РАВЧЕНКО Надежда Павловна
ФУНКЦИИ РУССКИХ ПРЕДЛОГОВ (НА МАТЕРИАЛЕ ЯЗЫКА ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И СМИ)
10.02.01 — Русский язык 00.01.10— Журналистика
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук
Краснодар 2001
Ставропольский государственный университет
Реферируемая работа посвящена исследованию таких важных коммуникативных единиц, как непроизводные предлоги, богатство семантических функций которых прямо пропорционально степени развитости в языке явления аналитизма, и особенностям их употребления в языке художественной литературы и публицистики.
Актуальность исследования объясняется, во-первых. активными синтаксическими процессами в современной речи и возникшей в связи с этим проблемой формирования норм современного русского литературного языка, а во-вторых, усилением внимания к языку текущего момента. Установлено, что язык стремится соответствовать процессам общества ( Е. М. Верещагин. В. Г. Костомаров). Ведущим в языковом вкусе эпохи (термин В. Г. Костомарова) выступает приспособление к новым условиям, к новым потребностям традиционных средств выражения.
Как известно, русский язык уже на протяжении двух столетий стремится к аналитизму, который особенно ярко проявляется на грамматическом уровне, а именно в употреблении предложно-падежных сочетаний. Современное же состояние русского языка характеризуется усилением в нем аналитических тенденций. Синтаксические изменения, происходящие в современном русском языке, касаются прежде всего словосочетаний, организованных по способу управления, что объясняется лингвистами динамичностью данной синтаксической связи. Именно в сочетаниях слов, возникших на основе управления, отмечается огромное богатство зависимых словоформ: именно в них наиболее очевидны разнообразные сдвиги в семантике и структуре словосочетаний, в результате чего появляется множество новых конструкций. Во всех этих процессах далеко не последнюю роль играют предлоги. Но объяснить их \-частие в важных семантических процессах, характеризующих закономерности развития грамматической системы языка, которая тесно связана с набором понятий, представляющих собой ментальную основу жизнедеятельности людей, сложно, так как в современном языкознании отсутствует описание семантики русских непроизводных предлогов.
Синтаксические изменения в языке отражают изменения общих требований культуры, и это подтверждается в первую очередь фактами публицистической речи. Изменение концепции СМИ и прежде всего их функций (от организации пропаганды и агитации до объективного информирования, не исключающего и развлекательности) неизбежно приводит, по общему признанию исследователей (Г. О. Винокур. Н. В. Муравьева. М. С. Панюшсва. Г. Я. Солганик и др.). к существенному изменению
речевого поведения личности (и журналиста, и читателя). Вот почему, несмотря на то. что журналистика переходного периода получает неоднозначные (порой прямо противоположные оценки i и характеристики, следует констатировать, что ее критики и апологеты имеют важнейшую точку пересечения: публицистический текст стал полос содержательным, а значит, и представляющим несомненный интерес для исследования его лингвопрагматической аспектуальности.
Объектом исследования является система непронзводных простых предлогов: В(ВО). ДЛЯ, ДО, ИЗ (ИЗО). К (КО). НА. НАД (НАДО).О (ОБ. ОБО). ОТ (ОТО).ПО. С (СО). У. ЧЕРЕЗ, семантика которых не обусловлена семантикой производящей основы. Каждый из предлогов описан с точки зрения его микросистемы и с точки зрения вн\треннего членения соответствующего смысла. В связи со спецификой семантики предлогов за исходный момент исследования была принята лексико-морфологическая категория, а вместе с ней и грамматическая форма, поэтом}- в работе учитывались прежде всего такие их свойства, как регулярность употребления, парадигматичность. что позволяет, на наш взгляд, непротиворечиво определить объект исследования. Следует уточнить, что f работе рассматривается функционирование предлогов и свободных словосочетаниях, где каждый структурный элемент обладает собственным лексическим значением.
Предметом исследования являются речь художественная и речь публицистическая, динамика развития которых связана со сменой доминирующих культурных парадигм. Выбор объекта и предмета научной работы обусловлен стремлением познать причины прод>тстивного использования предложно-падежных конструкций в современной речи, отражающей новый тип мышления.
Цель исследования — дать системное описание русских непроизводных предлогов как относительно самостоятельных лексем, имеющих свою парадигм) (систему значений одного предлога) и свою синтагматику (круг лексем. представляющих левую и правую дистрибуции словосочетания, при обозначении определенных смысловых отношений), которое позволит определить закономерности реализации их смыслов.
Поставленная цель определила следующие залами:
• . проанатизпровать основные аспекты изучения ирсдлоюв:
• определить специфику грамматического и лексического значений предлогом;
• определить особенности взаимосвязи этих значений в предлогах: показать, что эти значения находятся друг с другом в качественно иных соотношениях, нежели у самостоятельных и других служебных частях речи:
• описать семантику непроизводных предлогов с точки зрения микросистемы каждого из них и с точки зрения внутреннего членения соответствующего смысла (отношения);
• выявить парадигматические свойства предлогов: установить условия вариантности, синонимии, антонимии, омонимии и других системных отношений среди предлогов.
• выявить взаимовлияние семантики предлога и семантики текста:
• определить особенности функционирования предложно-падежных конструкций в отличие от других синонимических им языковых средств и роль предлогов в этих конструкциях;
• отталкиваясь от положения, что грамматическая система языка тесно связана с набором понятий, который представляет собой ментальную основу жизнедеятельности людей, представить предложные модели как способ познания и отражения действительности;
• определить функции предложно-падежных форм в создании экспрессивного синтаксиса в языке художественной литературы и публицистики.
Состояние научной разработанности темы. По словам В. В. Виноградова, предлоги глубоко не изучены в отечественном языкознании и находятся, как и другие служебные слова русского языка, в состоянии "научно-исследовательской неопределенности". Русские непроизводные (термин Виноградова), или "прямые'" (Ломоносов), "собственные" (Востоков и Шахматов), "настоящие'"(Миклошич) предлоги, функционирование которых не обусловлено значением производящей основы, наименее изучены среди предлогов. Если описание системы русских производных предлогов нашло свое отражение в работах Е. Т. Черкасовой. Г. Г. Скибы. А. Н. Каламовой. Е. Г. Кулинич. то семантика непроизводных предлогов по сей день остается белым пятном русской грамматики. Недостаточно полно представлена она и в существующих словарях современного русского языка. Омонимия и полисемия предлогов в лексикографии зачастую не разграничивается, не во всех словарях антонимов и синонимов предлогам нашлось место.
Между тем, по данным частотных словарей (Засорина 1977. 807: Штейнфельдт 1963, 95), непроизводные предлоги относятся к самым употребительным словам русского языка. А как доказано экспериментально, "частота употребления слова зависит от объема понятия, заложенного в его основном значении: чем больше объем понятия, тем чаще употребляется слово..." (Ершова 1977, 90).
Необходимость в таком исследовании объясняется также отсутствием достаточно полной разработки теоретического аспекта проблемы, то есть определения семантического статуса предлогов, что позволило некоторым лингвистам утверждать, что предлоги "составляют некую аморфную массу как бы не подлежащих систематическому описанию лексических единиц" (Г. Е. Крейдлин. А. К. Поливанова).
Объясняется это, на наш взгляд, тем, что в отечественном языкознании все еще не решенным остается ряд проблем, связанных с выявлением единиц и категорий, формирующих содержательный план языка, а также общих принципов его организации, соотношения формальных и содержательных категорий. Решение же проблемы предлогов позволит не только познать механизм взаимодействия важнейших составных частей и компонентов языковой системы, но и выявить закономерности функционирования предложно-падежных словосочетаний (ППС), оценить развитие новых семантических возможностей предложных конструкций в современном русском языке.
Научная новизна и практическая значимость. Научная новизна обусловлена недостаточной изученностью предмета. О предлогах высказывались различные мнения, порой самые противоречивые, но стройного учения о специфике данной части речи так и не создано. Между тем семантическое описание знаменательных частей речи не может считаться полным без анализа семантики служебных слов, так как коммуникативное задание высказывания не может быть выполнено без предлогов, союзов, частиц и других служебных слов.
Существует немало работ, , описывающих семантику глагола, имени существительного и других знаменательных частей речи, семантике же служебных частей речи в учебниках по современному русскому языку посвящено обычно несколько строк, а в научных сборниках - единичные статьи.
Подобное явление в лингвистике можно объяснить тем. что в науке долгое время не был разработан вопрос о типах лексических значений, в связи с чем среди лингвистов сложилось устойчивое мнение о предлогах как словах "скрепах", которые
выполняют лишь "техническую" функцию и потому не могут быть объектом семантического анализа.
Взгляд на предлоги как лексемы позволяет предположить, что предлоги, как любые слова, могут выполнять стилеобразующие (е лес по грибы — в лес за грибами) и текстообразующие фтакции (забыться на работе — забыться в работе, дать деньги на мороженое — дать деньги за мороженое, оружие от террористов — opvx:ue у террористов — оружие для террористов). Кроме того, предлоги благодаря своей семантической сущности могут издаться как элементы языковой игры. Факты преднамеренного сталкивания значений предлогов в высказывании, переразложения связей между элементами глагольного словосочетания, чаще всего наблюдаемые в публицистической речи. — яркие тому свидетельства. Например: "Вас сейчас послать или по факсу?" ("Кубанские новости"), " Лучше всего к сердцу девушки подходят ключи от "Мерседеса" ("Русское радио") и др. Между тем под таким углом зрения русские предлоги, как и другие служебные слова, до сих пор не являлись предметом специального исследования. Можно назвать в этом плане лишь статью А. А. Ворожбитовой "Неполнозначные слова как усилители риторической экспрессии в публицистическом дискурсе" (См. "Неполнозначные слова, синтаксические связи и синтаксические отношения: Межвуз. сб. науч. тр. Ставрополь, 1997).
Методологическая и теоретическая база исследования.
В основе методологии исследования лежит несколько методов: историко-типологический, описательный, логико-семантический, дистрибутивный, метод трех оппозиций (Ю. Н. Караулов), трансформативный. Каждый из этих методов использовался на определенном этапе работы. Историко-типологический — при выявлении эволюции предложных значений, описательный — при описании особенностей семантики предлогов, логико-семантический — при выявлении содержательной сущности категорий, характеризующих предлоги как часть речи, дистрибутивный — при выявлении микросистем предлогов, метод трех оппозиций при установлении парадигматических свойств предлогов, их способности к контаминации, трансформативный — при определении конкретных значений предлогов.
