Новая страница 1

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Проблема эффективной речевой коммуникации особенно актуальна в юридической сфере. Юрист в современном обществе - специалист, профессионально обученный разрешать социальные конфликты с позиции права, то есть справедливо, на разумной основе и с применением одинакового для всех масштаба свободы в поведении. Идеи права и справедливости, а также мера дозволенного выражаются в юридической практике не иначе, как в словесных формах. Например, адвокат или прокурор достигают своей профессиональной цели в процессе активной речевой коммуникации, благодаря которой выигрывают или проигрывают на процессе. В речах обвинения и защиты должно быть нравственное обоснование своей позиции, анализ и оценка доказательств, а сама речь должна быть образной и волнующей, прямой и достаточно лаконичной. Это, несомненно, требует мастерства, так как в судах решаются судьбы людей. Вот почему именно речевое общение является главным инструментом юридической деятельности.

Развитие новой системы взаимоотношений между государством, организациями и гражданами требует более широкого использования различных способов речевой деятельности, и вопрос о коммуникативной подготовке юристов приобретает еще большую актуальность. Обучение юристов профессиональным коммуникативным навыкам особенно необходимо в период формирования в России правовой системы нового типа, когда интенсивное увеличение объемов правотворчества и правоприменения привело к деформации словесного выражения права, к обилию юридических ошибок, неясностей и пробелов, к субъективной и произвольной оценке смысла правовых норм.

Профессиональная деятельность юриста помимо высоких специальных квалификационных знаний, умений требует наличия развитых коммуникативных навыков. В настоящее время не вызывает сомнения то, что развитые коммуникативные качества необходимы всем, кто имеет дело с людьми, кто призван воздействовать на них, на их сознание и поведение. Проблема коммуника-

тивной компетентности современного юриста представляется крайне важной,

прежде всего, с практической точки зрения, поскольку именно речевая коммуникация предопределяет успех деятельности юриста любой специализации. Несмотря на внедрение во все звенья правоохранительной системы компьютерной техники, теле- и видео аппаратуры, основным средством профессиональной юридической деятельности по-прежнему является слово. Поэтому коммуникативная функция, которая состоит в общении в условиях правового регулирования, является одной из главных сторон деятельности юриста.

Процессы подготовки, издания и опубликования правовых актов, уяснения и разъяснения правовых предписаний, их систематизации и реализации сопровождаются речевым общением. Чтобы закон выполнялся, он должен быть доступен всем тем, к кому обращен. Известно, что при помощи одних и тех же слов можно по-разному передать смысл и значение одного и того же правового акта, а при использовании одних и тех же документов можно прийти к противоположным выводам относительно их содержания. С помощью речевых коммуникативных средств юрист устраняет эту двусмысленность и неопределенность, управляет участниками социально-правовой практики и выносит эффективные и качественные решения по многообразным вопросам, регулируемым правом. Профессия юриста предполагает обширную речевую практику, необходимость использования точных словесных выражений правовых понятий, категорий и сопряжена с подготовкой и оформлением большого количества правовых документов, с передачей и получением информации в устной и письменной форме. В процессе речевого общения недостаточно только знать язык, необходимо придерживаться определенных принципов, правил ведения разговора. Юрист, выполняя свои профессиональные обязанности, вынужден что-то обсуждать, советовать, вести переговоры, задавать вопросы, отвечать на них. Это требует наличия определенных знаний, выработки необходимых навыков речевой коммуникации. От того, насколько умело юрист осуществляет свою речевую деятельность, зависит успех его профессиональной деятельности.

Все вышеуказанное и обусловило выбор темы диссертационного исследования, социальная и научная значимость которой дает возможность предпола-

гать, что в дальнейшем она привлечет внимание большого числа ученых и практиков.

Степень разработанности темы. Сфера исследований речевой коммуникации имеет, как известно, богатую и общепризнанную традицию. В то же время она открыта как для переосмысления традиционных вопросов на базе наших сегодняшних знаний и потребностей, так и для постановки новых проблем. Речевая коммуникация - это актуальная проблема XXI столетия. Ибо если в Древней Греции и Древнем Риме речевое общение изучалось в рамках риторики, эвристики и диалектики, то в наши дни речевая коммуникация, и в частности юридическая, изучается уже с точки зрения целого ряда других наук: социологии, социолингвистики, психолингвистики, общей психологии, юридической психологии, каждая из которых рассматривает ту или иную грань этой в целом комплексной проблемы.

В российской научной литературе коммуникация, речевая коммуникация, коммуникативное поведение, коммуникативное обучение, тренинг - понятия относительно новые, недостаточно отрефлексированные. Не получила пока однозначного названия и вся та область знания, которая изучает человеческую коммуникацию. В ряду терминов, которые «пробуются» в настоящее время в русском языке, можно слышать такие, как «коммуникативистика», «коммуникативные дисциплины», «коммуникативная наука», «теория коммуникации» и т.п.

На сегодняшний день в отечественной науке пока не сформировано самостоятельное научное направление по коммуникативным дисциплинам, нет специальных исследований, посвященных речевой юридической коммуникации. В российской юридической литературе практически отсутствуют научные работы, систематизирующие разнообразные формы, способы и средства, используемые в практике речевой юридической коммуникации, что объясняется сложностью исследования данного института, имеющего комплексный характер.

В среде же социальных наук Запада эта область социально-научного знания занимает отдельное место и известна как «Communication» или «Communication Studies», (что определяется как теория коммуникации). Комму-

никативная подготовка в зарубежных университетах осуществляется в виде основных курсов по коммуникации, обязательных для специалистов различных направлений. Логика такого обязательного для всех преподавания проста: в современном деловом профессиональном мире коммуникативные умения считаются ключевыми. Практически все западные ученые говорят о том, что среди всех профессиональных качеств навыки общения - слушать, говорить, убеждать, работать с разного рода информацией, проводить переговоры, координировать свои действия с действиями партнеров, работать в команде и т.д. - наиболее высоко значимы.

Объектом исследования являются общественные отношения, возникающие в процессе развития коммуникативных контактов между людьми в ходе создания, толкования и реализации правовых норм, порождаемых потребностями профессиональной юридической деятельности.

Предмет исследования составляют проблемы комплексного изучения речевой коммуникации в профессиональной юридической деятельности, проблемы повышения её эффективности.

Цели и задачи исследования. Целью исследования является изучение теоретических и практических аспектов речевой коммуникации в юридической практике, построение целостной теоретической модели речевой юридической коммуникации и ее применение в качестве методологической основы и общего ориентира в профессиональной деятельности юриста, разработка путей и способов повышения эффективности речевой коммуникации работников юридических профессий.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач;

- проанализировать существующие научные концепции касательно пред
мета исследования;

- выделить основания классификации речевой коммуникации в юридиче
ской практике;

- вывести из общего понятия речевой коммуникации понятие речевой
юридической коммуникации, выявить ее характерные черты;

- определить структуру и функции речевой коммуникации в юридической
практике;

- раскрыть процесс речевой коммуникации в юридической практике;

- охарактеризовать основные коммуникативные качества речи юриста;

- рассмотреть основные формы речевой коммуникации в юридической
практике (консультирование, допрос, переговоры и т.д.), проанализировать ме
ханизм их проведения, изучить коммуникативный аспект судебных прений;

- дать рекомендации по повышению эффективности речевой коммуника
ции в профессиональной юридической деятельности;

- разработать учебный тренинг, включающий ролевые игры, имитирую
щие реальные жизненные ситуации.

Методологическая основа. Методологической основой исследования является диалектический метод познания с использованием специальных научных методов. При соблюдении системного подхода применялись такие методы, как структурно-функциональный, исторический, логический, сравнительный, формально-юридический, социологический и др. Исследование речевой юридической коммуникации особенно потребовало применения психологического метода, с помощью которого разработан тренинг коммуникативной компетентности юриста.

Теоретическая основа диссертационного исследования. Теоретическое исследование проблемы речевой коммуникации в юридической практике невозможно без изучения достижений многих наук. В связи с этим автором использовались научные, учебные и методические разработки по теории права, социологии, психологии, психолингвистике, различным отраслям права (гражданскому, уголовному, арбитражно-процессуальному, гражданско-процессуальному, уголовно-процессуальному, трудовому) и др.

Особое внимание при исследовании данной темы уделено работам С.С. Алексеева, А.С. Александрова, Т.А. Антоненко, В.К. Бабаева, В.М. Баранова, А.Б. Венгерова, Н.А. Власенко, Л.А. Воскобитовой, Н.Д. Голева, Т.В. Губае-вой, Э.А. Жалинского, В.Н. Карташова, Д.А. Керимова, С.Н. Кожевникова, В.И. Леушина, А.В. Малько, Н.И. Матузова, А.С. Пиголкина, А.В. Полякова,

О.А. Солодухина, А.О. Солодухиной, Ю.А. Тихомирова, Т.В. Худойкиной¹ ^и ^др.

Работа над темой диссертации потребовала изучения юридической практики. Данная категория проанализирована по трудам В.Н. Карташова, В.И. Ле-ушина, Н.И. Матузова, В.М. Сырых² ^ид

Учитывая, что отдельные аспекты речевой коммуникации в юридической практике исследовались и в зарубежной юридической науке, автором использовались работы таких ученых как У. О. Барр, Е.Гросс, У. Проберт, Ф. Филбрик, У. Шрам^3идр.

Поскольку исследуемая проблема связана с необходимостью изучения также психологических аспектов теории коммуникации, то изучены труды О.Я. Гойхман, Е.Н. Зарецкой, Е.В. Клюева, О.И. Матьяш, Т.М. Надеиной, А.П. Панфиловой^4идр.

Достижение поставленных целей потребовало изучения исследований дореволюционных отечественных ученых: А.Ф. Кони, Н.М. Коркунова, П.С. По-

¹ Алексеев С.С. Право: азбука, теория, философия. Опыт комплексного исследования. М., 1999; Алексан
дров А. С. Юридическая техника - судебная лингвистика - грамматика права // Проблемы юридической тех
ники: Сб. ст. / Под ред. В.М. Баранова. Нижний Новгород, 2000; Антоненко Т.А. Словесность в юриспру
денции. Ростов н/Д., 1999; БабаевВ.К. Правовые отношения //Теория государства и права / Под ред.
В.К. Бабаева. М., 1999. Гл. 22; Баранов В.М.. Александров А.С., ГолевНД. Риторика и право // Юрислин-
гвистика-3: проблемы юрислингвистической экспертизы. Барнаул, 2002; ВенгеровА.Б. Теория государства и
права. М, 1998; Власенко Н.А. Язык права. Иркутск, 1997; Воскобитова Л.А. Консультирование // Профес
сиональные навыки юриста: опыт практического обучения. М, 2001; Голев НД. Юридический аспект языка
в лингвистическом освещении // Юрислингвистика-1: проблемы и перспективы. Барнаул, 1999; Губаева Т.В.
Словесность в юриспруденции. Казань, 1995; Жатнский А.Э. Профессиональная деятельность юриста.
Введение в специальность. М, 1997; Керимов Д.А. Логика, стиль и язык закона // Общая теория государства
и права / Под ред. М.Н. Марченко. Т. 2. М, 1998; Кожевников СИ. Реализация права, юридическое толко
вание закономерности. Нижний Новгород, 2002; Пиголкин А.С. Общая теория права. М., 1998; Поляков А.В.
Общая теория права. СПб., 2001. Солодухина А.О. Солодухин О.А. Юридический диалог. Теория и практика,
круг проблем. М, 1998; Тихомиров ЮЛ Коллизионное право. М., 2000; Худойкина Т.В. Юридическая кон
фликтология: от исходных позиций теории до практики разрешения и предупреждения юридического кон
фликта. Саранск, 2001; и др.

