965 г. выделился из Малайзии в самостоятельное государство. На Ближнем Востоке независимость от Великобритании получили Кипр в 1960 г., Кувейт в 1961 г., Южный Йемен и султанат Оман в 1970 г., Бахрейн, Катар и Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ) в 1971 г. В 1961 г. Индия ликвидировала небольшие португальские анклавы на ее побережье — Гоа, Диу и Даман, включив их в свою территорию.

Процесс деколонизации распространился на мелкие колониальные владения Великобритании в Карибском бассейне и Океании, где в 1962-1973 г.г. возникло 9 независимых государств.

Всего в мире за период с 1956 до 1973 г.г. на месте бывших колоний появилось 57 новых государств, основной их массив приходился на Африку. Практически перестали существовать главные колониальные империи - Великобритании и Франции, от которых остались незначительные осколки. Лишилась колоний Бельгия, в 1975 г. -Португалия. В целом освободившиеся страны Азии и Африки вместе со странами Латинской Америки в начале 70-х годов охватывали более 45% населения Земли и половину территории.

Завершающим аккордом деколонизации явилось освобождение от колониальной зависимости народов Тропической Африки на рубеже 60-х г.г. XX в. На развалинах колониальных империй Великобритании,

113

Франции, Бельгии и Португалии возникло около 40 независимых государств - новых субъектов международного права. Метрополии передали власть элите этих стран, сохранив политические и экономические связи.

В 70-80-е г.г. произошло крушение последней, португальской колониальной империи: освободились Ангола и Мозамбик, затем прекратили свое существование колониальные режимы на большинстве островов Атлантического, Индийского и Тихого океанов. Достижение независимости Намибией в марте 1990г. венчает этот глобальный процесс ликвидации колониализма.

Возникновение около сотни новых государств — новых субъектов международного права, на прежней колониальной периферии стало важным фактором в международных отношениях. Эти государства составляют примерно две трети государств - членов Организации Объединенных Наций. Именно ООН принадлежит важная роль в становлении и развитии принципа самоопределения народов.

Принцип самоопределения народов очень часто трактуется как право наций на образование собственного государства. Но с течением времени взгляд на эту проблему становился более широким. Декларация от 14 декабря 1960 г. о предоставлении независимости колониальным странам и народам стала рассматриваться в качестве официального толкования ООН содержания принципа самоопределения народов. Более подробно содержание принципа народов на самоопределение дается в Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН, от 24 октября 1970 г.

Реализация права на самоопределение выражается не только в отделении от государства, но может выражаться в получении статуса в рамках многонационального государства (субъекта федерации, автономного образования в пределах унитарного государства). «Не

114

останавливаясь на всех зигзагах эволюции взглядов на принцип самоопределения ... можно констатировать, что его содержание, если исходить из анализа документов и доктрины, к концу 70-х годов включало в себя следующие основные элементы:

а) все народы и нации имеют право на самоопределение;

б) все участники международного общения обязаны уважать это
право;

в) оно реализуется путем свободного волеизъявления данного народа
или нации;

г) его реализация исключает какое-либо давление, принуждение или
вмешательство извне;

д) оно означает возможность выбора между государственным
отделением данного народа или нации и вхождением его (ее) на тех или
иных условиях в другое государство, т.е. свободный выбор политического
статуса;

е) оно означает также возможность выбора формы государства (т.е.
формы правления, государственного устройства, политического режима);

ж) оно, наконец, означает возможность выбора социально-
экономического строя и путей своего развития»¹⁶⁶.

К началу 90-х годов появилась точка зрения, согласно которой государственное отделение не является формой самоопределения, играющей основную роль при реализации права на самоопределение. Так М. Кампельман (США) считает, что право на отделение не является правом по международному праву, хотя может быть частью конституционной процедуры. Эта точка зрения была поддержана другими юристами, например, Ю.А.Решетовым. Следует отметить, что право на отделение не всегда является обязательной составляющей права на самоопределение и может быть реализовано при наличии некоторых условий. Условия жизни

115

народа могут меняться, это может служить побудительным моментом для пересмотра им сделанного ранее выбора формы своего государственного существования, вида политического режима, социально-экономического развития. Так как речь идет о самоопределении народов, то пересмотр должен осуществляться только на основе свободного волеизъявления. Волеизъявление может принимать различные формы, в том числе и форму вооруженной борьбы. Выбор другого социально-экономического строя или политического режима не обязательно связан с выбором формы государственного существования: он может быть осуществлен в рамках одного и того же государства как субъекта международного права.

Таким образом, имеющаяся научная доктрина, оставляя отделение
от государства путем вооруженной борьбы возможным исходом
реализации права наций и народов на самоопределение, тем не менее
отмечает данный момент в современных условиях как крайний и
исключительный. В современных условиях акцент права на

самоопределение должен переместиться на «внутреннее самоопределение», реализуемое через легальное получение различных видов самоуправления в рамках одного государства. В этом проявляются новые тенденции в подходе к содержанию принципа права наций и народов на самоопределение в современных условиях в контексте и международного, и, думается, внутригосударственного права.

Право народов на самоопределение как принцип международного права, зиждется на возможности того или иного социального выбора. Если народ осуществляет свой социальный выбор вооруженным путем, то огромное значение имеет вопрос о поддержке извне и о международном признании в качестве воюющей (восставшей стороны). Декларация о принципах международного права 1970 г. указывает на недопустимость вмешательства в свободу волеизъявления: «В силу принципа равноправия и самоопределения народов... все народы имеют право свободно определять без вмешательства извне свой политический статус и

116

осуществлять свое экономическое, социальное и культурное развитие...»¹⁶⁷ Следует отметить, что, исследуя вопрос о праве на самоопределение, очень важно найти ответ на вопрос: к кому применим принцип самоопределения. Государственное существование народов характерно для всего периода цивилизации, однако, о праве на самоопределение как о политическом требовании, а затем, как и правовой категории стали говорить лишь в конце XIX - начале XX века. В древнем мире и в период феодализма вопрос о праве народов на самоопределение не возникал. Этот вопрос возник, когда в рамках многонациональных государств ряд наций оказался в неравноправном положении. Право народов на самоопределение выросло из права наций на самоопределение.

В современных условиях народ может состоять преимущественно из какой-то одной нации, из нескольких наций, из различных национальных групп, из племен. Чтобы признать какое-либо население народом необходимо, чтобы:

данное население проживало на общей территории;

существовали экономическая и социальная целостности соответствующего населения;

население имело определенные элементы общей культуры и сознавало их существование.

Как известно, для нации как исторически сложившейся устойчивой общности людей характерны общность языка, территории, экономической жизни и психического склада. Нации возникли на определенном этапе развития товарного производства.

После второй мировой войны, когда актуальным стал вопрос о деколонизации, более приемлемым стало говорить о праве самоопределения народов, а не наций, так как в некоторых колониях нации

¹⁶¹ Резолюции, принятые Генеральной Ассамблеей на двадцать пятой сессии 15 сент.-17 дек. 1970 г. Дополнение № 28 (А 18028). - Нью-Йорк, 1971. С. 154

117

еще не сложились. Данное положение нашло свое отражение и в Уставе ООН.

Таким образом, право наций на самоопределение должно реализоваться лишь в рамках права народов на самоопределение. Эти два права не должны противопоставляться друг другу.

Анализируя проблему о праве на самоопределение, необходимо ответить на вопрос, в каких случаях реализация права народов на самоопределение не должна приводить к отделению от государства.

На наш взгляд, реализация принципа самоопределения народов не должна нарушать территориальной целостности и политического единства государств и принцип самоопределения не должен противопоставляться другому принципу международного права: принципу территориальной целостности. Позиция автора данной работы солидарна с позицией С.В.Черниченко, который пишет: «Но вряд ли можно говорить, ... что принцип самоопределения в ряде случаев является второстепенным по сравнению с принципом территориальной целостности. Во-первых, основные принципы международного права не должны противопоставляться друг другу; они находятся в балансе друг с другом. Во-вторых, принцип территориальной целостности относится к сфере межгосударственных отношений».¹⁶⁸

Таким образом, в современных условиях с осознанием всем мировым сообществом обязательности соблюдения всех принципов международного права, принцип права наций и народов на самоопределение должен получать свою практическую реализацию.

§2. Возникновение международной правосубъектности при реализации права наций и народов на самоопределение.

¹⁶⁸ Черниченко СВ. Теория международного права. М., 1999. С. 186-187.

118

В историческом плане праву на самоопределение предшествовал принцип национальности, который возник в XVIII в. в Западной Европе. Применение принципа национальности в политике привело к объединению ряда ранее раздробленных государств: Германии, Италии. Принцип национальности явился также обоснованием для ведения освободительных войн против Оттоманской империи. Принцип права наций на самоопределение появился гораздо позже, во втором десятилетии XX в.

Российским ученым Г.Б.Старушенко было отмечено пять основных отличий принципа самоопределения наций от принципа национальности:

- принцип самоопределения, в отличие от принципа национальности,
исходил не из обязанности отделения и образования однонациональных
государств, а из желания добровольного объединения разных народов в
крупные государства на началах федерализма, автономии и т.п. При этом
на основе принципа национальности обязательным требованием было не
создание мононационального государства, а только недопущение раздела
территорий, населенных одной нацией, между различными государствами;

- признание права на самоопределение не только за европейскими, но
за всеми без исключения народами;

- необходимость предоставить народам не только формальное право
на самостоятельное существование, но и обеспечение им условий,
содействующих осуществлению этого права в полном объеме;

- право народов на самоопределение предусматривает не только
национальное, но и социальное освобождение;

- правомерность признания в безусловном порядке законности
борьбы народов за осуществление права быть хозяином своей судьбы.¹⁶⁹

В Уставе ООН подчеркивается, что среди других целей организации стоит также цель: «развивать дружественные отношения между нациями на основе уважения принципа равноправия и самоопределения народов». В ст.

119

1 обоих Международных Пактов о правах человека¹⁷⁰ говорится: «Все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно определяют свой политический статус и беспрепятственно осуществляют свое экономическое, социальное и культурное развитие».

Положение Устава ООН о самоопределении было детализировано в Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН от 24 октября 1970 г.¹⁷¹ В соответствии с этой Декларацией самоопределение рассматривается как принцип, закрепленный в Уставе ООН. В силу принципа равноправия и самоопределения народов все народы имеют право свободно определять без вмешательства извне свой политический статус и осуществлять свое экономическое, социальное и культурное развития, т.е. в Декларации строго запрещается вмешательство извне в дело самоопределения народов. В соответствии с названной Декларацией допускается содействие самоопределению народов со стороны других государств, но в строгом соответствии с положениями Устава ООН, в первую очередь, с принципами суверенитета государств и невмешательства во внутренние дела других государств. Такое содействие должно:

- способствовать дружественным отношениям и сотрудничеству
между государствами;

- незамедлительно положить конец колониализму.

При применении права на самоопределение в вышеназванной Декларации ООН 1970 г. делается различие между колониальными территориями и территорией метрополии: «территория колонии или другая не самоуправляющаяся территория имеет, согласно Уставу Организации

¹⁷⁰ СССР и международное сотрудничество в области прав человека. Документы и материалы. М.,
1989, С. 292-320.

¹⁷¹ Международное право в документах. М., 1982, С. 4-12.

120

Объединенных Наций, статус отдельный и отличный от статуса территории государства, управляющего ею».

На наш взгляд, необходимо подчеркнуть, что хотя согласно документам ООН субъектами права на самоопределение являются «народы» и «нации», однако в рамках ООН отсутствует официальное определение понятий «народ» и «нация».

Анализируя документы ООН, можно сделать вывод, что в контексте применения права на самоопределение необходимо различать понятия «народ», «нация», «государство».

С одной стороны, интересы международной стабильности диктуют необходимость минимализации перестройки границ, с другой провозглашено право каждого народа решать свою судьбу. На наш взгляд, проблема самоопределения народов и наций должна решаться с учетом следующих принципов:

- суверенного равенства государств, их территориальной целостности
и нерушимости государственных границ;

- демократии как способа осуществления права на самоопределение
(от волеизъявления до принятия окончательного решения);

- мирного решения споров;

- гарантии прав человека;

- учета сложившихся на текущий момент реалий как исходной базы
для урегулирования.

До недавнего времени российское международное право признавало международную правосубъектность лишь за нациями, борющимися за свою независимость, распространяя на них принцип самоопределения наций. В последние годы среди российских ученых появилось мнение о международной правосубъектности народа в целом на основании положений Конституции РФ, провозглашающей российский народ абсолютным носителем суверенитета.

121

На наш взгляд, международная правосубъектность наций и народов в современных условиях не является однозначной. Признание международной правосубъектности за народами и нациями, борющимися за независимость, в середине XX века имело конкретную историческую привязку — распад колониальной системы. В настоящее время политическая ситуация в мире существенно отличается от периода распада колониальной системы. Серьезную угрозу мировому сообществу представляют сепаратизм, экстремизм и связанный с ними международный терроризм. На наш взгляд, своеобразная международная ситуация в современный период заставляет очень осторожно подходить к праву наций на самоопределение. Если задаться вопросом, служит ли сепаратизм интересам народа, то, учитывая огромные жертвы среди мирного население и разрушения всей инфраструктуры региона в ходе межнациональных конфликтов, ответ мы получим однозначно отрицательным.

Не оспаривая права на самоопределение, «нельзя допустить того, чтобы суверенитет, территориальная целостность и независимость государств в рамках сложившейся международной системы и принцип самоопределения народов - в равной степени очень ценные и важные -вступили в будущем в противодействие».

В том случае, когда какой-либо народ ведет вооруженную борьбу за государственное отделение, то в какой-то момент он может приобрести статус субъекта международного права. На практике это появляется только в тех случаях, когда народ создает властные структуры, которые в своем развитии достигают уровня, позволяющего охарактеризовать их как государство на стадии его становления. Таким образом, в качестве субъекта международного права рассматривается не народ, а создаваемое им государство, и народ получает возможность быть участником межгосударственных отношений. Чаще всего такие структуры вырастают

122

из вооруженных формирований, которые постепенно объединяются под единым руководством. Такая точка зрения не данную проблему возникла в период деколонизации и была отражением этого процесса. Процесс деколонизации в настоящее время практически завершен, но принцип самоопределения народов не перестает существовать, хотя необходимо отметить, что в практике ООН его трактовали в связи с народами, которые находились под колониальным господством.¹⁷³

Принцип самоопределения народов носит всеобщий характер, но это не означает его прямого применения к каждому народу. Данный принцип как норма международного права содержит обязательство государств в отношении друг друга признавать за каждым народом право на самоопределение. Государство несет перед международным сообществом международно-правовую ответственность за нарушение обязательства, которое вытекает из принципа самоопределения.

Нация или народ не становятся участниками межгосударственных отношений, пока народ не приобрел существенных элементов государственности. Если народ выражает свою волю о самоопределении через мощные организации в виде национального фронта или путем референдума, то этого недостаточно для того, чтобы он стал участником межгосударственных отношений и на него непосредственно распространился принцип самоопределения. Волеизъявление народа не свидетельствует о способности участвовать в межгосударственных отношениях и о его международной правосубъектности. «Конечно, если стать на позицию радикального монизма, можно рассматривать любого индивида или любую неправительственную организацию в качестве субъекта международного права, но вряд ли в современных условиях

¹⁷³ Хименес де Аречага Э. Современное международное право. М., 1983. С. 161.

123

политики, дипломаты и подавляющее большинство представителей доктрины международного права сочтут ее реалистичной».¹⁷⁴

Международная правосубъектность народа, борющегося за свое самоопределение вооруженным путем, зарождается и проявляется, когда возникают признаки консолидации вооруженных отрядов, в виде международной правосубъектности ad hoc.B случае, когда консолидация отрядов приводит к появлению прочных военных и политических структур, а также подкрепляется международным признанием, борющийся народ приобретает устойчивый статус субъекта международного права. Вполне возможно, что две воюющие стороны достигнут в результате вооруженной борьбы компромисса, отделения от государства не произойдет, а право на самоопределение борющегося народа реализуется в другой форме. Тогда международная правосубъектность боровшегося за отделение народа будет утрачена. Но компромисс может иметь временный характер, борющемуся народу в течение переходного периода предоставляется автономия, как своеобразный промежуточный вариант самоопределения. В этом случае международная правосубъектность народа, борющегося за самоопределение, не исчезает. Международная правосубъектность будет сохраняться до окончательного решения вопроса, трансформируясь в правосубъектность государства, если произойдет отделение.

Борющийся за освобождение арабский народ Палестины создал в 1964 году Организацию освобождения Палестины. Генеральная Ассамблея ООН подтвердила неотъемлемое право палестинского народа на самоопределение, национальную независимость и предоставила в 1974 г. ООП как представителю палестинского народа статус наблюдателя при ООН. Это является свидетельством того, что арабский народ Палестины приобрел качество субъекта международного права, признанное международным сообществом.

124

В случае, когда какой-либо народ, проживающий в пределах того или иного государства, вооруженным путем, действуя против центральных властей, добивается отделения, несмотря на то, что:

он не является народом, находящимся под колониальным господством или иностранной оккупацией;

государство, на территории которого он проживает, соблюдает принцип равноправия и самоопределения народов;

государство также обеспечивает надлежащее представительство данного народа в государственных органах, -

то такой народ не приобретает качество устойчивого субъекта международного права. Он может приобрести лишь временно качество субъекта международного права ad hoc.

Право на самоопределение применимо к государствам, т.к. это вытекает из принципов, закрепленных в ст. 2 Устава ООН, и в ряде других документов ООН, в частности, в Декларации ООН о правах и обязанностях государств 1974 г. В резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 637 (VII) 1952 г. вместе с понятием «народ» употребляется и понятие «нация» применительно к праву на самоопределение. На основании документов ООН право на самоопределение применимо также к колониальным территориям в их классическом понимании и рассматривается в качестве прав человека.

Согласно Декларации ООН 1970 г. о принципах международного права право на самоопределение рассматривается как один из основных принципов современного международного права.

В соответствии с документами ООН право на самоопределение применимо ко «всем народам», тем не менее, в них не определено взаимоотношение между правом на самоопределение и правом национальных меньшинств. Также следует подчеркнуть, что хотя согласно Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам право на самоопределение применимо ко всем колониальным

125

территориям, в документах ООН не определено, в какой степени данное право применимо к так называемым «внутренним колониям», находящимся на территории независимых государств.

Современная наука международного права выработала «внутренние» и «внешние» аспекты осуществления права на самоопределение, но до сих пор нет четкого определения субъектов такого самоопределения. Тем не менее, необходимо констатировать, что на сегодняшний день с завершением процесса деколонизации — с одной стороны, и с ростом локальных национально-этнических конфликтов — с другой, субъектный состав права на самоопределение с точки зрения международного права также видоизменился. Глобальная проблема борьбы за собственную независимость и государственность наций и народов, выступавших субъектами данного права в период деколонизации как многотысячной (многомиллионной) общности людей ушла в прошлое именно в глобалистском смысле с завершением процесса деколонизации. Однако она не исчезла из международных отношений, а трансформировалась — локализовалась в различные национально - этнические конфликты, не менее острые и болезненные. Их субъектами с точки зрения международного права выступают уже не нации и народы как таковые, а национальные меньшинства и коренные народы. В этом, на наш взгляд, заключается новая тенденция развития международной правосубъектности применительно к принципу самоопределения в современных условиях.¹⁷⁵

С завершением процесса деколонизации и появлением на международной арене сотен новых субъектов международного права в лице независимых государств вопрос о принципе самоопределения не стал менее острым. Но если в 30-60 г.г. за право на самоопределение боролись находящиеся в колониальной зависимости народы и нации, то в современном мире борьбу за реализацию права на самоопределение в основном ведут национальные меньшинства и коренные народы. Проблемам самоопределения национальных меньшинств и коренных народов в последний период посвящено немало научных работ, среди них особенно необходимо отметить А.Х. Абашидзе, И.П. Блищенко.

126

Далее нами более подробно обосновываются сделанные выводы на основании правового анализа понятий «национальное меньшинство», «коренной народ», определяются их специфика и различия, что придает им различную международную «окрашенность» в современных условиях и углубляет проведенное исследование.