Толчком для исследования закономерностей функционирования предложно-падежных сочетаний в художественной и газетной речи послужило утверждение, что "расчлененность синтагматической цепи является структурной основой, на которой развивается экспрессивный синтаксис" (термин впервые употреблен Е. А.
^
Иванчиковой) (Акимова 1982. 68). Это же утверждение стало причиной изучения функционирования аналитических (предложно-падежных конструкций) в языке СМИ с точки зрения прагматики, которая, "выдвинув в качестве объединяющего принцип употребления языка говорящим. ... охватила многие темы, имеющие длительнхто историю изучения в таких разделах лингвистики, как риторика, стилистика, актуальный синтаксис, теория, типология и психология речевой деятельности, теория коммуникации и функциональных стилей, социолингвистика, теория дискурса, психология общения и др.. с которыми прагматика имеет обширные области пересечения исследовательских интересов" (Арутюнова. Падучева 1985. 30). Исследовать журналистское произведение в контексте его отношения к действительности (семантика), со стороны внутренней структуры (синтактика). с точки зрения его отношения с аудиторией (прагматика) помогли работы М. М. Молчановой, Н. В. Муравьевой, Н. И. Формановской, А. Л. Факторовича, посвященные лингвоспецифике и прагматической адекватности публицистического текста.
Методологическую и теоретическую основу исследования составили труды известных отечественных и зарубежных ученых: работа Н. Ю. Шведовой "Местоимение и смысл" (М., 1998), в которой автор определяет понятие языкового смысла в его противопоставлении языковому значению и предпринимает попытки их соотнести; лингвистические исследования В. Ю. Апресян, Л. Л. Иодмина. Л. Н. Иорданской, Г. Е. Крейдлина, Е. С. Кубряковой, Ю. И. Леденева, И. А. Мельчука. Е. В. Падучевой, N. Peiter и др., в которых предлагается системный анализ предлогов: теоретические разработки в области грамматического строя русской речи В. Г. Адмони, Н. Д. Арутюновой, О. С. Ахмановой, А. В. Бондарко, В. В. Виноградова, Г. П. Немца; языковых преобразований Ю. Д. Апресяна, В. Г. Гака; функционально: синтаксиса Г. Н. Акимовой, Г. А. Золотовой и др.
На формирование концепта описания системы предлогов повлияли работы Е. А. Покровской, посвященные лингвокультурологическому анализу и доказывающие, что лингвистика текста тесно связана с философскими традициями, которые подчеркивают важность языка не только как умственной способности, но и как системы, отражающей культуру народа.
Эмпирическая база исследования. Материалом исследования послужили разнообразные источники:
а) художественные произведения русской литературы. В основном периода XIX века, когда благодаря творчеству А. С. Пушкина. М. Ю.
ш
Лермонтова, Н. М. Карамзина, стремившихся к простоте изложения, предложно-падежные конструкции наиболее активно внедрялись в русскую речь. Привлекаются для сопоставления тексты из произведений других писателей более позднего периода;
b) словарные статьи из современных толковых словарей (Ожегов С. И., Кузнецов С. А., Русский семантический словарь и др.);
c) язык СМИ: тексты газет и журналов (краевых и центральных);
d) факты разговорной речи.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Результаты исследования могут быть учтены в теории языкознания: при решении ^теоретических проблем частей речи, при исследовании сущности процесса аналитизма; в лексикографической практике; при описании синтаксических норм русского языка; в практике вузовского преподавания: наблюдения в области реализации предложных смыслов в языке СМИ и художественной речи могут рассматриваться в журналистской и филологической аудитории на занятиях, посвященных анализу текста, в спецкурсах по проблемам служебных слов, при изучении стилистики русского языка: в практической журначистике: при редакторской правке. Думается также, что результаты обращения к языку СМИ с позиций прагмалингвистики помогут выявить коммуникативные удачи и неудачи в использовании ППФ, будут способствовать выработке рекомендаций по устранению последних.
Помимо этого, результаты исследования приобретают немаловажное значение в преподавании русского языка как иностранного. Практика показывает, что запоминание предлогов "списком", как формальных единиц, меньше способствует освоению русской речи, нежели осмысление их семантических функций. На защиту выносятся следующие положения:
1) На основании положения о том, что семантика не исчерпывается одним лишь лексическим понятием, а значит концепт ''семантика в отношении к концептам "смысл", "значение", "понятие" имеет обобшаюшее свойство и способно синонимизироваться с ними, непроизводныс предлоги в работе представлены как слова, заключающие в себе наиболее общие, глобальные смыслы, отображающие духовный и материальный мир человека и порождающие собою такие пространства, к которым обращены
разноуровневые языковые средства, распределенные по общим и частным смысловым категориям.
2) Семантика предлогов мотивирована особенностями их лексического и грамматического значений, которые суппонированы в предлогах.
3) Основной семантической категорией, характеризующей предлоги, является категория отношения. Именно она определяет парадигматические свойства предлогов.
4) Участие предложно-падежных форм в развитии аналитического строя русского объясняется способностью предлогов к контаминации. которая свидетельствует о совершенных, развитых системных отношений. Под контаминацией понимается результат взаимодействия двух языковых единиц, в результате которой появляется третья, совмещающая их особенности. В плане предложного употребления контаминация — это взаимодействие двух или более значений: закричать в бешенстве/закричать от бешенства (значение причины), закричать, находясь в состоянии бешенства (значение образа действия). Явление контаминации в предлогах выявлено на основе семантических трансформаций, при которых происходит переход от означающего одной семантической структуры к означающему другой семантической структуры и составляется парадигма номинаций одного и того же отношения: .... направо висели над нашими головами груды снега, готовые, кажется, при первом порыве ветра оборваться в ущелье (значение времени и условия);... направо висели над нашими головами груды снега, готовые, кажется, когда подует первый ветер, оборваться в ущелье (значение времени); ... направо висели над нашими головами груды снега, готовые, кажется, если подует ветер, оборваться в ущелье (значение условия).
5) Появление опрощенных предложно-падежных конструкций свидетельствует об унификации синтаксиса под воздействием семантики.
6) Как любые другие слова, предлоги в составе предложно-падежных конструкций способны выполнять текстообразуюшие и стилистические функции, участвовать в создании художественного и публицистического дискурса.
-ТО.
7) Продуктивное использование предложных конструкций свидетельствует об экспансии разговорно-речевого синтаксиса.
8) Увеличение количества аналитических предложных конструкций отражает расширение значений самих предлогов и расширение синтаксических норм русского языка.
9) Основной критерий современных речевых норм в публицистическом тексте определяется с позиций целесообразности и реачизации коммуникативной задачи.
10) Активное использование предлогов в свернутых конструкциях, где понятие синтаксической неполноты расширяется за счет неполных словоформ, в которых отсутствует знаменательное слово, а вербализовано
f
лишь служебное, отражает "инновационную парадигму современной культуры " (Покровская 2001).
11) Выбор аналитических или синтетических форм в языке СМИ обусловлен типологией изданий, отношением их к действительности, жанровой направленностью.
Апробация работы. Материалы исследования докладывались на научных и научно-методических конференциях: международных — "Семантика языковых единиц", Москва, Московский открытый педагогический университет, 1993, 1994. 1996; "Текст: структура и содержание". Москва. Московский открытый педагогический университет, 2001; "Актуальные проблемы современного преподавания журналистики", Великий Новгород, Государственный университет имени Ярослава Мудрого, 2000; республиканских, посвященных преподаванию русского языка в национальной аудитории, Алма-Ата. 1990, 1992, межвузовских — "Актуальные проблемы лексикологии и стилистики", Саратов, Саратовский государственный университет имени Н. Чернышевского, 1992; "Пушкин и русская национальная идея", Краснодар, Институт имени К. В. Российского, 1999, 2000; "Пушкин в истории развития современного русского литературного языка", Краснодар, КубГУ, 1999; на заседании кафедры истории журналистики и коммуникативистики факультета журналистики КубГУ. 2001; на заседании кафедры общего и славянского языкознания КубГУ. 2001. Основные теоретические положения диссертации, фрагменты ее содержания были изложены автором в 28 публикациях, в том числе — монографии, объемом 10 п. л.
Структура работы и объем диссертации. Структура работы вытекает из решаемых задач. Она состоит из введения, трех разделов, содержащих десять глав, заключения, библиографии (303 наименований). Общий объем работы — 280 страниц.
СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во "Введении" дана общая характеристика работы: раскрывается область исследования, его актуальность, объясняется выбор объекта и предмета, научная новизна исследования, теоретическая и практическая значимость, ставится цель, формируются задачи, определяются методико-теоретические основы и положения, выносимые на защиту.
В первом разделе "Семантические категории предлогов" предлагается новый аспект изучения предлогов: не только как грамматических или лексических единиц, а как языковых знаков, заключающих в себе определенные сообщения. Раздел состоит из двух глав.
г
В первой "Специфика лексического и грамматического значений предлогов" описываются различные точки зрения на изучаемую часть речи, делаются попытки определить специфику грамматического и лексического значений предлогов; определить особенности взаимосвязи этих значений в предлогах; показать, что эти значения находятся друг с другом в качественно иных соотношениях, нежели у самостоятельных и других служебных частей речи.
В последние два десятилетия в лингвистику хлынуло много новых понятий и терминов для обозначения семантических сущностей, заимствованных в основном из логики, стал общепризнанными взгляд на синтаксис как на систему средств выражения определенных значений и заключение, что любым формальным различиям соответствуют содержательные различия (Langacker, 1988, 1995). Сегодня, когда стала осознаваться семантическая сущность синтаксических и морфологических явлений, когда содержательная сторона языка оказалась в центре внимания лингвистов, когда анализ языковых явлений строится не только на понятии структуры, а прежде всего на понятиях их функций и значений, особенно важным для решения проблемы предлога становится выделение отдельного семантического уровня анализа, при котором то. что необъяснимо на одном уровне, объясняется на другом.
Известно, что через семантику по-новому были интерпретированы многие синтаксические явления: части речи, члены предложения, различные грамматические категории. Кроме ... предлогов.
Так. в "Русском семантическом словаре" (1998. т.Г), где дано подробное описание четырех классов слов, предлоги не относятся ни к означающим словам, как местоимения, ни к именующим, как имена, глаголы, наречия, предикативы, ни к
собственно квалифицирующим, как частицы, модальные слова, междометия; они вместе с союзами отнесены к словам связующим. В соответствии с нашими наблюдениями роль предлогов выходит за рамки грамматических классов.
