КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГДР (1949-1989)

Ко времени образования ГДР 7 октября 1949 г. политическое господство коммунистов во втором германском государстве уже было закреплено столь просто, что никто больше не мог ос­паривать у них это господство, да к тому же они выступали в со­юзе с советскими оккупационными властями. За всю 40-летнюю историю ГДР ничего в этом не изменилось. ГДР была государст­вом СЕПГ. Прочие партии, правда, не были устранены с полити­ческой арены, поскольку следовало сохранить демократическую видимость многопартийной системы. Но они были обязаны ра­болепно признавать руководящую политическую роль СЕПГ и влачить существование в качестве так называемых блоковых партий целиком под ее эгидой. СЕПГ хотя и предоставила им не­которые второстепенные функции и мандаты, однако до самого конца не опасалась никакой оппозиции с их стороны. Партии блока были фактически унифицированы. Перед вступлением в силу первой конституции ГДР 7 октября 1949 г. должны были бы, собственно говоря, пройти демократи­ческие выборы, которые определили бы расстановку политиче­ских сил в новом государстве. Но СЕПГ добилась принятия сво­его предложения провести эти выборы лишь год спустя. Образо­вание государства произошло сверху. «Немецкий народный со­вет» (численностью в 330 членов), вышедший из недр «Немецко­го народного конгресса», просто-напросто конституировался как временная Народная палата, в руках которой должна была сосре­доточиться вся власть. Она вместе с вновь созданной Палатой зе­мель II октября 1949 г. избрала коммуниста Вильгельма Пика первым Президентом ГДР. Премьер-министром стал бывший со-

72

циад-демократ Отто Гротеволь. Хотя правительство было сфор­мировано из представителей всех партий «Национального фрон­та». СЕПГ получила важнейшие министерства. Собственно, ГДР с самого начала являлась однопартийным государством, находя­щимся в руках коммунистической СЕПГ. В осуществлении своей власти она не была ограничена и конституцией. Хотя последняя в своей значительной части являлась подражанием имперской Веймарской конституции, она с течением времени все больше выхолащивалась. Не было ни ограничивающего господство СЕПГ разделения властей, ни эффективных гарантий основных прав граждан.

Властители второго германского государства изображали его образование как «поворотный пункт» в истории Германии и, бо­лее того, всей Европы. Коммунисты считали себя представите­лями совершенно новой, прогрессивной Германии, которая раз и навсегда покончила со зловещим прошлым и благодаря своей тесной связи со служащим ей образцом Советским Союзом по­лучила гарантию мирного и прогрессивного развития. Коммуни­стический лагерь, согласно его идеологии, был предназначен са­мой историей проложить путь всему человечеству и вести его по этому пути к новому всемирному строю мира и социальной спра­ведливости.

После формального конституирования второго германского государства началось быстрое строительство государственных органов всех уровней. 8 февраля 1950 г. было создано министер­ство государственной безопасности, значение которого в устано­влении тоталитарного контроля и надзора над всей ГДР с целью недопущения какой-либо оппозиции постоянно возрастало. С се­годняшней точки зрения, «штази»* стала характерным инстру­ментом тоталитарного господства СЕПГ. Уже на первых выбо­рах в октябре 1950 г. существовал единый список Национально­го фронта — союза всех партий и массовый организаций, т.е., по-существу, не было никаких реальных возможностей выбора. Уже тогда фигурировали ставшие затем типичными результаты: почти 100-процентное участие избирателей и такая же почти 100-процентная подача голосов за единый список без тайного го­лосования. Мандаты в Народной палате распределялись по од­ной, всегда неизменной схеме, по которой СЕПГ и подвластные ей массовые организации получали большинство мест, поделен­ных еще до выборов. Все это оставалось неизменным на протя-

* Сокращение от нем.: Stuiils.4icherheit (Stasi) — государственная безопасность. 71

жении всего 40-летнего существования ГДР. К тому же доказа­но, что органы этой республики не останавливались перед мани­пуляциями с итогами выборов по своему усмотрению, чтобы эф­фектно документировать ожидаемое от «выборов» согласие по­давляющего большинства населения с господствующей в ГДР системой.