² Карташов В.Н. Юридическая практика в правовой системе общества // Общая теория государства и
права / Под ред. М.Н. Марченко. Т. 2. М, 1998; Леушин В.И. Юридическая практика в системе социалисти
ческих общественных отношений. Красноярск, 1987; Матузов Н.И. Юридическая практика // Матузов Н.И.,
Малько А.В. Теория государства и права. М, 2002; Сырых В.М. Логические основания общей теории права.
Т. 1. Элементный состав. М., 2004; и др.

¹0'Вагг W. Linguistic evidence: Language, power, a. strategy in the courtroom. N.Y., 1982; Grqfie EU. Text und Kommunication. Stuttgart, Berlin, 1976; Proben W. Law, language a. communication Springfield. N.Y., 1972; Phil-brick FA. Language and the law. N.Y., 1979; Schramm Wilbur. The Nature of Communication between Humans //Process of Mass Communication. Urbana, 1971; идр.

* Гойхман ОЯ., Надеина Т.М. Основы речевой коммуникации. М., 1997; Зарецкая Е.Н. Риторика. Теория и практика речевой коммуникации. М., 1998; Клюев Е.В. Речевая коммуникация. Успешность речевого взаимодействия. М., 2002; Матьяш О.И. Что такое коммуникация и нужно ли нам коммуникативное образование. Новокузнецк, 2002; Панфилова АЛ. Деловая коммуникация в профессиональной деятельности. СПб., 2001; и др.

роховщикова, Л. Петражицкого, Ф. Плевако, Е.Н. Трубецкого, Г.Ф. Шершене-

Нормативную и эмпирическую базу исследования составили различные источники информации, значительное место среди которых занимают нормативные правовые акты: Конституция РФ, Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, Федеральный Закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», Федеральный закон Российской Федерации «О борьбе с терроризмом», Федеральный конституционный закон Российской Федерации «О судебной системе Российской Федерации». Также изучены: Кодекс профессиональной этики адвоката, Кодекс чести судьи Российской Федерации, проект Кодекса судейской этики.

Исследование процесса речевой юридической коммуникации потребовало изучения определений и постановлений Верховного Суда РФ, судебной практики, публикаций периодической печати.

Научная новизна работы заключается в том, что впервые разработана и применена в качестве методологической основы и общего ориентира в профессиональной деятельности юриста целостная структурно-системная модель речевой юридической коммуникации. Автором создан свой юридико-коммуникативный аппарат. Даны определения речевой юридической коммуникации, коммуникативно-речевых стратегии и тактики и других характеристик. Выявлены элементы структуры речевой юридической коммуникации. Сформулированы понятия ее субъектов, объекта, объективной и субъективной сторон. В работе систематизированы основные формы, способы и средства, используемые в практике речевой юридической коммуникации, что необходимо для исследования данного института в комплексе. Предложены основные рекоменда-

¹ Кони А.Ф. Избранные труды и речи. М., 2000; Коркунов НМ. Лекции по общей теории права. Петербург, 1907; Пороховщиков П.С. Искусство речи на суде. М., 1988; Петражицкий ЛИ. Новое учение о праве и нравственности н критика проф. В.И. Сергеевича. СПб., 1910; Плевако Ф.Н. Избранные речи (сост. Потап-чук Н.В.). М., 2000; Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права. Теория государства и права: Хрестоматия: В 2 т. / Авт.-сост. В.В. Лазарев. СВ. Липень. М., 2001; и др.

ции, способы повышения эффективности речевой коммуникации в юридической практике.

Основные положения, выносимые на защиту, следующие:

1. Речевая юридическая коммуникация (речевая коммуникация в юриди
ческой практике), на наш взгляд, - это многосторонний процесс развития кон
тактов между людьми в устной форме в ходе создания, толкования и реализации
правовых норм, порождаемый потребностями совместной деятельности, и со
держащий обмен информацией, восприятие и понимание одним человеком дру
гого, формирование единой стратегии и тактики взаимодействия в профессио
нальной юридической деятельности.

2. Коммуникативно-речевая стратегия в юридической практике - это
линия речевого поведения, которую избирает юрист для выполнения коммуни
кативной задачи, достижения своих целей в речевом взаимодействии. Стратегия
речевой коммуникации юриста охватывает всю сферу построения процесса ре
чевого общения в юридической практике и включает в себя ориентировку в си
туации общения, планирование речевого взаимодействия в зависимости от кон
кретных условий коммуникации и личности собеседника.

3. Коммуникативно-речевая тактика - это совокупность практических
ходов, речевых действий в реальном процессе речевого взаимодействия юриста
с другими людьми, система коммуникативно-речевых приемов, в совокупности
выполняющих ту или иную функцию, служащую для реализации одной из ком
муникативно-речевых стратегий.

4. Структура речевой юридической коммуникации состоит из четырех
обязательных элементов: субъекта, объекта, субъективной стороны и объектив
ной стороны.

5. Под эффективностью речевой коммуникации в юридической практике
следует понимать оптимальный способ достижения поставленных коммуника
тивных целей, при этом постановка целей, способы и средства их достижения
должны соответствовать правовым и этическим нормам. Эффективная же ре
чевая коммуникация в профессиональной юридической деятельности - это та
кое взаимодействие, которое создает наилучшие условия для выработки и pea-

лизации непротиворечащих коммуникативных целей всех партнеров по коммуникации.

6. Коммуникативную компетентность в юридической практике можно
понимать как совокупность языковых знаний и навыков, позволяющих юристу
осуществлять выбор средств общения в соответствии с речевой ситуацией.
Коммуникативная компетентность юриста - это система внутренних ресурсов,
необходимых для построения эффективной речевой юридической коммуника
ции в определённом круге ситуаций профессионального взаимодействия. В со
став коммуникативной компетентности юриста включаются знания и умения,
обеспечивающие эффективность общения в любых его формах.

7. Основными способами повышения речевых коммуникативных навы
ков юриста являются самостоятельная работа юриста над качеством речи, раз
личные учебные тренинги, ролевые игры, имитирующие реальные жизненные
ситуации, экспертная работа юриста, позволяющая отслеживать достоинства и
недостатки чужой речевой деятельности, рефлексия по следам собственной ре
чевой коммуникативной деятельности (запись своих высказываний на видео-
или аудиосредства воспроизводства речи).

Теоретическая и практическая значимость исследования. Полученные в ходе диссертационного исследования выводы развивают и дополняют ряд разделов общей теории права и государства, посвященных правоприменению, теории юридической техники, формированию правосознания, правовой культуры и правового воспитания и могут быть использованы в процессе преподавания специальных учебных дисциплин юридического цикла. Положения диссертации являются базовыми для развития учебного курса «Речевая коммуникация юриста».

Теоретико-практические положения и выводы, конкретные рекомендации по анализу и повышению эффективности речевой юридической коммуникации, содержащиеся в работе, могут быть использованы в совершенствовании коммуникативных умений и навыков юристов при осуществлении их профессиональной деятельности (правозащитной, правоохранительной и судебной).

12 Личный вклад диссертанта заключается в комплексном исследовании

данной проблемы, разработке целостной теоретической модели речевой юридической коммуникации, в создании своего юридико-коммуникативного аппарата, а также в том, что предложены основные рекомендации, способы повышения эффективности речевой коммуникации в юридической практике.

Апробация результатов исследования нашла отражение в 13 опубликованных научных работах общим объемом 3,22 п.л.

Теоретические выводы и рекомендации, высказанные автором в диссертации, докладывались на следующих конференциях: межрегиональной научно-практической конференции «Проблемы российского законодательства: история и современность» (Тольятти, 6-7 февраля 2004 г.); международной научно-практической конференции «Проблемы теории и юридической практики в России» (Самара, 17-1.8 марта 2004 г.); IV Макаркинских научных чтениях «Актуальные проблемы экономики и права: федеральный и региональный аспекты» (Саранск, 23 марта 2004 г.); Ш международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы теории и истории права и государства на современном этапе» (Кострома, апрель 2004 г.); международном научном конгрессе «Правовые проблемы регулирования экономических отношений» (Самара, 27 мая 2004 г.); всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы гуманитарного научного знания в высшей школе МВД» (Саранск, 28 мая 2004 г.); III всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы российского права на современном этапе» (Пенза, май 2004 г.); всероссийской научной конференции «Волжские земли в истории и культуре России» (Саранск, 8-11 июня 2004 г.); всероссийской научно-практической конференции «Модернизация политико-правовой системы России: прошлое, настоящее, будущее» (Волгоград, июнь 2004 г.); Российской научно-практической конференции «Государственно-правовое реформирование России: итоги и перспективы» (Екатеринбург, 1 октября 2004 г.).

Материалы диссертации использованы при разработке и внедрении в учебный процесс дисциплины «Речевая коммуникация юриста», которая читается автором как спецкурс.

Структура диссертации определена целями и задачами исследования.

Диссертация состоит из введения, трех глав, объединяющих десять параграфов, заключения, списка использованной литературы (включающего: нормативные источники, монографии, учебные издания, научные статьи, диссертации и авторефераты, иностранную литературу) и приложения. В диссертации приводятся разработанные автором пять схем и четыре ролевые игры по развитию коммуникативной компетентности юриста.

Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность исследуемой проблемы, показывается степень разработанности темы, дается характеристика объекта и предмета исследования, определяются цели и задачи, раскрываются методологическая, теоретическая, нормативная и эмпирическая базы диссертационного исследования, раскрывается научная новизна работы, личный вклад автора, указываются основные положения, выносимые на защиту, теоретическая и практическая значимость исследования, приводится информация об апробации работы.

В первой главе «Речевая коммуникация как социально-психологический процесс взаимодействия в профессиональной деятельности юриста» формируется юридико-коммуникативный аппарат и изучается его роль в юридической практике, исследуются структура, функции и виды речевой юридическойкоммуникации.

В первом параграфе «Понятие и функции речевой коммуникации в юридической практике» изучается история развития, процесс зарождения и современное состояние речевой коммуникации, исследуются сложившиеся взгляды ученых и многочисленные определения данной категории. Утверждается, что понятие речевой юридической коммуникации необходимо выводить из общего понятия коммуникации, для чего анализируются различные определения коммуникации, существующие в зарубежной и отечественной литературе.

Диссертантом за основу в исследовании речевой юридической коммуникации

взято понимание речевой коммуникации как процесса обмена информацией.