Несмотря на то, что предлоги как часть речи выделялись уже в самых ранних русских грамматиках (Л. Зизаний 1596, М. Смотрицкий 1619), что их не обходили вниманием в своих трудах М. В. Ломоносов, А. X. Востоков. Ф. И. Буслаев, Н. И. Греч. К. С. Аксаков, Н. П. Некрасов. Д. Н. Овсянико-Куликовский, М. Н. Петерсон, А. А. Потебня. А. А. Шахматов, что в советском языкознании проблеме предлогов посвятили свои работы такие известные лингвисты, как О. С. Ахманова. А. П. Боголепов. М. В. Всеволодова. В. Г. Гак, С. Е. Никитина, Ю. И. Леденев, Н. Н. Леонтьева, Л. Н. Попова. Р. П. Рогожникова, А. И. Смирницкий, Е. Т. Черкасова, что продолжают появляться исследования по типологии смыслов русских предлогов (См.: работы В. Ю. Апресян, Л. Н. Иорданской, Г. Е. Крейдлина, Д. М. Гзгзян и др.), до сих пор в отечественном языкознании вопрос о семантическом статусе предлогов остается открытым.
В отечественном языковедении высказывались различные точки зрения на семантическую природу предлогов: одни исследователи ограничивали значение предлогов только грамматической ролью в языке, видя в них "связных" между словами; другие считали, что предлоги имеют лексическое значение, но оно не самостоятельное, а зависящее от значений других слов и форм; третьи признают лексическую самостоятельность предлогов. В зависимости от позиций исследователей по отношению к основному вопросу теории предлогов — соотношения их лексических и грамматических значений — можно выделить три направления: грамматикализации предлогов, ущербности (неполнозначности) лексического значения предлогов, самостоятельности лексического значения.
Предлоги представителями первого направления рассматриваются наряду с морфемами, с порядком слов, интонацией и другими грамматическими средствами, и относятся к "словам внешней связи". Так, Г. Е. Крейдлин считает, что предлоги, "не имея лексического значения, отвечают за синтаксис". Е. Косериу пишет, что "предлоги — частичные слова, т.к. их значение инструментальное, т. е. значение морфем". По мнению Т. А. Тулиной, предлоги дублируют значения приставок, выступая как "техническое средство связывания слов, не обладающее собственным значением". Т. К. Зубкова считает, что предлоги повторяют значения падежных флексий и что "значения падежной формы важнее для понимания смысла предложения, чем значение предлога". Р. В. Болдырев еще более категоричен в своем мнении. Прослеживая историческое
функционирование предлогов, он пишет: "Исторические изменения состава русских предложно-падежных конструкций и семантико-синтаксических функций уже сложившихся предложно-падежных комплексов иногда сопровождаются в русском языке десемантизацией предлогов или сближаются с общими тенденциями десемантизации предложных словосочетаний". Таким образом в лице предлога десемантизируется слово и даже целое словосочетание. Что же остается в языке? Где его содержание?
Представители второго направления предполагают, что предлоги имеют собственное значение, но оно проявляется лишь при знаменательных словах. Вне
г
контекста предлоги представляют собой чистую форм\ без содержания. Семантическая функция предлогов таким образом проявляется в маркировании, то есть уточнении падежных значений.
Уязвимость данных точек зрения заключается в том, что с их позиций не объяснить ряд особенностей предложного управления:
а) наличие одного и того же предлога в сочетании с разными падежами;
б) наличие одной и той же флексии в сочетании с разными предлогами;
в) употребление предлогов в роли актантов: "С ним хорошо было поздно вечером сидеть за вином или без и слушать его'" (В. Инбер);
г) возможность употребления предлогов не при имени: "Живите при сейчас, любите при всегда" (А. Вознесенский).
А главное — неясным представляется сам процесс эволюции системы предлогов. Если они дублируют значения падежей или приставок, то это противоречит основной тенденции языка, проявляющейся в стремлении к экономии речевых средств. История показывает, что язык не терпит абсолютно одинаковых образований.
Представители третьего направления исходят из того, что предлоги способны изменять смысл высказывания, а значит они имеют собственное значение. Вот почему говоря о предлогах, следует отмечать их "коммуникативную знаменательность" (Ю. И. Леденев).
Трудность решения вопроса о семантической сущности предлогов обусловлена, во-первых, тем, что слово как единица языка, соединяя в себе лексическое и грамматическое значения, по своей семантической структуре представляет собой сложное образование. Разделение значений на два класса — лексические и грамматические — является важнейшим и общепризнанным: вместе с тем. по признанию современных исследователей. столь же бесспорной считается
невозможность проведения границы между двумя этими классами. Особенно ярко это проявляется на примере предлогов. Здесь исследователям языка приходится в наибольшей степени сталкиваться с явлением, более адекватно описываемым в рамках модели "нечетких" категорий. Признание собственной семантики у предлогов закономерно подводит к постановке более трудных задач их анализа, таких как: что есть лексическое значение предлога, что — грамматическое, а также к более глубокому пониманию семантического взаимодействия предлога с другими лексемами словосочетания. Отделить же лексическое в служебном слове от грамматического представляется затруднительным, так как оно является '"конструктивным единством" (В. В. Виноградов).
Во-вторых, служебные слова характеризуются большей абстрактностью своего значения, чем знаменательные части речи, специфичностью роли в языке, особенностями функционирования.
В связи с этим в отношении изучения предлогов особенно актуально звучит замечание В. А. Белошапковой о том, что важнейшей чертой современной семасиологии является "глобальный подход к значению без ограничивающего стремления отделить в нем грамматическое от лексического и заниматься тем и другим по отдельности, рассматривая их как принципиально разные типы значения, сосуществующие в содержании значимой единицы языка".
Можно утверждать, что лексическое и грамматическое значения предлогов совпадают. Но это не означает, что они тождественны. Под грамматическим значением мы понимаем отражение посредством предлогов синтаксической связи между словами, под лексическим — обозначение определенного отношения между предметами, действием и предметом и т. д. . без наименования этих отношений. Такое определение, которое позволяет относить предлоги к словам-релятивам (термин В. Ф. Киприянова), конечно же. в корне противоречит определению, что "лексическим значением предлога как отдельно взятого слова является значение того или иного отношения" (Русская грамматика" 1982, 4.1. 7] 0) (курсив наш).
Способность предлогов проявлять свое лексическое значение при имени связано не с отсутствием этого значения, а с его спецификой. Для толкования предлогов необходимо лексическое окружение, так как они обозначают отношения между предметами. А поскольку отношения между предметами и явлениями не -могут существовать и не мыслятся без самих этих предметов и явлений, постольку и предлоги не могут употребляться в речи самостоятельно, без знаменательных слов. То есть само
значение предлогов уже предполагает его функционирование в рамках словосочетания К тому же по природе своей первообразные предлоги многозначны и имеют омонимы, а контекст снимает многозначность и проявляет конкретное значение в каждом случае употребления.
Наличие лексического и грамматического значений в предлогах позволяет говорить о присущей им функции порождения смысла при коммуникации. В области лингвистической науки, как известно, существует несколько направлений, разрабатывающих понятие "смысл", в том числе и в коммуникативном аспекте. Одно из направлений представлено работами Л. С. Выготского, И. А. Бодуэна де Куртенэ, А. В. Лурии. А. Н. Леонтьева. Л. А. Леонтьева, которые определяют смысл как "аналог значения в конкретной деятельности, связанный с индивидуальным опытом, с социальной, профессиональной и групповой принадлежностью коммуникантов, а также с конкретной ситуацией общения" (Л. В. Лисоченко).
Для лингвистики сегодня актуально изучение особенностей корреляции понятий "смысл" и "значение". Возникновение проблемы соотношения этих понятий продиктовано, очевидно, тем, что язык, представляя собой в материальном плане довольно ограниченный механизм (это касается и объема лексикона, и грамматических форм, на основе которых строится высказывание), в содержательном плане выражает бесконечное количество мыслей, идей, бесконечность человеческого познания, что достигается благодаря многофункциональности языковых единиц, которые, обладая достаточно развернутой семантической структурой, членимой на отдельные элементы, могут участвовать в различных актах коммуникации (Г. В. Колшанский).
Таким образом, значение как предмет исследования семантики не может являться единицей универсальной категории коммуникации; адекватным коррелятом значения в коммуникации является смысл, который составляет аспектуальное единство ее содержательных компонентов: лингвистического, психологического, когнитивного. В отличие от значения, которое последовательно инвариантно, объективно, смысл является дискретным, одномоментным, субъективным (А. Ю. Голобородько).
При этом не следует считать, что эти два понятия противопоставляются. Они занимают взаимокомплементарную позицию, так как необходимым условием познания является субъективация объективной реальности. Субъективная картина объективной действительности представлена в коммуникации благодаря системе многофункциональных связей языковых единиц, ни одна из которых, как известно, не функционирует изолированно, а вступает в отношения с другими единицами.
Таким образом, с точки зрения процессов коммуникации для нас важна система смыслов, выражаемых русскими непроизводными предлогами в конкретных ситуациях. В связи с этим особое значение приобретает категория отношения, проявляющая семантические способности предлогов.
Во второй главе "Значение категории отношения при описании семантики предлогов" категория отношения определяется как основополагающая для изучения функций предлогов в языке и речи, выявляется ряд отношений, ранее не нашедших отражения в специальных работах.
Всего лишь двадцать лет назад категория отношения была объявлена "в центре внимания лингвистики" (Р. А. Будагов). Несмотря на то. что объекты логики не совпадают ни с объектами реальной действительности, ни с объектами языка, категорию отношения относили и к грамматическим категориям, и к понятийным, и к логическим, и к философским. Это объясняется тем. что между явлениями действительности с одной стороны и языком — с другой в качестве посредника выступают человеческое мышление и сознание, поэтому категория отношения, как и другие категории лингвистики, связана с логическими и понятниньши категориями и ее лингвистический анализ невозможен без четкого представления о ее содержании в философии.
С точки зрения содержания в языке, категория отношения является, на наш взгляд, понятийной. Учение И. И. Мещанинова о понятийных категориях развито А. В. Бондарко в его теории функционально-семантических полей как системы разноуровневых средств языка, объединенных на основе общности и взаимодействия их семантических функций. С данных позиций в языке, несомненно, существует функционально-семантическое поле категории отношения, включающее целый комплекс средств языка, среди которых, безусловно, и предлоги, выражающих различные отношения между предметами. Отталкиваясь от положения, что "отношение в языке является одним из звеньев цепи, создающей понятие "значение", воспринимаемое нами как отображение предмета действительности (явления, отношения, качества, процесса) в сознании" (Г. П. Немец), мы склонны утверждать, что категория отношения, являясь сугубо понятийной категорией, на языковом уровне связана с лексическим и грамматическим значением слоь и представляет собой взаимообусловленность языковых единиц, обозначающих различные явления действительности.