Режим Ульбрихта

В 1950 г.. основываясь на реформах оккупационного периода, начался последовательный перевод экономики ГДР на рельсы социалистического планового хозяйства по советскому образцу. Вальтер Ульбрихт, который еще раньше был сильным закулис­ным деятелем СЕПГ, в июле 1950 г. был избран ее Генеральным секретарем. Благодаря господствующему положению этой пар­тии во всей политической системе, руководитель СЕПГ стал од­новременно верховным властелином ГДР. Поэтому первая поло­вина истории ГДР по праву отождествляется с именем Вальтера Ульбрихта, вплоть до 1971 г., когда он был сменен на этом посту Эрихом Хонеккером, который поднялся на высшую ступень вла­сти во второй период истории ГДР.

В памяти преобладающей части населения ГДР эра Ульбрих­та осталась гораздо более жесткой, грубой и тяжелой, чем эра Хонеккера. Это было, однако, в меньшей степени связано с раз­личием в характере обеих личностей, нежели с ходом историче­ского развития. Вальтер Ульбрихт, твердо опираясь на Сталина, предпринял преобразование ГДР в государство коммунистиче­ской системы по советскому образцу. Эрих Хонеккер встал во главе руководства СЕПГ в тот момент, когда эра холодной вой­ны сменилась периодом относительной разрядки в отношениях между великими державами и, кроме того, жизнь людей в усло­виях реального социализма в ГДР несколько улучшилась по сравнению с тяжелыми первыми годами после войны. Ульбрихт вел ГДР по суровому сталинскому пути, и ему даже удалось пос­ле смерти Сталина в 1953 г. ловким приспособленчеством к но­вым условиям перехитрить на^шнавшуюся «оттепель» и удер­жаться на своем посту. При Ульбрихте в 1952 г. было принято решение о «планомерном строительстве социализма», и оно осу­ществлялось всеми средствами государственного насилия. Имен­но Ульбрихт учредил в ГДР социалистическую систему, которая,

74

несмотря на внутренние проблемы, связанные с ее экономиче­ским потенциалом и эффективностью организационных форм, превратилась в особенно успешно развивавшееся государство и в самого надежного во всей советской империи партнера СССР. Именно Вальтер Ульбрихт заложил и силой закрепил те экономические и социальные основы ГДР, на которых базиро­вался и продолжал действовать дальше его преемник Эрих Хо­неккер.

Разница между обоими правителями в истории ГДР состоит, по сути, в том, что первый — Ульбрихт — должен был постро­ить и укрепить коммунистическую систему этого государства, а второй — Хонеккер — смог на этой основе и в этом духе дей­ствовать дальше и превратить ГДР в, казалось бы, относительно успешно осуществляющее свои цели коммунистическое государ­ство.

Для обоих периодов характерно то, что продолжала полно­стью сохраняться структура власти с неограниченным господ­ством СЕПГ и контролем органов государственной безопасно сти над всей общественной жизнью. Можно было бы сказать, что Вальтеру Ульбрихту удалось проделать в известном смысле грязную работу построения и насильственного внедрения нового строя, тогда как Эрих Хонеккер смог на основе уже укрепившей­ся власти этого строя частично пожинать посеянные Ульбрих­том плоды, насколько их вообще было возможно взрастить на почве социалистической системы.

Вехи истории ГДР

Это схематичное разделение истории ГДР на эру Ульбрихта и на эру Хонеккера, на период внедрения и построения социали­стической системы по советскому образцу и на период попытки приспособления ее к задачам и вызовам социалистического ин­дустриального общества все же, очевидно, не учитывает тех ис­торических вех. которые определили 40-летнюю историю дан­ного государства. Важнейшими вехами в истории ГДР были:

1. Народное восстание 17 июня 1953 г.

2. Возведение берлинской стены 13 августа 1961 г.

3. Заключение договора об основах отношений между ФРГ и ГДР 21 декабря 1972 г.