Отмечается, что речевая юридическая коммуникация имеет место при выполнении юристом своих профессиональных функций: при проведении допроса, переговоров, при оказании юридических консультаций. При этом некоторые аспекты речевой коммуникации регламентируются законом (например, процессуальные порядки рассмотрения дел), воплощаются в статусные характеристики и процедурные правила. В других случаях речевая коммуникация юриста связана с правовой сферой, но не имеет правового закрепления (формирование мнения суда, особенно присяжных заседателей, убеждение клиента, достижение компромисса с партнером и т.д.). Речевая коммуникация в юридической практике имеет юридическую природу, так как осуществляется юристом в своей профессиональной деятельности, а юридическая практика регулируется правовыми нормами.

Функции речевой юридической коммуникации - это те роли и задачи, которые выполняет речевая коммуникация в процессе профессиональной деятельности юриста. Можно выделить информативную (передача информации), интерактивную (взаимодействие), перцептивную (взаимовосприятие), экспрессивную (эмоции), нормативную и социально-практическую функции речевой коммуникации в юридической практике.

Во втором параграфе «Структура и средства речевой юридической коммуникации» отмечается, что структура речевой юридической коммуникации включает в себя четыре обязательных элемента: субъекты, объект, субъективную сторону, объективную сторону. Дается анализ каждого структурного элемента.

Субъекты - это участники речевой юридической коммуникации, а именно отдельные индивиды, вступающие в общение между собой, которые в соответствии с нормами права являются носителями субъективных юридических прав и обязанностей. Объектом речевой коммуникации в юридической практике является содержательная основа общения в профессиональной юридической деятельности, т.е. информация, передаваемая в

межиндивидуальных контактах от одного субъекта к другому и/или определенные фрагменты объективной действительности, по поводу которых формируется и передается то или иное сообщение, и которые подпадают под правовое регулирование или же связаны с правовой сферой. Субъективная сторона включает механизм внутренней саморегуляции, участвующих в юридическом общении людей (субъектов речевой юридической коммуникации), их психологическую направленность на совершение речевых действий и заключается в мотива-ционном процессе, представляющем собой формирование различных мотивов сторон на основе их актуальных потребностей, интересов и установок (психологических и правовых), а так же постановку целей субъектов. Объективная сторона речевой юридической коммуникации представляет собой внешнюю характеристику данного процесса и выражается в речевых действиях сторон, осуществляемых как в активной, так и в пассивной форме с помощью вербальных и невербальных средств, и связанных с обменом речевой информацией, получением новых сведений, согласованием позиций, характеризующихся наличием причинной связи между действиями и их последствиями.

Средства речевой коммуникации в юридической практике разделяются на вербальные (словесные) и невербальные. К невербальным средствам относятся интонация, громкость, пауза в речи, мимика, поза, взгляд, жесты, дистанция. Все это средства передачи информации, дополняющие основное вербальное средство общения в профессиональной юридической деятельности - речь. Определяются коммуникативные качества речи юриста: нормативность, логичность, точность, уместность, ясность, доступность и т.д.

В третьем параграфе «Этапы, стратегия и тактика речевого коммуникативного процесса в профессиональной юридической деятельности» раскрывается процесс речевой юридической коммуникации, его этапы, излагаются основные модели речевой коммуникации, известные науке. Для осуществления процесса юридической коммуникации необходимы следующие элементы: субъект 1 (коммуникатор) и субъект 2 (коммуникант), объект (сообщение), средство (вербальное или невербальное) с помощью которого осущест-вляетсявзаимодействие между субъектами.

Составляется модель речевой юридической коммуникации, которая как система структурно-динамических показателей представляет собой взаимодействие (объективная сторона) субъектов с различными целями и задачами (субъективная сторона), по поводу объекта.

Диссертант рассматривает понятие и виды обратной связи в речевой юридической коммуникации, дает определение коммуникативно-речевой стратегии и коммуникативно-речевой тактики в юридической практике. Подчеркивается, что коммуникативно-речевая стратегия в юридической практике - это линия речевого поведения, которую избирает юрист для выполнения коммуникативной задачи, достижения своих целей в речевом взаимодействии. К стратегическим элементам речевой юридической коммуникации можно отнести выбор цели, ситуации, условий общения, объекта речевой юридической коммуникации. Коммуникативно-речевая тактика - это совокупность практических ходов, речевых действий в реальном процессе речевого взаимодействия юриста с другими людьми.

В четвертом параграфе «Классификация речевой коммуникации юриста» изучаются различные виды речевой коммуникации в юридической практике. Классификация речевой юридической коммуникации - это распределение речевой коммуникации по видам в соответствии с существенными признаками. Речевая коммуникация в зависимости от вида юридической практики может быть: законодательная (речевая коммуникация при разработке, издании и совершенствовании нормативно-правовых предписаний), судебная (речевая коммуникация при производстве дел в судах разных уровней), адвокатская (речевая коммуникация, используемая в работе адвоката), прокурорская (речевая коммуникация работников прокуратуры), следственная (речевая коммуникация в деятельности следственных органов), арбитражная (речевая коммуникация при рассмотрении дел арбитражным судом, близкая по форме к переговорам), нотариальная (речевая коммуникация в работе нотариусов).

Кроме этого речевая коммуникация в юридической практике может классифицироваться по следующим основаниям: в зависимости от характера связи общающихся (непосредственная и опосредованная); по положению коммуни-

17 кантов в пространстве и времени (контактная и дистантная); по установочной

задаче, по характеру передаваемой информации (фатическая, информационная и воздействующая); с точки зрения соблюдения строгих правил поведения и употребления готового текста (свободная, и стереотипная); по количеству участников (межличностная, групповая, и массовая); по постоянной/переменной коммуникативной роли я - говорящего, ты - слушающего (монолог и диалог).

Более подробно диссертантом рассматривается диалог, как основной способ организации речевой коммуникации в юридической практике. Определяется, что юридический диалог представляет собой непосредственный акт взаимной коммуникации партнеров по общению в юридической сфере, который осуществляется посредством слов и невербальных средств.

Вторая глава «Характеристика основных форм речевой коммуникации в юридической практике» посвящена анализу основных форм речевой коммуникации в юридической практике. Это допрос, опрос, консультирование, судебные прения, переговоры. К этому можно добавить многие другие формы речевой коммуникации, которые получили распространение в настоящее время, это - брифинг, пресс-конференция, «круглый стол» и т.д.

В первом параграфе «Допрос как форма речевой коммуникации юриста» раскрываются особенности речевой юридической коммуникации при ведении допроса. Отмечается, что, допрос возможен на предварительном следствии и в ходе судебного разбирательства (в рассмотрении уголовных и гражданских дел), в арбитражном судопроизводстве.

Полнота и достоверность получаемых при допросе сведений зависит не только от соблюдения установленных процессуальным законом правил, но и от коммуникативных умений и навыков юриста, особенно важными из которых являются умение правильно задавать вопросы, внимательно слушать, выравнивать эмоциональное напряжение в ходе допроса. Например, следователь должен внимательно и терпеливо слушать допрашиваемого, при помощи вопросов уточнить обстоятельства, не затронутые им в рассказе, выяснить отдельные неточности и противоречия. Вопрос желательно формулировать таким образом, чтобы ограничить меру информации для допрашиваемого лица или наоборот,

активизировать его предвосхищающую деятельность. Ведя допрос, следователь

должен быть тактичным и объективным, не допускать раздражительности, оскорбительных выражений и повышенного тона. Поведение следователя должно быть спокойным, его речь - простой, краткой и понятной.

От умелого проведения допросов в суде в наибольшей степени зависит вынесение законного и обоснованного решения. Поэтому вопросы коммуникативной стратегии и тактики участия государственного обвинителя и защитника в производстве судебных допросов имеют приоритетное значение. Стороны не ограничены ни в количестве задаваемых ими вопросов, ни в продолжительности допроса. Суд задает вопросы подсудимому после его допроса сторонами. Вопросы, задаваемые подсудимому должны быть ясными, конкретными и четко сформулированными. Каждый задаваемый вопрос должен иметь определенное назначение сообразно процессуальной роли и избранной позиции. Определяются основные требования к формулировке вопросов допрашиваемому в суде. Указывается, что допрос является важным процессуальным действием, способом получения доказательств на предварительном следствии и в суде. Однако полнота и достоверность получаемых при допросе сведений зависит не только от соблюдения установленных процессуальным законом правил, но и от коммуникативных умений и навыков юриста.

Во втором параграфе «Опрос и консультирование» рассматривается речевая коммуникация при проведении опроса и консультирования. Показывается, что формированию контакта с вызванным на опрос лицом более способствует свободная беседа, которая является лучшей формой установления данных о личности опрашиваемого, разъяснения ему прав и обязанностей, получения от него необходимых предварительных сведений.

Для обеспечения полноты и точности информации, которую предполагается получить посредством опроса необходимо сделать анализ сведений и фактов и на его основе определить, какие обстоятельства подлежат установлению путем опроса; собрать сведения об опрашиваемом лице; выяснить образ жизни и взаимоотношения с людьми; составить письменный план опроса, подготовить предметы, документы, которые могут быть предъявлены опрашиваемому;

сформулировать конкретные вопросы, подлежащие выяснению и определить их последовательность.

Наиболее востребованным из практических навыков юриста является консультирование, поскольку юридическая профессия предполагает постоянные обращения граждан к юристу за разъяснением правовых вопросов, иначе говоря, за консультациями. Отмечается особая роль консультирования в деятельности адвоката, призванного оказывать правовую помощь физическим и юридическим лицам, а также юрисконсульта, работника правовой службы предприятия, учреждения, организации. Консультирование - процесс взаимодействия юриста и клиента по поводу жизненной проблемы с целью выявления возможных правовых вариантов ее решения и их последствий, уяснения путей и способов реализации принятого решения. Определяются основные этапы, коммуникативные умения и навыки, необходимые для проведения эффективного консультирования, анализируются основные подходы к выстраиванию взаимоотношений между юристом и клиентом.

В третьем параграфе «Судебные прения» рассматривается речевая коммуникация в судебных прениях, представляющих собой полемику по материалам конкретного дела и помогающих суду лучше разобраться в его фактических обстоятельствах. Судебные прения состоят из устных выступлений лиц, представляющих стороны обвинения и защиты.

Отмечается, что весь судебный процесс должен представлять собой судоговорение. Ни одно доказательство, молча изученное судом, не может быть положено в основу судебного решения по конкретному правовому спору. Являясь монологом, судебная речь составляет часть диалога, который ведется между прокурором и адвокатом на протяжении всего судебного процесса. Диалог проявляется в исследовании материалов дела с точки зрения обвинения и защиты, в судебных прениях, когда стороны аргументируют свои мнения по делу. Диалог в судебных прениях обусловлен совещательной функцией выступления судебного оратора, зависимостью реализации его претензии на единственно верный вариант решения судей от огромного количества факторов, прежде всего от убедительности процессуальной позиции, доказательности представляемых су-

ду путей развития и результатов мысли.

Диссертантом анализируются взгляды западных исследователей на судебные прения, рассматриваются риторические приемы, используемые в судебной практике. Участие в судебных прениях важная часть профессиональной деятельности юриста. При этом особенно необходимы развитые речевые коммуникативные навыки, умение убедительно и аргументировано излагать свою позицию, находить точные языковые средства для выражения мыслей, умение при помощи правильно построенной речи, привлечь внимание судей и присяжных заседателей и удержать его в продолжение всего выступления.