При описании смысловых отношений, как инвариантных к самой категории неизбежно приходится сталкиваться с терминами "понятие", "значение", "семантика", смысл". Так как собственно понятие в лингвистике определяется в контексте со значением (понятие — явление того же порядка, что и значение, но рассматриваемое в несколько иной системе связей: понятие — в системе логических отношений, значение — в системе языка), а смысл — это реализация значения в определенном контексте, мы предлагаем в качестве обобщающего начала для всех перечисленных понятий ("понятие", "значение", "смысл") использовать термин "семантика", отражающий смысловую сторону любого языкового явления и способный синонимизироваться этим понятиям. К тому же когда в зоне внимания находится наблюдение над семантическим аспектом определенного значения, семантическая сущность содержания становится объектом другого плана исследования (Г. П. Немец).
Во втором разделе "Система смысловых отношений (СО) русских предлогов" в соответствии с положением, что на уровне речи инвариант языкового знака реализуется в бесконечном множестве смыслов — речевых значений данного знака (Л. С. Выготский), семантика непроизводных предлогов дана с точки зрения микросистемы каждого из них и с точки зрения внутреннего членения соответствующего смысла (отношения). При описании выявлены значения непроизводных предлогов, которые не зафиксированы в современных словарях, дополнена классификация СО, предложенная акад. В. В. Виноградовым.
Раздел состоит из шести глав. В первой "Функциональный потенциал семантики предлогов" на конкретных примерах расширения функций предлогов, которые отразились в замене беспредложных конструкций предложными, дифференциации предложных значений, демонстрируется развитие аналитического строя русского языка и изменение познания мира в семантике предлогов.
Во второй главе "Смысл как основной концепт описания категории отношения" определяется принцип описания предлогов как слов, отражающих общественное понимание самых разнообразных связей между предметами, признаками, состояниями, действиями.
Во третьей главе "Семантика первичных отношений" описываются функции первообразных предлогов в реализации пространственных и темпоральных отношений.
В четвертой главе "Семантика объектных отношений" представлены значения предлогов при выражении объектных отношений.
В пятой главе "Семантика абстрактных отношений" описаны возможности предлогов в обозначении отвлеченных понятий: причины, цели, условия, образа действия и др.
В шестой главе "Парадигматика предлогов" выявляются парадигматические свойства предлогов: устанавливаются условия вариантности, синонимии, антонимии, омонимии и других системных отношений среди предлогов (контаминации, имплицитности).
Основным концептом категории отношения является смысл. Понятие "отношение" означает, что в нем есть две стороны, которые взаимосвязаны друг с другом. Изменение их концептуального наполнения отражается на семантике отношений. Для определения понятия осмысленности в лингвистической философии введено прагматическое понятие контекста употребления, языкового выражения. Анализ смысловых отношений, выражаемых предлогами, с >четом обоих этих понятий, то есть анализ смыслового содержания концепта через анализ семантики его языковых выражений, позволяет наблюдать реализацию смысла в различных ситуациях, показывает, насколько разнообразны эти отношения, насколько непредсказуемы возможности самих предлогов, а главное убедительно доказывает необходимость изучения предлогов с точки зрения прагматики. Вот почему, классификация СО, предложенная В. В. Виноградовым, а также классификации, разработанные другими исследователями языка (Варшавской 1994; Всеволодовой 1968, 1975; Леонтьевой 1969; Собинниковой 1977; Шарандой 1981), требуют, на наш взгляд, дополнения с учетом новых семантических функций предлогов.
В основе предлагаемой нами типологии СО лежит свойство грамматических форм и лексем разных языков обозначать смысловые отношения. Например, адитив — категориальная форма падежа в баскском языке, указывающая направление движения. В русском языке это значение передается посредством анаштической формы, то есть предложно-падежного сочетания (идти к лесу,, стремиться на историческую родину). Описывая семантику отношений, мы стараемся учитывать собственные лексические значения предлогов и семантические признаки слов, составляющих левую и правую дистрибуции словосочетания.
Итак, мы предлагаем следующую классификацию смысловых отношений, выражаемых русскими предлогами.
1. Пространственные отношения. Наиболее изучены в современном отечественном языкознании, обозначают местоположение предмета или действия или
направленность движения. В зависимости от этого пространственные отношения м^ подразделяем на локальные и адитивные:
Локальные — отношения места. Они не указывают на направленности движения, поэтому их основным семантическим признаком является статика движения Адитивные — направительные отношения. Их основным семантическим признано^ является динамика движения.
Локальные отношения дифференцируются в зависимости от лексического значения предлога на:
суперессивные, ^которые обозначают нахождение предмета или действия нд поверхности другого предмета, вблизи него, т.е. вне предмета: бегать на улице, петь у реки, дом на околице;
ннессивныс. которые обозначают нахождение предмета или действия внутри другого предмета: огни в доме, жить в Белоруссии, завернуться в одеяло.
Адитивные отношения мы в свою очередь делим на
иллативные, обозначающие направление движения вн\трь предмета, пространства, явления: бежать в школу, полет в космос, прийти на кухню;
дестинативные, обозначающие направление движения к чему-либо, на что-либо: подъезжать к станции, сесть на диван;
инхоативные, обозначающие исходную точку движения: отойти от окна, выйти из дома, сбежать с горы;
финитивные (финальные), обозначающие конечную точку движения: дойти до дома, подъезжать к станции.
2. Темпоральные (временные) отношения обозначают различное протекание действия во времени: заснуть к утру, разбудить на рассвете, знать с детства.
3. Аллатнвные (объектные) отношения обозначают объект действия: выйти замуж за князя, обратить внимание на характер.
4. Аблативные отношения обозначают отделение, удаление чего-либо: разговор вышел из круга обыкновенных понятий, ее поведение выходило за рамки приличия.
5. Абессивные (по В. В. Виноградову, каритивные) отношения обозначают отсутствие чего-либо или кого-либо: жить без вдохновения.
6. Мотивировочные отношения обозначают обусловленность действия. Среди мотивировочных отношений мы выделяем:
каузальные, обозначающие обусловленность действия причиной, каким-либо мотивом: смеяться от счастья, закричать в ужасе, уснуть с дороги.
целевые, обозначающие обусловленность действия стремлением к цели: приехать на учебу, делать для дочери.
конъюнктивные, обозначающие условие, при котором совершается действие: засну при тебе, умру без любви.
7. Модальные (модусные) отношения обозначают состояние предмета или лица: быть в ужасе, жить с надеждой.
8. Делиберативные отношения обозначают объект чувства или мысли: мечтать о счастье, говорить про любовь, тоска по родным.
9. Квантитативные (количественные) отношения: стадо в двадцать баранов.
10. Транслативные (по В. В. Виноградову, трансгрессивные) обозначают переход предмета из одного состояния в другое: превратиться в пар.
11. Посессивные отношения обозначают принадлежность одного предмета другому: при нем всегда есть лакеи.
12. Медиативные (по В. В. Виноградову, инструментальные, орудийные) отношения обозначают средство, орудие действия: играть на рояле, курить в трубку.
13. Эквативные отношения обозначают соответствие действия чему-либо: назвать по имени.
14. Компаративные отношения, или отношения сравнения, обозначают большую или меньшую степени проявления признака: ростом с вершок.
15. Генетивные отношения обозначают происхождение действия, определяющие источник, состав, происхождение чего-либо: узнать от друга, родом из Вологды.
16. Лимитативные отношения обозначают ограниченность действия или характеризуют предмет с одной стороны: замечательный по характеру, брат по матери.
17. Дистрибутивные (разделительные, распределительные) обозначают действие по отношению к каждому предмету: пить по два стакана в день, дать по рублю.
18. Отношения заместительства обозначают действие, которое вместо одного предмета или лица совершается другим: приняли за сына.
19. Комитативные отношения обозначают совместность действия: пришли мать с сыном.
Пространственные и временные отношения группируются нами в первичные, так как именно они были первыми значениями предлогов: сначала пространственные, а затем на их основе развивались темпоральные. Затем выделяются объектные
отношения, в которых еще ощущается взаимосвязь с прямыми значениями, и абстрактные — которые почти не мотивируются внутренней формой предлогов.
Анализ семантических свойств предлогов позволил представить категориальную целостность данного класса как отдельного объекта исследования на основе типологии смысловых отношений (СО). Семантическая характеристика предлогов может быть наиболее полной при учете единства общих и частных значений. Под общим значением мы понимаем способность предлогов выражать определенное смысловое отношение, под частным значением — собственно лексическое значение предлогов, позволяющее им конкретизировать высказывание или полностью изменять его смысл, например, положить книгу на стол — положить книгу под стол — положить книп в стол — положить книг\- за стол. Принцип единства общих и частных значений отражен также в исследованиях по семантике предлогов с точки зрения когнитивной лингвистики, когда семантическая структура служебного слова интерпретируется как схема-образ, которая представляет собой инвариантное значение слова, а кажущиеся модификации значения отнесены за счет изменений в контекстах его употреблений (В. Ю. Апресян, Г. Е. Крейдлин). Подобный подход позволяет определять парадигматические связи предлогов в следующей закономерности:
а) в рамках одного СО у определенного предлога выявляется его прямое и переносные значения (быть на огороде — быть на уроке);
в) описание значений разных предлогов в рамках одного СО позволяет установить их синонимические связи. При этом синонимические предлоги выражают общее смысловое значение; близки по собственным лексическим значениям: функционируют в близких контекстных условиях (КУ): ребенок остался у матери — ребенок остался при матери — ребенок остался с матерью);
г) при абстрагировании первичного значения предлога на уровне разных СО наблюдается явление омонимии.
В третьем разделе "Возможности русских предлогов в создании, художественного и публицистического дискурсов" обосновывается сама возможность изучения текстообразующих способностей предлогов и на конкретном материале доказывается ее состоятельность. Раздел состоит из двух глав.
В первой главе " Семантико-функциональные особенности использования языковых средств в языке СМИ" делается анализ мотивов функционирования предложно-падежных форм в газетной речи.