В рамках партийной истории СЕПГ в начале новых п(мос ис­торического развития стоят ее съезды и конференции. Это III съезд в июле 1950 г., прошедший под знаком превращения СЕПГ в «партию нового типа» по сталинскому образцу; затем в июле 1952 г.—II партконференция, принявшая решение о пла­номерном строительстве социализма в ГДР; далее — в 1963 г. — VI съезд, ознаменовавшийся введением новой экономической системы (НЭС), и, наконец, в 1971 г. — VIII съезд, на котором под руководством пришедшего к власти Эриха Хонеккера была принята определяющая дальнейшее развитие ГДР новая эконо­мическая и социально-политическая программа партии. Имею­щих решающее значение вех в этой истории не было: собствен­но говоря, речь шла о неудачах и препятствиях на пути осущест­вления великой цели создания социалистического общества, до­стичь которой, однако, так и не удалось.

Народное восстание 17 июня 1953 г., которое позже торжест­венно отмечалось в Федеративной республике как «День нацио­нального единства», было реакцией возмущения части рабочих насильственным внедрением социализма и его норм жизни, ко­торую удалось подавить лишь с помощью советских танков. Восстание показало, что воцарившаяся в ГДР система господ­ства над народом, которому она якобы была призвана служить, смогла утвердиться лишь при поддержке советского оружия.

Возведение стены в Берлине, начатое 13 августа 1961 г., бы­ло отчаянной попыткой, но вместе с тем и хладнокровно рассчи­танной мерой руководства СЕПГ (в союзе с другими социали­стическими государствами Варшавского договора), имевшей це­лью герметически закрыть границы с Западом, чтобы раз и на­всегда остановить начавший угрожать экономическому разви­тию и международному престижу ГДР лоток беженцев через ла­зейку Западного Берлина. И действительно, сделать это было можно только тотальной изоляцией ГДР от Запада и лишь пу­тем постройки стены, пересекающей прямо по живому телу все еще находящуюся под управлением четырех держав бывшую имперскую столицу. Это лишало граждан ГДР последней воз­можности бегством на Запад избавиться от жизни в социалисти­ческой системе. Хочешь не хочешь, им приходилось мириться и сотрудничать с этой политической системой. Поэтому возведе­ние стены принесло с собой явную консолидацию господствую­щей в ГДР системы. Репрессивные черты господства СЕПГ, оп­ределявшие внедрение социалистического общественного строя при Вальтере Ульбрихте, теперь менее явно выступали на пер-

7fi

выЙ план, хотя сама система не изменила своего тоталитарного характера.

Так, с 1961 г. в ГДР началась фаза более сильной идентифика­ции населения с навязанной ему социалистической системой, по­скольку никакой альтернативы у него более не было. Под этим знаком шло относительно последовательное дальнейшее разви­тие и укрепление социалистической системы в ГДР. Правда, то­гдашние обещания ее руководства превзойти западную систему по экономической мощи и жизненному уровню так никогда и не смогли быть выполнены в условиях явного и неустранимого де­фицита всего необходимого в заимствованной у Советского Со­юза системе планового хозяйства.

На период усиливавшейся консолидации системы ГДР прихо­дится принятие новой конституции (1968 г.), сменившей уже дав­но выхолощенную всей политической практикой псевдо-демо-кратическую конституцию 1949 г. Новая конституция именова­ла ГДР «социалистическим государством немецкой нации» н подводила правовую базу под уже фактически действующую претензию СЕПГ на руководящую роль в этом государстве. Консолидация государства СЕПГ прогрессировала при Вальтере Ульбрихте в 60-е годы так быстро, что шеф этой партии и он же Председатель Государственного совета ГДР решился даже по­ставить под вопрос руководящую роль Советского Союза и об­разцовый характер его системы. Он предпринял осторожную попытку несколько высвободить ГДР из-под абсолютного совет­ского господства. Мол, ГДР должна сама стать успешно осуще­ствляемой моделью социалистического государственного строя и подлинного «человеческого сообщества».

ГДР при Эрихе Хонеккере

Руководителям Советского Союза эти усилия Вальтера Ульб­рихта пришлись не очень-то по вкусу. Перед лицом смягчения отношений между Западом и Востоком, начало которому было положено реалистичной восточной политикой федерального канцлера Брандта с 1970 г., они стали стремиться к смене руко­водства ГДР. К тому же, Ульбрихт мог добиться лишь весьма не­многого для осуществления планов разрядки также и внутри Гер­мании. А потому он 3 мая 1971 г. заявил о своей отставке (якобы

77

по состоянию здоровья) и предложил в качестве своего преемни­ка по руководству СЕПГ Эриха Хонеккера. Тот же был готов полностью вновь приспособиться к ожиданиям и желаниям Москвы.