Четвертый параграф «Переговоры в юридической практике. Инновационные формы речевой коммуникации в профессиональной деятельности юриста» посвящен анализу речевой коммуникации на переговорах, симпозиумах, пресс-конференциях, брифингах в юридической сфере. Указывается, что речевая юридическая коммуникация в переговорном процессе заключается во взаимодействии социальных субъектов в форме прямого или опосредованного диалога, предполагающего согласование интересов и (или) направленного на разрешение юридического конфликта.

Переговоры в юридической практике должны быть диалогом, поэтому важно уметь правильно задавать вопросы и уметь выслушивать партнера. В ряде случаев успех переговоров может предопределить оптимальное речевое поведение, основанное на умелом использовании языка и стиля официально-деловой речи, психолингвистики, а также психологии общения. Следует учитывать, что даже манера речи оказывает влияние, и порой существенное, на ход переговоров.

Изучается речевая коммуникация на переговорах в экстремальных условиях, такие переговоры стали довольно актуальной проблемой нашего времени. Подчеркивается, что юрист, ведущий переговоры в экстремальных условиях должен обладать эмоциональной зрелостью и устойчивостью, умением слушать, умением убеждать, способностью устанавливать контакты, умением действовать в ситуации неопределенности. Указывается, что основная задача, которую призваны решить переговоры в юридической практике, состоит в согласовании

путем взаимных компромиссов условий договора, его заключении и определении порядка его исполнения, а также достижение согласия при решении различных проблем в экстремальных ситуациях, где требуется вмешательство правоохранительных органов.

В третьей главе «Повышение эффективности речевой коммуникации в профессиональной юридической деятельности» раскрывается понятие эффективной речевой коммуникации в профессиональной деятельности юриста, анализируются основные способы повышения ее эффективности, рассматривается понятие коммуникативной компетентности, разрабатывается тренинг повышения речевой коммуникации в профессиональной деятельности юриста.

В частности, в первом параграфе «Понятие эффективной речевой коммуникации и пути её повышения в профессиональной юридической деятельности, развитие коммуникативных умений и навыков юриста» отмечается, что эффективная речевая коммуникация в профессиональной юридической деятельности - это такое взаимодействие, которое создает наилучшие условия для выработки и реализации непротиворечащих коммуникативных целей всех партнеров по коммуникации, для создания благоприятного эмоционального климата. Причинами неэффективной речевой коммуникации в юридической практике могут быть: отсутствие внимания и интереса собеседника; стереотипы - упрощенные мнения относительно отдельных лиц или ситуации, в результате чего теряется объективность анализа и понимание клиента, ситуации, проблемы; пренебрежение фактами, когда юрист делает вывод при отсутствии достаточного количества фактов; ошибки в построении высказываний (неправильный выбор слов, сложность общения, слабая убедительность, нелогичность и т.д.); неверный выбор стратегии и тактики общения.

Анализируются организационные принципы речевой юридической коммуникации. Дается характеристика факторов эффективности речевой коммуникации в профессиональной юридической деятельности. Речевая коммуникация -это своего рода искусство, которому терпеливо и настойчиво нужно учиться. Главный путь овладения коммуникативными навыками - самообразование, длительная, целенаправленная работа юриста над собой. Раскрываются основ-

ные коммуникативные умения и навыки, необходимые юристу: слушать, говорить, координировать свои действия с действиями партнеров, спрашивать и отвечать и т.д. Выявляются правила и требования эффективной речевой коммуникации в юридической практике.

Юрист в своей профессиональной деятельности должен быть хорошим слушателем, должен предоставить собеседнику возможность высказаться, позволить говорящему сделать паузу, хранить молчание, пока тот думает, а не перебивать вопросами и замечаниями. На основе умения говорить юрист решает коммуникативные задачи, связанные с получением и передачей информации. Так, недостаточный словарный запас, стереотипные, краткие, неполные, а порой невразумительные фразы говорят о низком уровне владения устной речью, что недопустимо в юридической практике. Для овладения навыками речевой юридической коммуникации нужны определенные знания и психологический тренинг.

Во втором параграфе «Тренинг коммуникативной компетентности в юридической практике» раскрывается понятие тренинга, подчеркивается, что в тренинге коммуникативной компетентности юриста исследуются не социально-психологические явления в общем, а те из них, которые субъективно важны для юриста. Определяется коммуникативная компетентность юриста.

Тренинг коммуникативной компетентности юриста развивает умения активного слушания, правильного задавания вопросов, регуляции эмоционального напряжения. Тренируя умения слушать и понимать, тренируется и умение выражать свои мысли и чувства и воплощать их в действия. Выделяются этапы, цели и принципы проведения тренинга коммуникативной компетентности юриста.

Коммуникативные умения, которые развиваются в тренинге коммуникативной компетентности юриста, таковы: а) умение вступать в контакт; б) умение задавать вопросы; в) умение стимулировать партнера к прояснению его позиции, предложений; г) умение услышать и понять то, что имел в виду партнер; д) умение воспринять то, что партнер был не в состоянии выразить; е) умение выравнивать эмоциональное напряжение в беседе; ж) умение вести диалог, дис-

23 куссию, спор.

Основа любого тренинга - ролевые игры. Проведение ролевых игр является важной частью процесса обучения юристов коммуникативным навыкам. Указывается, что юрист, прошедший тренинг, становится более успешным коммуникатором, достаточно гибким, разносторонним, творческим, уверенным в себе. Он способен решать любые задачи, связанные с общением, добыванием, получением и передачей информации, публичными выступлениями. Эти умения и навыки широко применимы в любых ситуациях, связанных с профессиональной деятельностью, общением с людьми. Обучение этим навыкам дает заметное улучшение взаимодействия между сотрудниками, повышение качества работы с клиентами, повышение эффективности речевой коммуникации. Подробно раскрывается процедура проведения тренинга коммуникативной компетентности юриста.

В заключении подводятся итоги выполненного исследования, излагаются основные выводы, рекомендации и предложения.

В приложении даются четыре ролевые игры по развитию коммуникативной компетентности юриста.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих работах:

1. Усманова Е.Ф. Речевая коммуникация в переговорном процессе // Ак
туальные проблемы экономики и права: федеральный и региональный аспекты:
Материалы IV Макаркин. науч. чтений / Мордов. гуманитар, ин-т, МГУ им.
Н.П. Огарева, НИИ ГН при Правительстве РМ. - Саранск: Тип. «Крас. Окт.»,
2004.- С. 185-188.-0,19п.л.

2. Усманова Е.Ф. Значение речевой коммуникации в юридической прак
тике// Социально — гуманитарные исследования: теоретические и практические
аспекты (Межвуз. сборник научных трудов). Выпуск IV. - Саранск: Ковылк.
тип., 2004.-С. 35-39. - 0,25 п.л.

3. Усманова Е.Ф., Брыжинский А.А., Худойкина Т.В. Проведение перего
ворного процесса в ходе достижения примирения сторон // Проблемы теории и

юридической практики в России: Материалы междунар. науч. — практ. конф.

17-18 марта 2004 г. - Самара: изд-во Самар. гос. экон. акад., 2004 (в соавторстве). - С. 252-255. - 0,2 п.л./ 0, 07 п.л.

4. Усманова Е.Ф. Эффективность речевой коммуникации в юридической
практике // Актуальные проблемы гуманитарного научного знания в высшей
школе МВД: Материалы Всерос. науч. - практ. конф. 28 мая 2004 г. - Саранск:
Изд-во Мордов. ун-та, 2004. - С. 234 - 238. - 0,25 п.л.

5. Усманова Е.Ф., Брыжжский А.А., Худойкина Т.В. Современные про
блемы российского законодательства // Проблемы российского законодательст
ва: история и современность. Материалы Межрегиональной научно - практ.
конференции 6-7 февраля 2004г. - Тольятти: изд-во Самар. гуманитар, акаде
мии, 2004 (в соавторстве). - С. 62-68. - 0,37 п.л. / 0,12 п.л.

6. Усманова Е.Ф., Брыжинский А.А., Худойкина Т.В. Применение прими
рительных процедур в урегулировании экономических споров и конфликтов //
Правовые проблемы регулирования экономических отношений: Материалы
Междунар. научного конгресса. - Самара: изд-во Самар. гос. экон. акад., 2004 (в
соавторстве). - С. 320-323. - 0,25 п.л. / 0,07 п.л.

7. Усманова Е.Ф. Понятие и механизмы речевой коммуникации юриста//
Волжские земли в истории и культуре России: Материалы Всерос. науч. конф.,
8-11 июня 2004 г. Ч. 1. - Саранск: Тип. «Крас. Окт.», 2004. - С. 236-239. -
0,2 п.л.

8. Усманова Е.Ф. Обратная связь как необходимое условие эффективной
речевой коммуникации в юридической практике // Актуальные проблемы рос
сийского права на современном этапе. Сборник материалов III всероссийской
науч.-практ. конф. май 2004г. - Пенза: ПГПУ, 2004. - С. 50-52. - 0,1 п.л.

9. Усманова Е.Ф. Юридический диалог // Модернизация политико-
правовой системы России: прошлое, настоящее, будущее (К 140-летию Уставов
Судебной реформы). - Волгоград: ВРО МСЮ, 2004. - С. 34-36. - 0,13 п.л.

10. Усманова Е.Ф. Речевая коммуникация как социально-
психологический механизм взаимодействия в профессиональной деятельности

25 юриста // Вестник юридического факультета филиала Самарской гуманитарной

академии Самара: Самар. гуманит. акад., 2004. - Вып. 2. - С. 108-118 - 0,42 п.л.

11. Усманова Е.Ф. Проблемы эффективности речевого воздействия в
юридической коммуникации // Актуальные проблемы теории и истории права и
государства на современном этапе. Сб. трудов III Междунар. науч.- практич.
конф. / Костромской гос. технол. ун-т. - Кострома: КГТУ, 2004. - С.112-115. -
0,15 п.л.

12. Усманова Е.Ф. Коммуникативная подготовка юристов: американский
и отечественный опыт обучения // Государственно-правовое реформирование
России: итоги и перспективы. Материалы всероссийской науч.-практ. конф. -
Екатеринбург: Уральский гуманитарный институт, 2004. - С. 206-215. - 0,49 п.л.

13. Усманова Е.Ф., Худойкина Т.В. Речевая коммуникация юриста: Прогр.
и метод, материал по курсу / МГУ им. Н.П. Огарева. - Саранск: Тип. «Крас.
Окт.», 2004. (в соавторстве) - 28 с. /14 с. - 0,82 п.л.

Общий объем опубликованных работ - 3,22 п.л.

Диссертация выполнена на кафедре теории и истории государства и права Образовательной автономной некоммерческой организации «Волжский университет им. В.Н. Татищева» (институт).

Научный руководитель: доктор юридических наук, профессор

Рудольф Л евонович Хачатуров

Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор

Александр Сергеевич Мордовец;

кандидат юридических наук, доцент Петр Корнеевич Блажко

Ведущая организация - Саратовская государственная академия права.

Защита состоится 3 марта 2005 года в 14 часов на заседании диссертационного совета К 212.081.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата юридических наук в Казанском государственном университете им. В.И. Ульянова-Ленина по адресу: 420008, г. Казань, ул. Кремлевская, 18, юридический факультет, аудитория 326.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. Н.И. Лобачевского Казанского государственного университета.