ZS
Исследователями установлено, что функциональные стили различаются не закрепленностью языковых средств за каждым стилем, а особенностями и частотностью их употребления в том или ином функциональном стиле. Именно в этом, по замечанию М. Н. Кожиной, проявляется речевая системность стилей, так как "языковая единица в контексте каждой речевой разновидности функционирует по-своему, в ней активизируется определенная ее семантико-ф\икциональная сторона, обусловленная экстралингистической основой данного стиля речи".
Язык СМИ принято относить к публицистическому стилю как разновидности речи в зависимости от сферы общения, формы речи, целевого назначения, функционально смыслового типа речи, используемых языковых средств и жанров. Это положение выводится из того, что основные специфические черты публицистического стиля тесно связаны с основными функциями языка СМИ: 1) информативной, 2) воздействующей (агитационно-пропагандистской), 3) популяризаторской. Но язык СМИ в силу влияния экстралингвистических факторов (оперативность информации, лаконичность, установка на определенные знания читательской аудитории) характеризуется собственными особенностями. Поэтому несмотря на то, что язык СМИ в целом отвечает основным стилевым принципам функционирования в нем языковых средств и поэтому обладает достаточной целостностью и единством, он выбивается, на наш взгляд, из системы публицистических стилей и свидетельствует о некоторой их неоднородности.
Яркими особенностями современных СМИ стало, по замечанию М. М. Молчановой, во-первых, рациональное познание действительности, а во-вторых, — эмоционально-чувственное. Наши наблюдения за функционированием аналитических (предложно-падежных) форм показывают, что обе эти тенденции находят свое выражение в языке СМИ и выбор тех или иных языковых средств при реализации данных тенденций во многом зависит от типа издания, его идеологии, жанра журналистского текста.
Современные СМИ, сфера познаний которых общественная действительность: политика, культура, экономика и другие сферы человеческой деятельности, можно разделить на две группы: "модерн" и ''ретро" (А. Л. Факторович). Причем различия этих двух групп проявляется как в содержании материала, его подаче, так и в дизайне. Но больше всего различий в языке.
Наблюдая за функционированием аналитических (предложно-падежных) форм, например, в газетах "Известия", "Комсомольская правда". "Аргументы и факты".
"Московский комсомолец''. "Краснодарские известия" ("модерн") и "Правда", "Кубанские новости''. "Кубань сегодня" ("ретро"), мы обратили внимание на следующие языковые факты:
1) в центральных "Известиях" и в местных "Краснодарских известиях" свернутые конструкции со значением второго предикативного действия более продуктивны, нежели в московской "Правде" или "Кубанских новостях", где вместо них функционируют чаше "полные" аналоги;
2) при обозначении модальности также в СМИ группы "модерн" чаще употребляются аналитические (предложно-падежные) формы, а группы "ретро" — синтетические.
Эти факты свидетельствуют, на наш взгляд, о том, что две группы СМИ отражают разные парадигмы культуры (Е. А. Покровская) и разные методы познания.
Функционирование аналитических форм также зависит от жанра журналистского произведения и от типа СМИ. "Качественные" издания, а это обычно издания, строящие свою редакционную политику на аналитических материалах, меньше играют со словом, не приемлют двузначности, и потому использ}тот синтетичные формы. "Игровое начало" свойственно так называемой "желтой" прессе, которая использует для игры аналитические формы.
А наиболее продуктивно предложно-падежные формы используются в информационных жанрах, при подготовке которых журналисту приходится проявлять оперативность и создавать текст в условиях нехватки времени. Свернутые (имплицитные) модели позволяют ему доносить информацию до читателя в полном объеме.
Все эти факты позволили нам обратиться к языку СМИ с точки зрения прагматики, которая позволяет установить закономерности использования в коммуникации языковых средств для целенаправленного воздействия на адресата.
Во второй главе "Интерпретация смыслового содержания в структуре журналистского текста посредством предложно-падежных сочетаний (ППС)" на основе преобразований исследуются потенции предлогов в построении модели языкового синтеза, раскрывается взаимовлияние семантики предлога и семантики текста: изменение его смысла при преобразовании с участием ППС. особенности функционирования предложно-падежных конструкций в отличие от других синонимических им языковых средств и роль предлогов в этих конструкциях. Особое внимание уделяется стилистическим и текстообразующим возможностям предлогов
при обозначении модальности, второго предиката (в сверн\тых, или имплицитных) конструкциях, при окказиональном словоупотреблении. При рассмотрении свернутых конструкций, во-первых, определяются лингвистические и экстралингвистические причины возникновения имплицитного смысла, во-вторых, описывается механизм его возникновения, в-третьих, рассматриваются особенности имплицитных конструкций с точки зрения их текстообразующей функции — способности передавать имплицитн\то информацию.
В лингвистической литературе последних лет активно обсуждаются теоретические вопросы языкового представления "картины мира", а также неопозитивные различия в структуре грамматических единств. Современные теории преобразований (перифразирования, трансформации) позволяют предположить наличие1 конституционнообразующих функций и у такой части речи, как предлоги. Как известно, первым шагом в разработке лингвистической теории преобразования было сформулированное еще в первой половине нашего столетия учение о синтаксической (функциональной) транспозиции (Есперсен 1924, Фрей 1929. Теньер 1934, Курилович 1936, Балли 1955). Сущностью этого учения было представление о том, что слово класса А может быть транспортировано в слово класса В с соответствующими изменениями синтаксических свойств, но с сохранением прежнего лексического значения. Правда, никаких четких правил транспонирования сформулировано не было.
Следующим шагом в этом направлении была теория трансформаций (Харрис 1952; 1957). Согласно ей, трансформационными правилами были признаны
1) сохранение всех лексических единиц трансформируемого выражения;
2) сохранение связывающих их синтаксических отношений .
Теория 3. Харриса как экспериментальное средство поиска инвариантов и вариантов в синтаксисе нашли довольно широкое применение (Уорс 1962. Куайо 1965, Руди 1966. Климонов 1968). В то же время появились работы, придавшие теории трансформации вид динамичной порождающей модели, но сохранившие ее поверхностно-синтаксическую ориентацию (Хомский 1956, Шаумян, Соболева 1965). К ним примыкают и работы о синтаксической синонимии (Ковтунова 1955, Шендельс 1959, 1962. Сухотин 1960. Золотова 1970. Винцелер 1970). Но отсутствие языка для записи синтаксических структур в работах представителей учения привело к том)1, что понятие синтаксического синонима не получило строгого определения и в результате под эту категорию подведены были разнородные явления, вплоть до синонимических предлогов. Ср. брать что-то от (у) кого, разбиваться в (на) куски (Винцелер 1970).
В начале 60-ых годов выяснилось, что найденные 3. Харрисом и Н. Хомским поверхностно-синтаксические трансформации не исчерпывают и сотой доли семантически инвариантных преобразований. В связи с этим были предприняты попытки модифицировать теории ученых с применением к изучению лексики, не меняя их по существу (Апресян 1967). В результате были обнаружены и систематизированы трансформации, которые лишь условно могли трактоваться в качестве поверхностно-синтаксических, но по существу* вели себя как глубинные лексико-семантические преобразования, т.е. преобразования, влекущие изменения не только в грамматических формах слов, но и в самих словах и глубинно-синтаксических связях между ними. Самая обшая и в то же время самая богатая картина семантически инвариантных преобразований была предложена А. К. Жолковским и И. А. Мельчуком (Жолковский. Мельчук 1965). В их модели семантического синтеза, помимо знания морфологии и синтаксиса, существенно использовалось знание семантических отношений межд>: лексическими единицами.
Современная типология переходов от одного способа обозначения к другому представлена в работе В. Г. Гака ( Гак 1998). На основании ситуативных свойств им устанавливаются глубинные семантические структуры, "изолированно отображающие действительность". Отражение элемента ситуации в плане содержания образует семантем) (ей в плане выражения соответствует лексема), а отражение аспекта — семантическую категорию (ей соответствует сема, репрезентируемая морфемой.
В. Г. Гак показывает, что "изучение синтагматики на семантическом уровне сводится к выявлению итеративных сем (синтагмем) и определению их функций в организации высказывания". Таким образом, чтобы быть полной, модель языкового синтеза на уровне речи должна включать, во-первых, структурную модель, то есть перечень всех способов выражения определенного значения, во-вторых, семантическую модель, устанавливающую соотношение между синонимическими средствами, в-третьих, ситуативную модель, определяющую закономерности выбора конкретного языкового средства из числа допустимых системой и нормами языка в условиях данного контекста и ситуации (Гак 1998).
Исследования языковых преобразований показывают, что в одна и та же реалия может получать номинации различной внешней и внутренней формы. Наш материал свидетельствует о том. что в преобразовании высказывания могут используются предлоги: Kafda к Минск переместилось фактически вес российское правительство ко г.чаае с В Путиным, столица Белоруссии на один день превратилась в настоящую
союзную столицу (АиФ) — С перемещением в Минск российского правительства столица Белоруссии на один день превратилась в настоящхчо союзную столицу; Журналисты, открыв рот. уставились на Шредера — Журналисты с открытым ртом уставились на Шредера (АиФ); Как информировало агентство "Белта", белоруска Марина Прудникова победила во Всероссийском конкурсе супермоделей "'Метрополитен — 2000" (MK) — По информации агентства "Белта" белоруска Марина Прудникова победила во Всероссийском конкурсе супермоделей "Метрополитен — 2000" и т. п. Активное участие предлогов в преобразованиях позволяют исследовать их функционирование с точки зрения прагматики при обозначении модальности и второго предиката.
В сегодняшней речи при обозначении модальности используются
наречия:
"...доверие к медицине у среднего класса сильно подорвано" ("Эксперт", №34, 2000);
деепричастия:
"Раненый (котенок) Черный кричал, кувыркался, а дюжий молодец, сам отец маленького ребенка, не раздумывая, схватил котенка и стукнул его об забор" (АиФ, №49. 2000);
ППФ:
"Но ошибаются и те. кто, проголосовав чисто машинально, без раздумий, верит, что назначенный властью кандидат решит за них все проблемы" (Изв., 28.3.2000);
"Не исключено, что видеокассеты были выпущены с нарушением авторских прав" (КИ. 2000).
Аналитические ППФ выступают синонимами наречным и деепричастным конструкциям, что подтверждается перифразированием: "Свою операцию Мохаммед и его соратники планировали тщательно: собрали бомбу, распределили обязанности.." (МК, 30.11-7.12.2000) — Ср.: планировали с тщательностью, "Если подходить к отходам с умом, они могут принести доход" (Изв., 28.3.2000) — Ср.: подходить умно.