На VIII съезде СЕПГ в июне 1971 г. Хонеккер провозгласил новое направление политики, назвав ее единством экономиче­ской и социальной политики. Ее следовало несколько сильнее направить на удовлетворение социальных потребностей населе­ния ГДР, особенно в области жилищного строительства. Правда, и при Хонеккере, с самого начала принадлежавшем к команде руководящих политиков СЕПГ, никакого действительного изме­нения тоталитарной структуры власти не произошло. Напротив, партийный аппарат и система государственной безопасности да­же расширились. Государственный совет, созданный Ульбрих­том в качестве нового органа руководства страной с целью укре­пления своего властного положения, снова превратился во вто­ростепенное ведомство, выполнявшее служебную роль по отно­шению к партии. Хонеккер, ставший тоже председателем этого совета, оставался до самого конца своего 20-летнего пребывания на посту главы данного верховного органа власти в ГДР. Он со­здал такую обстановку, при которой никто, даже из его ближай­шего окружения не рисковал выступить в качестве серьезного оппонента его власти.

В первые годы пребывания Хонеккера у руля государства произошло желаемое еще Ульбрихтом, но ставшее возможным только после заключения в 1972 г. договора об основах отноше­ний между двумя германскими государствами повышение меж­дународного авторитета ГДР. В этом договоре Федеративная республика признала ГДР в качестве субъекта международного права, а тем самым и ее правительство как своего законного партнера по переговорам. Однако со своей стороны. Федератив­ная республика настаивала ра праве немцев осуществить нацио­нальное самоопределение. Она видела в этом договоре эффек­тивное средство выйти из ситуации конфронтации и взаимной некоммуникабельности обоих германских государств, возник­шей в годы холодной войны, и вступить в фазу урегулированно­го сосуществования, призванного прежде всего облегчить жизнь немцев в ГДР и отношения между гражданами обоих этих госу­дарств. Взаимное международно-правовое признание друг друга открыло затем и путь для принятия обоих германских государств в Организацию Объединенных Наций (сентябрь 1973 г.), сопро­вождавшегося международным признанием ГДР также и госу-

78

царствами Запада. Это преподносилось в ГДР как триумф ее по­литики мирного сосуществования. ГДР стала также участницей состоявшегося в 1975 г. Совещания по безопасности и сотрудни­честву в Европе (СБСЕ), представлявшего собой кульминацион­ную точку разрядки напряженности между Востоком и Западом. Своей подписью под документом этого Совещания ГДР, как и Другие государства Восточного блока, создала для себя проб­лему тем, что на это решение могли ссылаться теперь и оппози­ционные группы.

Во всяком случае, попытки проведения политики строгого дистанцирования от Запада, а особенно от Федеративной рес­публики, оказались недостаточно эффективными, чтобы полно­стью привить ГДР иммунитет в отношении Запада, тем более, что она не могла помешать распространению радиоволн и все чаще оказывалась вынужденной поддерживать экономические связи с ним, если хотела достичь своих заведомо завышенных хо­зяйственно-политических целей.

Полное отгораживание от Запада больше уже нельзя было проводить после договора об основах отношений между ФРГ и ГДР и общеевропейского совещания. Несмотря на растущее недовольство населения ГДР (которое, даже при определенном улучшении материальных условий жизни, не могло мириться со своими ограниченными жизненными возможностями, а особен­но с препятствиями для поездок на Запад), укрепившаяся в ГДР структура власти никогда не подвергалась серьезной опасности. Стабильность обеспечивал аппарат СЕПГ и строжайший надзор всесильной госбезопасности («штази»).