Автореферат разослан 28 января 2005 года

Общая характеристика работы

Актуальность диссертационного исследования. Проблемы юридической ответственности являются актуальными, находясь в числе ведущих и дискуссионных проблем теории государства и права.

Исследование карательной функции юридической ответственности обусловлено не только теоретическими, но и практическими аспектами, т.к. борьба с правонарушаемостью является жизненно важной задачей общества. В настоящее время происходит значительный рост правонарушений, а уровень преступности перешагнул трехмиллионную черту и продолжает расти. Одновременно наблюдается криминализация практически всех слоев общества, буквально десятилетие назад отличавшихся низкой криминальной активностью. Не последняя роль в борьбе с правонарушаемостью отводится юридической ответственности, которая является сложным, многофункциональным феноменом.

Ежегодный рост правонарушений свидетельствует о низкой эффективности карательной функции юридической ответственности, что обусловливает новый аспект актуальности юридической ответственности, который требует внесения предложений, направленных на совершенствование процесса борьбы с правонарушаемостью, и правовых средств, используемых карательной функцией юридической ответственности.

Вместе с тем не следует преувеличивать значение кары в борьбе с правонарушаемостью. В правоприменительной деятельности кара не должна выступать в качестве самоцели. В реальной действительности карательная функция тесно взаимодействует с иными функциями юридической ответственности и реализуется не только для достижения цели кары. Выявление последовательности достижения целей карательной функции и ее взаимодействия с иными функциями юридической ответственности определяет следующий аспект актуальности монографического исследования, который обусловлен не только теоретическими, но и практическими задачами, эффективное решение которых позволит верно определить взаимодействие различных функций юридической ответственности.

В отраслевых юридических науках наблюдается перенесение карательной функции на первый план или, наоборот, ее полное отрицание. Между тем карательная функция существует у всех видов юридической ответственности, однако особенности того или иного ее вида зависят не от отсутствия карательной функции, а от специфики ее осуществления, выявление которой является весьма важным и актуальным.

Существенное изменение общественных отношений обусловило появление новых видов юридической ответственности - конституционной, финансовой, которые также осуществляют карательную функцию.

Актуальность исследования также обусловлена переходом страны к рыночным отношениям и коренными преобразованиями, происходящими во всех сферах общества, которые заставляют искать оптимальные правовые средства регулирования общественных отношений и вытеснения правонарушений. До настоящего времени карательная функция не стала объектом развернутого исследования, которое охватывало бы ее взаимодействие с иными функциями юридической ответственности.

Степень разработанности темы. В теории государства и права значительное внимание уделялось понятию юридической ответственности, ее видам, принципам, целям, санкциям, а проблема карательной функции юридической ответственности рассматривалась попутно при изучении этих вопросов. Достаточно отметить, что по данной теме нет ни одной с позиции общей теории права монографической работы. Проблема карательной функции уголовной ответственности исследовалась в трудах И.С. Ноя, И.И. Карпеца, И.Я. Козаченко, М.П. Мелентьева, В.Г. Смирнова, М.Д. Шаргородского и других ученых, но с момента выхода некоторых работ прошло более 50 лет, за которые существенно изменились общественные отношения и действующее законодательство.

Цель и задачи исследования. Цель работы заключается в комплексном теоретическом анализе карательной функции юридической ответственности, которое позволило бы определить место карательной функции в системе функций юридической ответственности, раскрыть ее понятие, социальное назначение, способы осуществления, взаимодействие с иными функциями юридической ответственности и выработать рекомендации по совершенствованию законодательства.

Достижение поставленной цели реализуется через решение следующих конкретных задач: какими признаками обладает юридическая ответственность; какие признаки характеризуют карательную функцию юридической ответственности; в достижении каких целей участвует карательная функция юридической ответственности; какие цели выступают основными, а какие - дополнительными для карательной функции юридической ответственности; в чем проявляется ее взаимодействие с регулятивной, превентивной, восстановительной и воспитательной функциями; какие правоотношения упорядочиваются в результате воздействия карательной функции юридической ответственности; в чем заключаются особенности карательных функций конституционной, уголовной, административной, гражданско-правовой и других видов юридической ответственности; в чем состоит несовершенство законодательного регулирования карательной функции юридической ответственности и какие существуют пути его преодоления.

Объект исследования. Исследование направлено на изучение и разработку комплексной проблемы карательной функции в системе функций юридической ответственности; на анализ действующего законодательства, регулирующего карательное воздействие юридической ответственности в целом и ее разновидностей в частности, а также на разработку рекомендаций по его совершенствованию и применению.

Предмет исследования. Предметом настоящего исследования являются институт юридической ответственности, действующее законодательство, правоотношения юридической ответственности, направления правового воздействия юридической ответственности, практика Конституционного, Верховного и Высшего Арбитражного Судов РФ.

Методология исследования. В диссертационной работе применялись различные общенаучные методы исследования: диалектический - как основной способ объективного и всестороннего познания действительности; методы анализа и синтеза, позволяющие разложить целое на части, составные элементы, проанализировать их, а затем с помощью синтеза обобщить полученные знания; системный метод, выразившийся в анализе общих проблем карательной функции юридической ответственности и ее отраслевых разновидностей. Использование системного метода позволило сделать теоретические обобщения и сформулировать конкретные рекомендации по совершенствованию действующего законодательства и практики его применения. Автор использовал социологические методы исследования, а именно анкетирование и интервьюирование. Всего было проанкетировано 450 осужденных к лишению свободы.

Автор применял частные научные методы исследования - сравнительно-правовой, формально-логический, исторический, структурно-правовой и другие. В процессе работы над диссертацией изучались действующее законодательство, практика его применения, а также практика Конституционного Суда РФ, Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда РФ.

Теоретическую основу исследования составили научные труды в области теории права и отраслевых юридических наук, в частности работы таких ученых, как С.С. Алексеев, Б.Т. Базылев, М.И. Байтин, Д.Н. Бахрах, И.Л. Бачило, К.С. Вельский, С.Н. Братусь, В.М. Ведяхин, Н.В. Витрук, И.А. Галаган, А.А. Го-гин, Е.В. Грызунова, В.К. Дуюнов, С.Н. Кожевников, С.А. Комаров, М.А. Краснов, В.Н. Кудрявцев, А.Р. Лаврентьев, Д.А. Липинский, О.Э. Лейст, Н.С. Мале-ин, А.В. Малько, В.М. Манохин, Н.И. Матузов, М.Б. Мироненко, А.С. Мордовец, Ю.С. Решетов, ИС. Самощенко, Ю.Н. Старилов, М.С. Строгович, В.А. Тархов, М.П. Трофимова, М.Х. Фарукшин, Ф.Н. Фаткуплин, Р.Л. Хачатуров, М.Д. Шиндя-пина, А.Ф. Черданцев, Е.В. Черных, Л.Д. Чулюкин и др.

Новизна исследования. Новизна работы состоит в том, что это первое комплексное монографическое исследование, в котором на основе достижений науки теории государства и права, отраслевых юридических наук и изменений в действующем законодательстве раскрывается карательная функция в системе функций юридической ответственности, определяются ее признаки и специфика осуществления применительно к отдельным видам юридической ответственности. В работе раскрыто взаимодействие карательной функции с превентивной, регулятивной, восстановительной и воспитательной функциями юридической ответственности, выявлены цели, в достижении которых она участвует. Впервые обосновывается положение о том, что регулирующие начала существуют и у карательной функции юридической ответственности, а ее предназначение не сводится только к каре правонарушителя. На основе сравнительно-правового метода исследования показана несогласованность карательного воздействия у различных видов юридической ответственности и одновременно доказано, что карательная функция присуща всем видам юридической ответственности. В работе содержатся конкретные рекомендации, направленные на совершенствование действующего законодательства и практики его применения.

Положения, выносимые на защиту:

карательная функция юридической ответственности - это одно из основных направлений правового воздействия юридической ответственности на общественные отношения, правоотношения, поведение и сознание правонарушителя, обусловленное закономерностями общественного развития, раскрывающее ее карательный характер и преследующее цели кары, предупреждения, восстановления и воспитания;

карательная функция юридической ответственности характеризуется следующими признаками: является одним из основных направлений правового воздействия юридической ответственности; преследует цель кары как основной цели и целей воспитания, предупреждения, восстановления как дополнительных; объективизирует государственное принуждение в конкретных правоогра-ничениях; обладает специфичными способами осуществления; имеет исторически изменчивый характер и обусловленность закономерностями общественного развития; характеризуется способностью закреплять, оформлять динамику общественных отношений, а также изменять и прекращать уже существующие правоотношения; по своему характеру является карательной, т.е. влечет неблагоприятные последствия для правонарушителя; строго ограничена во времени;

цель кары - это субъективный предполагаемый будущий результат воздействия карательной функции в виде порицания (осуждения) и наступления конкретных правоограничений (имущественного и личного неимущественного ха-

рактера), соответствующий принципам юридической ответственности, к наступлению которого стремятся субъекты правоприменительной деятельности;

цель кары должна обеспечиваться принципом неотвратимости ответственности и ограничиваться принципами гуманизма, законности, индивидуализации, справедливости, равенства, уважения и признания естественных прав и свобод человека. Кару следует понимать как гуманную и необходимую для достижения целей воспитания, предупреждения и регулирования;

карательная функция осуществляется не только для достижения цели кары, но и для достижения целей предупреждения, восстановления, гуманизма, воспитания и регулирования. В реальной действительности цели и функции юридической ответственности образуют сложную систему, состоящую из двух подсистем - подсистемы функций и подсистемы целей. Эти относительно обособленные подсистемы характеризуются своим внутренним взаимодействием и взаимосвязями, которые заключаются в возможности достижения целей юридической ответственности не изолированно друг от друга, а только в системе, в результате последовательной реализации;

цель кары в идеале должна охватывать как цель юридической ответственности, так и цель юридической практики. Субъекты, реализующие юридическую ответственность, стремятся ограничить права и свободы правонарушителя. Сама по себе цель кары не может реализоваться. Ее реализация обусловлена целенаправленной деятельностью компетентных органов. В идеале эти две цели должны сливаться в единую цель. Такой идеал возможен, если отсутствуют конфликты интересов законодателя и правоприменителя, а также если законодатель не закрепил утопические, нереальные, ложные цели юридической ответственности;

в целях совершенствования карательного воздействия уголовной ответственности необходимо: включить в УК РФ наказание в виде конфискации имущества; ограничить срок условного осуждения; установить штрафные санкции не в фиксированных суммах, а в минимальных размерах оплаты труда; законодательно ограничить рамки судебного усмотрения при назначении наказаний за убийство, исключив возможность назначения условного осуждения и замены более мягким видом наказания; возвратиться к старой редакции нормы, регламентирующей наказание в виде исправительных работ, т.е. когда этот вид наказания назначался лицам, имеющим постоянное место работы, и отбывался по основному месту работы;

реально в практике назначения наказания преобладают лишение свободы на определенный срок и условное осуждение. Такому положению дел способствует отсутствие условий для применения наказаний в виде обязательных работ, ареста и ограничения свободы. Учитывая, что в ближайшее десятилетие такие условия вряд ли появятся, необходимо провести соответствующую ревизию сан-

кций уголовно-правовых норм, включив альтернативные виды наказаний. Существующее положение дел, когда формально санкция является альтернативной, а фактически безальтернативной, нарушает принципы индивидуализации и гуманизма карательного воздействия;

не допустимо за совершение тяжких и особо тяжких преступлений устанавливать наказание в виде штрафа. Поэтому мы предлагаем следующую редакцию ч. 2 ст. 46 УК РФ: «... штраф в размере от пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период свыше трех лет может назначаться за тяжкие и особо тяжкие преступления только в качестве дополнительного наказания в случаях, специально предусмотренных соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса»;

в целях совершенствования карательного воздействия административной ответственности необходимо: согласовать длительность и тяжесть карательного воздействия уголовной и административной ответственности, чтобы исключить ситуации, когда по своим последствиям административная ответственность носит более суровый характер, чем уголовная; включить в перечень административных наказаний такую меру ответственности, как аннулирование лицензии; отказаться от неопределенных административных санкций в виде стоимости предмета административного правонарушения; исключить из перечня мер административных наказаний выдворение за пределы РФ, т.к. по своей юридической природе это мера защиты, а не мера ответственности.