Проанализируем, что говорится о праве на самоопределение в контексте прав национальных меньшинств в документах, направленных на защиту прав меньшинств:

- Конвенции МОТ № 169,- «Итоговом документе Копенгагенской
встречи Конференции СБСЕ по человеческому измерению».

- Европейской Конвенции о защите меньшинств,

Подход к этим проблемам неоднозначный. Рассматривая этот вопрос, мы по ходу изложения осветим подходы разных авторов к этой проблематике.

На наш взгляд, существование потенциальных кандидатов в новые субъекты международного права из числа национальных меньшинств и коренных народов само по себе напрямую связано с проблемами соблюдения правительствами тех государств, на территории которых проживают национальные меньшинства и коренные народы, принципов и норм международного права, имеющихся в настоящее время у мирового сообщества и закрепленных во множестве международных документов. Действующие международные документы по национальным меньшинствам и коренным народам, на наш взгляд, уже в достаточной мере создают правовую базу для нормального развития и самосохранения национальных меньшинств и коренных народов в границах тех государств, где они проживают, ниже в данной работе освещается данный вопрос. Но острота проблемы заключается в том, что в современном мире на международном уровне еще недостаточно отработан механизм контроля и ответственности за выполнением тех принципов, которые заложены международными документами по национальным меньшинствам и коренным народам. Ниже в работе этот вопрос также затрагивается.

С другой стороны, сложность и острота проблемы о праве на самоопределение (с отделением от государства и образованием нового субъекта международного права), как нам представляется, связаны с ростом экстремизма и сепаратизма в целом во всем мире, что еще раз подтверждает слабость международных механизмов, контролирующих выполнение правительствами государств уже принятых международных договоров.

127

- Европейской хартии о региональных языках и языках меньшинств,

- Декларации ООН о правах лиц, принадлежащих к национальным
или этническим, религиозным и языковым меньшинствам 1992 г.

Во всех вышеназванных документах за национальными меньшинствами признаются как индивидуальные права, так и права, имеющибе коллективный характер. Однако ни один из этих документов не содержит упоминания о праве на самоопределение в контексте прав меньшинств.

С 26 по 29 июня 1995 г. по инициативе Фонда Аслана Абашидзе в г. Батуми был проведен «круглый стол» с повесткой дня «Автономия и международное право», на котором выступали известные юристы — международники из различных стран мира. На «круглом столе» был принят заключительный документ под названием Батумская Декларация по проблеме «Автономия и международное право». В Декларации подчеркивается: «В настоящее время беспрецедентных изменений во внутренних и международных отношениях... драматического роста напряженности и конфликтов внутри государств вопрос об автономии приобретает важное значение как средство сохранения и укрепления мира и стабильности. Более того, эксперты убеждены, что автономия является важной гарантией осуществления права на самоопределение, укрепления демократии и развития, защиты меньшинств и эффективной реализации прав человека».

Данная Декларация имеет актуальное значение, ибо посредством автономии проблемы меньшинств возможно разрешить в рамках суверенных государств.

С течением времени стало укрепляться мнение, что необходимо на международном уровне ставить вопрос о защите прав меньшинств как таковых. Эта тенденция наиболее заметна стала в Западной Европе. В Декларации о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам, принятой

128

резолюцией Генеральной Ассамблеи OOP 47/135 18 декабря 1992 г., в статье 1 говорится: «Государства охраняют на их соответствующих территориях существование и самобытность национальных или этнических, культурных, религиозных и языковых меньшинств и поощряют создание условий для развития этой самобытности».¹⁷⁶ Здесь ясно указывается на право меньшинств на существование и самобытность. Но признать права меньшинств на существование и самобытность не означает признать за ними права на самоопределение. «В принципе право народов на самоопределение на меньшинства не распространяется. Не ставится в какой бы то ни было плоскости и вопрос о возможности их наделения международной правосубъектностью».¹⁷⁷

Тем не менее, вопрос о праве меньшинств на самоопределение в современных условиях заслуживает, на наш взгляд, пристального внимания.

Вопрос о применимости права на самоопределение возникает в отношении национальных и этнических меньшинств, которые проживают компактно на определенной части территории того или иного государства. В замечании к декларации 1992 г., сделанном представителем Группы по правам меньшинств говорится: «Согласно современному международному праву, бесспорно, что меньшинства как таковые не имеют права на самоопределение. Однако ... концепция «народа» как обладателя права на самоопределение должна включать меньшинства: нет никакого указания в каком-либо международно-правовом документе на исключение тех или

178

иных частей населения из процесса самоопределения...».

Надо отметить, что правом на самоопределение обладает народ и установить момент, когда национальное или этническое меньшинство

¹⁷⁶ Права человека. Сборник международных договоров. - Т. 1 (часть первая). Универсальные
договоры. - Нью-Йорк, Женева, 1994. С. 135.

¹⁷⁷ Черниченко СВ. Теория международного права. М., 1999. С. 218.

¹⁷⁸ Thornberry P. The UN Declaration on the Rights of Persons belonging to National or Ethnic,
Religious and Linguistic Minorities: Background, Analysis and Observation// An Occasional Paper from
Minorities Rights Group. - L., June 1993. P.31.

129

«перерастает в народ» весьма проблематично. Вопрос о праве на самоопределение ставится в реальной плоскости, когда государство, на территории которого проживает данное меньшинство, начинает признавать за ним качество нации или народа. Этот вопрос приобретает правовое звучание и в том случае, когда качество нации или народа признается за меньшинством наиболее влиятельными в политическом отношении государствами.

Однако меньшинство, которое получает соответствующее признание, в строгом юридическом смысле перестает быть меньшинством, и на повестку дня должен ставиться вопрос о создании условий для реализации или права на самоопределение.

Вопрос о международной правосубъектности меньшинства, признанного народом, возникает только в том случае, если:

государство, на территории которого проживает меньшинство, признанное народом, не соблюдает в отношении него принципа самоопределения народов, принципа равноправия;

данное меньшинство начинает вооруженную борьбу за реализацию права на самоопределение.

По проблеме права меньшинств на самоопределение имеются противоречивые суждения. Так, А.Кристеску считает, что принцип права народов на самоопределение, закрепленный Уставом ООН, имеет универсальный характер и применяется в отношении всех народов, независимо от того, добивается ли данный народ независимости или же обладает статусом своего государств. На этом основании он делает вывод, что право народов на самоопределение имеет такую же универсальную силу, как и остальные права человека.¹⁷⁹

¹⁷⁹ Cristescu Aurelio. The Right to self-determination / E/ CN/ 4/Sub. 2/404/ Rev. I.

130

Профессор А. Касис утверждает, что религиозные и расовые меньшинства, проживающие на территории независимого государства, могут в «определенных условиях» требовать права на самоопределение.¹⁸⁰

Профессор Г.Эспиель, исследовав понятия «народ» и «меньшинства», пришел к выводу, что международное право применяется

181

к народам, а не к меньшинствам.

П.Торнберри утверждает, что в современных условиях самоопределение не имеет ничего общего с проблемами меньшинств. По его мнению, меньшинства должны найти решение своих проблем в рамках существующих границ государств. П.Торнберри пишет: «Самоопределение не является правом меньшинств. Они должны смотреть на такие права человека, которые не являются правами народов».¹⁸²

О.Каману устанавливает критерии, которые определяют условия, когда этническая группа может считаться «народом» и к ней применимо право на самоопределение. Эти критерии состоят в том,. что имеются убедительные свидетельства невозможности для членов данной этнической группы жить в условиях мира и безопасности, а также осуществлять свои законные интересы в прежнем политическом сообществе. Но для применения данных критериев надо доказать, что возможности других политических решений, которые способны обеспечить для данной группы какую-либо степень самоопределения, меньшую, чем государственная независимость, были исчерпаны или отвергнуты господствующим большинством.¹

М.Д.Смыслов указывает, что по международному праву меньшинства не имеют права на самоопределение. Если учесть, что практически все документы по правам меньшинств требуют соблюдения незыблемости принципа территориальной целостности государств, то тем

¹⁸⁰ Casese Antonio. The right of self-determination and non-state people. Oxford, 1989.

¹⁸¹ UN Doc. E/CN. 4/Sub. 2/405/Rev.l. New York,United Nations.

¹⁸² Thomberry Patrick. Minorities and human rights law. Report №73. London. 1993. P.5.

¹⁸³ Kamanu O. Secession and the right of self-determination: an O.A.U. Dilemma // Journal of Modern
African Studies, 1974, vol.12. P.361.

131

самым надо признать, что никакие этнические группы не могут претендовать на отделение частей их территорий.¹⁸⁴ СВ.Черниченко подчеркивает, что право народов на самоопределение на меньшинства не распространяется в принципе, однако в каких-то ситуациях на международном уровне следует ставить вопрос о защите прав меньшинств как таковых. В некоторых случаях, по мнению СВ.Черниченко, определенная связь меньшинств с самоопределением народов и международной правосубъектностью прослеживается.¹⁸⁵

На основании вышесказанного можно заключить, что современное международное право не дает однозначного ответа на вопрос, имеют или не имеют национальные меньшинства право на самоопределение. На наш взгляд, отказ в праве на самоопределение национальным меньшинствам не способствует повышению международной стабильности, что, на первый взгляд, должно было бы произойти, а вызывает действие обратного эффекта: меньшинства, стремящиеся к независимости, вынуждены обращаться к силе, так как иного выбора у них нет. Правовой выход из данной тупиковой ситуации автору видится в решении проблем национальных меньшинств, которые в современном мире остаются животрепещущими. Требования национальных меньшинств связаны с их фактическим состоянием в качестве меньшинства. Суть этих требований предполагает создание условий, позволяющих им сохранить достоинство, самобытность и наследие. Таким образом, требования национальных меньшинств связаны с вопросами развития их характерных черт. Для развития и сохранения характерных особенностей национальных меньшинств недостаточно тех механизмов, которые обеспечивают применение принципа недискриминации. Международные соглашения (Международная Конвенция о ликвидации всех форм расовой

¹⁸⁴ Смыслов М.Д. Международно-правовая защита меньшинств. Московский журнал
международного права, 1993, № 1. С. 100.

¹⁸⁵ Черниченко СВ. Теория международного права. М., 1999. С.220

132

дискриминации, Конвенция ЮНЕСКО о борьбе с дискриминацией в области образования, Конвенция МОТ о дискриминации в области труда и занятости) охватывают большинство случаев, в которых меньшинствам может быть отказано в праве на равное обращение в тех государствах, где дискриминация возводится в ранг национальной или общественной политики. Тем не менее, надо подчеркнуть, что в реальной жизни принцип равного обращения с представителями меньшинств нередко нарушается. Яркий тому пример: грубейшие нарушения прав русскоязычного населения в бывших прибалтийских республиках Советского Союза.

Процесс обретения меньшинствами статуса субъекта международного права начинается лишь тогда, когда они имеют возможность пользоваться родным языком, управлять своими школами, принимать участие в политической и экономической жизни государства. На наш взгляд, следует учитывать, что требования о самоопределении необязательно связываются с отделением национальных меньшинств (которых в мире более 5000), скорее они могут привести к защите прав меньшинств, равноправию, различным видам автономии. Защита прав меньшинства отвечает собственным интересам государства и, в конечном счете, сохраняет его суверенитет и территориальную целостность.

Далее рассмотрим вопрос о возможности самоопределения для коренных народов.

Несмотря на то, что в международно-правовых документах имеются противоречивые положения, закрепляющие право народов на самоопределение, можно утверждать, что «все народы», т.е. и коренные народы в том числе, имеют право на самоопределение. Однако, изучая проблему самоопределения коренных народов, необходимо отметить, что данный вопрос имеет индивидуальные и коллективные аспекты. На основе международно-правовых документов любой народ (в т.ч. коренные), осуществляя свое право на самоопределение, может выбрать ряд возможных вариантов решения проблемы: независимость, федеральное

133

соглашение, федеральное устройство, региональную автономию, самоуправление или полную интеграцию. Требования коренных народов на самоопределение разрешимы в том случае, если они не добиваются независимости. Но некоторые коренные народы не желают отказаться от варианта независимости.

Устав ООН и Пакт о правах человека утвердили принцип самоопределения в классическом его понимании, этот принцип стал одним из основных принципов современного международного права. Но в настоящее время действуют и другие принципы международного права: принципы нерушимости и неприкосновенности государственных границ, государственной территории, неделимости государственной территории и т.д., - которые по своему значению и важности не уступают принципу самоопределения. Следовательно, если самоопределение какого-либо народа означает отделение (сепарацию) и создание нового государства, то создается ситуация, когда эти принципы противоречат друг другу. Однако здесь мы наблюдаем не взаимоисключение, а взаимодополнение принципов, так как принцип самоопределения вовсе не означает сепарацию и создание нового государства. Но проблема будет решена только в том случае, если коренным народам будет обеспечено признание со стороны государств определенного политического статуса. Но данная проблема далеко не решена. Ряд коренных народов «пожаловались на то, что их статус коренного народа не был официально признан правительствами, и отметили, что в их отношении ведется политика ассимиляции, в том числе и с помощью силы».¹⁸⁶ Такая политика проводится далеко не во всех государствах, но, тем не менее, такая проблема существует, раз она поставлена на повестку дня самими коренными народами. Из этого следует сделать вывод, что главным источником угрозы коренному населению в современных условиях являются правительства национальных государств. Но они являются и потенциальными источниками позитивных мер в

134

отношении коренных народов. Для решения проблемы самоопределения коренных народов в современных условиях, на наш взгляд, наиболее приемлема модель самоопределения без сепарации, эта модель наиболее подходит и для национальных государств. Данный подход наиболее реальный и сбалансированный. Однако при осуществлении такого варианта самоопределения необходим жесткий и постоянный контроль со стороны международного сообщества, необходимо существование конкретных гарантий (международного договора, федерального договора, законов конкретного государства) и гарантов (ООН, Совет Европы, ОАЕ, ОАГ, группа государств, любое государство).

В течение ряда лет в ООН употреблялся термин «коренное население», но по требованиям представителей коренных народов от него отказались. Естественно, что трудно было бы говорить о праве на самоопределение коренного населения. Когда шла работа над проектом Декларации прав коренных народов в Подкомиссии по предупреждению дискриминации и защите меньшинств, довольно четко обозначилась линия, согласно которой коренные народы имеют право на самоопределение. Однако, анализируя проект декларации, можно заметить, что реализация права на самоопределение коренных народов не выходит за пределы автономии и самоуправления. Согласно проекту декларации коренные народы не имеют право свободно определять свой политический статус, они должны согласовывать свою роль в ведении государственных дел, свои особые средства, с помощью которых они обеспечивают свои собственные интересы.¹⁸⁸

На заседаниях Рабочей группы по коренным народам Подкомиссии некоторые представители коренных народов потребовали признания этих народов субъектами международного права. Представители коренных

¹⁸⁷ Коренное население: глобальное стремление к справедливости. Доклад НК МГВ. М., 1988. С.
126.

¹⁸⁸ Текст проекта, подготовленный Рабочей группой Подкомиссии. Документ ООН E.CN. 4/Sub.
2/1994/ 2/ Add. I, 20 April 1994.

135

народов дали отрицательную оценку Конвенции МОТ №169 от 27 июня 1989 г. о коренных и ведущих племенной образ жизни народах в независимых странах. Столь резкая реакция была вызвана, в частности, и тем, что в ней коренные народы не рассматриваются как субъекты международного права. В п.З ст.З конвенции указывается, что коренные и ведущие племенной образ жизни народы без какой-либо дискриминации пользуются правами человека и основными свободами, но ведь оба пакта о правах человека начинаются со статей, посвященных праву на самоопределение. Таким образом, можно заключить, что в этой конвенции признается право коренных народов на самоопределение. Необходимо также отметить, что в выводах семинара ООН по воздействию расизма и расовой дискриминации на социальные и экономические отношения между коренными народами и государствами, состоявшегося 16-20 января 1989 г. в Женеве, подчеркивается, что принцип самоопределения, изложенный в Уставе ООН и статьях 1 пактов «имеет важное значение для осуществления

1 ЯО

всех прав человека коренных народов». А в пункте «В» рекомендаций семинара даже рекомендуется признать коренные народы «в качестве надлежащих субъектов международного права». °

Вопрос о признании коренных народов субъектами международного права поднимается не только на международных форумах, но и в научной литературе. Эту проблему связывают с правом коренных народов на самоопределение.

Дж. Клейнбель и Дж.Томпсон считают, что народ, который потенциально соответствует критериям для определения государства (постоянное население, определенная территория, эффективное

¹⁸⁹ Доклад о семинаре Организации Объединенных Наций по воздействию расизма и расовой
дискриминации на социальные и экономические отношения между коренными народами и
государствами. - Женева, Швейцария, 16-20 января 1989 г. // Док. ООН Е/СН. 4.1989. 22,8
February .P. 8.

¹⁹⁰ Доклад о семинаре Организации Объединенных Наций по воздействию расизма и расовой
дискриминации на социальные и экономические отношения между коренными народами и
государствами. - Женева, Швейцария, 16-20 января 1989 г. // Док. ООН Е/СН. 4/1989/ 22? 8
February 1989. Р. 10.

136

правительство и способность вступать в отношения с другими государствами) и может создать государство, имеет право на самоопределение. Народ же не имеющий таких признаков также имеет право на самоопределение, но не выходящее за пределы автономии в рамках другого государства.¹⁹¹!? 1974 г. ООН приняла решение о проведении исследования по вопросу самоопределения коренных народов. Это исследование было выполнено. Гектором Гросс Эспиелем и в 1980 г. опубликовано, называлось оно «Право на самоопределение. Выполнение резолюций Организации Объединенных Наций».¹⁹² Проблема сохранения «территориальной целостности» оказалась превалирующим аргументом его исследования. Гросс Эспиель утверждает, что право на самоопределение принадлежит «народам, находящимся под колониальным и враждебным господством, исходящим из «внешнего источника». СВ. Черниченко подчеркивает: «В результате воздействия определенных факторов какой-либо коренной народ может развиться в народ — нацию и при известном стечении обстоятельств... стать субъектом международного права».¹⁹³

На наш взгляд, в современных условиях коренные народы, живущие в многонациональном государстве, не должны реализовывать свое право на самоопределение в виде отделения, за исключением некоторых особых ситуаций. Другая постановка вопроса в современных условиях создает угрозу территориальной целостности государств и провоцирует конфликты. Несмотря на то, что большое количество коренных народов настроены на получение полной независимости, вариант самоопределения в виде самоуправления (автономии), если это будет реальная автономия полностью, на наш взгляд, удовлетворяет требования коренных народов. На самом деле, самоуправление является главной опорой самосохранения и развития коренных народов. Вопросы автономии тесно связаны с

¹⁹¹ С.В.Черниченко. Теория международного права. - М.: НИМП, 1999. - С. 239.

¹⁹² UN Documents: E/CN. 4/Sub. 2/405/ Rev.l

^I9J Clinebell J.H. and Thomson J. Sovereignty and Self- Determination: The Rights of Native Americans under International Law (1978) 27 Buffalo LR 669.

137

культурными, религиозными, социально-экономическими правами коренных народов, помимо вопросов о праве самоопределения.

Нужно отметить, что dejure право на автономию (самоуправление) коренным народам принадлежит, но важно, чтобы коренные народы имели реальное право на самоуправление, т.е. как de jure, так и de facto. Данная проблема в практике современных конкретных государств решается неоднозначно. В некоторых государствах проводится политика расширения конкретных прав коренных народов. Однако существует и другое: в ряде государств за коренными народами не признается право на автономию и самоуправление, применяются законы, направленные на ослабление коренных народов в качестве четко выраженных политических, национальных, этнических, расовых или религиозных групп. Современная международная жизнь изобилует такими примерами. Представители таких коренных народов справедливо считают, что отсутствие у них права самим решать свои дела является главной причиной трагического контраста в социальном, экономическом и культурном положении по сравнению с общегосударственным коллективом.