4 Размягчение системы ГДР

Тоталитарная структура власти не могла, однако, воспрепят­ствовать тому, что в среде писателей и особенно молодежи ГДР в 80-е годы возросло стремление к преодолению застывших вла­стных условий. В жизни ГДР стали выдвигаться на первый план в тесном союзе с «новыми социальными движениями» в Федера­тивной республике такие темы, как охрана окружающей среды, обеспечение мира и личные судьбы граждан. Хотя подобные стремления по возможности контролировались госбезопасно­стью, общество ГДР в 80-х годах стало более живым, лабильным и уже не безоговорочно подчинялось давлению сверху. Однако

79

никакая опасность для сохранения тоталитарной системы и стру­ктуры власти не могла вырасти из внутреннего развития, из стремления к изменениям и улучшениям. Так было до тех пор, пока Советский Союз был полон решимости защищать свою власть над социалистическими странами силой оружия. Так бы­ло в 1953 г. в Восточной Германии, в 1956 г. — в Венгрии, а в 1968 г. — в Чехословакии. Но все это начало неожиданно ме­няться. когда Михаил Горбачев поднялся на уровень руководя­щего политика Советского Союза и предпринял в конечном сче­те безуспешную попытку посредством новой политики открыто­сти и обновления (гласность и перестройка) привести в движение закосневшие власти в Советском Союзе. В результате этой по­литики в итоге исчезла гстовность советского руководства в слу­чае внутренних конфликтов оказать бывшим своим сателлитам военную помощь силой Советской Армии и возникло намерение предоставить их собственной судьбе.

Летом 1989 г. участились случаи бегства граждан ГДР на За­пад. В сентябре того же года поток беженцев через Венгрию на­чал прорывать «железный занавес». События приняли драмати­ческий характер. Хонеккеровское руководство СЕПГ все еще упорствовало в своем нежелании вступить, подобно СССР, на путь внутренних реформ. Оно старалось оставить все по-ста­рому, хотя волнения в стране нарастали с каждым днем.

Хонеккер хотел торжественно отметить 7 октября 1989 г. 40-летие образования ГДР и вновь подтвердить старые лозунги. Этот день стал началом конца ГДР. Ее преимущественно пассив­ные дотоле граждане поспешили массами выйти по всей стране на улицы. Своими демонстрациями они требовали поначалу дру­гого, подлинно демократического социализма, а потом стали от­крыто призывать к воссоединению Германии. Главной движу­щей силой этих демонстраций (острием их стал Лейпциг) были многочисленные мелкие группы различных движений за граж­данские права, которые в беспокойные летние месяцы вырва­лись из своей прежней изоляции и с растущим мужеством пуб­лично выступили на первый план в качестве оппозиции режиму СЕПГ.

Этот вызов системе ГДР развернулся в полную силу, когда Эрих Хонеккер в день 40-летия ее образования снова повторил давно ставшие неправдоподобными коммунистические лозунги, причем как раз в то самое время, когда его полиция была цели­ком занята тем. чтобы удержать потерявший спокойствие и ставший строптивым народ подальше от Дворца республики.

80

Но спасать систему было уже слишком поздно. В середине октя­бря 1989 г. несколько членов Политбюро ЦК СЕПГ, учитывая личность не желавшего ничему учиться упрямого Хонеккера, пришли наконец к пониманию того, что должны что-то сделать, дабы все-таки спасти режим. Они полагали, что создали предпо­сылку для нового курса, сместив 17 октября 1989 г. Хонеккера с поста Генерального секретаря СЕПГ.

Но преемник Хонеккера Эгон Кренц стал лишь душеприказ­чиком обанкротившейся системы, которая в глазах уже открыто выступающих масс населения ГДР потеряла всякий кредит дове­рия. Крупная берлинская демонстрация 4 ноября 1989 г., хотя она еще раз выразила приверженность идее другого, более чело­вечного и более демократического социализма, явилась вместе с тем решительным протестом против политической системы, которая в течение 40 лет господствовала в стране и, как вскоре выяснилось, привела ее на край экономического и экологиче­ского разрушения.

Когда же 9 ноября 1989 г., скорее случайно, стена-граница ме­жду Западным и Восточным Берлином в результате неожидан­ного открытия прохода через нее у Бранденбургских ворот рух­нула и национальная энергия по всей Германии все сильнее уст­ремилась на объединение обеих ее разделенных частей, с социа­листической ГДР было практически покончено.