Анализ фактического материала (газетного текста и языка художественной литературы) показывает, что употребление разных форм при обозначении модальности строго дифференцировано и подчинено семантической, коммуникативной и стилистической заданное™ текста, так как выбор той или иной из возможных структур связан с различными способами представления ситуации. Таким образом альтернативные модальные формы можно рассматривать как систему изобразительных
и коммуникативных приемов, различных вариантов осмысления идентичных или сходных денотативных ситуаций. Под денотативной ситуацией подразумевается ситуация, которая задается конкретным предложением, а не некая реальная ситуация, принадлежащая действительности и являющаяся референтом соответствующего высказывания (Е. Л. Григорьян). Тем более если речь идет о письменном (художественном или публицистическом) тексте, то последняя просто недоступна и не
V
может рассматриваться как нечто отдельное от текста. Изображение ситуации различными средствами мотивировано восприятием автора или персонажа.
Так предложно-падсжные формы, как показывают наши наблюдения, активнее используются в следующих случаях:
1. Если для большей экспрессивности и коммуникативной достаточности необходимо употребление прилагательного в структуре предложно-падежной формы: '"Россия сделала выбор без моральных терзаний, идеологических мучений и тягостных раздумий" (Изв., 28.3.2000) — Ср.: Россия сделала выбор, не терзаясь, не мучаясь, не раздумывая. То же самое можно наблюдать и при употреблении ППФ с антонимичным предлогом С: "Средние русские с большей готовностью расширят зону своего потребления...." ("Эксперт", №34, 2000) — Ср.: готовы расширить (в данном случае для ППФ вообще нет параллельной наречной модели), "Обширный кабинет его был убран со всевозможной роскошью" (П.) — Ср.: убран роскошно. Помимо прилагательных, в ППС возможны и другие маркеры модального значения: "Я сжал ее в моих объятиях со всею силою юношеской страсти" (Л.) — Ср.: сжал сильно в объятиях.
2. ППФ по сравнению с деепричастиями больше предназначены для обозначения образа действия: "79% респондентов без сомнений ответили, что они и есть "средние" русские" ("Эксперт", №34. 2000). "Я с благоговением посмотрел на штабс-капитана" (Л.). Это объясняется семантикой самих частей речи. Деепричастие, обозначая добавочное действие, придает речи динамичность, что не всегда требуется с точки зрения смысловой заданное™ текста. Поэтому ППФ становится более пригодной: "Выиграв в первом туре и получив безусловный карт-бланш на решительные действия без оглядки на правую и левую оппозиции. Путин может держать театральную паузу... (Изв.. 28.3.2000).
3. При отсутствии лексического параллелизма. В таких случаях замена на наречие или деепричастие невозможна, так как а) их попросту не существует: "Сам Бен Ладен с энтузиазмом воспринял эту театрализованную игру в главного врага США" (МК. 30.11-7.12.2000). "Одеваться со вкусом или без не зависит от дохода" ("Ева", №3, 2000). "Без соплей— веселей" (МК, 30.11-7.12.2000), б) они есть, но их сочетаемостные возможности ограничены: "Мужики, матерясь, с трудом запихивали туда (в выборную урну) сразу три листочка" (Изв. 28.3. 2000) — Сочетания запихивали трудно, запихиваю трудясь отсутствуют в русском языке. Ср. также: "Со гневом комиссар лег в постель'" (Рад.). "Я с досадой наконец удалился" (Л.).
4. ППФ при общности значения с наречной формой могут иметь собственные оттенки, дополняющие высказывание. Например: "Печорин в задумчивости не сводил с нее глаз" (Л.). Форма "в задумчивости" предполагает, что герой, задумавшись, смотрит на Белу и. возможно, не видит ее. Наречие предполагает обратное: Печорин смотрит на Белу и видит только ее.
5. ППФ, в отличие от других форм, способны выражать контаминацию значений: ""Меня!" — крикнул Азамат в бешенстве" (Л.). ППФ указывает не только на то, как происходит действие, но и на его причину: почему крикнул, потому что был взбешен.
6. ППФ могут выступать в качестве стилистического средства, помогающего полнее раскрыть характер героев. Например, конструкции посмотреть с любопытством — посмотреть любопытно, отвернуться с негодованием — отвернуться негодуя синонимичны. Но Лермонтов в "Герое нашего времени", описывая первое появление Печорина на водах, употребляет ППФ: "Видно, у них вся "водяная" молодежь была на перечете, потому что они на меня посмотрели с нежным любопытством: петербургский покрой сюртука ввел их в заблуждение, но скоро, узнав армейские эполеты, они с негодованием отвернулись". Блестяще дано описание "водяного" общества, нарочитая светскость которого не позволяла его представителям идти на поводу "низменных" чувств. Они не могли, например, позволить себе посмотреть любопытно, а могли выразить только долю этого чувства. Прямое значение предлога С, позволяющее указать на сопровождение действия каким-либо чувством, используется также Тургеневым с
аналогичной целью: "Вы столь высокого мнения о немцах?" — проговорил с изысканной вежливостью Павел Петрович". Наречие в данном случае, на наш взгляд, не показало бы светского лоска Кирсанова, которым он подчеркивал свое превосходство над разночинцем Базаровым.
7. ППФ. в отличие от наречий, обозначая модальные отношения, указывают еще на психологические состояние человека: "Максим Максимыч...ушел опять за ворота в каком-то беспокойстве", "...старик стоял в глубокой задумчивости "(Л.).
8. ППФ более употребительны б языке художественной литературы и в
газетных жанрах, где автор не скрывает собственной оценки события. Наречия и деепричастия, на наш взгляд, более употребительны в следующих случаях:
1. При отсутствии однокоренного абстрактного имени существительного, которым могли бы управлять предлоги: исполнить грациозно — исполнить с грациозностью, исполнить мило — исполнить с X.
2. Однокоренное абстрактное имя существительное в языке есть, но оно семантически расходится с наречием: обнять сильно — обнять с силою, обнять крепко — обнять с X. Ср.: "Одиночество Путина усугубляется остротой кризиса, глубину которого мы смогли так наглядно оценить в минувшем августе" ("Эксперт". №34, 2000) — в значении "воочию", а не "с применением наглядных пособий", "Однако выход на этот рынок будет мучительным, поскольку доверие к медицине у среднего класса сильно подорвано " (там же) — в значении "очень", а не "с применением силы".
3. При отсутствии необходимости для выражения дополнительных оттенков модального значения: "В своих интервью ...он постоянно подчеркивает, что Америка является противником всего мусульманского мира" (МК. 30.11 .-7.12.2000) — ср.: подчеркивает с завидным постоянством; "Однако Усама Бен Ладен отнюдь не слепой фанатик: он тщательно просчитывает сбои ходы...тщательно взвешивает слова...(там же) — ср.: с особой тщательностью просчитывает свои ходы, с особой тщательностью взвешивает слова; "Ему будут льстить, под него будут подобострастно строиться губернаторы и даже оппозиция" (Изв. 29.3.2000) — ср.: строиться (относиться) с особым подобострастием; "Говорит, что народ к
выборам подошел серьезно..." (Изв. 28.3.2000) — Говорит, что народ к выборам подошел со всей серьезностью.
4. Ограничено рамками лексической сочетаемости: "Речь идет не о длительном турне по западным странам и не о пребывании на солнечном Кипре, а о возможности выехать куда-то на выходные и "быстро и качественно отдохнуть" ("Эксперт". № 34, 2000) — констр\тщия отдохнуть с быстротой и качеством не свойственна речи.
5. Наречия стилистически нейтральны по сравнению с ППС: "Он неторопливо лузгает семечки и. сплевывая шелуху себе под ноги, высказывает свою гражданскую позицию..." (Изв.. 28.3.2000). Навряд ли в данном предложении рядом со словом сниженной лексики "лузгает" возможна аналитическая форма "с неторопливостью'', которая может восприниматься как синоним к ППФ "с важностью".
Таким образом, когда появляется необходимость в конкретизации, детализации какого-либо понятия, наречие оказывается непригодным. Его нельзя распространить другими словами, важными для конкретного текста. Наречие распространяется узким кругом слов: очень, весьма и др. А вот ППФ при обозначении модальности в сравнении с другими формами обладают большими возможностями. Происходит это за счет того, что благодаря конкретному значению предлога абстрактное имя существительное приобретает эпитет. что позволяет конкретизировать и дополнять высказывания: "После этой трагической фразы, сказанной с приличной важностью, он (капитан) отошел на свое место"; "...княжна сидела напротив меня и слушала мой вздор с...глубоким напряжением, даже нежным вниманием"; "Разве вы сто раз не провожали людей на тот свет с величайшим равнодушием?": "Они /'казаки) удалились, а я продолжал свой путь с большей осторожностью" (Л.).
Преимущества ППФ заключаются и в том, что предлоги способны к контаминации, т.е. совмещению нескольких значений: "Николай пристально посмотрел на него и в изумлении раскрыл глаза: до чего же похоже!" (Шол.). Помимо модусного значения. ППФ указывает на психологическое состояние человека: пристально посмотрел и. изумленный, раскрыл глаза... и на причин): пристально посмотрел и от изумления раскрыл глаза. Тот факт, что подобные конструкции наряду с данным значением могут иметь и причинное, подтверждается возможностью их нахождения в одном синонимическом ряду с явно каузальными сочетаниями: "...Печорин «
рассеянности или от другой причины протянул ему руку, когда тот хотел кинуться ему на шею" (Л.).
Помимо обозначения модальности, предлоги участвхтот в обозначении
4
нелингвистического содержания. Способность единиц всех уровней языковой системы выражать скрытую, неприсущую им по языковом}' статусу информацию, признана исследователями объективной закономерностью, связанной с "асимметрическим дуализмом" языкового знака ( О. Карцевский), с динамической способностью языковых единиц "приращивать смыслы", образовывать новые (Л. В. Щерба) в процессе функционирования, а также с действием универсального закона экономии языковых средств (А. Мартине).
По нашим наблюдениям, публицистический текст, а в частности газетный, как разновидность речевого акта обладает системой невербализованных смыслов благодаря особенностям функционирования первичных предлогов в имплицитных моделях. Особенности эти заключаются в следующем. Если исходить из того, что, скрытая информация традиционно называется подтекстом произведения, представляется, с точки зрения некоторых исследователей, разграничивать лингвистически и литературоведчески анализируемый подтекст (Л. А. Исаева). Под лингвистически анализируемым подтекстом предлагается понимать имплицитный смысл, извлекаемый из формально, семантически и функционально видоизмененных в тексте языковых единиц (слов, словосочетаний, предложений), из различного рода совмещений значений (разложимых и неразложимых), из нетрадиционных способов оформления элементов текста, под которыми подразумеваются как собственно лингвистические элементы (соединение разностилевых пластов лексики, необычное графическое представление, имитация фонетических "неправильностей" устной речи, использование синтаксической структуры в несвойственной текстовой позиции, так и разного рода логические несоответствия.