Следовательно, если не будут осуществлены реальные изменения в юридическом и политическом статусе коренных народов, позитивного решения данной проблемы не предвидится.¹ В тех государствах, где проживают коренные народы, необходимо, чтобы их юридические системы, конституции, законодательные акты закрепили те права, которые принадлежат коренным народам в силу международного права: право на самоопределение, самоуправление, автономию, право на развитие и т.д. Необходимо отметить, что в Законе РФ «Основы законодательства Российской Федерации о правовом статусе коренных малочисленных народов» от 18 июня 1993 г. и Законе о национально-культурной автономии от 22 мая 1996 г. четко и конкретно прописаны принципы

¹⁹⁴ Коренное население: глобальное стремление к справедливости. Доклад для НК МГВ. - М., 1988. С. 129.

138

самоуправления коренных народов, проживающих на территории Российской Федерации.

Проблемы самоуправления в настоящее время изучаются во многих странах мира. В Австралии, например, при обсуждении этих вопросов не употребляли термин «самоуправление», центральные власти использовали термин «Self-management». Этот термин, употребляемый в законодательстве, подразумевал права типа местного правительства.¹⁹⁵ В последние годы аборигены получили больше прав: образование земельных советов на Северной территории, в Южной Австралии и Новом Южном Уэльсе, Советов аборигенов Квинеленда, островных советов Промышленного совета аборигенов, Промышленного совета островов и Советов общин Западной Австралии. Создана также Комиссия по развитию аборигенов и другие организации, которые занимаются предоставлением медицинских, юридических и других услуг. Все эти организации и учреждение контролируются аборигенами.¹⁹⁶

В Канаде самоуправление рассматривается в качестве ближайшего этапа конституционной реформы, так как оно затрагивает интересы коренных народов, проживающих на территории Канады.¹⁹⁷ Но существуют другие примеры. Например, в Бразилии до принятия новой конституции страны в 1988 г. индейцам обеспечивались лишь те права, которые предоставляются несовершеннолетним. В Индонезии коренное население официально признается «изолированным и враждебным». Коренные народы в США считаются «внутренними зависимыми нациями». Практическая деятельность многих государств в отношении коренных народов основывается на юридических нормах, которые предусматривают

¹⁹⁵ Aboriginal and Torres Strait Islenders (Queensland Reserves and Communities Self-management) Act
1983. Полный текст документа см. на официальном сайте ООН в Интернете:
www.un.org/Docs/scres/1946.../.

¹⁹⁶ Morse B.W. Aboriginal Self-Coverment in Australia and Canada (Background Paper № 4, Institute of
Intergovernmental Relations, Quee's University, Kingston. 1984.

¹⁹⁷ Hawkes D.C. Aboriginal Self-Govemment: What does it Mean? (Discussion Paper, Institute of
Intergovernmental Relations, Queens University, Kingston, 1985).

139

их защиту и постепенную интеграцию. На наш взгляд, подобный юридический статус неприемлем для коренных народов, так как «постепенная интеграция» во многих случаях равнозначна постепенной ассимиляции, что противоречит стремлениям и чаяниям самих коренных народов.

§3. Проблема международной правосубъектности национальных меньшинств.

Исторические аспекты международно-правовых проблем защиты прав меньшинств имеют концептуальное значение. В доктрине международного права по данной проблематике имеются разные мнения.

Преобладающим мнением среди ученых западных стран является мнение, что великие державы Европы в разное время и по различным обстоятельствам установили исходя из «гуманитарных соображений» международную практику защиты меньшинств. По мнению ученых, такая практика государств в некоторых случаях принимала форму «гуманитарной интервенции», которая совершалась одним или группой государств в отношении других государств. Надо подчеркнуть, что в работах этих ученых не было объяснения, на основе каких критериев обосновывались «акты гуманитарной интервенции» и они считались правомерными с точки зрения международного права и не рассматривались как вмешательство во внутренние дела соответствующих государств.

Вопрос о правомерности и целесообразности «гуманитарной интервенции» приобрел, на наш взгляд, особенно актуальное звучание в современном мире, ибо наш взаимосвязанный мир требует пересмотра ряда установок в данном вопросе: в настоящее время многие области, традиционно входящие «по существу» во внутреннюю компетенцию государств, стали объектами международно-правовых регулирований. Следует отметить, что в современной доктрине международного права

140

отсутствуют фундаментальные работы как отечественных, так и зарубежных ученых, в которых данный вопрос был бы исследован всесторонне.

Рассматривая проблему международной защиты прав меньшинств, в первую очередь необходимо проанализировать причины возникновения меньшинств, которые вытекают из фундаментальных основ политической организации государств. Современные проблемы международной защиты прав национальных или этнических и языковых меньшинств имеют свои корни непосредственно в национальном государстве. До возникновения национальных государств «меньшинства» существовали как меньшинства религиозные.

Исследователями, изучающими проблемы меньшинств, подтверждается тот факт, что общества на протяжении веков отличались друг от друга в своем отношении к проблемам международной защиты прав меньшинств и основным фактором в выделении меньшинства являлись различия в вере. Так, профессор Л.Оппенгейм писал, что практика заключения договоров для обеспечения за меньшинствами определенных

j_ 198 т-> ~ "

прав получила свое начало в сфере религии. Грузинский ученый Г.Е.Жвания подчеркивал, что «исторический факт международно-правовой защиты религиозных меньшинств не лишен интереса, потому что ... они являются наиболее ранними историческими претендентами применения международных договоров для обеспечения отдельных прав за

199

меньшинство населения внутри государства».

Международная практика защиты прав религиозных меньшинств связана со странами Центральной и Западной Европы и христианской религией — с ее ветвью католицизмом. Католическая церковь, борясь за верховенство своей власти над светской в рамках империи, в целях осуществления политики папства за пределами империи в отношении

¹⁹⁸ Оппенгейм Л. Международное право. Т. 1, п/т 2. М., 1949, С. 272.

¹⁹⁹ Жвания Г.Е. Международно-правовые гарантии защиты национальных меньшинств.
Исторический очерк. Тбилиси, 1959, СИ.

141

нехристианских стран и народов стала создавать духовно-рыцарские ордена. Ордена оказывали помощь участникам крестовых походов, как в организации этих походов, так и в покорении чужих территорий, на которых силой распространяли христианство. В отношении коренных нехристианских народов догматы католической церкви превратились в политические аксиомы, а библейские тексты получили в судах силу закона. С этим временем связано возникновение идеи о создании мировой христианской империи. В 1870 г. Ватиканским собором был официально утвержден догмат о непогрешимости папской власти. Политика католической церкви, в отношении которой светская (государственная) власть имела подчиненный характер, выражаясь в захвате чужих территорий и распространении христианства на покоренные народы. Но при отсутствии возможности территориального захвата государства — победители использовали институт защиты прав религиозных меньшинств в качестве способа вмешательства во внутренние дела побежденного государства.²⁰⁰

Одним из первых таких международных соглашений, которые предусматривали защиту прав религиозных меньшинств, был Вестфальский мирный договор 1648 г. Это соглашение включило в себя ряд договоренностей, подписанный между Германией, в одной стороны, и Францией и Швецией, с другой, в городах Вестфалии - Оснабрюке и Мюнстере.

Вопрос о религиозных меньшинствах некоторых государств, начиная с XVII в., не раз ставился в международных отношениях. Так, русско-польские Конвенции 1767г. и 1775г. гарантировали права религиозных меньшинств в Польше.

Стремясь к власти, буржуазия создала новые, светские основы легитимности. В Американской декларации независимости 1776г. и

142

Французской декларации прав человека и гражданина 1789г. нашли отражение основы этой легитимности.

На фоне нового видения мира возникла концепция национального государства. Эта модель основывалась на принципе суверенности народа, национальное государство как единая модель распространялась по всему миру. Развитие национальных государств привело к появлению в Европе в XIX - начале XX в. наряду с религиозными национальных меньшинств. Например, Генеральный акт Венского конгресса от 28 мая 1815г. впервые на уровне международного договора зафиксировал положения, касающиеся национальных меньшинств. В статье 1 Генерального акта говорилось, что «поляки как русские подданные, а равно австрийские и прусские будут иметь народных представителей в национальных государственных учреждениях согласно с тем образом политического существования, который каждым из вышеназванных правительств будет признан за

~ ~ ~ 201

полезнейший в кругу его владении».

Следует подчеркнуть, что в эпоху национальных государств понятие «меньшинство» уже основывалось на этнических или языковых критериях. Процесс распространения по всему миру модели национального государства привел к глобализации проблемы меньшинств. Проблемы меньшинств превратились в проблемы политические по мере того, как установились жесткие политические границ, а затем, с формированием основных принципов международного права — в проблемы международного уровня и значения.

Положения о правах и равенстве религиозных и национальных меньшинств содержались в следующих международных соглашениях: Конвенция относительно устройства дунайских княжеств Молдавии и Валахии от 19 августа 1858 г.;²⁰² Меморандум по Балканским делам

²⁰¹ Ключников Ю.В., Сабанин А.В. Международная политика новейшего времени в договорах,
нотах и декларациях. Часть 1, т. 3, М., 1925, С. 115.

²⁰² Ключников Ю.В., Сабанин А.В. Международная политика новейшего времени в договорах,
нотах и декларациях. Часть 1, т. 3. М., 1925.С,! 16.

143

(Берлинский меморандум), принятый Россией, Германией и Австро-Венгрией 13 мая 1876 г.²⁰³, Протокол по сербским делам, принятый 8 сентября 1862 г. на основании Парижского трактата 1856г.²⁰⁴, Протокол, подписанный Россией, Германией, Австро-Венгрией, Францией, Великобританией и Италией по Балканским делам от 31 марта 1877 г.²⁰⁵, Сан-Стефанский прелиминарный мирный договор от 3 марта 1878 г.²⁰⁶, Берлинский трактат 1878 г.²⁰⁷, Мирный договор, подписанный между Россией и Турцией от 8 февраля 1879 г.²⁰⁸, Соглашение, заключенное между Россией и Турцией по реформам в отношении армян от 8 февраля 1914 г.²⁰⁹, не вступившее в силу, и др.

Анализируя вышеизложенное, мы приходим в следующим выводам:

- правовые нормы в международных отношениях, возникшие в XVII
в. и предусматривающие защиту прав меньшинств, означали
демократическое развитие международного права; но, учитывая общее
состояние международного права, в данный период не мог сложиться
правовой принцип международной защиты прав меньшинств, имеющий
обязательный характер;

- с введением международной практики защиты прав меньшинств
сужались возможности применения силы при решении спорных вопросов и
появились возможности выработки различных способов мирного
разрешения международных споров;

- международная практика защиты прав меньшинств в
рассматриваемый нами период носила неорганизованный, ограниченный и
неэффективный характер и, скорее всего, оправдывала истинное
политическое назначение группы государств. Но исходя из слабой базы

²⁰³ Сборник договоров России с другими государствами. 1856-1917 г.г., М., 1952, с. 140-141

²⁰⁴ См. там же, С. 85-86

²⁰⁵ Сборник договоров России с другими государствами. 1856 - 1917 г.г. М., 1952, С. 157

²⁰⁶ См. там же, С. 164,184.

²⁰⁷ См. там же, С. 193,197,201.

²⁰⁸ См. там же, С. 209.

209

См. там же, С. 421 - 424.

144

тогдашнего международного права труда разделить, когда такая практика защиты прав меньшинств преследовала гуманистические цели, а когда она представляла собой вмешательство во внутренние дела других государств;

- международные гарантии защиты прав меньшинств принимали
чисто декларативный характер, поскольку существующие международные
договорные гарантии защиты прав меньшинств не носили коллективный
характер: хотя по договорам в роли гарантов выступали несколько
государств, право следить за соблюдением обязательств осуществлялось
одним из государств;

- отсутствовал правовой и организационный механизм контроля за
выполнением обязательств государствами;

-    в политической реальности меньшинство само по себе существует
настолько, насколько оно присутствует в политической системе; исходя из
этого, понятие меньшинство не является этнологическим: оно относится к
политико-правовому ряду понятий.   Прежде чем   начать рассмотрение
правового   статуса   меньшинства   по   международному   праву,   кратко
исследуем вопрос о понятиях «меньшинства».

Международные договоры, заключенные до создания Лиги Наций, не предусматривали понятие «меньшинства», хотя Лигой Наций делались попытки выработать это понятие.

В 1947 г. Подкомиссия ООН по предупреждению дискриминации и защите меньшинств отметила, что «зашита меньшинств представляет собой защиту недоминирующих групп, которые в целом стремясь к равному с большинством обращению, в то же время нуждаются в особом обращении с тем, чтобы сохранить их особые характерные черты, отличающие их от большинства населения. Отличительными чертами, подлежащими такой

210

защите, являются раса, религия и язык».

²¹⁰ Report of the First Session of the Sub-Commission on the Prevention of iscrimination and the Protection of Minoriltes. Doc.UN. E/CN.4/52, 6 Dec. 1947. Полный текст документа см. на официальном сайте ООН в Интернете: www.un.org/Docs/scres/1946.../.

145

В январе 1950 г. в рамках Подкомиссии г-жой Монро (Великобритания) был выработан проект определения понятия «меньшинства». В данном тексте отмечалось, что среди населения многих государств существуют группы лиц, известные обычно как меньшинства. Они обладают характерными этническими, религиозными или языковыми традициями, отмечаются от остальной части населения и среди них существуют группы, нуждающиеся в защите специальными мерами национального или международного характера.

Подкомиссия также подчеркивала, что не перед всеми из этих групп стоит проблемы их защиты. Когда эта группа в количественном отношении меньше остальной части населений, тем не менее, она занимает доминирующее положение в стране, когда эта группа стремится к установлению абсолютно равного отношения к остальной части населений, то проблемы этой группы подпадают под принцип недискриминации.

Подкомиссия особо отметила, что любое определение меньшинства должно принимать во внимание такие моменты, как:

1) нежелательность придания особого статуса лицу,
принадлежащему к такой группе;

2) нежелательность вмешательства в самопроизвольное
развитие событий, приводящих к быстрой эволюции различных
характеристик меньшинств;

3) риск принятия таких мер, которые могут привести к
злоупотреблению среди меньшинства;

4) нежелательность предоставления защиты таким группам,
чьи действия несовместимы с соблюдением прав человека;

5) трудности, вызываемые требованиями, предъявляемыми к
государству настолько малыми группами меньшинств, что особое

146

отношение к ним, к примеру, может возложить непропорциональное бремя на ресурсы этого государства.²¹¹

Вышеизложенные положения явились основой проекта резолюции Подкомиссии, представленной ею в Комиссию по правам человека под названием «Определение понятия меньшинств в целях защиты их ООН».²¹²

Однако попытки найти такое определение меньшинства, которое пользовалось бы всеобщим признанием, до сих пор не увенчались успехом. На наш взгляд, выработка такого определения в настоящее время принципиально важна, так как защита меньшинств от дискриминации и преследования является одной из основных проблем международного права.

Кратко рассмотрев вопрос определения понятия «меньшинства», перейдем к исследованию правового статуса меньшинств по международному праву.

Несмотря на то, что проблемы национальных меньшинств приобрели международный характер в рамках Лиги Наций и защита их прав стала бы одним из важных факторов обеспечения мира и стабильности при разработке Устава ООН, страны, не желавшие устанавливать социальный режим защиты прав меньшинств на своих территориях, добились того, чтобы проблема защиты прав национальных меньшинств стала частью общей проблемы защиты прав человека.²¹³ Поэтому в Уставе ООН отражены лишь принципы равноправия и недискриминации, а проблема национальных меньшинств получила совершенно другой режим.

В 1948 г. в Париже при подготовке Третьим комитетом Генеральной Ассамблеи ООН окончательного текста Всеобщей Декларации прав человека несколько делегаций (Югославия, СССР, Дания) предложили включить в Декларацию не только статьи о принципах равноправия и

²¹¹ UN Doc. E/CN. 4/358, Annex. Полный текст документа см. на официальном сайте ООН в
Интернете: www.un.org/Docs/scres/1946.../.

²¹² UN Doc. E/CN/. 4/641, Add. 1 .См. там же.

²¹³ Humphrey J. No Distant Millennium. The International Law of Human Rights. London, 1989, P. 113

147

недискриминации, но и положения, которые касались позитивных мер в целях защиты меньшинств.²¹⁴ Часть делегаций возражала против этого, считая, что проблемы меньшинств являются очень сложным следствием различия структур различных государств. Другие делегации были также против предложений делегаций Югославии, СССР и Дании, по их мнению, невозможно было бы достичь в Декларации компромисса между позициями Нового Света, который, как правило, желал ассимиляции, и Старого Света, в котором существовали национальные меньшинства. Существовали и иные мнения: некоторые делегации указывали, что права всех меньшинств уже в полном объеме получили защиту в обсуждаемой Декларации - в ст. 18 им гарантируется свобода мысли, совести и религии; в ст. 26 - право на оборудование, в ст. 27 - право свободно участвовать в культурной жизни общества; в ст. 2 Декларации предусматривала равенство и недискриминацию.

В 1948 г. Генеральная Ассамблея приняла Резолюцию 17С (III), в которой было заявлено, «что трудно принять единообразное решение этого сложного и требующего осторожного к себе отношения вопроса, который в каждом государстве, где он возникает, имеет свои особые аспекты».

Генеральная Ассамблея ООН в Резолюции 60А (III) от 9 декабря 1948 г. единогласно одобрила Конвенцию о предупреждении преступления геноцида и наказании за него (Конвенция вступила в силу 12 января 1951 г.).²¹⁵ Данная Конвенция — первый обязательный документ ООН, в котором речь идет не только о коллективных правах меньшинств и их защите от физического уничтожения, но и предусмотрен контрольный механизм за

216

осуществлением их прав.

²¹⁴ Barsh R. The United Nations and the Protection of Minorities, 58/Nordic Journal of International Law,
1989, P. 188-189.

²¹⁵ СССР и международное сотрудничество в области прав человека. Документы и материалы. М.,
1989.С. 134-138

²¹⁶ Трайнин А.Н. Борьба с геноцидом как международным преступлением / СГП, 1947, № 5, С. 1-
16

148

В соответствии со ст. III Конвенции наказуем не только сам геноцид, но заговор с целью совершения геноцида, прямое и публичное подстрекательство к совершению геноцида, покушение на геноцид и соучастие в геноциде. Лица, обвиняемые в совершении геноцида, должны быть судимы компетентным судом того государства, на территории которого было совершено деяние. Правосудие может быть осуществлено также таким международным уголовным судом, который имеет юрисдикцию в отношении сторон настоящей Конвенции, признавших юрисдикцию такого суда. В соответствии со ст. VII Конвенции (в аспекте выдачи преступников) геноцид рассматривается как политическое преступление. Квалификация деяния государства как акта геноцида зависит от усмотрения самих государств - участников Конвенции. Согласно ст. IX Конвенции «споры между Договаривающимися Сторонами по вопросам толкования применения или исполнения настоящей Конвенции, включая споры относительно ответственности того или другого государства за совершение геноцида или одного из других перечисленных в статье III деяний, передаются на рассмотрение Международного Суда по требованию любой из сторон в споре». Исходя из этого положения, споры относительно ответственности любого участника Конвенции за совершение геноцида могут быть переданы другим участникам Конвенции на рассмотрение Международного Суда без согласия на это соответствующего государства.

Огромное значение в борьбе против геноцида имеет Конвенция о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества от 26 ноября 1968 г.²¹⁷ Согласно ст. 1 Конвенции, никакие сроки давности не применяются к таким преступлениям, независимо от времени их совершения, как преступления против человечества, независимо от того, были ли они совершены во время

²¹⁷ СССР и международное сотрудничество в области прав человека. Документы и материалы. М., 1989, С. 327-331.

149

войны или в мирное время, как они определяются в Уставе Нюрнбергского международного военного трибунала от 8 августа 1945 г., а также преступление геноцида, определяемое Конвенцией 1948 г., даже если эти действия не представляют собой нарушения внутреннего законодательства того государства, в котором они были совершены. При совершении этих преступлений положения Конвенции (ст. III) применяются и к представителям государственных властей, и к частным лицам, которые выступают в качестве исполнителей, соучастников или подстрекателей этих преступлений независимо от степени их завершенности, равно как и к представителям государственных властей, допускающим их совершение.