Началась ликвидация той системы, сохранения которой не желал больше почти никто, за исключением тех немногих, кто извлекал из нее выгоду для себя. Воссоединение Германии, в ко­торое до осени 1989 г. едва ли кто всерьез верил, теперь ошело­мляюще внезапно встало на повестку дня истории.

ГЛАВА IV

КОНЕЦ ГДР И ВОССОЕДИНЕНИЕ ГЕРМАНИИ (1980—1990)

i

Распад ГДР

7 октября 1989 г. главный властитель ГДР Эрих Хонеккер с грехом пополам инсценировал в старом стиле торжества по случаю 40-летия ее образования. Десять дней спустя его прогна­ло с занимаемого поста собственное Политбюро, которым он до тех пор командовал как ему было угодно. Преемник Хонеккера Эгон Кренц тоже был типичным представителем старой систе­мы и знамения времени не понял. Он, правда, заявил, что хочет положить начало повороту в политике ГДР, но не сумел приоб­рести ни малейшего доверия у населения, все более свободно и открыто демонстрировавшего недовольство системой. Всего через 48 дней его тоже убрали с занимаемого поста.

После краха короткой эры Кренца пришел конец и самой СБПГ: она превратилась в новую партию, которая назвала себя Партией демократического социализма (ПДС). 3 декабря 1989 г. Политбюро ЦК СЕПГ, бывший центр власти, само ушло в от­ставку. Рядовые члены СЕПГ потребовали реформы партии и добились созыва 7—8 декабря чрезвычайного съезда. Боль­шинство участников отмежевалось от прежней политики СЕПГ и начало ее преобразование в обновленную партию под предсе­дательством Грегора Гизи.

Народная палата ГДР, которая по конституции республики должна была служить высшим государственным органом, в эти беспокойные дни между смещением Хонеккера и разрушением берлинской стены полностью бездействовала. Только 13 ноября 1989 г. она наконец-то собралась и избрала одного из руководи­телей СЕПГ Ганса Модрова новым премьер-министром ГДР. До того он был секретарем окружного комитета СЕПГ в Саксо-

82

нии, но производил впечатление не столь сильно ангажирован­ного режимом и потому представлялся подходящей личностью для переходного периода.

Правительство Модрова сохранилось до выборов 18 марта 1990 г. и формирования нового правительства. В ретроспективе можно увидеть, что оно не хотело, да и не могло быть мотором глубокого обновления политической системы: оно в растерян­ности колебалось между мощным стремлением народа к преоб­разованию старой структуры власти и защитой, сохранением ее интересов. И все же под руководством Модрова 7 декабря 1989 г. дело впервые дошло до созыва так называемого Круглого сто­ла — органа, в котором представители новых, возникших лишь осенью 1989 г. реформаторских групп и более или менее обно­вившихся политических партий искали пути реформы системы ГДР в западно-демократическом духе. Премьер-министр Модров открыл двери своего правительства и для деятелей новой оппо­зиции. Таким образом, 5 февраляя1990 г. сформировалось «пра­вительство национальной ответственности» во главе с Гансом Модровым. Прежде всего он попытался было блокировать ини­циативы Круглого стола, но развал общественного строя ГДР заставил считаться с новыми силами.

Ни о какой созидательной, продуманной политике правитель­ства в этой ситуации не могло быть и речи. Было принято реше­ние провести намеченные на май 1990 г. свободные выборы в Народную палату 18 марта, а коммунальные — б мая. Для пра­вительства Модрова и большинства представителей Круглого стола речь шла прежде всего о спасении ГДР или о ее дальней­шем демократическом развитии. Однако народ, своими мирны­ми демонстрациями значительно способствовавший быстрому развалу режима СЕПГ, стал уже самостоятельной, политически активной силой. Большинство требовало покончить с ГДР по­средством воссоединения с Федеративной республикой.

Только свободные демократические выборы, впервые прове­денные в ГДР 18 марта 1990 г., смогли создать новую политиче­скую основу для дальнейшего развития и для решения вопроса об организации воссоединении Германии. Итоги выборов при­несли огромную неожиданность: вместо ожидавшейся многими наблюдателями победы СДПГ как сильнейшей партии в новой Народной палате, они дали почти абсолютное большинство представителям христианско-демократических партий, объеди­нившимся в «демократический альянс». ХДС собрал 40,8% голо­сов — почти вдвое больше, чем СДПГ с 21,9%. Представители

83

реформаторских групп («Союз 90») остались далеко позади со своими 2,9%, в то время как бывшая СЕПГ, названная ПДС, все же получила 16,4% голосов. В любом случае было очевидно: но­вое правительство возглавит представитель ХДС.