Под литературоведчески анализируемом подтекстом ("экзотерический смысл", по А. М. Камчатнову) предлагается понимать скрытый смысл, который может быть выявлен только вследствие детального исследования личности автора, особенностей его биографии, эстетических установок, эпохи и т. д. К скрытым смыслам данного типа обычно относят различного рода литературные аллюзии, намеки, явное и неявное цитирование, использование значащих имен и т. п.
Особенности имплицитного функционирования предлогов объясняются, на наш взгляд, лингвистически анализируемым подтекстом, так как в этом случае текст
рассматривается как законченное самодостаточное произведение, в котором воспринимающий субъект раскрывает неэксплицитные смыслы, опираясь на имеющиеся в тексте языковые знаки и собственное языковое знание (Л. А. Исаева). Ср.: Даже дома, вдали от каталок и капельниц, реаниматоры все время ощущают, что от больных к ним протянуты ниточки... (МК). Имплицитно здесь не только значение глагола находиться (ср.: далее дома, когда реаниматоры находятся вдали от каталок и капельниц...) Предложно-падежные формы, употребленные журналистом, воспринимаются читателями как система знаний и представлений о реанимации, а не о каталках и капельницах.
Понимание же литературоведчески анализируемого подтекста предполагает наличие у воспринимающего субъекта не только общекультурных представлений, но и специальных знаний (литературы, истории и т. пЛ. Проанализируем следующий пример:
"... Я узнал, что я виною твоего несчастья, что ты, желая мне добра, за эту записку пострадаешь " (Л. — С. А. Раевскому, март, 1837).
Конструкция "пострадать за записку" является имплицитной формой выражения причины. С предметом (запиской) связаны действия, послужившие причиной страдания: ты пострадаешь, потому что записка, которую ты написал мне, попала в чужие руки. Имплицитная конструкция вбирает в себя в данном случае целую ситуацию. Известно, что во избежание возможных недоразумений и разногласий Раевский хотел заранее ознакомить Лермонтова, находившегося под домашним арестом, с тем показанием, какое он дал на судебном допросе, и отправил ему в пакете на имя крепостного камердинера Андрея Иванова черновик, писанный карандашом. Пакет перехватили, — и это значительно ухудшило положение Раевского. Ситуация скрыта в ППФ "за записку", но она осознается пишущим и понятна адресату, но только ему и исследователям творчества писателя.,
Само явление имплицитное™ широко описано (в работах Г. Н. Акимовой. Н. С. Валгиной, Г. А. Золотовой, Н. Ю. Иванчиковой, Н. Н. Прокоповича и др.). Еще в 70-ые годы прошедшего столетия проф. В. Н. Мигирин и его ученики (В. Г. Байков, Л. А. Кирова. Е. Б. Колыханова, Л. В. Кочерга-Бортэ, Н. И. Штыкало. С. В. Степанюк). занимаясь исследовательской работой в плане установления зависимости между функциональными и лексическими системами языка, выделили имплицитные модели как один из способов выражения смысловых отношений, но роль предлога в имплицитных моделях ими. к сожалению, не выявлялась. Они разъясняли сущность
имплицитной модели на основе сопоставления имплицитного выражения со словом, не хтратившим вн\треннюю форм)'. Объект, называемый словом, воспринимается как совокупность признаков, котдрые представляют собой органическое единство, являясь сторонами одного качества. Предмет, обладающий множеством сторон, называется по одному признак), который обычно является наиболее типичным представителем данного объекта, и указание на его признак дает возможность представить предмет в целостности. Таким образом, слово с его внутренней формой представляет в сущности имплицитн\то структуру в том смысле, что наличное выражение не отражает всего богатства содержания предмета.
Имплицитные модели — экономичный способ представления внелингвистического содержания, который дает возможность не называть всех компонентов содержания, а только один из них, наиболее типичный. Считается, что "чем больше информации несет в себе ситуация, тем меньше имеется необходимость в использовании языковых средств" (А. Мартине). В силу прочной ассоциативной связи называние только одного элемента бывает достаточным, чтобы представить всю ситуацию. Имплицитность, по мнению А. Мартине, зависит от частоты употребления понятия: "..если данный объект упоминается часто, экономичнее придать ему короткое обозначение. ...если, напротив, данный объект употребляется редко, то экономичнее, не отягощая память, сохранить данное название".
Неявно выраженный, дополнительный смысл принято связывать с подтекстом. Коннотация имплицитного содержания высказывания доступна пониманию благодаря наличию у получателя языковых знаний: о способах референции (соотнесения) включенных в речь имен или их эквивалентов с объектами действительности, о средствах выражения в данном языке грамматических категорий; благодаря наличию у получателя широких фоновых знаний. То, что имплицитность связана с элиминацией имени, имеющего процессуальную семантику, особое значение придается свернутым конструкциям как носителям вторичной предикации. Имплицитные модели рассматриваются некоторыми синтаксистами как препозитивные субстантивные словоформы, представляющие собой номинации событий, ситуаций и заключающих в себе вторичный предикативный центр. Но роль предлога в них не рассматривается. Мы же \тверждаем. что появление аналитических конструкций, в том числе и имплицитных, обусловлено грамматикализацией полнозначных слов, которые домысливаются в речи, и семантизацией предлогов. Доказательством том) может служить тот факт, что имплицитная модель способна являться целостным
отображением ситуации, при котором принципиально существенными становятся семантика и функция предлога.
На наш взгляд, имплицитные модели имеют преимущества перед эксплицитными:
1. Они позволяют избегать смысловой избыточности: "Ошиблись те, кто не пришел на выборы " (Изв. 29.3.2000) — кто не пришел на выборы, чтобы проголосовать. Значение "голосовать" тесно связано со значением слова "выборы"; "Находясь в реанимации, Наталья Гундарева приходила в сознание?" (МК) — В реанимации Наталья Гундарева приходила в сознание? (первая форма избыточна не характерна для публицистики, особенно для диалогической речи. Кстати, в ответе на вопрос используется как раз имплицитная (сверттая) конструкция: У нас ей удалось остановить процессы, которые могли привести к необратимому исходу (МК). Ср. Когда она находилась у нас, удалось остановить процессы, которые могли привести к необратимому исходу.
2. Способны совмещать несколько значений: "...обратясь к майору, (Вулич) спросил: заряжен ли пистолет? Майор в замешательстве не помнил хорошенько" (Л.) — Майор находился в замешательстве и поэтому не помнил хорошенько (контаминация модального и причинного значений), "Вдруг раздались выстрелы, ударили тревогу, все вскочили и бросились к оружию" (Л.) — все бросились туда, где находилось оружие (пространственное значение) — все бросились, чтобы схватить оружие ( значение цели), "Любовь, как огонь, без пищи гаснет" (Л.) — любовь гаснет, если нет пищи (значение условия) — Любовь гаснет, когда нет пищи (значение времени) — Любовь гаснет, потому что для нее нет пищи (значение причины).
3. Использование имплицитной модели придает речи большую компрессию, оно рассчитано на опыт того, кто будет воспринимать высказывание: "Тревожным для Путина симптомом стало требование бюджетного комитета СФ не рассматривать бюджет в первом чтении вообще, а передать его сразу в согласительную комиссию" ("Эксперт". №35. 2000). Подразумевается, что читатели журнала (а это не рядовые читатели, а специалисты) прекрасно понимает последствия такого решения.
Ср. также: "Под вентиляторами больные не простынут?" (МК). Этот вопрос задает корреспондент врачу реанимации клиники Склифасовского. Фоновые знания.
*
которыми располагает корреспондент, адресат речи и читатели предоставляют возможность для понимания смысла вопроса: вентиляторы — это приборы, которые в рабочем состоянии производят холодный воздух, а он губителен для пациентов реанимации, так как в ней находятся в основном недвижимые больные. Таким образом. ППФ под вентиляторами мыслится как "находясь под воздействием холодного воздуха, больные могут получить осложнение течения заболевания "
В имплицитных моделях мы склонны видеть отражение общекультурных процессов в языке, которые описаны А. Якимовичем и Е. Покровской. Согласно точке зрения на язык как отражение общекультурных процессов, в языке действуют те же две парадигмы, что и в искусстве, культуре. Первая парадигма — антропоцентрический цивилизационизм — унаследована языком от предшествующих столетий. В языке она основана на соответствии между реальностью, действительностью и расчленяющим ее мышлением. Здесь так же, как и в искусстве, жестко структурированная система, которая стремится к наиболее адекватному формированию и выражению мысли, а наверху и в центре этой системы тоже разум, то есть закономерности расчленения действительности и ее представления в языке.
Если А. Якимович выделял в качестве ее высшей ценности человека, мораль, древность, то Е. А. Покровская считает, что в языке эти понятия имеют свои эквиваленты: примат разума, логики в формировании и выражении мысли, наиболее точное осуществление коммуникативной функции, иерархическая организация коммуникативной единицы, где второстепенное подчинено главному, где выписаны и нюансированы отношения между компонентами: вместо норм морали здесь выступает языковая нормированность.
Вторая парадигма. альтернативная первой, антицивилизационистская. биокосмическая. Нарушения, а часто отказ от естественных связей, соотношений, пропорций, взаиморасположения в искусстве авангарда, искусстве второй, альтернативной парадигмы, на взгляд Е. Покровской, аналогичны происходящему в синтаксисе русского языка процессу ослабления и распадения связей, нарушению естественного совпадения грамматических и интонационных границ предложения, широкому использованию грамматически не связанных структур.
В качестве характерных для второй парадигмы синтаксических инновации Ь. Л. Покровская приводит такие, как- парцелляция, сегментация (частный и наиболее
распространенный случай — конструкция с именительным представления), неполнота предложения (эллипсис), развитие вставных конструкций, коммуникативное обособление второстепенных членов, активизация слабых связей, и вытеснение ими сильных, экспансия именительного падежа, изменения в структуре и роли конструктивных элементов диалога, образование синкретичных форм чужой речи.
В языке второй парадигмы каждый компонент информации самостоятельно предицирован и представляет собой предложение, где интонационные границы фразы не совпадают с грамматическими границами предложения, где член предложения может быть так же оформлен грамматически и пунктуационно. как и все предложение в целом, где тонко нюансированные связи и отношения заменены соположением (Е. А. Покровская).