Согласно ст. III Конвенции участники Конвенции обязуются принять все необходимые внутренние меры законодательного характера, направленные на то, чтобы в соответствии с международным правом создать условия для выдачи лиц, виновных в совершении преступлений против человечества. В соответствии со ст. IV Конвенции государства — участники обязались принять любые законодательные или иные меры, необходимые для обеспечения того, чтобы срок давности, установленный законом или иным путем, не применялся к судебному преследованию и наказанию за преступления против человечества, и чтобы там, где такой срок применяется к этим преступлениям, он был отменен.

В свете рассматриваемого нами вопроса необходимо указать на Международную конвенцию о ликвидации всех форм расовой дискриминации от 7 марта 1966 г.²¹⁸ Как определяет ст. 1 данной Конвенции, выражение «расовая дискриминация» - это различие, исключение, ограничение или предпочтение, основанное на признаках расы, цвета кожи, родового, национального или этнического происхождения, имеющее целью или следствием уничтожение или умаление признания, использования или осуществления на равных началах

²¹⁸ СССР и международное сотрудничество в области прав человека. Документы и материалы. М., 1989, С. 280-292.

150

прав человека и основных свобод в политический, экономической, социальной, культурной или любых других областях общественной жизни. В п.п. 3 и 4 Конвенции оговаривается, что ничто в Конвенции не может быть истолковано как влияющее в какой-либо мере на положения законодательства государств — участников, касающиеся национальной принадлежности, при условии, что в таких постановлениях не проводится дискриминация в отношении какой-либо определенной национальности. В ст. 2 Конвенции государствами - участниками осуждается расовая дискриминация, они обязуются всеми способами проводить политику ликвидации всех форм расовой дискриминации и способствовать взаимопониманию между всеми расами. В этих целях государства -участники обязуются:

- не совершать в отношении лиц, групп каких-либо актов, связанных
с расовой дискриминацией;

не поддерживать, не поощрять, не защищать расовую дискриминацию, осуществляемую > какими бы то ни было лицами или организациями;

- принять эффективные меры для исправления или отмены любых
законов, ведущих к возникновению дискриминации;

- принимать, когда обстоятельства этого требуют, особые меры в
социальной, экономической, культурной и других областях с целью
обеспечения надлежащего развития и защиты некоторых групп или лиц, к
ним принадлежащих, с тем, чтобы гарантировать им полное и равное
использование прав человека.

В соответствии со ст. 5 Конвенции государства - участники обязались запретить и ликвидировать дискриминацию во всех ее формах и обеспечить равноправие каждого человека перед законом без различия национального или этнического происхождения, а также обеспечить каждому, на кого распространяется их юрисдикция, эффективную защиту и

151

средства защиты через компетентные национальные суды в случае любых актов дискриминации.

В свете рассматриваемой нами темы необходимо также упомянуть Конвенцию о правах ребенка 1989 г., принятую ООН. В соответствии с п. 1 ст. 2 Конвенции государства — участники обязуются уважать и обеспечивать все права, предусмотренные ею, за каждым ребенком, находящимся в пределах их юрисдикции, без какой-либо дискриминации, независимо от национального или этнического происхождения. Согласно ст. 29 Конвенции государства - участники выражают согласие в том, что образование ребенка должно быть направлено на воспитание уважения к родителям ребенка, его культурной самобытности, языку и ценностям, подготовку ребенка к сознательной жизни в свободном обществе в духе дружбы между всеми народами, этническими и национальными группами, а также лицами из числа коренного населения. В ст. 30 Конвенции подчеркивается: «В тех государствах, где существуют этнические, религиозные или языковые меньшинства или лица из числа коренного населения, ребенку, принадлежащему к таким меньшинствам или коренному населению, не может быть отказано в праве совместно а другими членами своей группы пользоваться своей культурой, исповедовать свою религию и исполнять ее обряды, а также пользоваться

219

родным языком».

Комиссия по правам человека подготовила Международный пакт о гражданских и политических правах, принятый в 1966 г. Ст. 27 Пакта устанавливает и признает права лиц, принадлежащих к меньшинствам как группе лиц, отличающихся от остального населения страны. Эти лица также наделены правами, содержащимися в других статьях Пакта.

18 декабря 1992 г. Генеральная Ассамблея ООН одобрила Декларацию о правах лиц, принадлежащих к национальным или

152

этническим, религиозным и языковым меньшинствам.²²⁰ В преамбуле Декларации выражены намерения государств способствовать реализации принципов, относящихся к правам лиц, принадлежащих к меньшинствам. Далее в преамбуле подчеркивается, что постоянное поощрение и осуществление прав лиц, принадлежащих к меньшинствам, качестве неотъемлемой части развития общества в целом и в демократических рамках на основе верховенства закона способствовало бы укреплению дружбы и сотрудничества между народами и государствами.

В ст. 1 Декларации провозглашается, что государства охраняют на своих территориях существование и национальную или этническую, культурную, религиозную, языковую самобытность меньшинств и поощряют создание условий для развития этой самобытности. Согласно ст. 2 Декларации лица, принадлежащие к меньшинствам, имеют право:

- пользоваться достоянием своей культуры;

- исповедовать свою религию и отправлять религиозные обряды;

- использовать свой язык в частной жизни и публично, свободно и
без вмешательства или дискриминации в какой бы то ни было форме;

- активно участвовать в культурной, религиозной, общественной,
экономической или государственной жизни;

- активно участвовать в принятии решений на национальном и при
необходимости региональном уровнях, касающихся того меньшинства, к
которому они принадлежат, или тех регионов, в которых они проживают, в
форме, не противоречащей национальному законодательству;

- создавать свои собственные ассоциации и обеспечивать их
функционирование, устанавливать и поддерживать без какой-либо
дискриминации свободные и мирные контакты с другими членами своей
группы, с лицами, принадлежащими к другим меньшинствам, а также
контакты через границы с гражданами других государств, с которыми они

153

связаны национальными, этническими, религиозными или языковыми узами.

Согласно ст. 3 Декларации лица, принадлежащие к меньшинствам, могут осуществлять свои права как индивидуально, так и совместно с другими членами своей группы без какой бы то ни было дискриминации. В соответствии со ст. 4 Декларации государства принимают при необходимости меры для обеспечения того, чтобы лица, принадлежащие к меньшинствам, могли:

- осуществлять все свои права человека и основные свободы в
полной мере и эффективно без какой бы то ни было дискриминации и на
основе полного равенства перед законом;

-      выражать свои особенности и развивать свои культуру, язык,
религию,   традиции   и   обычаи,   за   исключением   тех   случаев,   когда
конкретная деятельность осуществляется   в   нарушение   национального
законодательства и противоречит международным нормам;

- иметь надлежащие возможности для изучения своего родного языка
или обучения на своем родном языке. Государства при необходимости
должны принимать меры в области образования с целью стимулирования
изучения истории, традиций, языка и культуры меньшинств, проживающих
на их территории.

В соответствии со ст. 5 Декларации национальная политика, программы сотрудничества и помощи между государствами планируются и осуществляются при должном учете законных интересов лиц, принадлежащих к меньшинствам. В ст. 6 Декларации говорится: «Государствам следует сотрудничать в вопросах, касающихся лиц, принадлежащих к меньшинствам, включая обмен информацией и опытом, с целью поощрения взаимопонимания и доверия». Далее в ст. 6 подчеркивается, что государствам следует сотрудничать с целью поощрения уважения прав, изложенных в настоящей Декларации. П. 1 ст. 8 гласит, что ничто в настоящей Декларации не препятствует выполнению

154

государствами их международных обязательств в отношении лиц, принадлежащих к меньшинствам. Ст. 9 Декларации содержит призыв к специализированным учреждениям ООН внести свой вклад в дело реализации прав и принципов, установленных данной Декларацией.

Наиболее весомый вклад в выработку международных стандартов в области труда и занятости, образования и культуры, затрагивающих проблемы обеспечения прав лиц, принадлежащих к меньшинствам, внесли Международная организация труда (МОТ) и Организация Объединенных Наций 1 по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО).

25 июня 1958 г.. МОТ была принята Конвенция относительно дискриминации в области труда и занятий, которая вступила в силу 15 июня 1960 г.²²¹ Ст. 1 Конвенции определяет термин «дискриминация», который включает всякое различие, основанное на различных признаках, в том числе на национальной принадлежности, имеющее своим результатом ликвидацию или нарушение равенства возможностей или обращения в области труда и занятий. Статьи 2 и 3 Конвенции устанавливают, что каждый член МОТ, в отношении которого Конвенция действует, обязуется проводить соответствующую национальную политику и ввести законодательство с целью искоренения всякой дискриминации в области труда и занятий.

Позднее, 9 июля 1964 г. МОТ была принята Конвенция о политике в области занятости.²²² Политика, согласно Конвенции, имеет целью обеспечение того, чтобы существовали свобода выбора работы и самые широкие возможности для каждого трудящегося получить подготовку и использовать свои навыки и способности для выполнения работы, к которой он пригоден, независимо от национальной принадлежности.

²²¹ СССР и международное сотрудничество в области прав человека. Документы и материалы. М.,
1989, С. 237-240.

²²² СССР и международное сотрудничество в области прав человека. Документы и материалы. М.,
1989, С. 276-279.

155

14 декабря 1960 г. Генеральная Конференция ЮНЕСКО приняла Конвенцию о борьбе с дискриминацией в области образования. В Конвенции дается определение «дискриминации» в области образования. Ст. 2 Конвенции уточняет это положение, перечисляя те случаи, которые не рассматриваются как дискриминация с точки зрения ст. 1 Конвенции:

- создание или сохранение по мотивам религиозного или языкового
характера раздельных систем образования или учебных заведений, дающих
образование, соответствующее выбору родителей, в тех случаях, когда
поступление в эти заведения является добровольным, и если даваемое ими
образование соответствует нормам, утвержденным компетентными
органами образования;

- создание или сохранение частных учебных заведений в тех случаях,
когда их целью является не исключение какой-либо группы, а лишь
дополнение возможностей образования.

В п. d ст. 3 Конвенции государства обязуются не допускать в случаях, когда государственные органы предоставляют учебным заведениям те или иные виды помощи, никаких предпочтений или ограничений, основанных исключительно на принадлежности учащихся в какой-либо определенной группе. Согласно ст. 5 Конвенции лица, принадлежащие к национальным меньшинствам, имеют право вести собственную просветительную работу, включая руководство школами, и в соответствии с политикой в области образования каждого государства использовать или преподавать свой собственный язык при условии, что:

- осуществление этого права не мешает лицам, принадлежащим к
меньшинствам, понимать культуру и язык всего коллектива и участвовать в
его деятельности и что оно не подрывает суверенитета страны;

- уровень образования в такого рода школах не ниже общего уровня,
предписанного или утвержденного компетентными органами;

²²³ См. там же, С. 241-247.

156

- посещение такого рода школ является факультативным.

27 ноября 1978 г. Генеральная Конференция ЮНЕСКО приняла Декларацию о расе и расовых предрассудках. В ст. 1 Декларации содержатся положения, очень важные, на наш взгляд, для понимания затронутой нами тематики в данной работе. Статья провозглашает:

п. 1 все люди принадлежат к одному и тому же виду и имеют общее происхождение. Они рождаются равными в достоинстве и правах, все они составляют неотъемлемую часть человечества.

...5 Различия в достижениях разных народов объясняются исключительно географическими, политическими, экономическими, социальными и культурными факторами. Эти различия ни в коем случае не могут служить предлогом для установления какой бы то ни было иерархической классификации наций и народов».

В ст. 2 Декларации говорится, что всякая теория, приписывающая превосходство или неполноценность отдельным этническим группам, которая давала бы право одним людям господствовать над другими, научно несостоятельная и противоречит моральным и этническим принципам человечества.

Представляет интерес ст. 3 Декларации, где говорится, что любое различие, основанное на признаках национального или этнического происхождения, исходящее из расистских воззрений, которое дискриминационным образом ограничивает право на всестороннее развитие любого человека или группы людей, несовместимо с требованиями справедливого международного порядка, гарантирующего уважение прав человека.

²²⁴ СССР и международное сотрудничество в области прав человека. Документы и материалы. М., 1989, С. 483-489.

157

Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свободах 1950 г.²²⁵ является неэффективной в отношении защиты прав национальных меньшинств, так как не содержит специальных положений о правах национальных меньшинств.

20 января 1990 г. в Венеции была проведена конференция, на которой была создана Европейская комиссия «Демократия через закон». В

226

документе , созданном этой комиссией, установлены принципы подхода к проблемам национальных меньшинств. Документ состоит из пяти пунктов:

1. Основные принципы.

2. Права меньшинств.

3. Обязательства государств.

4. Обязательства меньшинств

5. Механизм защиты.

Позднее они вошли в документ, разработанный Комиссией, под названием «Проект Конвенции для защиты меньшинств в Европе», принятой на шестом ее заседании 8 февраля 1991 г.²²⁷

Для подготовки международных стандартов в области защиты прав меньшинств в Европе Парламентская Ассамблея Совета Европы приняла Рекомендацию 1177 (1992) от 5 февраля 1992 г., в которой она поручала Комитету министров разработать проект дополнительного протокола к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, в части, касающейся прав меньшинств, также поручалось Комитетам по правовым вопросам и правам человека, политическим вопросам, по вопросам культуры и образования Совета Европы подготовить предложения для выработки дополнительного протокола к Конвенции о правах меньшинств.

²²⁵ СССР и международное сотрудничество в области прав человека. Документы и материалы. М.,
1989, С. 175-177.

²²⁶ Council of Europe. DAJ. SC. Democracy. Principles. 29.05.1990. Полный текст документа см. на
официальном сайте ООН в Интернете: www.un.org/Docs/scres/1946..V.

²² Council of Europe. № (91) 7.См. там же.

158

В соответствии с этими документами Комитет по правовым вопросам и правам человека разработал предложения и включил их в

228

дополнительный протокол о правах национальных меньшинств ,которыи вступил в силу в 1997 г.

В Протоколе подчеркивается, что на меньшинства распространяются положения статей Европейской Конвенции:

- право на тайну его личной и семейной жизни, его жилища и тайны
его корреспонденции (ст. 8);

- право на свободу мысли, совести и религии (ст. 9);

- право на свободное выражение своего мнения (ст. 10);

- право на свободу мирных собраний и на свободу ассоциации с
другими, включая право создавать профсоюзы и вступать в таковые для
защиты своих интересов (ст. 11);

- право на мирное пользование своим имуществом (ст. 1 Протокола
№1);

- право на образование (ст. 2 Протокола №1);

- право на свободное передвижение и свободу выбора места
жительства (ст. 2 Протокола №4);

- право въезда на территорию государства, гражданином которого он
является, и запрет быть высланным с территории, гражданином которой он
является (ст. 3 Протокола №4).

В Протоколе под «национальным меньшинством» понимается группа лиц, которые:

- проживают на территории данного государства;

- сохраняют крепкую и длительную связь с данным государством по
рождению, через гражданство и (или) постоянное проживание;

- достаточно представлены, но в численном отношении меньше, чем
остальная часть населения страны или региона этой страны;

²²⁸ Council of Europe. №AAY 23.44. Strasbourg. 23 October 1992. Полный текст документа см. на официальном сайте ООН в Интернете: www.un.org/Docs/scres/1946.../

159

- обладают этническими, религиозными или языковыми или
языковыми характеристиками, которые отличают их от остальной части
населения;

- имеют свои собственные культурные особенности.

В соответствии со ст. 5 Протокола запрещаются преднамеренные изменения демографического состава региона, в котором живет национальное меньшинство, в ущерб этого меньшинства.

В Части III Протокола перечисляются основные права меньшинств:

право на создание общественных организаций, включая политические партии;

- право участвовать в мирной деятельности международных
неправительственных организаций;

- право использовать родной язык в личной и общественной жизни

устно и письменно;

- право на использование их имени и фамилии на родном языке и их
официального признания;

- право использовать родной язык в судопроизводстве в случае
обращения в административные и правовые органы в регионах, где живут
национальные меньшинства;

- право называть места, обозначать их символами и т.д. на родном
языке;

- право обучаться на родном языке в школах, в государственных
учреждениях, в которых они составляют достаточное число;

- право на создание и управление собственными школами и
образовательными системами на родном языке в соответствии и в рамках,
установленных законами страны;

- в случае нарушения их прав - право на эффективную правовую
защиту;

- право на установление связи с гражданами других стран, с
которыми они имеют одинаковые культурные характеристики (однако

160

данное право не должно осуществляться в ущерб принципу территориальной целостности государств).

Согласно ст. 10 Протокола права национальных меньшинств подлежат лишь таким ограничениям, которые являются необходимыми с точки зрения общественной безопасности страны, территориальной целостности, норм общественного порядка и т.д.

На наш взгляд, вышеназванный Протокол является малоэффективным на практике, поскольку, если принять во внимание, что в системе Совета Европы отсутствует возможность подачи коллективных петиций, а большинство жалоб национальных меньшинств носят коллективный характер. Поэтому необходимо ввести в практику Совета Европы рассмотрение коллективных петиций, а также создать специальный механизм по защите прав национальных меньшинств.

Наряду с документами общего характера в рамках Совета Европы разработаны документы о правах меньшинств, имеющие специальный характер. 5 ноября 1992 г. в рамках Совета Европы принята Европейская Хартия о региональных языках и языках меньшинств²²⁹.Участником Хартии может быть и государство, не являющееся членом Совета Европы, при условии, что оно было приглашено Комитетом министров Совета Европы.

В Преамбуле Хартии подчеркивается, что учет специфических условий и исторических традиций различных регионов европейских государств создает условия стабильности в Европе. В ст. 1 Хартии говорится, что под понятием «региональный язык или язык меньшинств» понимаются языки, традиционно употребляемые в рамках территории соответствующего государства, которые составляют группу в количественном отношении меньшую по сравнению с остальным населением данного государства.

²²⁹ European Charter for Regional of Minority languages. Strasbourg. 5.11.1991 // European Treaty Series. P.148.

161

Каждое государство-участник Хартии обязан применять положения данного документа ко всем региональным языкам и языкам меньшинств, существующим на его территории. Государство в соответствии со ст. 3 ч. II Хартии при ратификации обязано указать каждый региональный язык, язык меньшинств или язык, который в меньшей степени употребляется на всей или части территории государства. На наш взгляд, такой подход открывает дополнительную возможность в конкретизации субъектов прав, которые содержатся в хартии, и уменьшает возможность неправильного толкования положений Хартии.

Часть II Хартии устанавливает цели и принципы, на которых должны основываться политика, законодательство и практика государств в отношении региональных языков или языков меньшинств, которые употребляются на территории этих государств. Основные из принципов следующие:

- признание этих языков как выражение культурной ценности;
поощрение межграничных обменов разделенных меньшинств,

говорящих на одном языке и т.д.

В части III Хартии рассматриваются:

- проблемы употребления региональных языков и языков
меньшинств в области образования (ст. 8);

- право употребления этих языков в органах суда и юстиции, в
административных органах и в общественной жизни, в средствах массовой
информации, в культурной, экономической и социальной жизни (ст., ст. 9-
13).

Учредители ОБСЕ при выработке Заключительного акта в Хельсинки в 1975 г.²³⁰ понимали, что для создания подлинной безопасности на континенте необходимо сотрудничество всех государств Европы во всех без исключения областях. Поэтому в Декларацию принципов, которая

²³⁰ СССР и международное сотрудничество в области прав человека. Документы и материалы. М., 1989, С. 344-365

162

является неотъемлемой частью Заключительного акта 1975 г., наряду с положениями о правах человека были включены специальные положения о правах национальных меньшинств. В документе провозглашается, «что государства - участники, на чьей территории имеются национальные меньшинства, будут уважать права лиц, принадлежащих к таким меньшинствам, на равенство перед законом, будут предоставлять им полную свободу фактического пользования правами человека и основными свободами и будут таким образом защищать их законные интересы в этой области».²³¹ В третьем разделе Заключительного акта 1975 г. предусмотрено, что государства - участники намерены в случае, когда на их территории имеются меньшинства, способствовать учету законных интересов членов меньшинств.