Вотум избирателей явился одновременно ясным выражением стремления подавляющего большинства граждан ГДР к воссо­единению Германии, ибо все крупные партии (за исключением ПДС), благодаря тесным связям со своими «братскими партия­ми» в старой Федеративной республике, выступили за нацио­нальное объединение. Образованное вскоре правительство во главе с Лотаром де Мезьером* смогло стать лишь правительст­вом переходного периода, призванным подготовить слияние обоих германских государств.

Важным шагом на данном пути, сделавшим скорое объедине­ние почти неизбежным, стала вступившая в силу 1 июля 1990 г. хозяйственная и валютная уния Федеративной республики и ГДР. Она привела к восторженно встреченному населением введению немецкой марки и открыла процесс экономического преобразования ГДР, которое сделало совершенно невозмож­ным дальнейшее ее самостоятельное, суверенное существова­ние.

Воссоединение могло осуществиться двумя путями. Первый путь, как ранее ожидало большинство, — на базе статьи 146 Ос­новного закона Федеративной республики. Это сделало бы неиз­бежным созыв Учредительного собрания с задачей выработать новую конституцию для воссоединенной Германии и на ее основе создать необходимые уччеждения. Однако очень скоро стало яс­но, что такое решение не отвечало ни интересам большинства граждан ГДР, которые хотели возможно быстрее стать гражда­нами ФРГ, ни интересам влиятельных политических партий, явно предпочитавших более быстрое объединение путем вступления в Федеративную республику на базе статьи 23 Основного закона. В этой статье шла речь о «других частях Германии», которые «могли бы вступить» в сферу действия Основного закона ФРГ.

Народная палата создала для этого правовую предпосылку, снова введя в действие первоначальное деление ГДР на пять зе­мель, которое в 1952 г. было ликвидировано СЕПГ и заменено 15 управляямыми из центра округами. Так, 22 июля 1990 г. на терри­тории ГДР возникло пять новых земель: Мекленбург-Форпом-

мерн, Бранденбург, Саксония-Ангальт, Тюрингия и Саксония. После официального вступления 3 октября 1990 г. в Федератив­ную республику они вошли в германскую историю в качестве «пя­ти новых федеральных земель». Правительством Федеративной республики и представителями ГДР был разработан всесторонний договор об объединении, создавший его правовую основу.

'Свершившееся 3 октября 1990 г. торжественное воссоедине­ние Германии посредством вступления пяти новых федеральных земель в сферу действия Основного закона ФРГ знаменовало ко­нец переходного периода для находившейся в состоянии распада ГДР и вместе с тем начало нового этапа в истории Федеративной республики. В результате этого акта возникла новая, большая по территории Федеративная республика Германия. '

Международные гарантии воссоединения Германии

Такой ход развития был бы невозможен, не будь он обеспечен с флангов международными переговорами (2+4), на которых че­тыре союзнических державы-победительницы и представители обоих германских государств пришли* к «Договору об окончч­тельном урегулировании в отношении Германии», в силу которо­го объединенная Германия обрела «полный суверенитет над сво­ими внутренними и внешними делами».

Так был открыт международно-правовой путь к единству Гер­мании. С самого начала поддержка германского стремления к воссоединению со стороны Соединенных Штатов была неогра­ниченной, позиция Франции и Великобритании — несколько бо­лее сдержанной, хотя оба европейских соседа Федеративной республики не ставили всерьез под сомнение законную заинте­ресованность немцев в государственном объединении. Важным являлось поведение заметно слабевшего в качестве второй ми­ровой державы Советского Союза. Федеральному канцлеру Ко­лю удалось получить от Президента СССР Горбачева заверение в том, что объединенная Германияясможет свободно и самостоя­тельно решать, к каким союзам она захочет принадлежать. Тем самым важнейший для Федеративной республики вопрос был решен в ее пользу: она могла и после воссоединения оставаться

Лидер ХДС в ГДР. 84

На совещании в Москве, 12 сентяяря 1990 г.