Научно-практическая значимость исследования. Теоретические положения и выводы, содержащиеся в диссертации, могут применяться в дальнейших научных исследованиях проблем теории юридической ответственности, в законодательной и правоприменительной деятельности, а также в преподавании курсов «Теория государства и права», «Административное право», «Уголовное право», «Конституционное право». Положения диссертации могут быть востребованы также при преподавании спецкурсов «Проблемы юридической ответственности».

Апробация работы. Результаты данного исследования были апробированы на научных конференциях, проводимых в Волжском университете им. В.Н. Татищева (г. Тольятти) в 1999 - 2004 годах, а также Межрегиональной научно-практической конференции «Проблемы российского законодательства: история и современность» (СаГА, Самара, 6-7 февраля 2004 г.); Международной научно-практической конференции «Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики» (ВУиТ, Тольятти, 21-23 апреля 2004 г.). Диссертант участвовал в специальной тематической конференции «Актуальные проблемы юридической ответственности», проведенной в 2003 году в Волжском университете им. В.Н. Татищева. Выводы и иные положения, содержащиеся в диссер-

тации, нашли свое отражение в одной монографии и 9 научных статьях автора. Основные выводы диссертации неоднократно докладывались и обсуждались на заседаниях кафедры теории и истории государства и права Волжского университета им. В.Н. Татищева.

Структура работы. Структура работы определяется целями и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих 9 параграфов, заключения, библиографического списка, состоящего из 307 наименований, и приложения.

Основное содержаниеработы

Глава I. «Понятие карательной функции юридической ответственности». Параграф первый - «Понятие юридической ответственности». Диссертант исследует концепции юридической ответственности за правонарушение. Отмечается, что в теории государства и права сложилось несколько концепций юридической ответственности за правонарушение. Юридическую ответственность понимают как обязанность подвергнуться неблагоприятным последствиям, предусмотренным санкцией нарушенной нормы; обязанность дать отчет; меру государственного принуждения; реализацию санкции правовой нормы; оценку (осуждение); способность дать отчет в своих действиях; реакцию общества на правонарушение.

Определение юридической ответственности как обязанности делает ее практически «невидимой». Из этой концепции не ясно, как юридическая ответственность, существующая в виде обязанности, может выполнять карательную функцию. Если утверждать о статике данной функции (о закреплении обязанностей) , то это вполне допустимо, однако это никак не согласуется с ее динамикой. Определение ответственности как обязанности дать отчет противоречит процессуальному законодательству. Правонарушитель не обязан ни перед кем отчитываться.

Понимание юридической ответственности как наказания или реализации санкции показывает ее динамику. Однако происходит отрыв юридической ответственности от ее фактического основания - правонарушения, и остается не ясным, из чего возникает юридическая ответственность. Во многом такое понимание юридической ответственности отождествляет ее с наказанием, а наказание и юридическая ответственность - не тождественные понятия.

Оценка (осуждение) выступает одним из выражений карательной функции юридической ответственности, но у юридической ответственности есть и другие функции.

Спорно трактовать юридическую ответственность как меру государственного принуждения. Понятие «меры государственного принуждения» шире, чем

«меры юридической ответственности». Меры государственного принуждения могут применяться как к правонарушителям, так и к законопослушным гражданам. Государственное принуждение - признак, присущий праву в целом.

Юридическая ответственность за правонарушение - это обязанность правонарушителя подвергнуться неблагоприятным последствиям, вытекающим из факта совершения правонарушения, выражающимся в осуждении и претерпевании лишений личного, имущественного и личного неимущественного характера, и их реализацию, осуществляемую в рамках охранительных правоотношений.

Во-первых, в своей статике карательная функция закрепляет объем обязанностей правонарушителя. Во-вторых, она «принимает участие» в закреплении и оформлении динамики правоотношений юридической ответственности. В-третьих, на разных этапах реализации юридической ответственности карательная функция несет не одинаковые по своей характеристике неблагоприятные последствия. В-четвертых, возникновение и реализация карательной функции связаны с возникновением и реализацией юридической ответственности.

Рассматривается вопрос о видах юридической ответственности, т.к. в реальной действительности карательная функция юридической ответственности проявляется посредством осуществления карательной функции конституционной, уголовной, административной, финансовой, гражданско-правовой, дисциплинарной, материальной, уголовно-процессуальной, гражданско-процессуальной ответственности.

Второй параграф - «Определение понятия карательной функции юридической ответственности». Понятие «карательная функция юридической ответственности» производно от понятия «функция юридической ответственности», а последнее, в свою очередь, от понятия «функция права».

Функции юридической ответственности - одно из проявлений функций права, а соотношение между ними можно представить как соотношение части и целого. Функции юридической ответственности взаимосвязаны с охранительной и регулятивной функциями права. Юридическая ответственность не только карает и охраняет, в ней находит свое проявление и общее свойство права выступать в качестве регулятора общественных отношений.

Функции юридической ответственности характеризуются следующими признаками: имеют целевой и прогрессивный характер; отражают основное направление воздействия юридической ответственности; отражают социальное назначение юридической ответственности.

Функции юридической ответственности - это основные направления правового воздействия юридической ответственности на общественные отношения, обусловленные закономерностями общественного развития, преследующие до-

стижение целей юридической ответственности и раскрывающие ее характер и социальное назначение.

Карательная функция - одна из разновидностей функций юридической ответственности, которая по своему содержанию и характеру несет неблагоприятные последствия для субъекта, совершившего правонарушение, сужает его правовой статус и преследует цель кары. Существование карательной функции во многом обусловлено наличием цели кары, которую ставит общество перед юридической ответственностью, но не существует кары ради кары. Она необходима для достижения других целей юридической ответственности. Нормальное функционирование юридической ответственности возможно только в результате взаимодействия нескольких функций юридической ответственности. В реальной действительности все функции юридической ответственности взаимосвязаны и осуществление одной функции немыслимо без осуществления другой функции.

В структуру карательной функции юридической ответственности входят: формальные и фактические основания; методы (способы) воздействия; результаты воздействия; субъекты воздействия; объекты воздействия. Карательное воздействие направлено на изменение правового статуса субъекта. В качестве непосредственных объектов воздействия карательной функции юридической ответственности могут выступать политические, экономические, социальные, имущественные, трудовые, личные неимущественные права и свободы субъекта юридической ответственности. Карательная функция юридической ответственности принимает участие в закреплении и развитии динамики правоотношений юридической ответственности.

Реализация карательной функции начинается с осуждения правонарушителя. Порицание виновного должно влечь его нравственные страдания. Во многом от осуждения лица зависит дальнейшая реализация карательной функции. Осуждение содержится в приговоре или ином правоприменительном акте, но одновременно в этом акте содержится и указание на то, какой объем правоогра-ничений обязано претерпеть виновное лицо.

Карательная функция юридической ответственности неразрывно связана с государственным принуждением. При помощи карательной функции государственное принуждение объективизируется, выражаясь в конкретных правоог-раничениях, наступающих для правонарушителя. Закрепление карательной функцией новых обязанностей, которых не существовало ранее, в императивной форме регулирует поведение правонарушителя, а нарушение этих обязанностей влечет ужесточение карательного воздействия. Конкретные способы осуществления карательной функции достаточно многообразны - это фиксация в право-

вых нормах правоограничений, осуждение, сужение имущественных прав и личных неимущественных прав.

Третий параграф - «Цели карательной функции юридической ответственности». Любая функция юридической ответственности преследует достижение определенных целей, некоторые из них могут выступать в качестве их классифицирующих критериев. Функционирование юридической ответственности обусловлено существованием не одной, а взаимосвязанной и взаимообусловленной системы целей юридической ответственности, когда достижение одной цели юридической ответственности невозможно без достижения других целей юридической ответственности.

Цель кары обязательная, она должна обеспечиваться принципом неотвратимости ответственности и ограничиваться принципами гуманизма, законности, индивидуализации, справедливости, равенства, уважения и признания естественных прав и свобод человека.

Карательная функция преследует достижение не одной, а нескольких целей; наличие цели кары предполагает существование карательной функции; цель кары выступает в качестве классифицирующего критерия карательной функции; достижение иных целей юридической ответственности в некоторых случаях возможно только путем достижения цели кары, как и достижение цели кары возможно путем достижения других целей юридической ответственности, т.к. все цели и функции взаимосвязаны между собой.

Диссертант отстаивает положение о том, что не существует карательных и восстановительных видов юридической ответственности, а все виды юридической ответственности выполняют карательную и восстановительную функции. В диссертации исследуется последовательность реализации цели кары.

Понятие кары исторически изменчиво и зависит от мировоззрений, научных теорий и уровня культурного развития общества. Кара не должна противоречить общепринятым в обществе представлениям о нравственности и справедливости. Кара должна быть справедливой и гуманной, а не соответствовать принципу талиона. Гуманизм необходимо рассматривать не только как принцип права и принцип юридической ответственности, но и как цель юридической ответственности.

Диссертант приходит к выводу, что цель кары - это субъективный результат в виде порицания и наступления конкретных правоограничений (имущественного и личного неимущественного характера), соответствующий принципам юридической ответственности, к наступлению которого стремятся субъекты правоприменительной деятельности.

Карательная функция реализуется и для достижения целей предупреждения, восстановления, гуманизма и воспитания. Реально без осуществления каратель-

ной функции не могут осуществляться иные функции, а следовательно, и достигаться соответствующие цели. Цели исправления, восстановления и предупреждения выступают для карательной функции в качестве дополнительных, а для других функций юридической ответственности (воспитательной, превентивной, восстановительной) - в качестве основных. Если карательная функция будет лишена этих целей, цель кары превратится в самоцель, т.е. в кару ради кары. В действительности кара необходима не для кары, а ради предупреждения, восстановления и исправления.

Карательная функция преследует достижение цели обеспечения правомерного поведения виновного и в период претерпевания им неблагоприятных последствий, вытекающих из юридического факта правонарушения. Закрепление, регулирование и охрана общественных отношений - это цели следующего порядка, которые достигаются посредством достижения целей кары, предупреждения, восстановления и воспитания.