В Итоговом документе Венской встречи государств - участников СБСЕ от 15 января 1989 г.²³² проблемам национальных меньшинств посвящены п.п. 18 и 19, в которых устанавливается, что государства -участники будут принимать все необходимые законодательные, административные, юридические меры для обеспечения защиты прав человека и основных свобод лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам на их территории.

На наш взгляд, Итоговый документ Венской встречи государств -участников ОБСЕ от 15 января 1989 г. примечателен тем, что в нем был установлен ряд механизмов в области права, которые могут быть использованы для защиты прав национальных меньшинств.

Исходя из этих механизмов и с учетом дополнений, внесенных в них Документом Копенгагенского совещания Конференции по человеческому измерению 1990 г., государства — участники ОБСЕ постановили:

- обмениваться информацией и отвечать на запросы об информации и на представления, сделанные им другими государствами - участниками по

²³¹ Международное право в документах. М., 1982, С. 15-16.

²³² Международная защита прав и свобод человека. Сборник документов. М., 1990, С. 81-91.

163

вопросам, относящимся к гуманитарному измерению, в том числе по вопросам национальных меньшинств, не позднее, чем через четыре недели. Такие обращения могут быть направлены по дипломатическим каналам или адресованы любому органу государства - участника, назначенному для этих целей;

-   проводить двусторонние встречи с другими   государствами —
участниками,    которые   того   желают,   с   целью   изучения   вопросов,
относящихся к человеческому измерению, в том числе, национальным
меньшинствам, включая ситуации и конкретные случаи, имея в виду
разрешить их. Такие встречи должны проводиться по возможности скорее,
как правило, в течение трех недель со дня представления запроса. При этом
установлено, что необходимо воздерживаться в ходе двусторонних встреч
от постановки вопроса о ситуациях и случаях, не связанных с предметом
этих встреч, если только обе стороны не договорятся об этом. Время и
место    таких     двусторонних     встреч     определяются     по     взаимной
договоренности по дипломатическим каналам;

-    любое государство - участник, которое сочтет это необходимым,
может   привлекать   внимание   других   государств    -   участников    по
дипломатическим    каналам    к    ситуациям    и   случаям,    касающимся
человеческого   измерения,   в   том   числе   к   ситуациям   национальных
меньшинств, включая те, вопрос о которых был поднят на двусторонних
встречах;

-    любое государство - участник, которое сочтет это необходимым,
может предоставлять информацию об обмене информацией в ответах на
его   запросы   об   информациях   и   на представления   и   о   результатах
двусторонних встреч, включая информацию относительно ситуаций и
конкретных   случаев,   на   совещаниях   конференции   по   человеческому
измерению, а также на следующих основных встречах ОБСЕ.

Глава IV Документа Копенгагенского совещания Конференции по человеческому измерению ОБСЕ специально посвящена проблемам

164

национальных меньшинств. В документе подчеркивается, что вопросы, относящиеся к национальным меньшинствам, могут быть решены только в демократических политических рамках, основанных на верховенстве закона. Уважение прав лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам, является важнейшим фактором мира, справедливости, демократии и стабильности в государствах - участниках.

В случае необходимости государства- участники обязуются принять специальные меры с целью гарантировать лицам, принадлежащим к национальным меньшинствам, полное равенство с другими гражданами в осуществлении прав человека.

Принадлежность лица к национальному меньшинству является предметом его личного выбора. Никакие неблагоприятные последствия не могут возникать из осуществления такого выбора.

В Документе устанавливается, что лица, принадлежащие к национальным меньшинствам, имеют права:

- свободно пользоваться своим родным языком в личной и
общественной жизни;

- создавать и поддерживать свои собственные образовательные,
культурные и религиозные учреждения и организации;

- исповедовать свою религию и осуществлять религиозную
деятельность в области образования на своем родном языке;

- устанавливать и поддерживать беспрепятственные контакты между
собой в пределах своей страны, а также через границы с гражданами
других государств, с которыми они имеют этническое или национальное
происхождение, культурное наследие или религиозные верования;

- распространять информацию, обмениваться информацией на своем
родном языке;

- создавать организации в пределах своей страны и участвовать в
деятельности международных неправительственных организаций;

165

- осуществлять свои права и пользоваться ими на индивидуальной основе, а также совместно с другими членами своей группы. Государство — участники обязались:

1) защищать этническую, культурную, языковую и
религиозную самобытность национальных меньшинств на своей
территории и создавать условия для поощрения этой самобытности;

2)                                             гарантировать,      чтобы      лица,       принадлежащие      к
национальным меньшинствам, вне зависимости от необходимости изучать
официальный     язык     или     официальные     языки     соответствующего
государства,   имели   надлежащие   возможности   для   обучения   своему
родному языку или на своем родном языке;

3) учитывать историю и культуру национальных меньшинств
в контексте преподавания истории и культуры в учебных заведениях;

4) уважать право лиц, принадлежащих к национальным
меньшинствам, на эффективное участие в делах, относящихся к защите и
поощрению самобытности таких меньшинств.

Необходимо отметить, что Итоговый акт Копенгагенского совещания Конференции по человеческому измерению ОБСЕ 1990 г. — многоаспектный документ. Глава IV Документа Копенгагенского совещания Конференции по человеческому измерению ОБСЕ - основной, своего рода кодифицированный источник в рамках этой организации по вопросам национальных меньшинств. Данный факт подтверждают многие ученые.²³³

21 ноября 1991 г. на встрече государств — участников ОБСЕ на высшем уровне в Париже была принята Парижская хартия для новой Европы.²³⁴ В Хартии подчеркивалось, что этническая, культурная, языковая и религиозная самобытность национальных меньшинств будет защищена и

²³³ Buergenthal Т. The Copenhagen CSCE Meeting: A New Public Order in Europe // №11 ,1990, P.

217-232

^U4« Правда», 22 ноября 1991 г.

166

что лица, принадлежащие к национальным меньшинствам, имеют право . свободно выражать, сохранять и развивать эту самобытность без какой-либо дискриминации в условиях полного равенства перед законом.

3 октября 1991 г. в Москве состоялось третье совещание Конференции по человеческому измерению, на котором был принят Документ, в котором государства — участники постановили, что вопросы, касающиеся прав человека, основных свобод, демократии и верховенства закона, имеют международный характер, поскольку соблюдение этих прав составляет одну из основ международного порядка. В Документе подчеркивается, что применение новых механизмов и процедур ОБСЕ будет способствовать дальнейшей защите и поощрению прав лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам. Документ Московского совещания Конференции внес новые черты в механизмы ОБСЕ: теперь в рамках ОБСЕ составляется общий список экспертов (до трех от каждого государства- участника). Государство — • участник имеет право воспользоваться помощью миссии ОБСЕ в составе до трех экспертов для рассмотрения или содействия решению на его территории вопросов, относящихся к человеческому измерению ОБСЕ. Приглашающее государство без задержек должно информировать ОБСЕ об образовании миссии экспертов, которая в свою очередь уведомляет государства — участников. Указанная миссия может собирать информацию, необходимую для выполнения и задач, и в надлежащих случаях использовать добрые посреднические услуги для содействия диалогу и сотрудничеству между заинтересованными сторонами. Приглашающее государство без задержек предоставляет миссии для выполнения ею своих задач возможность въехать на свою территорию, свободно передвигаться по ней, беспрепятственно встречаться с лицами, от которых она захочет получить информацию. Члены миссии должны соблюдать конфиденциальный характер своей задачи. Миссия предоставляет свои соображения приглашающему государству (желательно в течение трех недель после

167

образования миссии). Приглашающее государство направляет соображения миссии вместе с изложением любых мер, которые оно приняло по этому вопросу, другим государствам - участникам через ОБСЕ не позднее, чем через три недели после представления соображений. Соображения миссии и любые замечания приглашающего государства могут обсуждаться Руководящим Советом. Одно или несколько государств - участников могут запросить ОБСЕ выяснить у другого государства - участника, согласно ли оно пригласить миссию экспертов для рассмотрения на своей территории конкретного вопроса.

Важным нововведением в рамках процесса ОБСЕ было создание на встрече ОБСЕ в Хельсинки в 1992 г. поста Верховного Комиссара по национальным меньшинствам.²³⁵ В соответствии с мандатом Верховный Комиссар действует под эгидой Руководящего совета ОБСЕ и его пост рассматривается в качестве механизма для предотвращения конфликта на его ранней стадии. Верховный Комиссар призван обеспечить «ранее предупреждение» и в соответствующих случаях «раннее действие» на начальной стадии напряженности в государствах — участниках ОБСЕ, в конфликты которых вовлечены национальные меньшинства и продолжения которых, по мнению Верховного Комиссара, могут перерасти в конфликт, угрожающий миру, стабильности или отношениям между государствами -участниками ОБСЕ. При рассмотрении ситуации Верховный Комиссар должен принимать во внимание демократические меры и международные механизмы для реагирования на конфликт и для использования их сторонами в конфликте. Если определенная проблема национального меньшинства становится предметом внимания Руководящего совета, то для вовлечения в нее Верховного Комиссара требуется специальное приглашение и специальный мандат со стороны Руководящего Совета.

²³⁵ Helsinki Decision // of July 10, 1992; Полный текст документа см. на официальном сайте ООН в Интернете: www.un.org/Docs/scres/1946.../.

168

8 декабря 1991 г.руководители трех славянских республик СССР -Белоруссии, Украины и России - подписали в г. Минске Соглашение о создании Содружества Независимых Государств (СНГ). Договаривающиеся стороны в соответствии со ст. 2 Соглашения о создании СНГ заявили о том, что они гарантируют своим гражданам равные права и свободы независимо от национальности. Также каждая сторона гарантирует гражданам других сторон, проживающим на ее территории, все права и свободы в соответствии с общепризнанными международными нормами о правах человека. В ст. 3 отмечается, что, желая способствовать выражению, сохранению и развитию этнической, культурной, языковой и религиозной самобытности населяющих их территорий национальных меньшинств и сложившихся уникальных этнокультурных регионов, стороны «берут их под свою защиту».

Но надо отметить, что в ст. 7 Соглашения, в которой говорится о сферах совместной деятельности, реализуемой через общие координирующие институты Содружества, вопросы защиты прав национальных меньшинств не решены.

Устав СНГ был принят 22 января 1993 г. в Минске на заседании глав стран, входящих в СНГ. В ст. 2 Устава СНГ определены основные направления взаимодействия стран СНГ в гуманитарных областях. В отличие от Соглашения о создании Содружества в Уставе СНГ не содержатся какие-либо¹ положения, непосредственно посвященные национальным меньшинствам. Полномочия органов СНГ по регулированию проблем национальных меньшинств, на наш взгляд, четко не определены. В этом смысле можно назвать только Комиссию СНГ по правам человека. Ст. 33 Устава определяет Комиссию по правам человека, как «консультативный орган» Содружества - это снижает роль этого органа в наблюдении за выполнением обязательств государствами -членами в сфере прав человека. Комиссия состоит из представителей государств — членов Содружества, а не из независимых экспертов, как в

169

Комитете по правам человека, созданном на основе Международного пакта о гражданских и политических правах.

На наш взгляд, целесообразно рассмотреть многосторонний документ по вопросам национальных меньшинств, заключенный в рамках СНГ - Конвенцию об обеспечении прав лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам, подписанную 21 октября 1994 г. в Москве главами Азербайджана, Армении, Беларуси, Грузии, Казахстана, Кыргызстана, Молдовы, России, Таджикистана, Украины.

В преамбуле Конвенции подчеркивается приверженность государств — участников Конвенции соблюдению международных стандартов в области прав человека и защиты прав лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам, закрепленных в соответствующих документах ООН и ОБСЕ. В Конвенции не нашли отражения все права меньшинств, которые содержатся в документах ОБСЕ. Однако, на наш взгляд, Конвенция создает правовую базу для сотрудничества стран -членов СНГ на основе двусторонних соглашений или принятия национального законодательства по проблемам национальных меньшинств. Подводя итог предпринятому в этой части диссертации исследованию, можно заключить, что на сегодняшний момент с завершением процесса деколонизации - с одной стороны, и с ростом локальных национально-этнических конфликтов — с другой, субъектный состав права на самоопределение с точки зрения международного права также видоизменился. Глобальная проблема борьбы за собственную независимость наций и народов, выступавших субъектами данного права в период деколонизации, ушла в прошлое. Однако она не исчезла из международных отношений, а трансформировалась - локализовалась в различные национально-этнические конфликты, не менее острые и болезненные. Для того, чтобы поставить «заслон» волне сепаратизма, экстремизма и даже терроризма, прикрывающихся лозунгом борьбы за самоопределение, международному праву необходимо дать четкое и

170

универсальное определение правового положения национальных меньшинств, государствам же - объединить усилия, чтобы печальная тенденция нашего времени, выражающаяся в «погоне» национальных меньшинств за международной правосубъектностью, объективно исчерпала себя, а национальные меньшинства, в свою очередь, сохранили исторические черты, самобытность и культурное наследие.

Данная проблема напрямую взаимосвязана с проблемой определения правового статуса коренных народов с точки зрения международного права. Коренные народы составляют примерно 200 млн. человек, живущих на всех континентах, их объединяют общие потребности и проблемы.

Коренные народы как определенные этносы со своей территорией (землей), культурой, традициями, языками, другими особенностями и признаками существуют с незапамятных времен, однако институт коренных народов как институт международного права возник сравнительно недавно. В XX в. мировое сообщество обратило внимание на дискриминационные положения этой уязвимой группы людей, предприняв определенные меры по улучшению их положения. Коренные народы рассматривались и продолжают рассматриваться «цивилизованными нациями» в качестве «низших», «нуждающихся» в институциальном развитии.²³⁶

Подобные подходы к проблемам коренных народов превращались в стереотипы в умах политических деятелей. Вышеупомянутые стереотипы складывались с первых же контактов между коренными народами и поселенцами. Во все исторические периоды и во всех географических регионах это преследовало одну цель: оправдать превосходство культуры господствующего общества над культурой коренных народов и замаскировать завоевательские интересы колонизаторов.

²³⁶ UN Documents E/CN. 4/Sub. 2/1992/32, P. 22. Полный текст документа см. на официальном сайте ООН в Интернете: www.un.org/Docs/scres/1946.../.

171

Позднее европейские державы решили как-либо упорядочить свои притязания на земли аборигенов. Так, в Заключительном акте второй Конференции по Африке (Брюссель, 1889 - 1890 г.г.) говорилось о том, что европейские державы «обязаны приобщать автохтонные племена к цивилизации и содействовать искоренению варварских обычаев, таких как людоедство и жертвоприношение людей...»²³⁷

На основе дискриминационных критериев и политических теорий специально разрабатывались как во внутригосударственным, так и в международном праве такие доктринальные теории, концепции и институты, как «первооткрывательство», «право завоевателя», «цессия», «ничейная земля», «опека», «внутренние зависимые народы», «попечительство» и т.п., с одной целью - юридически закрепить экономические, политические интересы господствующей культуры общества. Колониальное соперничество и необходимость узаконить соответствующие взаимные притязания в Новом Свете в соответствии с европейскими правовыми стандартами того времени обусловили особую важность официальных юридических отношений с первоначальными жителями материка. На более позднем этапе подобная тактика использовалась европейскими колонизаторами в Азии, Океании, Африке. Примерами данного утверждения являются:

- Договор между Великобританией и вождями Сьерра-Леоне от 22
августа 1782 г.²³⁸;

Соглашение между «Ост-Индийской компанией» (Великобритания) и Маратхами от 6 июня 1791 г.³ ;

- Договор о торговом союзе между «Ост-Индийской компанией»
(Великобритания) и Селангором от 22 августа 1818 г.²⁴⁰;

²³⁷ Russel L. bidegenous North America and Contemporary International Law // Oregon Law Review,
vol. 62, № 1,1983, P. 75.

²³⁸ British and Foreign State papers, vol. L ХШ, P. 2091.

²³⁹ Aitehison B.A. Collection of Treaties, relating to India, vol. VIII, P. 93.

²⁴⁰ Maxwell R., Gibson V. Treaties and Engagements affecting the Malay States and Borneo. L., 1964, P.
30.

172

- Договор Вайтанги между Великобританией и народом маори -
аборигенами Новой Зеландии (1840 г.)²⁴¹;

- Панглонгское соглашение от 19 февраля 1947 г.²⁴² и др.

Между коренными народами и представителями метрополии было заключено множество договоров разного рода, объема и характера.

Необходимо отметить, что во многих подобных актах интересы коренных народов почти не учитывались. Например, в 1751 г. был заключен Договор о границах между Швецией, Финляндией, Норвегией и Данией,²⁴³ определяющий судьбу народа саами. А заключенный Договор 1867 г. между Россией и США о покупке Аляски²⁴⁴ полностью игнорировал интересы коренных жителей Аляски.

Анализируя вышеизложенное, необходимо сделать следующие выводы:

-договоры между государствами и коренными народами заключены в разные периоды, имеют разный объем и названия, субъектов и объектов правоотношений, однако все они регулируют договорные правоотношения между коренными народами и государством (метрополией), имели и имеют разные последствия;

- устанавливая юридические отношения с коренными народами и
заключая с ними договоры (такие, как договор Испании с народом мапуче
о заключении Киландского мира 1641 г.²⁴⁵, с народами гикасава и чоктава
1784 г.²⁴⁶, договор Великобритании с народом миктак 1750 г.²⁴⁷ и т.п.)
представители метрополии, несмотря на свою убежденность в отсталости
общественных отношений аборигенов, отдавали себе отчет в том, что они

²⁴¹ Коренное население: глобальное стремление к справедливости. Доклад для НКМГВ. М., 1988,
С. 20.

²⁴² Robert H. Taylor. The State in Birma. London, 1987, P. 226-227.

²⁴³ UN. Documents E/CN. 4/Sub. 2/1992/32, P.61. Полный текст документа см. на официальном
сайте ООН в Интернете: www.un.org/Docs/scres/1946.../.

²⁴⁴ Клименко Б.М. Указ. соч., С.91.

²⁴³ Joze Bengoa. Historia del pueblo maruche. Santiago de Chile, 1987, P.32-36.

²⁴⁶ Edward H.Spicer. Cycles of Conquest. The Impaci of Spain, Mexico and the United States on the
Indians of the Sonthurst 1533-1960. Tueson, 1962,P. 234.

²⁴⁷ The Mikmag Treaty Handbook. Sydney, 1987, № 5, P.6-7,20-21.

173

вступают в договорные отношения с суверенными народами со всеми юридическими последствиями из этого для международных отношений того времени²⁴⁸;

- сам факт заключения договора означал признание европейцами
международной   правосубъектности   за   коренными   народами:   налицо
четыре   ключевых   критерия,   которые   на   протяжении   всей   истории
международного права или «права наций», как его сначала называли, -
большинство   коренных   народов   имели   свою   территорию;   отдельное
постоянное   населений;   были   способны   вступать   в   международные
отношения; имели четкие структуры правления, - которые требовались для
признания      правоспособности     и      правосубъектности      какого-либо
политического образования по международному праву²⁴⁹.

В середине XX столетия в результате длительной борьбы коренных народов за национальное освобождение мировое сообщество повернулось лицом к проблемам коренных народов.

Самыми ранними шагами на международной арене в этом направлении явились меры, предпринятые Международной Организацией Труда (МОТ) в начале XX в. по защите коренных народов, это произошло после того, как делегация американских индейцев во всеуслышание заявила всему миру о проблемах коренных народов на Парижской мирной конференции в 1919 г. МОТ был разработан ряд документов с целью защиты коренных народов, по условиям труда туземного населения:

- Конвенция 1930 г. о принудительном труде;

- Конвенция 1936 г. о вербовке трудящихся из коренного населения;

- Конвенция 1939 г. о трудовых договорах трудящихся (коренного
населения);

- Конвенция 1939 г. об уголовных санкциях для трудящихся
коренного населения;

²⁴⁸ Glenn Т. Morris. Ibid, P. 289.

²⁴⁹ Howard R. Berman. Ibid, P. 131.