На наш взгляд, на фоне этой картины просматриваются несомненные аналоги и в функционировании предлогов. Например, первая парадигма характеризовалась появлением новых производных предлогов. Вторая — расширением семантических возможностей непроизводных предлогов, которые особенно ярко проявляются в имплицитных (свернутых) моделях.
Исследование функционирования предлогов в публицистическом и художественном текстах выявило немало случаев окказионального их использования, что подтверждает наблюдения исследователей о том, что одним из главных условий информативности, несомненно, является оригинальное изложение материала (М. М. Молчанова). Речевой причиной нетрадиционного употребления предлогов в речи, на наш взгляд, чаще всего становится влияние семантической аналогии на стремление автора к созданию неожиданного эффекта. Без аналогии не происходило бы понимания высказывания. Сущность окказионального предлогоупотребления заключается в том. что ассоциативно близкие по значению слова начинают сочетаться с одним и тем же смысловым компонентом: "Около 9 часов вечера по буфету стремительно прошел человек "в штатском", через полчаса появилось "лицо" ФСБ" (Изв. 30.3.2000), Ср. возможные следующие формы: прошел через буфет, прошелся по буфету, пронесся по буфет)'. Употребление слова стремительно заставляет думать, что на окказиональное употребление повлиял третий вариант.
Окказиональные ППФ выполняют различные функции в тексте:
1. Служат для речевой характеристики героев: "Про себя честно притаюсь. что была в Париже" (ЛГ, 19.04.96). Употребление данной ППФ вместо
литературных сказать о себе, сказать про себя дает яркую характеристику героине из "новых русских".
2. Создают необычный смысловой эффект и иронию: "Вас сейчас послать или по факсу" (КН, 18.10.2000). В данном употреблении у слова "послать" проступает явно не литературное значение. Эффект обманутого ожидания достигается за счет переразложения связей между элементами сложного глагольного словосочетания. Читатель, как носитель языка, ожидает формы со значением времени, а ему предлагают форму с медиативным значением.
3. Создают образность речи: "Осень диктует свои законы: птицы улетают в жаркие страны, а зрители, наоборот, возвращаются по своим рабочим местам" (СК, 7.10.88). Хотя некоторые исследователи подобное словоупотребление расценивают как ошибочное (Панюшева 1997. 35), на наш взгляд, здесь оно намеренное. Правильные сочетания возвращаться на свои места, расходиться по своим местам в данном случае были бы менее уместны, они не играли бы на сравнение птиц с людьми, на сравнение их действий. На появление окказиональной формы повлияла конструкция "рассаживаться по своим местам". В ППС возвращаться по рабочим местам проявилась контаминация значений слов "расходиться" и "рассаживаться''. В результате смысл высказывания сводится к следующему: вся жизнь — это сплошное рассаживание по местам: в театре, на работе...
4. Определяет стилевую манеру писателя: "Добрый Максим Максимыч сделался упрямым, сварливым штабс-капитаном! И отчего? — от того, что Печорин в рассеянности или от другой причины протянул ему руку, когда тот хотел кинуться ему на шею" (Л.). В данном случае модальный предлог В употребляется как синоним причинному предлогу ОТ, на что указывает контекст и в частности вопрос "отчего?" Лермонтов мог употребить другие синонимичные формы: из-за рассеянности, по рассеянности, от рассеянности. Но он как писатель-психолог, которому присуще устанавливать связь между внешними признаками и внутренним миром человека, использует предлог В. который указывает не просто на причину поведения человека, а на причин), вызванную его психологическим состоянием. Ср. также: "...Это подало надежду ... увидать его (Палицына) у ног своих, грызущего землю в бсшенстае, целующего его руки от страхи (Л.). Данные примеры говорят о том, что для Лермонтова характерно умение
уловить тончайшие оттенки смысла, что нашло отражение в его стремлении учитывать семантическую наполняемость в процессе речи не только знаменательных слов, но и предлогов. Недаром В. Г. Белинский писал о языке Лермонтова: "Какая точность и определенность в каждом слове, как на месте и как незаменимо другим каждое слово! Какая сжатость, краткость и вместе с тем многозначительность! Читая строки, читаешь и между строками, понимая ясно все сказанное автором, понимаешь еще и то, чего он не хотел говорить, опасаясь быть многоречивым".
5. Сознательное использование "неродного" для определенной конструкции предлога может проявлять социальную направленность текста: "До последнего тянут (врачи — Н. К.), не увольняются из института, работают за имя. за шшдж Склифа..." (МК). Норма — работать на имя, работать на имидж или бороться за имя, бороться за имидж. Но автор статьи, описывая трудности врачей: маленькая заработная плата, устаревшее оборудование, нехватка лекарственных препаратов, таким образом, на наш взгляд, приравнивает работу медиков борьбе. Перечисленные примеры свидетельствуют о том, что помимо языковой нормы
существует норма коммуникативная, то есть обусловленная задачами контекста и
целесообразностью высказывания.
В целом же анализ семантических функций предлогов показал, как
коммуникативная роль предлога, очевидная в общенародном языке, становится еще
очевиднее в художественном и публицистическом дискурсах.
В "Заключении" форм\'лир\гются общие выводы и подводятся основные итоги
исследования, подчеркивается необходимость системного исследования русских
предлогов как способа отражения познания мира.
Основные положения диссертации отражены в следующих работах автора:
1. Семантика текстообразующих возможностей русских предлогов (художественно-публицистический аспект). Монография. Краснодар: Институт им. Российского. 2001. 196 С.
2. К проблеме лексического значения предлогов в истории русского языка // Вопросы истории и диалектологии русского языка / Межвузовский сборник научных трудов. Алма-Ата: КазПИ им. Абая, 1985. 37-42.
3. Семантические особенности предлогов // Русский язык в казахской школе / Учебно-методический журнал Министерства просвещения Казахской ССР. Алма-Ата, 1987. 18-22.
4. Словарная работа при изучении первичных предлогов в национальной аудитории // Актуальные проблемы национально-русского двуязычия в учебном процессе педвузов Казахстана / Тезисы межвузовской научно-практической конференции. Алма-Ата: КазГУ им. Кирова, 1989. 43-45.
5. Семантические функции первообразных предлогов в художественном тексте // Тезисы докладов региональной научной конференции молодых л'ченых Западного Казахстана. Актюбинск: АПИ, 1990. 34-36.
6. Особенности изучения предлогов в национальной школе // Совершенствование подготовки будущего учителя к работе в условиях сельской школы / Материалы республиканской конференции, Гурьев: ГПИ, 1990. 132-134.
7. Особенности употребления предлогов в первой половине 19 века // Исследования по истории и диалектологии русского языка /Межвузовский сборник научных трудов. Алма-Ата: КазПИ им. Абая, 1990. 69-75.
8. Влияние разговорной речи на расширение семантики предлогов // Актуальные проблемы лексикологии и стилистики. Саратов: СГУ. 1992. 54-60.
9. Логико-семантическая сущность категории отношения // Материалы конференции, посвященной акад. В. В. Решетову. Ташкент: ТГУ. 1990. 22-31.
10.Парадигматические связи русских предлогов // Материалы 1-й Республиканской конференции молодых ученых и специалистов вузов Казахстана. Алма-Ата: КазГУ им. С. М. Кирова. 1991. 56-60.
11 .Стилистические свойства предлогов в художественной прозе // Вопросы стилистики / Сборник научных трудов, Алма-Ата: КазПИ им. Абая. 1992. 12-15.
12.Специфика семантики первообразных предлогов // Семантика языковых единиц / Материалы 3-й межвузовской на>-чно-исследовательской конференции. 4.2, М.: МГОПУ. 1993. 142-146.
13.Контаминация предложных значений в прозе Лермонтова // Семантика
языковых единиц / Доклады 4-й Международной научной конференции. Ч.З,
М.: МГОПУ. 1994. 7-12. 14.Окказиональные преобразования семантики слова как средство создания
комического в рассказах Н. Тэффи // Семантика языковых единиц / Доклады
4-й Международной научной конференции. 4.4, М.: МГОПУ, 1994. 42-46. 15.Развитие аналитизма в грамматическом строе русского языка // Филология-
Philologica / научный и образовательный журнал Кубанского
госуниверситета, №8, Краснодар, 1995. 32-36. ^.Функционирование предлогов в имплицитных конструкциях // Филология-
Philologica / научный и образовательный журнал Кубанского
госуниверситета, №10, Краснодар, 1996. 26-28.
17.Презентация грамматического материала в нерусской аудитории (на материале предложного управления) // Труды Краснодарского ВВАУ / Научно-методический сборник. Вып. 2, Краснодар. 1996. 34-40.
18.Принципы описания семантики предлогов // Семантика языковых единиц /
Доклады 5-й Международной конференции, т.1, М.: МГОПУ, 1996. 234-237. 19.Значение спецкурса по языку публицистики для студентов-журналистов //
Акценты. Новое в журналистике и литературе. Альманах. Вып.3-4, Воронеж:
ВГУ. 1998.38-40. 20.От замысла к воплощению. Работа писателя-публициста над словом.
Методические указания к спецкурсу. Краснодар: КубГУ, 1998. 30 С. 21.0 выражении модальных отношений в романе "Евгений Онегин" // Поэтика
русской литературы (Пушкинская эпоха. Серебряный век). Краснодар:
КубГУ. 1999.41-45. 22. Семантический синкретизм в языке А. С. Пушкина // Филология-Phiiologica /
научный и образовательный журнал Кубанского госуниверситета. №15.
Краснодар. 1999. 50-53.
23.Становление аналитического строя в пушкинскую эпох) // А. С. Пушкин и русская национальная идея, Краснодар: Институт им. Российского. 2000. 126-132.
24.Парадигматический аспект описания семантики предлогов // Вестник Института им. Российского. №1(4), Краснодар. 2000. 107-112.
25 .Проблемное обучение при изучении принципов журналистики // Актуальные проблемы современной журналистики / Материалы межвузовской конференции. Великий Новгород: Университет им. Ярослава Мудрого, 2000. 12-18.
26.Культурологический аспект изучения языка СМИ // Философия любви и добра / Материалы межвузовской конференции. Краснодар: Институт им. Российского, 2001. 53-56.
27.Текстообразующие возможности русских предлогов // Текст: семантика и структура//Доклады 7-й Международной конференции. Москва, 2001.
28. Окказиональное употребление предлогов в языке СМИ // Ростовская электронная газета. 2001. №19.