Вторая глава - «Соотношение карательной функции с другими функциями юридической ответственности». Первый параграф - «Соотношение карательной функции с регулятивной и превентивной функциями юридической ответственности». Функции юридической ответственности осуществляются не изолированно друг от друга, а в системе, т.к. осуществление одной функции юридической ответственности невозможно без осуществления другой. Функции юридической ответственности реализуются при помощи определенных правовых средств: предписаний, дозволений, запретов, ограничений, поощрений и т.д. Данный набор правовых средств для многих функций остается неизменным, меняется только их соотношение.

Диссертант отстаивает позицию существования у юридической ответственности регулятивной функции. Главное - не покарать субъекта, а закрепить, урегулировать общественные отношения, оформить их динамику и предотвратить негативный вариант развития общественных отношений. Основной смысл права и юридической ответственности не в каре, а в регулировании, упорядочивании, предупреждении и воспитании. Регулятивная функция юридической ответственности призвана закрепить, упорядочить и оформить динамику общественных отношений. Без регулятивной функции юридической ответственности невозможна реализация других функций.

Возможность осуществления карательной функции юридической ответственности, суть которой заключается в разнообразных правоограничениях, которые она несет для правонарушителей, закрепляется именно регулятивно-статичес-кой функцией юридической ответственности. Регулятивные возможности существуют и у карательной функции юридической ответственности, которая является одним из проявлений охранительной функции права.

Диссертант, исследуя связь функций и правоотношений юридической ответственности, приходит к выводу, что права и обязанности правоприменителя как участника правоотношений юридической ответственности складываются под воздействием регулятивной функции, а реализация правоограничений, применяемых к правонарушителю, обусловлена развитием динамики карательной функции юридической ответственности.

Правоограничения, закрепленные в санкции правовой нормы, в результате регулятивно-статического воздействия юридической ответственности реализуются в отношении правонарушителя при помощи карательного воздействия, но сами по себе без деятельности правоприменителя они не могут реализоваться, а деятельность правоприменителя является урегулированной посредством регулятивной функции. Правоотношение юридической ответственности складывается как под воздействием карательной функции, так и под воздействием регулятивной функции, а карательная функция не может возникнуть и тем более реализоваться без регулятивного воздействия.

Реализация правового статуса правонарушителя выражается в его поведении. Такое поведение является волевым и урегулированным. Оно складывается под воздействием карательной функции, которая ограничивает права и свободы и одновременно регулирует поведение. Смысл карательной функции заключается не только в ограничении поведения правонарушителя, но и в формировании его правомерного поведения как в период претерпевания неблагоприятных правоограничений, так и в будущем. В этом проявляется еще один аспект взаимосвязи кары и регулирования. Диссертант исследует и сопоставляет способы осуществления карательной и регулятивной функций юридической ответственности.

Соотношение карательной и регулятивной функций выявляется и на основе соотношения тех целей, которые они преследуют. Наличие общих целей у карательной и регулятивной функций свидетельствует о едином механизме осуществления юридической ответственности, т.е. регулируя, она охраняет, а охраняя, одновременно регулирует. Диссертант приходит к выводу, что регулятивная функция в качестве дополнительной цели преследует цель обеспечения кары. Основная ее цель - упорядочивание и регулирование общественных отношений.

Карательная функция юридической ответственности осуществляется одновременно с частнопревентивной функцией. Эффективное частнопревентивное воздействие невозможно без осуществления карательной функции юридической ответственности. Частнопревентивное воздействие подчинено и зависит от карательного воздействия юридической ответственности. Такой вывод следует из анализа конкретных способов и правовых средств, при помощи которых осу-

ществляются карательная и частнопревентивная функции юридической ответственности. Например, лишение свободы выступает средством кары правонарушителя, но одновременно оно сужает реальную возможность совершить новое правонарушение, что уже является проявлением частнопревентивного воздействия. Посредством лишения лицензии осуществляется как кара правонарушителя, так и превенция новых правонарушений, т.к. субъект исключается из определенной сферы общественных отношении, а соответственно, и не может их нарушить. Достижение цели предупреждения юридической ответственности может служить основанием для прекращения карательной функции или для изменения ее характера.

Исследуется взаимосвязь карательной функции с общепревентивным направлением правового воздействия. Так, правовая информация о неотвратимости ответственности, о практике применения мер юридической ответственности имеет самостоятельное превентивное значение, распространяет свое информационное воздействие на всех субъектов юридической ответственности.

Второй параграф - «Соотношение карательной функции юридической ответственности с восстановительной и воспитательной функциями». Реализация карательной и восстановительной функций возможна только в случае совершения правонарушения. Карательная и восстановительная функции юридической ответственности осуществляются одновременно.

Правоограничения, которые являются карой для правонарушителя, для другой стороны, как правило, означают благо, заключающееся в восстановлении нарушенных общественных отношений, возмещении вреда, компенсации потерь и т.д. Кара правонарушителя в большей степени необходима для восстановления общественных отношений, при этом должен существовать разумный баланс между карой и восстановлением. В зависимости от достижения цели восстановления нарушенных отношений может видоизменяться карательная функция юридической ответственности или вообще возможно исключение развития ее динамики.

Восстановительная функция, как и карательная, воздействует на общественные отношения, которые и выступают ее объектом. Восстановительная функция формирует особую разновидность общественных отношений - восстановительные правоотношения, которые могут существовать только в форме правовых. Специфика восстановительного правоотношения заключена в особых обязанностях как у правонарушителя, так и компетентной стороны.

Исследование приводит к выводу, что объект правонарушения и объект воздействия восстановительной функции совпадают. В отличие от объекта восстановительной функции объект карательной функции носит иной характер.

Наиболее четкая зависимость характеристик объекта восстановительного воздействия и объекта карательного воздействия наблюдается у гражданско-правовой, финансовой ответственности. Такая зависимость связана со спецификой вреда, причиняемого гражданско-правовыми, финансовыми и налоговыми правонарушениями. В большинстве случаев непосредственный вред, причиняемый этими правонарушениями, связан с имущественными потерями. Соответственно, законодатель формулирует санкции, реализация которых сужает имущественную сферу правонарушителя, компенсируя тем самым потери потерпевшей стороны.

Карательная функция взаимодействует с восстановительной и на уровне целей юридической ответственности. Для карательной функции цель кары основная, но одновременно эта функция преследует и цель восстановления, которая для нее является дополнительной, а для восстановительной функции - основной. Схожие моменты восстановительной и карательной функций заключаются в способах их осуществления.

Восстановительные правоотношения, которые возникают уже в результате воздействия восстановительной функции юридической ответственности, тесно связаны с правоотношениями ответственности, и зачастую разграничить их можно только теоретически.

Автором на основе проведенного социологического опроса исследуется взаимодействие воспитательной и карательной функций юридической ответственности. При этом отмечается низкая эффективность воспитательного воздействия, осуществляемого в местах лишения свободы. Диссертантом определяются факторы, ведущие к снижению эффективности воспитательного воздействия. К ним относятся: чрезмерно суровое карательное воздействие, не обусловленное общественной опасностью правонарушения; превращение в местах лишения свободы воспитательного воздействия в проформу; попустительство со стороны администрации учреждений и органов, исполняющих уголовные наказания, к лидерам преступных группировок; нарушение принципов индивидуализации и неотвратимости юридической ответственности как законодателем, так и правоприменителем.

Перевоспитание при помощи юридической ответственности есть проявление правового идеализма, т.к. означает полную перестройку внутренних качеств личности, но на определенном этапе ее развития это невозможно. Реально можно достичь цели исправления.

Третья глава - «Особенности карательной функции видов юридической ответственности». Первый параграф - «Особенности карательной функции конституционной ответственности». Особенности карательной функции конституционной ответственности заключаются в ее основаниях, объектах воздей-

ствия, субъектах и способах осуществления. Фактическим основанием конституционной ответственности выступает конституционное правонарушение в совокупности всех его признаков. Диссертант возражает ученым, исключающим признак вины из понятия конституционного правонарушения и считающим, что в основании конституционной ответственности находится нарушение политических норм.

Формальные основания конституционной ответственности закреплены прежде всего в Конституции РФ, конституциях республик, уставах краев, областей и городов федерального значения. Основания конституционной ответственности и ее меры не могут содержаться в УК РФ, ГК РФ, КоАП РФ и в иных нормативно-правовых актах, в которых закрепляются отраслевые виды юридической ответственности.

Субъекты воздействия карательной функции конституционной ответственности могут быть как индивидуальными, так и коллективными. К индивидуальным относятся: Президент РФ, члены Федерального Собрания, главы субъектов РФ, члены Конституционного Суда, Уполномоченный по правам человека, члены Правительства, Председатель Счетной палаты и его заместитель, Генеральный прокурор, главы органов местного самоуправления, депутаты законодательных органов субъектов РФ. К коллективным субъектам конституционной ответственности относятся: государство в целом, субъекты РФ, исполнительные и законодательные органы субъектов РФ, Правительство РФ, Государственная Дума, Совет Федерации, органы местного самоуправления.

Анализируются конкретные способы осуществления карательной функции конституционной ответственности. В диссертации подчеркивается, что приостановление действия нормативно-правовых актов, признание их неконституционными не являются мерами конституционной ответственности. При их помощи осуществляется не карательная функция конституционной ответственности, а восстановительная функция конституционных мер защиты. Усложненная процедура реализации карательной функции конституционной ответственности нарушает принцип неотвратимости, т.к. зачастую применить конкретные меры конституционной ответственности можно только теоретически, а практически - нет.

Карательная функция конституционной ответственности воздействует на конституционный статус высших должностных лиц и может исключать субъектов, наделенных властными полномочиями, из конституционных правоотношений, участниками которых они являлись и которые нарушили своими деяниями. В результате функционирования карательной функции конституционной ответственности может сужаться имущественная сфера должностных лиц, т.к. последние лишаются льгот и привилегий, которые были обусловлены занимаемой должностью. Объекты воздействия карательной функции конституцион-

ной ответственности во многом зависят от разновидности санкции конституционной ответственности.

Второй параграф - «Особенности карательной функции уголовной ответственности». Уголовное наказание выступает одним из основных способов карательного воздействия уголовной ответственности. Диссертантом анализируются конкретные объекты карательного воздействия уголовной ответственности. Способами осуществления карательной функции уголовной ответственности выступает не только применение наказания, но само осуждение, а также ряд мер уголовно-правового характера, а именно условное осуждение правонарушителя и применение мер воспитательного воздействия к несовершеннолетним.

Диссертант возражает против установления штрафа в фиксированных суммах, т.к. инфляционные процессы будут вызывать необходимость ежегодного внесения изменений во все уголовно-правовые нормы, которые предусматривают наказание в виде штрафа. В случае «неповоротливости» законодателя это может привести к нивелированию карательного воздействия уголовной ответственности. Автор выступает против установления штрафа в качестве основного наказания за совершение тяжких и особо тяжких преступлений.