174

- Конвенция 1957 г. о защите и интеграции коренного и другого населения, ведущего племенной и полуплеменной образ жизни в независимых страхах (Конвенция № 107 МОТ), которая в 1989 г. была пересмотрена и на ее основе была принята Конвенция о коренных и ведущих племенной образ жизни народах в независимых странах (Конвенция № 169 МОТ). В 70-е годы XX в. вопросами защиты прав коренных народов занялась ООН: в 1971 г. Подкомиссия по предупреждению дискриминации и защите меньшинств вынесла решение об изучении проблем коренных народов мира. Позже Подкомиссия получила полномочия создать из пяти своих членов рабочую группу по коренным группам населения. Рабочая группа стала одним из самых доступных органов в системе ООН ⁵ , что позволило коренным народам участвовать в работе данного органа и в работе Подкомиссий и Комиссии по правам человека.

Подытоживая вышеизложенное, надо подчеркнуть, что институт коренных народов как международно-правовая категория de facto и de jure существует давно, с тех пор, как в договорной практике государств он появился в качестве предмета, объекта того или иного международного договора: коренные народы выступали в роли участников этих договоров и тем самым становились объектами регулирования международного права и субъектами прав, содержащихся в международном праве.

Исследуя определения понятия «коренной народ», необходимо заметить, что в международных документах употребляются различные названия и термины для обозначения коренного населения: «коренные народы», «коренное население», «автохтоны», «аборигены», «население, ведущее племенной или полу племенной образ жизни», «первоначальные», «четвертый мир», «титульные нации», «исконные народы» и т.п. Какое-

²⁵⁰ Sanders D.E. The Re-Emergence of Indegenous Questions in International Law 1983 / Canadian Human Rights Yearbook, 3; Weissbrodt. D. The Third Session of the UN Working Group on Indegenous Populations. 29 July - 3 august, 1984 (1985),№ 13 ALB,P.12.

175

либо общепринятое определение коренного населения в международно-правовой литературе и в самих международных документах отсутствует.

Однако, несмотря на отсутствие общепринятого определения коренного народа, на наш взгляд, приемлемым является рабочее определение ООН, сформулированное Специальным докладчиком по проблеме дискриминации коренного населения для Подкомиссии ООН по предупреждению дискриминации и защите меньшинств Хосе Мартинесом Кобо. В определении говорится: «Коренной народ состоит из нынешних потомков народов, которые проживали на нынешней территории всей или части какой-либо страны в момент, когда на нее прибыли из других частей мира лица другой культуры и этнического происхождения, которые покорили их и поставили в зависимое и колониальное положение путем завоевания, колонизации и других средств; в настоящее время эти народы живут более в соответствии с их особыми обычаями и социальными, экономическими и культурными традициями, чем с институтами страны, частью которой они являются, при; государственной структуре, которая основывается главным образом на национальных, социальных и культурных особенностях других господствующих слоев населения»²⁵¹.

В современном международном праве существует около полутора десятка отдельных международно-правовых документов, которые определяют статус коренных народов.

Основополагающий документ — Устав ООН, который требует от правительств «поощрять права человека и основные свободы всех без различия расы, пола, языка и религии».²⁵² К данным документам относятся также следующие:

- Всеобщая декларация прав человека 1948 г.;²⁵³

²⁵¹ Организация Объединенных Наций, документ E/CN 4 Sub 2/L от 29 июня 1972г. Полный текст
документа см. на официальном сайте ООН в Интернете: www.un.org/Docs/scres/1946.../.

²⁵² Устав Организации Объединенных Наций 1945 г. Ст. 1(3)/Международное право в документах.
М.,1982,С.З.

²⁵³ Всеобщая декларация прав человека 1948 г./Международная защита прав и свобод человека.
Сборник документов. М.,1990, С. 14-19.

176

- Международный пакт об экономических, социальных и культурных
правах 1966 г.;²⁵⁴

- пакт о гражданских и политических правах 1966 г.;²⁵⁵

- Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой
дискриминации 1966 г.;²⁵⁶

- Конвенция о предупреждении преступления геноцида Ии наказания
за него 1948 г.;²⁵⁷

- Декларация о предоставлении независимости колониальным
странам и народам 1960 г.;²⁵⁸

- Международная конвенция о пресечении преступления апартеида и
наказания за него 1973 г.;²⁵⁹

- Декларация прав коренных народов 1994 г.;²⁶⁰

- Конвенция МОТ №107 «О защите и интеграции коренного и
другого населения, ведущего племенной образ жизни в независимых
государствах» 1957 г.;²⁶¹

- Конвенция МОТ №169 «О коренных и ведущих племенной образ
жизни народах в независимых странах» 1989 г.²⁶² и др.

Проблемы коренных народов регулируются и многими другими документами, но исходя из того, что документы, регулирующие права и обязанности коренных народов, были разработаны в рамках ООН и МОТ,

²⁵⁴ Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах
1966/Международная защита прав и свобод человека. М., 1994,С. 14-20.

²⁵⁵ Международный пакт о гражданских и политических правах 1966\Международная защита прав
и свобод человека. М., 1994, С. 20-32.

²⁵⁶ Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации 1966
г;/Международная защита прав и свобод человека. М., 1994,С.125.

²⁵⁷ Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказания за него 1948
г;/международная защита прав и свобод человека, М., 1994, С. 98.

²⁵⁸ Декларация о предоставлении независимости колониальным странам и народам 1960
г./Международное право в документах. М., 1982, С. 18-20.

²⁵⁹ Международное право в документах. М., 1982, С. 349-355.

²⁶⁰ Права и свободы народов в современных источниках международного права. Сборник
документов. Казань. 1995. С. 173-187.

²⁶¹ Права и свободы народов в современных источниках международного права. Сборник
документов. Казань. 1995, С. 29-41.

²⁶² См там же, С. 72-93.

177

для анализа международно-правового статуса коренных народов, на наш взгляд, достаточно рассмотреть положения:

- Конвенции МОТ №107;

- Конвенции МОТ № 169;

- Декларации прав коренных народов.

Конвенция МОТ №107 вступила в силу в 1959 г. и особым вопросом в ней было положение групп населения, не интегрированных в соответствующие национальные сообщества, в которых они жили и социальные, экономические и культурные условия которых не дают им полностью воспользоваться правами и преимуществами, которые имеют другие группы населения.

В Конвенции четко указывается на два понятия - защита и интеграция, которые взаимосвязаны Конвенцией как непротиворечивые термины. Конвенция рассматривает две формы защиты: постоянную и длительную. Первая форма защиты применяется в ситуациях, когда существует «необходимость в социальной защите» (ст. 3). Защита такого рода необходима, когда соответствующие группы населения еще не достигли уровня интеграции, дающего им возможность пользоваться преимуществами общих законов общества, к которому они фактически принадлежат.

Длительная защита связана с принципом не дискриминации (ст. 10, 15, 16), причем общество берет на себя обязательство предпринять образовательные меры «среди других групп национального общества...с целью исключить неприязнь, которая может существовать в отношении этих групп населения» (ст. 25).

В соответствии со ст. 11 Конвенции за коренными народами признается право коллективной или индивидуальной собственности на находящиеся в его исконном владении земли. Однако согласно ст. 12 коренные народы могут быть перемещены с земель, которые они занимают, если этого требуют соображения национальной безопасности

178

или интересы национального экономического развития.²⁶³ При таком насильственном перемещении коренным народам должны быть предоставлены другие земли, по качеству сравнимые с их исконными землями.²⁶⁴

Конвенция МОТ № 169 вступила в силу 5 сентября 1991 г. В Конвенции указывается, что желание коренных народов осуществлять контроль над собственными институтами и сохранять и развивать свою самобытность, языки и религии признается как законное.

Как и Конвенция № 107, Конвенция № 169, являющаяся ее преемником, используется в отношении двух категорий населений: «племенных» и «коренных» народов (ст. 1). Согласно ст. 16 коренные народы не могут быть выселены с занимаемых ими земель и территорий кроме случаев, «когда перемещение этих народов считается необходимым в виде исключительной меры». Самой Конвенцией не определено, что является «исключительной мерой». В ст. 4,6 предусмотрены специальные меры для защиты институтов, собственности, культуры и среды обитания коренных народов. В ст. 34 подчеркивается, что «характер и масштаб мер, которые следует проводить в целях применения настоящей Конвенции, определяется гибким образом, с учетом условий, присущих для каждой страны».

Данные документы, предлагая определенные меры по усмотрению того или иного государства, на наш взгляд, в большей мере защищают интересы не самих коренных народов, а интересы национальных государств, так как слова «с учетом условий, присущих для каждой страны» означают, что конвенции представляют собой не закон, а общее правило, различное для разных государств, и доказывают, что в них лишь признаются права коренных народов, но не предоставляются. Однако

²⁶³ Hoffman S. Reaching for the Most Difficult: Human Rights as a Foreign Policy Goal / Journal of the
American Academy of Arts and Sciences, 1983, P. 19-49.

²⁶⁴ Barch R.L. Revision of Convention N 107/81 / American Journal International Law, 1987, P. 756-
762.

179

необходимо отметить, что МОТ располагает специальными процедурами для наблюдения за тем, как выполняют обязательства, принятые условиями Конвенций государства, ратифицировавшие их.²⁶⁵

Главным аспектом Декларации ООН о правах коренных народов 1994 г. является провозглашение права на самоопределение. Новизной Декларации является то, что в ней подчеркивается необходимость обеспечить выживание коренных народов как народов (п. 5): «коренные народы имеют право на существование... в качестве отдельных народов и на защиту от геноцида любого рода». П. 29 Декларации гласит: «коренные народы имеют право на автономию и самоуправление в вопросах, относящихся к их внутренним и местным делам, включая культуру, религию, образование, информацию, занятость, социальное обеспечение...»

Декларация прав коренных народов предусматривает широкий контроль: в соответствии с п. 38 органы и спецучреждения системы ООН способствуют полной реализации ее положений; согласно ст. 39 ООН контролирует осуществление данной Декларации посредством органа на высоком органе, обладающего специальной компетенцией в этой области, и при непосредственном участии коренных народов.

Проведя анализ трех основных документов по проблемам коренных народов и учитывая другие международно-правовые документы, касающиеся этих проблем, автор считает необходимым сделать некоторые выводы с целью выяснение конкретных проблем в определении правового статуса коренных народов:

1) коренные народы являются такими же народами государств, на территории которых они проживают, как и другие народы. данного конкретного общегосударственного коллектива, поэтому они имеют и должны пользоваться такими же правами и свободами, нести

²⁶⁵ Landy E.A. The Effectiveness of International Supervision, Thirty Years of ILO Experience, 1966, P.32.

180

такие же обязанности, как и другие члены общества, т.е. правовой статус коренных народов по своему объему не должен уступать правовому статусу других народов государства;

2) на основании международно-правовых документов
коренные народы имеют определенные минимальные стандарты прав и
обязанностей, которые должны являться основой для их выживания,
сохранения и развития народов со своей культурой, языком, обычаями,
традициями и вероисповеданиями; всяческое отступление от этих
стандартов со стороны государств должно быть предметом осуждения
международного сообщества;

3)                                            в       правах       коренных       народов,       установленных
международно-правовыми     документами,     ничто     не     может     быть
интерпретировано таким образом, чтобы государства имели право    на
ущемление или уничтожение любых прав и свобод коренных народов;

4) любой коренной народ не имеет права осуществлять свое
право в ущерб правам других народов того государства, в котором они
проживают.

Таким образом, коренные народы также являются потенциальными продолжателями борьбы за самоопределение в современных условиях. Вместе с национальными меньшинствами коренные народы являются новым наполнением субъектного состава права наций и народов на самоопределение в наше время. Под обная динамика данной проблемы за счет специфического сужения и углубления ее правового содержания свидетельствует об углублении и международных проблем, сопряженных с одной стороны - с потребностью мирового сообщества в интегративных усилиях, реально осознанных в связи с процессом глобализации, с другой — пугающим ростом экстремистских, сепаратистских и террористических очагов напряженности во всем мире.

182 Заключение

В заключение данного диссертационного исследования нам хотелось
бы обратить внимание на некоторые моменты, которым при изложении
материала и формировании выводов не было уделено достаточного
внимания ввиду предусмотренной ограниченности объема в рамках
соответствующей научной работы, но которые, тем не менее, заслуживают
хотя бы экскурсного упоминания ввиду своей новизны и

дискуссионности. В процессе дискуссии по затронутым в данной работе вопросам уместно вспомнить слова В. И. Ленина, что в науке важно «не забывать основной исторической связи, смотреть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь».²⁶⁶

Прошедший XX век ознаменовался крупными событиями, которые оказали существенное влияние на развитие международного права, на создание его нормативной и научной базы. Можно полагать, что подобное поступательное развитие международного права продолжится и в XXI веке, благодаря заложенным позитивным тенденциям. Известный юрист-международник профессор Г. И. Тункин накануне нового XXI века писал: «Что произошло в течение этого (двадцатого — курсив наш, А. К.) столетия с международным правом, какое наследство оставляет в этой области век уходящий веку грядущему? Этот вопрос имеет жизненно-важное значение для человечества, так как его будущее в значительной степени зависит от межгосударственной системы общества, где решаются судьбоносные глобальные проблемы, а состояние межгосударственной системы в значительной мере определяется таким ее важнейшим компонентом как

²⁶⁶ Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т.39. С.67.

183

международное право». ⁶⁷ Г. И. Тункин, проведя анализ развития международного права в XX веке, делает вывод, с которым нельзя не согласиться: «...нет ни одной отрасли международного права, где бы в

268

течение двадцатого века не произошли существенные изменения».

Международные отношения конца XX- начала XXI в. характеризуются бурным ростом интернациональных хозяйственно-экономических связей с участием структур и лиц, многие из которых не имеют статуса субъектов международного права, но деятельность которых не ограничивается пределами лишь одного государства.

Организации, фирмы, предприятия, созданные в одном государстве и имеющие его национальность, благодаря экспорту капитала, могут принадлежать полностью или частично компаниям другого государства. Основная деятельность все большего числа крупных монополий вообще не вписывается в рамки территориальных владений какой-либо отдельной страны, так как различные стадии осуществляемых ими технологических процессов реализуются в нескольких государствах. Основными участниками -«операторами» международных хозяйственных связей являются юридические лица, деятельность которых и их юридический статус постепенно становятся предметом международно-правового регулирования. Следовательно, возникает вопрос о международной правосубъектности подобных структур.

По поводу правосубъектности ТНК существует множество различных концепций. Одной из наиболее распространенных в США является теория транснационального права, разработанная проф. Ф. Джессепом. Согласно этой теории, под транснациональным правом понимается совокупность норм, регулирующих действия или события, выходящие за пределы национальных границ, - отношения международного характера, не подпадающие под действие ни международного, ни внутреннего права,

184

либо не полностью охваченные ими, т.е. транснациональное право, по мнению Ф. Джессепа, является отдельной третьей правовой системой, а ТНК - ее главными центральными субъектами. Похожую концепцию сформировал британский проф. Б. Ченг, получившую название «международного корпоративного права». В отличие от концепции «транснационального права», концепция «международного корпоративного права» выделяется в качестве отдельной специальной правовой системы, состоящей из договоров, которые ставятся вне действия национальных норм, но подчиняются нормам международного права. Поэтому ТНК являются субъектами и международного права.

Полноправными субъектами международного экономического права, а, следовательно, и международного, ТНК считают зарубежные ученые Р. Мэйсон, Р. Миллер, Д. Уэйгель, А. Тофлер. Эти ученые считают, что система национальных государств вытесняется миром ТНК, требующим новых политических рамок.

Однако в настоящее время большинство российских юристов-международников: И.И. Лукашук, СВ. Черниченко, В.А. Романов, Ю.М. Колосов, В.И. Кузнецов и др. так или иначе, отрицают международную правосубъектность ТНК. Тем не менее, увеличение роли ТНК в международных отношениях, проблематика, возникшая в связи с их деятельностью в современном мире, а также различные практические предпосылки для определения их статуса в будущем не вызывают сомнений в необходимости выработки какого-либо комплексного подхода относительно статуса ТНК, если не сейчас, то в обозримом будущем.

185

характером интересов и соответственно операций, каков спектр последствий деятельности таких хозяйственных образований для экономики, политики, всей социально-политической жизни стран, которых это прямо или косвенно касается. Вопрос о правосубъектности ТНК стал подниматься лишь после становления ТНК как сети глобальной, претендующей не только на экономическую доминанту, но и на политическое (уже не теневое, как ранее) лидерство.

Поэтому можно сделать вывод о необходимости присутствия экономической составляющей в определении статуса категории «транснациональная корпорация» в международном праве.

Таким образом, ТНК обладают чертами международной правосубъектности, активно вовлечены в международные публичные отношения, но нуждаются в договорном закреплении в качестве субъекта Ml 111 - таким актом мог бы стать Кодекс поведения ТНК, разработанный Комиссией по ТНК при ООН в 1975 году. Однако Кодекс поведения ТНК не содержит ответа на главный вопрос - об их международной правосубъектности, возможно, исходя из политических соображений, поскольку в период работы комиссии (70-е — 80-е г.г.) наделение ТНК

186

полной международной правосубъектности) вызвало бы широкий резонанс в мировом сообществе, поскольку экстенсивное развитие ТНК и сосредоточение в их руках не только экономической, но и (после признания de jure их международной правосубъектности) политической мощи - факт сам по себе не однозначный, требующий очень тщательного взвешивания всех «за» и «против».

Как сказано в Докладе Комиссии, ТНК на сегодняшний день фигурируют как полноправные субъекты международного экономического права. Сама же относимость МЭП как отрасли либо к публичному, либо к частному праву вызывает активные дискуссии у юристов — международников. Не вдаваясь в суть полемических дискуссий, на наш взгляд, международное экономическое право — отрасль скорее публичного, нежели частного права, ввиду ее объективного выхода за пределы частноправовых вопросов регулирования. Аналогично МЭП, вопрос о правосубъектности ТНК является на сегодняшний день остро дискуссионным. Мы полагаем, что правосубъектность ТНК в настоящее время носит смежный характер, с юридически закрепленными и поэтому пока превалирующими чертами как субъекта МЧП, но все постепенно возрастающими предпосылками становления качественных черт субъекта МПП.

Безусловным аргументом в пользу становления международной правосубъектности ТНК как субъекта публичного права является все возрастающая глобализация мировых процессов, требующая выработки комплексных подходов к сложным вопросам, затрагивающим интересы и требующим совместного участия всего мирового сообщества.

Ясно одно, на сегодняшний день, в начале третьего тысячелетия все активнее назревает необходимость решения вопроса о правосубъектности ТНК, их включения в ряды субъектов МПП (оставаясь безусловными и превалирующими субъектами МЧП), пусть не полноправных - с ограниченной международной правосубъектностью, но, тем не менее,

187

имеющих четко определенный международный статус, предусмотренный универсальный пакет правомочий.

Мы полагаем, что игнорировать наметившиеся тенденции относительно становления статуса ТНК как субъекта не только международного частного, но и международного публичного права, мировое сообщество не может в виду уже сложившихся предпосылок и необратимых процессов становления международной правосубъектности ТНК на практике. Совсем другой вопрос, какой будет ее объем и другие качественные характеристики, но, как нам кажется, от четкой и универсальной регламентации правосубъектности ТНК международное сообщество только бы выиграло, решив многие свои проблемы.

Ушедший XX век дал миру феномен - признание международной правосубъектности борющихся за самоопределение народов и наций. Свыше ста наций и народов воспользовались этим правом, получили международно-правовую поддержку своей борьбы, приобрели независимость, составив к концу XX века большинство государств мира.