в составе существующих военных и иных союзов. Ее междуна­родная позиция осталась неизменной.

Результатом этих международных переговоров явилась дан­ная Федеративной республикой международно-правовая гаран­тия западной границы Польши. Благодаря расширению своей территории за счет ГДР она теперь имеет общую с Польшей гра­ницу по Одеру-Нейссе. Тем самым все выдвигавшиеся прежде выдворенными из Польши немцами претензии на возвращение областей по другую сторону линии Одер-Нейссе теперь на осно­ве международного права были отклонены раз и навсегда. Уре­гулирование вопроса о границе с Польшей было предваритель­ным условием согласия четырех держав на германское единство. 4 марта 1991 г. Верховный Совет СССР последним из четырех держав ратифицировал «договор 2+4». Передача на хранение со­ответствующего акта об этом, состоявшаяся 15 марта 1991 г. в Бонне, считается днем, когда вся Германия формально снова обрела свой суверенитет.

3 октября 1990 г. можно назвать тем днем, когда стал продви­гаться вперед оказавшийся трудным процесс объединения двух государств и двух общественных систем, .шедших более 40 лет совершенно разными путями. 14 октября граждане пяти новых федеральных земель бывшей ГДР избрали свои земельные пар­ламенты. Эти выборы тоже подтвердили перевес ХДС в Восточ­ной Германии. Только в Бранденбурге удалось создать коалицию СДПГ, СвДП и «Союза 90» во главе с социал-демократическим премьер-министром этой земли Манфредом Штольпе. Во всех других новых федеральных землях пришли к власти правитель­ства ХДС, причем симптоматичным для дальнейшего развития стало то, что в 1992 г. правительства трех из этих земель возгла­вляли политики из старой Федеративной республики.

Огромный успех ХДС в новых федеральных землях обеспе­чил его победу на выборах 2 декабря 1990 г. в бундестаг на тер­ритории всей Федеративной республики. Они принесли триумф правительственной коалиции, состоящей из ХДС, ХСС и СвДП во главе с федеральным канцлером Колем. На этой политиче­ской базе и шло дальнейшее политическое развитие, а особенно становившийся со временем все более трудным и медленным процесс выравнивания условий жизни на востоке Германии с ус­ловиями жизни на западе. Населению ГДР, большинство которо­го после столь желанного краха прежнего режима ожидало бы­строго улучшения условий своей жизни, теперь пришлось дер­жать трудное испытание. Оно не закончилось и поныне, ибо

процесс сближения жизненных условий на востоке с имеющими­ся на западе Германии — дело чрезвычайно дорогостоящее, мед­ленное и связанное со множеством проблем.

Западногерманские политики, особенно представители пра­вительства, в эйфории воссоединения, которое в силу благопри­ятно сложившейся международной обстановки прямо-таки сва­лилось на них с неба, тоже рассчитывали на быстрое поступа­тельное развитие на востоке Германии. Они верили в то, что вве­дение сильной немецкой марки и превращение социалистиче­ской плановой экономики в процветающее рыночное хозяйство быстро приведет к ощутимым улучшениям в ГДР. Однако эти прекрасные видения оказались обманчивым миражом. Ожида­ние того, что слияние обеих частей Германии удастся осущест­вить быстро н удачно, было тогда настолько всеобщим, что ни о каком сознательном введении восточногерманского населения в заблуждение не может быть и речи. Между тем позднее, преж­де всего против федерального канцлера Коля, было выдвинуто обвинение, что он обещал тогда восточным немцам: никто из них не будет жить хуже, чем прежде, а большинство даже лучше.

Слияние экономически доведенной до краха ГДР (которая це­лых 40 лет жила в совершенно иных экономических и политиче­ских условиях, нежели старая Федеративная республика) с про­цветающим западным государством — это процесс радикально­го преобразования, не имеющий исторических примеров и тем более прецедентов. Далее мы подробно проследим, как этот процесс воздействовал и продолжает воздействовать на полити­ческую систему Федеративной республики.

Осуществление формально проведенного восстановления единства Германии стало главной задачей и главной проблемой германской политики кануна нового столетия.