Третья глава диссертации « Международная правосубъектность наций и народов и проблема их самоопределения» посвящена рассмотрению вопросов, связанных с необходимостью трансформации «классического» подхода советского периода к правосубъектности наций и народов, борющихся за независимость. Путем сравнительного анализа с использованием исторического метода определяется сущность понятий: «народ» и «нация», существовавшие в различные периоды времени в доктрине международного права. Далее анализируется принцип самоопределения как главная качественная предпосылка для признания международной правосубъектности наций и народов, борющихся за независимость. Начав формироваться в период Октябрьской социалистической революции, данный принцип достиг своего «правового апогея» с закреплением в Уставе ООН 1946г., в Декларации о принципах международного права 1970 г., Международных Пактах о правах человека

188

1966 г., Хартии экономических прав и обязанностей государств 1974 г., Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам 1960 г., Декларации о недопустимости вмешательства во внутренние дела государств, об ограждении их независимости суверенитета 1965 г., Декларации социального прогресса и развития 1969 г., Декларации о воспитании народов в духе мира 1978 г., Заключительном акте СБСЕ 1975 г. Сущность и правовое содержание принципа самоопределения наций и народов, борющихся за независимость, полностью определялись и соответствовали «духу времени» - волне движений против колониального господства. Как отмечал Г. И. Тункин, «Направленный прежде всего на борьбу против колониальной системы империализма принцип самоопределения наций, выдвинутый Советским государством, встретил решительное сопротивление колониальных держав. В результате указанный принцип лишь почти через 30 лет стал нормой общего международного права».²⁶⁹ Данный факт объясняется активным участием СССР в становлении и закреплении данного принципа в период борьбы с колониальным господством в мире: «Рост влияния Советского Союза на международной арене, широкое развертывание демократического и национально-освободительного движения, вызванное борьбой против фашизма во второй мировой войне, обеспечили включение принципа самоопределения наций в Устав ООН. По инициативе СССР этот принцип нашел отражение в ряде постановлений Устава и таким образом был закреплен как один из основных принципов современного международного права».²⁷⁰

Однако уже то время принцип наций и народов, борющихся за независимость вызывал острые дискуссии в доктрине международного права: «В Организации Объединенных Наций, в частности при разработке Пактов о правах человека, колониальные державы решительно со-

²⁶⁹ Тункин Г. И. Международное право. М., 1974. С.38.

²⁷⁰ Там же. СЛО.

189

противлялись включению в них принципа самоопределения наций в более широкой и развернутой формулировке, чем он записан в Уставе ООН. Некоторые представители буржуазной доктрины международного права пытались доказать, что этот принцип вообще не является принципом международного права».²⁷¹ Особенно ярыми противниками включения данного принципа в ряды международных были американский профессор Иглтон и французский профессор Сибер. В частности, Иглтон обосновывал существование данного принципа как морального, не нуждавшегося в письменном закреплении, а его закрепление в документах ООН вообще нецелесообразно, и вызвано явным давлением СССР на систему ООН²⁷². Лоббизм данного принципа со стороны СССР определял Сибер и называл принцип самоопределения наций гипотетическим и ложным, а его закрепление в Уставе ООН и других документах как своеобразный протекторат СССР над законотворчеством ООН²⁷³. Как бы то ни было, огромную роль данного принципа в позитивном развитии системы международного права нельзя отрицать и недооценивать. Однако современные условия: с одной стороны - спад накала колониальной борьбы и обретение желаемого статуса несамоуправляющимися и подмандатными территориями, с другой — бурный рост экстремистских, террористических и сепаратистских движений, намеренно прикрьшающимися лозунгами борьбы за независимость и нарушения прав и свобод человека, требуют от мирового сообщества выработки нового подхода к качественному содержанию не только принципа самоопределения, но и самой сути международной правосубъектности наций и народов, борющихся за независимость.

Сущность права наций на самоопределение после Октябрьской социалистической революции и в период деколонизации заключалась именно в обретении нацией собственной государственности. В декрете о

²⁷¹ Тункин Г. И. Указ. соч. С.42.

²⁷² См. «American Journal International Law», vol. 47 (1953), P. 91—93.

²⁷³ Sibert M., Traite de droit international public, t.l, Paris,
1951, P. 304—305.

190

мире В.И. Ленина, по мнению Д.Б. Левина и А.Н. Талалаева «содержалось определения аннексии, являвшееся с тоже время определением принципа самоопределения наций». В самом же декрете аннексия определялась, как «всякое присоединение к большому или сильному государству малой или слабой народности без точно, ясно и добровольно выраженного согласия и желания этой народности, независимо от того, когда это насильственное присоединение совершено, независимо также от того, когда это насильственное присоединение совершено, независимо также от того, насколько развитой или отсталой является насильственно присоединяемая или насильственно удерживаемая в границах данного государства нация.

Как видно, в марксистской и далее советской юридической доктрине данный принцип напрямую связывался, а, точнее, фокусировался на борьбе наций за собственную государственность, таким же образом трактовалось право на самоопределение — как обретение борющейся нацией собственной государственности. В таком же преломлении данный принцип был имплементирован в международное право.

Очевидно, что в современных условиях подобная жесткая трактовка требует переосмысления и реновации, поскольку принцип права наций и народов на самоопределение нельзя возводить в абсолют, ибо, и это показали печальные реалии дня сегодняшнего, абсолютизация данного принципа без соответствующего современным международным нормам наполнения, ведет к подрыву международных отношений. В. С. Иваненко пишет по этому поводу: «Правда, к концу XX века стало ясно, что данный принцип, закрепленный в международном праве в период колониальных империй как правовая основа и средство борьбы зависимых народов против колониализма и практически выполнивший свою правовую миссию, во многих странах стал часто использоваться социальными, религиозными, националистическими силами в сепаратистских целях, приводящих к нарушению законных прав и интересов других наций и

191

народов, проживающих на территории данных государств. Эта проблема создает серьезную угрозу международной стабильности XX века».

Поэтому принцип права наций и народов на самоопределение всегда, и это следует особенно подчеркнуть, необходимо рассматривать в контексте с принципами территориальной целостности государства, нерушимости его границ и уважения прав и свобод человека. Поэтому в каждом конкретном случае правосубъектность наций и народов, борющихся за свою независимость, должна определяться с учетом конкретных исторических обстоятельств и только в совокупности с анализом вышеназванных принципов международного права.

Развитие современных международных отношений требует трансформации данного принципа в плане отказа от догматического подхода, существовавшего ранее, поскольку реалии дня сегодняшнего объективно продемонстрировали широкие возможности для злоупотреблений и политических спекуляций при презюмировании «классического» подхода: нации и народы, борющиеся за свою независимость — традиционные субъекты международного права.

Что же касается международно-правового положения индивида, то этот вопрос вызывает у нас наибольший правовой «оптимизм» ввиду его наиболее сформированной правовой, практической и доктринальной « зрелости» как субъекта международного права. Еще в начале XX века ряд авторов уже расширили круг субъектов международного права, включив в него международные объединения и индивидов. Так, JL, А. Камаровский писал, что международное право - это совокупность норм, «...которыми определяются отношения государств друг к другу, к их подданным и ко всем остальным людям вообще, в качестве их - пока членов Международного Союза, но, в сущности, всего человечества».²⁷⁵ Еще более отчетливей выразил эту мысль П. Е. Казанский: «...есть совокупность

²⁷⁴ Иваненко B.C. Международное право на рубеже XX и XXI веков.// Российский ежегодник
международного права. 2001.С. 106.

²⁷⁵ Камаровский Л. А. Международное право. М.,1905. С.5.

192

правовых правил, определяющих устройство и управление международного общения, строй и деятельность международных обществ и международные частные права отдельных лиц».²⁷⁶ Таким образом, в понятие международного права (публичного — курсив наш, А. К.) П. Е. Казанский включал:

1) общую совокупность правовых норм; 2) нормы, регулирующие отношения между государствами, порядок управления международным общением, отношения между международными обществами, (то есть, организациями), между государствами и частными лицами, между частными лицами отдельных государств.

Подробное изучение международно-правового положения индивида, как нам известно, содержится в ряде фундаментальных научных исследований, поэтому в данной работе автор затрагивал проблему международной правосубъектности индивида не столько для ее всестороннего научного исследования, сколько для комплексного подхода к проблеме всего диссертационного исследования - анализе и характеристике новых тенденций развития международной правосубъектности. Научное исследование, имеющее своей задачей выявление данных тенденций без учета роли индивида в современном международном праве, на наш взгляд, не могло бы быть полным и методологически верным.

Поэтому данное исследование представляет собой комплексный подход к весьма сложным и противоречивым явлениям международного права и выражает исключительно точку зрения автора, не претендующую на полную научную достоверность и однозначность. В современном международном праве есть и будет много проблем и нереализованных возможностей. Как пишет В. С. Иваненко: «На рубеже XX - XXI в. в. мир вступил в новый этап в своем развитии, характеризующийся открывшимися возможностями и новыми вызовами, рисками и

²⁷⁶ Казанский П. Е. Введение в курс международного права. Одесса. 1901. С.72.

193

опасностями».²⁷⁷ В развитие этой мысли приведем слова Г. И. Тункина: «Потребность в международно-правовом регулировании возрастает с каждым днем и развитие международно-правового регулирования все более отстает от этой возрастающей потребности. Юристам-международникам нельзя успокаиваться».²⁷⁸

И в завершение данного исследования нам хотелось бы подчеркнуть, что несмотря на то, что доктринальный подход к проблеме расширения круга активных участников международных отношений в современном мире характеризуется широким разбросом мнений, тенденции развития международной правосубъектности позволяют обоснованно констатировать: проблема «спорных» субъектов международного права — это проблема нашего, XXI века, и она будет решена в контексте будущего развития международного права.

²⁷⁷ Иваненко В. С. Международное право на рубеже XX и XXI веков. // Российский ежегодник
международного права. 2001. С.111.

²⁷⁸ Тункин Г. И. Международное право: наследство XX века. // Российский ежегодник
международного права. 1992. СПб. 1994. С.20.

194

Список использованных источников и литературы

Международные договоры

1.      Устав   Организации   Объединенных   Наций   от   26   июня   1945   т.II
Действующее международное право. В 3-х томах.      Составители   Ю. М.
Колосов и Э. С. Кривчикова.   Том   1. -     М.: Издательство Московского
независимого института международного права, 1996;

Английский текст: Charter of the United Nations and Statute of the International Court of Justice. - N. Y., United Nations, Departament of Public Information, 1997.

2. Всеобщая декларация прав человека от 10 декабря 1948 г. //
Международная защита прав и свобод человека. Сборник документов.
М.,1990.

3. Венская конвенция о праве международных договоров от 23 мая 1969
г. // Действующее международное право..., Т. 1.

4. Международный пакт об экономических, социальных и культурных
правах от 16 декабря 1966 г.// Международная защита прав и свобод
человека. Сборник документов. М.,1990.

5. Международный пакт о гражданских и политических правах от 16
декабря 1966 г.// Международная защита прав и свобод человека. Сборник
документов. М., 1990.

6. Факультативный протокол к Международному пакту о гражданских и
политических правах от 16 декабря 1966.// Международное право в
документах. М.,1997.

7. Второй факультативный протокол к Международному пакту о
гражданских и политических правах, направленный на отмену смертной
казни от 16 декабря 1966 т.II Международное право в документах. М., 1997.

8. Конвенция Организации Объединенных Наций по морскому
праву, от 10 декабря 1982 т.II Действующее международное право... ,Т.З.

195

9.     Договор о Международном валютном фонде, от 22 июля 1944г.//Эбке
В.      Международное   валютное   право: пер. с нем.     -      М.: Междунар.
отношения,   1997.

10. Конвенция о предотвращении и наказании преступлений против лиц,
пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических
агентов, от 14 декабря 1973г.// Действующее международное право...Т.З.

11. Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных, или
унижающих достоинство видов обращения и наказания, от 10 декабря 1984г.
// Действующее международное право...,Т.З.

12. Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой
дискриминации от 7 марта 1966 г. // Международное право в документах.
М„ 1997.

13. Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказания за
него от 9 декабря 1948 г. // Международное право в документах. М., 1997.

15. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод от
4 ноября 1950г. // Международное право в документах. М., 1997.

16. Соглашение между Правительством РФ и Правительством Республики
Беларусь о создании межгосударственной ФПГ «БелРусАвто» от 1 октября
1997 г.// Бюллетень международных договоров РФ, 1998, №1.

17. Соглашение между Правительствами государств-участников СНГ о
создании транснациональной ФПГ по обеспечению эксплуатации и ремонта
авиационной техники гражданской авиации от 18 октября 1996 г. //
Бюллетень международных договоров РФ, 1997, №7.

18. Соглашение между Правительством РФ и Правительством
Туркменистана о создании транснациональной ФПГ «Ильюшин» от 27
июля 1995 г. // Бюллетень международных договоров РФ, 1996, № 3.

19.         Соглашение между    Правительством    РФ     и     Правительством
Республики   Казахстан   о мерах по   созданию транснациональной   ФПГ
«Электрометприбор»   от 27 апреля 1996 г. //    Бюллетень международных
договоров РФ, 1996, №8.

196

20. Соглашение между государствами - участниками СНГ о создании
автоматизированной системы управления перевозками на воздушном
транспорте «Сирена-3» от 12 апреля 1996 г. // Бюллетень международных
договоров РФ, 1996, №11.

21.           Меморандум о взаимопонимании между Министерством внешних
экономических связей РФ и Агентством по торговле и развитию США
по      вопросу      финансирования      разработок      технико-экономических
обоснований    от 27    сентября     1994 г. //    Бюллетень международных
договоров РФ, 1995, №4.

22. Принципы сотрудничества между Министерством внешних
экономических связей РФ и Корпорацией зарубежных частных
инвестиций от 27 сентября 1994 г. // Бюллетень международных договоров
РФ, 1995, №4.

23.                 Соглашение между Правительствами государств-участников СНГ о
международно-правовых гарантиях    беспрепятственного и независимого
осуществления    деятельности    Межгосударственной    телерадиокомпании
«Мир» от 24 декабря 1993 г. // Бюллетень международных   договоров РФ,
1994, №3.

24.                 Соглашение между РФ и Латвийской Республикой о правовом статусе
Скрундской       радиолакационной   станции   на   период   ее   временного
функционирования и демонтажа от 30 апреля 1994 г.     //    Бюллетень
международных договоров РФ, 1994, №11.

25. Протокол о порядке погашения задолженности Республики Молдова за
поставленный РАО « Газпром» природный газ в 1993-1994 г.г. и о текущих
платежах в 1995г. от 22 марта 1995 г. // Бюллетень международных
договоров РФ, 1995, №8.

26. Соглашение между Правительством Канады, Правительствами
государств-членов Европейского космического агентства, Правительством
Японии, Правительством Российской Федерации и Правительством

197

Соединенных Штатов Америки относительно сотрудничества по международной космической станции гражданского назначения от 29 января 1998 г. // Бюллетень международных договоров РФ, 2001, №8.

27.    Соглашение   между   Правительством       Российской   Федерации   и
Европейским    Банком    Реконструкции     и     Развития       о    постоянном
представительстве ЕБРР от 29 марта 1993 г. // Международное публичное
право.   Сборник документов.   В 2-х   томах.   Том 1. Составители   К. А.
Бекяшев, А. Г. Ходаков. - М, 1996.

28.      Соглашение    между Правительством    Российской    Федерации    и
Кабинетом     Министров Украины     о поощрении и     взаимной защите
инвестиций от 27 ноября 1998 г.// Бюллетень международных    договоров
РФ, 2001, №7.

Декларации и резолюции международных организаций, итоговые документы совещаний

29.                                Декларация    о принципах    международного    права, касающихся
дружественных   отношений   и   сотрудничества   между государствами   в
соответствии       с     Уставом     Организации     Объединенных     Наций //
Резолюция Ген. Ассамблеи ООН 2625 от 24 октября 1970 г.

30. Конвенция Международной организации труда №169 окоренных
народах и народах, ведущих племенной образ жизни, в независимых
странах 1989 г.

31. Декларация о предоставлении независимости колониальным странам
и народам // Резолюция Ген. Ассамблеи ООН 1514 от 14 декабря 1960 г.

32.              Декларация   о недопустимости   вмешательства   во внутренние   дела
государств,    об    ограждении    их    независимости    и    суверенитета    //
Резолюция Ген. Ассамблеи   ООН 2131 от 21 декабря   1965 г.

33. Декларация социального прогресса и развития // Резолюция Ген.
Ассамблеи ООН 2542 от 11 декабря 1969 г.

198

34. Основные принципы правового режима комбатантов, борющихся
против колониального и иностранного господства и расистских режимов
// Резолюция Ген. Ассамблеи ООН 3103 от 12 декабря 1973 г.

35. Хартия экономических прав и обязанностей государств //
Резолюция Ген. Ассамблеи ООН 2925 от 12 декабря 1974 г.

36. Декларация о воспитании народов в духе мира // Резолюция Ген.
Ассамблеи ООН 3373 от 15 декабря 1978 г.

37. Декларация о праве на развитие // Резолюция Ген. Ассамблеи ООН
4128 от 4 декабря 1985 г.

38. Венская декларация и программа действий // Всемирная
конференция по правам человека от 25 июня 1993 г.

39. Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству
в Европе от 1 августа 1975 г.

40.        Итоговый   документ   Венской     встречи   1986 г.   представителей
государств-участников     СБСЕ, состоявшейся       на основе     положений
Заключительного   акта,   относящихся      к   дальнейшим      шагам      после
Совещания от 15 января 1989 г.

41. Африканская хартия прав человека и прав народов // Итоговый
документ Организации африканского единства 1981 г.

42.        Декларация о критериях признания новых государств в Восточной
Европе   и   Советском    Союзе   // Заседание министров иностранных дел
стран-членов ЕС от    17 декабря 1991г.

43. Московская декларация о защите интересов многонациональных
государств // подписана Президентом РФ и Премьер-министром Индии
30 июня 1994 г.

44. Всеобщая декларация прав народов // Итоговый документ
Алжирской конференции от 4 июля 1976 г.

45. Азиатско-тихоокеанская декларация прав индивидов и народов //
принята вНью-Дели 15 февраля 1988 г.

199

46. Completion of the Code of Conduct on the Transnational
Corporations. // Doc. UN : E/C 10. 1986.

47. Тунисская декларация о правах человека и правах народов //
принята в Тунисе 3 декабря 1988 г.

48. Доклад Комиссии ООН по правам человека (восьмая сессия) //
Док. ООН Е/2256.

49. Речь Генерального Секретаря ООН Бутроса Б. Гали // Док.
ООН А/47/277, S/24111.

50. Текст проекта, подготовленный Рабочей группой Подкомиссии
ООН по вопросам национальных меньшинств // Док. ООН Е /CN.4/Sub.
2/1994.

51.                 Доклад      о    семинаре Организации      Объединенных    Наций    по
воздействию   расизма    и     расовой   дискриминации на    социальные    и
экономические      отношения         между      коренными      народами         и
государствами //Док. ООН E/CN.4/Feb.22/1989.

52. Report of the First Session of the Sub - Commission on the
Prevention of Discrimination and the Protection of Minorities //Doc. UN
E/CN4/52/Dec.6/1947.

53. Doc. UN E/CN.4/Sub.2/1992; C(86) 44 FINAL; C(86) 65 FINAL;
С (98) 35 FINAL; E/CN.4/Sub.2/1992; E/CN. 4/Sub. 2/1983.

www.un.org/Docs/scres/1946...

54. Ссылки на решения Международного Суда ООН с сайта в Интернете:
http: //www.icj-cij.org/

Сборники документов

55. Действующее международное право. В 3-х томах. Составители Ю.
М. Колосов и Э. С. Кривчикова. - М.: Издательство Московского
независимого института международного права, 1996.

200

56. Международное публичное право. Сборник документов. В 2-х
томах. Составители К. А. Бекяшев, А. Г. Ходаков. - М.: Издательство
БЕК, 1996.

57. Международное право в документах. Составители: Н. Т. Блатова,
Г. М. Мелков. - М.: Издательство ИНФРА-М, 1997.

58. Право Европейского Союза. Документы и комментарии. / Под ред.
Кашкина С. Ю. - М.: Издательство ТЕРРА, 1999.

59. СССР и международное сотрудничество в области прав человека.
Документы и материалы. - М.: Издательство юридической литературы,
1989.

60. Права человека. Сборник международных договоров. Т. 1. Универсальные
договоры. Нью-Йорк - Женева, 1994.

61. Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными
преступниками. Сборник материалов. - М.: Издательство политической
литературы, 1957.

62. Harris D. J. Cases and Materials on International Law. Fifth Edition.
- London, Sweet & Maxwell, 1998.

63. International Legal Materials. Vol. XXI, № 4, July, 1982.

Учебники, учебные курсы, учебные пособия

64. Ануфриева Л. П. Международное частное право: в 3-х томах.
Учебник. - М.: Издательство БЕК, 2000.

65. Бирюков П. Н. Международное право: Учеб. пособие. - М.: Юристъ,
2001.

66. Блищенко И. П. Дипломатическое право: Учеб. пособие. - М.:
Издательство Высшая школа, 1990.

67. Блищенко И. П., Шавров В. Ф. Теория и практика международного
права США. Учеб. пособие. - М.: Издательство Университета дружбы
народов, 1985.

201

68. Броунли Я. Международное право: в 2-х кн.: Учебник. / Под ред.
Тункина Г. И. - М.: Издательство Прогресс, 1977.

69. Буткевич В. Г., Мицик В. В., Задорожный О. В. Международное право.
Основные теории. Учебник для вузов. - Киев: Издательство Лебедь, 2002.

70. Кожевников Ф. И. Учебное пособие по международному публичному
праву (очерки). - М.: Юридическое издательство Министерства юстиции
СССР, 1947.

71. Курс международного права. В 7 томах. - М.: Издательство Наука,
1989-1993.

72. Лукашук И. И. Международное право. В 2-х кн. Общая часть.
Особенная часть. Учебник. - М.: Издательство БЕК, 2001.

73. Международное право: Учебник. Изд. 2-е, доп. и перераб. Отв. ред.
Ю. М. Колосов, В.И.Кузнецов.. - М.: Междунар. отношения, 1998.

74. Международное публичное право: Учебник. / Отв. ред. К. А. Бекяшев.
- М.: Издательство Проспект, 2004.

75. Международное право: Учебник для вузов. / Отв. ред. Г. В. Игнатенко
и О. И. Тиунов. - М.: Издательство Юристъ, 2001.

76. Международное частное право: Учебник. / Под ред. Г.. К.
Дмитриевой. - М.: Издательство Проспект, 2001.

77. Международное частное право: Учебник. / Под ред. Н. И.
Марышевой. - М.: Издательство ИНФРА-М, 2000.

78. Нерсесянц В. С. Общая теория права и государства. Учебник для
юридических вузов и факультетов. - Издательство НОРМА, 2000.

79. Проблемы общей теории права и государства. Учебник для вузов.
Под общ. ред. В. С. Нерсесянца. - М.: Издательская группа НОРМА -
ИНФРА-М, 1999.

80. Современные международные отношения. Под. ред. А. В. Торкунова.
М.: Международные отношения, 2000.

202

81. Теория государства и права. Учебник для юридических вузов и
факультетов. Под ред. В. М. Корельского и В. Д. Перевалова. - М.:
Издательская группа НОРМА - ИНФРА-М, 1997.

82. Теория государства и права. Курс лекций. Под ред. Н. И. Матузова и
А. В. Малько. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Издательство Юристъ,
2000.

83. Тиунов О.И. Международное гуманитарное право: Учебник. - М.:
Издательство НОРМА, 2000.

84. Шумилов В. М. Международное экономическое право: Учеб. пособие. -
М.: Издательство НИМП, 2001.

85. Ушаков Н. А. Международное право: Учебник. - М.: Издательство
Юристъ, 2000.

Монографии

86. Абашидзе А. X., Ананидзе Ф. Р. Правовой статус меньшинств и
коренных народов: международно-правовой анализ. - М., 1997.

87. Аби - Сааб Р. Гуманитарное право и внутренние конфликты. Истоки и
эволюция международной регламентации. - МККК, 2000.

88. Алексеев С. С. Общая теория права. Курс в 2-х т. т. Т.2 - М., 1982.

89. Анцилотти Д. Курс международного права. - М., 1961.

90. Арцибасов И. Н. За пределами законности. - Изд. 2-е доп. и перераб,-
М., 1986.

91. Блищенко И. П., Солнцева М. М. Мировая политика и международное
право. М., 1991.

92. Богатырев А. Г. Инвестиционное право. - М., 1988.

93. Богуславский М. М. Иностранные инвестиции: правовое регулирование.
М., 1959.

94. Богуславский М. М. Международное частное право. - М., 1999.

95. Гассер X.- П. Запрет на акты террора в международном гуманитарном
праве. - МККК, 1999.

203

96. Грязнов Э. А. КТНК в России. Позиции крупнейших в мире
транснациональных корпораций в российской экономике. - М., 2000.

97. Дмитриева Г.К. Международное частное право. - М., 2002.

98. Досвальд - Бек Л. Международное гуманитарное право и право прав
человека. - МККК, 2001.

99. Жирар М. Индивиды в международной политике. — Пер. с фр. под ред.
Цыганкова П. А. - М, 1996.

100. Жвания Г.Е. Международно-правовые гарантии защиты национальных
меньшинств. Исторический очерк. - Тбилиси, 1959.

101. Задорожный Г. П. Мирное сосуществование и международное право. -
М, 1964.

102. Казанский П. Е. Введение в курс международного права. - Одесса,
1901.

103. Камаровский Л. А. Международное право. - М., 1905.

105. Карташкин В. А. Права человека в международном и
внутригосударственном праве. - М., 1995.

106. Карташкин В. А. Права человека и международный закон. - М., 1975.

107. Керов В. Л. Апокалипсис и еретики. - М., 1994.

108. Кечекьян С. Ф. Правоотношение в социалистическом обществе. - М.,
1958.

109. Ключников Ю. В., Сабанин А. В. Международная политика новейшего
временив договорах, нотах и декларациях. Часть 3. Т.З - М., 1925.

ПО. Корецкий В. М. Очерки англо-американской доктрины и практики международного частного права. - М., 1948.

111. Колосов Ю. М. Ответственность в международном праве. М., 1975.
ПО. Ланцов С. А. Мировая политика и международные отношения.
Санкт-Петербург, 2000.

112. Левин Д. Б. Ответственность государств в современном международном
праве. - М., 1966.

113. Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. т. 39, 45 - М., 1966.

204

114. Лист Ф. Международное право в систематическом изложении. / Под
ред. В. Э. Грабаря, - 3-е изд. перераб. - Юрьев, 1912.

115. Лукашук И. И. Нормы международного права в международной
нормативной системе. М., 1997.

116. Лунц Л. А. Курс международного частного права. Особенная часть. -
М., 1975.

117. Лунц Л. А., Марышева Н. И., Садиков О. Н. Международное частное
право. - М., 1984.

118. Манов Б. Г. ООН и содействие осуществлению соглашений о правах
человека. М., 1986.

119. Матузов Н. И. Субъективные права граждан СССР. - Саратов, 1966.

120. Международная правосубъектность. // Под ред. Фельдмана Д. И. - М.,
1971.

121. Мицкевич А. В. Субъекты советского права. - М., 1962.

122. Моджорян Л. А. Основные права и обязанности государств. - М.,
1965.

123. Наталуха В. В. Международный частный бизнес и государство. - М.,
1985.

124. ОппенгеймЛ. Международное право. Т. 1, п/т 2, - М., 1949.

125. Орлов Л. Н., Богуславский М. М. Законодательство о совместных
предприятиях. Комментарий. - М., 1993.

126. Пашин С. Т. Функционирование транснациональных компаний. - М.,
2002.

127. Перетерский И. С, Крылов С. В. Международное частное право. - М.,
1959.

128. Ромашкин П. С. Преступления против мира и человечества. М., 1967.

129. Сталин И. В. Сочинения. Т. 11 - М., 1953.

130. Тункин Г. И. Основы международного права. - М., 1974.

131. Тункин Г. И. Теория международного права. - М., 2000.

205

132. Фельдман Д. И., Курдюков Г. И. Основные тенденции развития
международной правосубъектности. - Казань, 1974.

133. Фердросс А. Международное право. Пер. с нем. - М., 1959.

134. Халфина Р. О. Общее учение о правоотношении. М., 1974.

135. Хименес де Аречага. Современное международное право. - М., 1983.

136. Черниченко С. В. Личность и международное право. - М., 1974.

137. Черниченко С. В. Международное право: современные теоретические
проблемы. - М., 1993.

138. Черниченко С. В. Теория международного права. В 2-х т. т. - М.,
1999.

139. Шуршалов В. М. Международные правоотношения. - М., 1971.

140. Aboriginal and Torres Strait is Lenders (Queensland Reserves and
Communities Self-management). Act 1983 (CTR).

138. Aitcheson B.A. Collection of Treaties, relating to India., vol. 8. 1993.

141. Barch R. L. Revision of Convention. // № 107/ 81 - American Journal
International Law, 1987.

142. Barch R. L. The United Nations and the Protection of Minorities, 58 // Nordic
Journal of International Law, 1989.

143. British and Foreign. State papers. //Vol. 63, 1987.

144. Buergenthal T. The Copenhagen CSCE Melting: A New Public Order in
Europe. // № 11, Nordic Journal International law, 1990.

145. Cassese Antonio. The Right of Self-Determination and Non-State People. -
Oxford, 1989.

146. Ch. De Vischer. Theories et realites en droit international public. - Paris,
1947.

147. Clienbell J. H. and Thomson J. Sovereignty and Self- Determination: The
Rights of Native Americans under International Law, № 27, Buffalo, 1978.

148. Cobban A. National Self-Determination. // Oxford University Press. 1945.

149. Council of Europe. Democracy Principles. // Strasbourg. 1990,1992.

206

150. Cristescu A. The Right to Self-Determination. UN Press. 1964. Drost P. N.
Human Rights as legal rights New Haven. N. Y. 1963.

151. Drost P. N. Human Rights as legal rights New Haven. N. Y. 1963.

152. Eaglton C. Self -Determination in the United Nations. // American Journal
International Law. Vol. 47, 1953.

153. Edward H. Spicer. Cycles of Conquest. The Impact of Spain, Mexico and the
United States on the Indians of the Sonthurst 1533-1960.Tucson, 1962.

154. European Charter for Regional of Minority languages. // European Treaty
Series. Strasbourg, 1991.

155. Feliciano. Hague Refuels, UN Press, 1966.

156. Girar M. Les individus dans la politique internationale. - Paris, 1994.

157. Glenn T. Morris. In Sypport of the Right of Self-Determination for
Indegenous Peoples under International Law. / German Yearbook of
International Law, vol. 29. Berlin, 1986.

158. Hamilton G., Hill M., Knirsch P., Zaleski E. Red Transnationals on Red
Herrings. - N.Y., 1996.

159. Hawke s D. C. Aboriginal Self-Government: What does it Mean ? //
Discussion Paper, Intergovernmental Relations, Queens University, Kingston,
1985.

160. Henkin L. Introduction. The International Law: Cases and Materials. St.
Paul, Minn, 1987.

161. Human Rights Fact Sheet. Minority Rights. - UN. Geneva, 1992.

162. Humphrey J. No Distant Millennium. The International Law of Human
Rights. - London, 1989.

163. Hoffman S. Reaching for the Most Difficult: Human Rights as a Foreign
Policy Goal. // Journal of the American Academy of Arts and Sciences, 1983.

164. International economic Theory and International economic Law. // The
Structure and Progress of International Law. - The Hague, 1986.

165. Jessup Ph. Modern International Law. New Haven. N.Y., 1948.
165. Jessup Ph. Transnational Law. New Haven. N. Y., 1956.

207

166. Jessup Ph. The Birth of Nations. N. Y., 1974.

167. Joze Bengoa. Historia del pueblo maruche. Santiago de Chile, 1987.

168. Kamanu O. Secession and the Right of Self-Determination: Dilemma. //
Journal of Modern African Studies, 1974.

169. Landy E. The Effectiveness of International Supervision, Thirty Years of
JLO Experience, 1966.

170. Lauterpacht H. International Law and human rights. Oxford. London, 1950.

171. Maxwell R., Gibson V., Treaties and Engagements affecting the Malay
States and Borneo. - London, 1964.

172. Morse B. Aboriginal Self- Government in Australia and Canada. //
Background Paper №4, Institute of Intergovernmental Relations, Queens
University, Kingston, 1984.

173. Moskowitz M. Human Rights and World Order. - N. Y. 1958.

174. Nascimbene B. Lo straniero nel diritto italiano. - Milano, 1988.

175. Rabel. Conflict of Laws. 2 ed., N. Y., 1960.

176. Robert H. Taylor. The State in Birma. - London, 1987.

177. Robertson A. H. Rights in the World. New Haven. N.Y., 1961.

178. Russell L. Indigenous North America and Contemporary International Law. //
Oregon Law Review, Vol. 62, № 1, 1983.

179. Sanders D. The Re-Emergence of Indigenous Questions in International Law.
// Canadian Human Rights. Yearbook 3. - Canada, 1983.

180. Shaw M. International Law. - London, 1997.

181. Sauvignon E. La clause de la Nation la plus favorisee. - Grenoble, 1972.

182. Sibert M. Traite de droit international public. // American Journal
International Law. - Paris, 1952.

183. Tandon L. N. International Law. // Wrights Q. Towards a Universal Law for
Mankind. - Mansoor Book, 1980.

184. The Mikmag Treaty Handbook. № 5. - Sydney, 1987.

185. Theory of International Law at the Threshold of the 21 st. Century. The
Hague, 1996.

208

186. T homberry P. The U N D eclaration о n t he R ights о f P ersons b elonging t о
National on Ethnic, Religious and Linguistic Minorities: Background, Analysis

187. Vignes D. La clause de la nation la plus favorisee et sa pratique
contemporaine. - Leiden, 1970.

188. Virally M. Le principe de peciprocite dans le droit international
contemporain. - Leiden, 1967.

189. Whiterman A. German Interests im Polich Upper Silesia. - Berlin, 1926.

Статьи в научных журналах

190. Богуславский М. М., Ляликова Л. А., Светланов А. Г. Экспортное
законодательство в США и международное частное право. // Советское
государство и право. 1983. №3.

191. Бутрос Гали Б. Повестка дня для мира. Декларация Генерального
Секретаря ООН. // Вестник МИД РФ. 1992. № 13-14.

192. Вельяминов Г. М. Международная правосубъектность. // Советский
ежегодник международного права. 1986. М., 1987.

193. Верещетин В. С, Мюллерсон Р. А. Примат международного права в
мировой политике. // Советское государство и право. 1989. №7.

194. Винслав Ю. Б. Российские ФПГ: пройденный путь и императивы роста.
// Российский экономический журнал. 1996. №5.

195. Винслав Ю. Б. Государственное регулирование и проектирование
корпоративных структур.// Российский экономический журнал. 1997. №1.

196. Винслав Ю., Дементьев В., Мелентьев А., Якутии Ю. Развитие
интегративных корпоративных структур в России. // Российский
экономический журнал. 1998. № № 11, 12.

197. Гуреев С. А. К вопросу о субъектах международного права. //
российский ежегодник международного права. 2001. Санкт- Петербург,
2001.

198. Захарова Н. В. Индивид — субъект международного права. // Советское
государство и право. 1989. №11.

209

199. Зубрилин В. И. Суверенитет государств и сотрудничество в области
прав человека. // Международное право в современном мире. М., 1991.

200. Иваненко В. С. Международное право на рубеже XX и XXI веков. //
Российский ежегодник международного права. 2001. Санкт-Петербург,
2001.

201. Кожеуров Я. С. О международной правосубъектности индивида. // Lex
Russica / Научные труды МПОА. М., 2004. № 2.

202. Лаптев П. А. Правовая система России и европейские правовые
стандарты. // Отечественные записки. 2003. № 2(11).

203. Лаптев П. А. О правосубъектности индивида в свете международно-
правовой защиты прав человека.// Журнал российского права. 1994.

204. Ленский Е. В., Цветков В. А. Транснациональные финансово-
промышленные группы и межгосударственная экономическая интеграция:
реальность и перспективы. // Альманах финансового права. М., 1998.

205. Лукашук И. И. К вопросу о соглашениях, подобных международным
договорам. // Советское государство и право. 1960. № 12.

206. Лукашук И. И. Демократия, капитал, государство. // Журнал
российского права. 2000.№ 1.

207. Мовсесян А., Огнивцев С. Транснациональный капитал и
национальные государства. // Мировая экономика и международные
отношения. 1999. № 6.

208. Петранов Б. Правовое государство и международное сотрудничество
в области прав человека. // Международное право в современном мире. М.,
1991.

209. Птицын Д. ООН хочет контролировать большой бизнес. //
Украинский деловой еженедельник « Контракты». 2003. № 35.

210. Реинтегация постсоюзного экономического пространства
транснациональных финансово-промышленных групп в России. / Общ. ред.
Ю. Б. Винслава, С. С. Голубевой. // Российский экономический журнал.
1996.

210

211. Рыбаков Ю., Скотников Л., Змеевский А. Примат права в политике. //
Международная жизнь. 1989. № 4.

212. Смыслов М. Д. Международно-правовая защита меньшинств. //
Московский журнал международного права. 1993. № 1.

213. Талалаев А. Н., Бояршинов В. Г. Неравноправные договоры как форма
удержания в колониальной зависимости новых государств Азии и Африки.
// Советский ежегодник международного права. 1962./ 1962.

214. Трайнин А. Н. Борьба с геноцидом как с международным
преступлением. // Советское государство и право. 1947. №5.

215. Труженникова Л. Т. Доктрина международного права о правовом
положении физического лица. // Московский журнал международного
права. 1994. № 4.

216. Тункин Г. И. Международное право: наследство XX века. //
Российский ежегодник международного права. 1992. Санкт-Петербург. 1994.

217. Ушаков Н. А. Субъекты современного международного права. //
Советский ежегодник международного права 1964-1965. М., 1966.

218. Хуснутдинов М., Винслав Ю. Конвенция о транснациональных
корпорациях: Условия принятия, содержание и проблемы реализации. //
Российский экономический журнал. 1998. №4.

219. Черниченко С. В. Допуск индивидов в международные суды и
международная правосубъектность. // Советский ежегодник
международного права. 1968. М., 1969.

220. Черниченко С. В. Статус подсудимых в международных судебных
органах. // Советское государство и право. 1971. № 7.

221. XXXI ежегодное собрание Советской ассоциации международного
права. // Советский ежегодник международного права, 1988. М., 1989.

Диссертации

211

222. Альтан X. И. Международно-правовой принцип самоопределения
наций в его историческом развитии: Дисс. к. ю. н., спец. 12.00.10.- МГУ им.
Ломоносова, 1971.

223. Блищенко И. П., Абашидзе А. X. Международная защита прав
национальных меньшинств: Дисс. д. ю. н., спец. 12.00.10.- РУДН, 1993.

224. Кожеуров Я. С. Проблемы международной правосубъектности
индивида: Дисс. к. ю. н., спец. 12.00.10.- МГТОА, 2001.

225. Красилыцикова С. А. ООН и прблемы национально-освободительного
движения: Дисс. к. ю. н.- Институт мировой экономики и международных
отношений АН СССР, 1963.

226. Лысенко Д. Л. Проблема правового статуса транснациональных
корпораций: международно - правовые аспекты: Дисс. к. ю. н..- МГИМО
МИД РФ, 2003.

227. Осминин Б. И. Транснациональные корпорации и международное
право: Дисс. к. ю. н., М., 1983.

228. Старушенко Г.Б. Международно-правовой принцип самоопределения
народов и наций: Дисс. к. ю. н,- МГИМО, 1957.

Справочная литература

229. Додонов В.Н., Панов В.П., Румянцев О.Г. Международное право.
Словарь-справочник. М.: ИНФРА-М, 1997.

230. Политический словарь. Под ред. Б. Н. Пономарева. М.:
Государственное изд-во политической литературы, 1958.

231. Райзберг Б.А., Лозовский Л.Ш., Стародубцева Е. Б. Современный
экономический словарь. М., 1997.

232. Словарь иностранных слов. Под ред. И. В. Лехина и Ф.Н. Петрова. М.:
Государственное изд-во иностранных и национальных словарей, 1949.

233. Философский энциклопедический словарь. Под ред. Л. Ф. Ильичева,
П.Н. Федосеева, СМ. Ковалева, В. Г. Панова. М.: Советская Энциклопедия,
1983.