Внесенные в 2003 году изменения в действующий УК РФ ставят в более выгодное положение лиц, которые обладают денежными средствами для уплаты штрафа. Таким образом, гуманизация карательного воздействия носит избирательный характер и рассчитана на определенную небольшую часть населения нашей страны. Наглядно избирательность в гуманизации предстает при анализе норм, устанавливающих ответственность за преступления в сфере экономической деятельности (глава 22 УК РФ). Наказание в виде штрафа в качестве основного предусмотрено в 28 основных составах и в 15 квалифицированных составах. Значительная часть преступлений в сфере экономической деятельности совершается лицами, обладающими значительными доходами, которым и выгодна подобного рода «гуманизация» карательного воздействия.

УК РФ содержит 44 статьи, в которых альтернативой лишению свободы выступают арест, обязательные работы или ограничение свободы. Формально такие санкции альтернативные, а фактически безальтернативные, что грубо нарушает принцип индивидуализации карательного воздействия, т.к. арест, обязательные работы, ограничение свободы в настоящее время не применяются ввиду отсутствия надлежащих социально-экономических условий.

Диссертант не согласен с исключением конфискации имущества из перечня наказаний, что, по мнению автора, выражает интересы только лиц, обладающих солидными капиталами. Анализируются судебная практика и данные статистики, на основании чего вносится целый ряд предложений, направленных

на совершенствование уголовного законодательства. Так, необходимо установить штрафные санкции не в фиксированных суммах, а в минимальных размерах оплаты труда. Уголовно-правовые нормы, которые в качестве альтернативы лишению свободы содержат арест, обязательные работы, ограничение свободы, необходимо дополнить новыми видами наказания, т.к. именно такое сочетание видов наказаний делает эти санкции безальтернативными.

Третий параграф - «Особенности карательных функций административной и финансовой ответственности». Некоторые меры административного наказания не выполняют карательную функцию, следовательно, их нельзя отнести к мерам административной ответственности. Это относится к административному выдворению за пределы РФ иностранного гражданина или лица без гражданства. Данная административно-правовая мера принуждения направлена на нормализацию (приведение в прежнее состояние) общественных отношений и выполняет восстановительную, а не карательную функцию.

Вызывает возражения законодательная формулировка о том, что административный штраф может устанавливаться в размере, кратном сумме неуплаченных налогов, сборов, подлежащих уплате. Это положение кодекса противоречит правовым позициям Конституционного Суда. Диссертант не согласен с неопределенными формулировками в установлении размеров штрафа, такими как «стоимость предмета административного правонарушения», «сумма неуплаченных налогов». Такая неопределенность приводит к тому, что административное карательное воздействие может быть более суровым, чем уголовное. Диссертант указывает на целый ряд несогласованностей карательного воздействия административной и уголовной ответственности. В результате автор делает вывод, что в целом КоАПРФ отличается несогласованностью возможной длительности, тяжести карательного воздействия с карательным воздействием, которое предусмотрено УК РФ. Например, вид административного наказания - лишение специального права не может быть менее одного месяца и более двух лет (ст. 3.8 КоАПРФ). Как вид уголовного наказания лишение права устанавливается на срок от одного года до пяти лет в качестве основного вида, а в качестве дополнительного - на срок от шести месяцев до трех лет (ст. 47 УК РФ). Из сопоставления следует, что верхний предел административного лишения права на один год больше, чем нижний предел лишения специального права как уголовного наказания.

В диссертации указывается, что валютная, налоговая, банковская, бюджетная ответственность - не самостоятельные виды юридической ответственности, а разновидности финансовой. Тем не менее карательная функция у данных подвидов финансовой ответственности характеризуется своими особенностями. Карательная функция за налоговые правонарушения носит ярко выражен-

ный имущественный характер, воздействуя на денежные фонды правонарушителя.

Карательное воздействие за бюджетные и валютные правонарушения разнообразнее, нежели карательное воздействие за налоговые правонарушения, и может заключаться не только в имущественных, но и в организационных право-ограничениях. Диссертантом анализируются конкретные способы осуществления карательной функции бюджетной ответственности. В целом к особенностям карательного воздействия финансовой ответственности следует отнести ее закрепленность не только в федеральных законах, но и в подзаконных нормативно-правовых актах. Диссертант приводит критерии отграничения карательного воздействия финансовой ответственности от карательного воздействия административной ответственности. К ним относятся: закрепление карательного воздействия в БК РФ, НК РФ, в иных федеральных законах, а не в КоАП РФ; наличие различных оснований возникновения для реализации карательной функции; специальный круг субъектов, наделенных полномочиями применять меры финансовой ответственности.

Четвертый параграф - «Особенности карательных функций гражданско-правовой и материальной ответственности». Диссертант возражает ученым-цивилистам, отрицающим наличие карательной функции у гражданско-правовой ответственности. Суть вопроса не в том, что у гражданско-правовой ответственности отсутствует карательная функции, а в специфике ее осуществления.

Карательная функция проявляется в неустойке. В определенной степени по своей юридической природе неустойка близка к административному штрафу с той лишь разницей, что полученные от уплаты неустойки (штрафа) средства переходят не к государству и в его бюджет, а к потерпевшей стороне, т.к. санкции, устанавливаемые законодателем, выражают публично-правовой срез гражданско-правового регулирования общественных отношений.

Взыскание процентов за пользование чужими денежными средствами, возмещение убытков, возмещение морального вреда, безвозмездное устранение дефектов, обращение задатка, уменьшение стоимости товара также обладают карательной функцией. При применении всех мер гражданско-правовой ответственности в той или иной степени проявляется карательная функция, т.к. сужается имущественная сфера правонарушителя и он несет материальный урон либо выполняет дополнительную обязанность, которой у него ранее не существовало, в чем и проявляются типичные свойства кары.

Карательная функция гражданско-правовой ответственности находит свое выражаение в ликвидации юридического лица. В тех случаях, когда юридическое лицо ликвидируется за совершение гражданско-правового правонарушения,

ликвидация юридического лица выступает мерой гражданско-правовой ответственности.

Карательная функция гражданско-правовой ответственности может выражаться в санкциях, которые применяются не в пользу потерпевшего, а в пользу государства. Например, при совершении сделок, противоречащих основам правопорядка и нравственности (ст. 169 ГКРФ), в случае принудительного выкупа бесхозяйственно содержимых культурных ценностей (ст. 24), при изъятии у собственника домашних животных.

Близка к гражданско-правовой ответственности по своей юридической природе материальная ответственность работника и работодателя. Диссертант возражает ученым, отрицающим карательную функцию материальной ответственности. Отсутствие карательной функции свидетельствует о реализации мер защиты, а не мер юридической ответственности, а трудовое законодательство имеет вполне ясно выраженный институт юридической ответственности. В диссертации исследуются меры материальной ответственности, подчеркивающие ее карательный характер.

В заключении подводятся итоги исследования, формулируются теоретические выводы и рекомендации по совершенствованию законодательства.

По теме диссертации опубликованы следующие работы автора:

1. Кабанов П.А. Карательная функция в системе функций юридической от
ветственности: Монография. - Тольятти: Изд-во ВУиТ, 2004. - 11,6 п.л. (185 с).

2. Кабанов П.А. О понятии и признаках юридической ответственности //
Вестник Волжского ун-та им. В.Н. Татищева. Сер. «Юриспруденция». Вып. 25. -
Тольятти: Изд-во ВУиТ, 2002. - 0,8 п.л. (С. 62-77).

3. Кабанов П.А. О видах и функциях юридической ответственности // Вест
ник Волжского ун-та им. В.Н. Татищева. Сер. «Юриспруденция». Вып. 26. -То
льятти: Изд-во ВУиТ, 2002. - 0,5 п.л. (С. 26-35).

4. Кабанов П.А. О понятии карательной функции юридической ответствен
ности // Вестник института права Самарской государственной экономической
академии «Актуальные проблемы правоведения». - Самара: Изд-во СГЭА, 2002.
№ 3. - 0,8 п.л. (С. 54-59).

5. Кабанов П.А. Цели карательной функции юридической ответственности //
Вестник Волжского ун-та им. В.Н. Татищева. Сер. «Юриспруденция». Вып. 27. -
Тольятти: Изд-во ВУиТ, 2003. - 0,8 п.л. (С. 38-54).

6. Кабанов П.А. Соотношение карательной и регулятивной функций юридичес
кой ответственности//Вестник Волжского ун-та им. В.Н. Татищева. Сер. «Юрис
пруденция». Вып. 28. - Тольятти: Изд-во ВУиТ, 2003. - 0,7 п.л. (С. 59-72).

7. Кабанов П.А. Соотношение карательной и превентивной функций юриди
ческой ответственности // Материалы межвузовской научно-практической кон
ференции «Актуальные проблемы юридической ответственности» (Тольятти,
24-24 апреля 2003 года). - Тольятти: Изд-во ВУиТ, 2003. - 0,2 п.л. (С. 65-68).

8. Кабанов П.А. Соотношение карательной и восстановительной функций
юридической ответственности // Вестник Волжского ун-та им. В.Н. Татищева.
Вып. 37. - Тольятти: Изд-во ВУиТ, 2004. - 0,5 п.л. (С. 34-46).

9. Кабанов П.А. Соотношение карательной и воспитательной функций юри
дической ответственности // Материалы Международной научной конферен
ции «Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики» (21-24 ап
реля 2004 года). - Тольятти: Изд-во ВУиТ, 2004. - 0,2 п.л. (С. 89-92).

10. Кабанов П. А. О целях кары (общеправовой аспект) // Проблемы россий
ского законодательства: история и современность: Материалы Межрегиональ
ной научно-практической конференции (6-7 февраля 2004 года). - Самара: Изд-
во СГЭА, 2004. - 0,1 п.л. (С. 45-48).

Работа выполнена на кафедре теории и истории государства и права Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского»

Научный руководитель: кандидат юридических наук, доцент

Чеговадзе Людмила Алексеевна

Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор

Шабуров Анатолий Степанович кандидат юридических наук Курзенин Эдуард Борисович

Ведущая организация: Нижегородская Академия МВД России

Защита состоится 25 марта 2005 года в 12 часов на заседании диссертационного совета К-212.166.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата юридических наук по специальности 12.00.01 — теория и история права и государства; история учений о праве и государстве при Нижегородском государственном университете им. Н.И. Лобачевского по адресу: 603015, г. Н. Новгород, ул. Ашхабадская, д. 4. Зал ученого совета.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского» по адресу: 603022, г. Н. Новгород, пр. Ю. Гагарина, д.23, корп. I.

Автореферат разослан «/^/ » февраля 2005 г.

Введение

Актуальность темы. Процесс преобразования Российского государства и вызванные этим перемены в устройстве общественных институтов ставят современное российское общество перед необходимостью разрешения многочисленных социально-правовых и политических проблем. Традиционно вопросы механизма правового регулирования в этом процессе занимают особое место, поскольку многие проблемы современного российского общества напрямую связаны с несовершенством нормотворческого процесса и правореализационной практики. Общественные отношения усложняются, их типы обогащаются новыми видами, это ведет к расширению сферы правового регулирования и ставит новые задачи перед законодателем, правоприменителем и обществом в целом. Происходящие в России процессы социального обновления направлены на преодоление кризисных ситуаций, в том числе и в области использования и применения права. В демократическом обществе расширяются возможности для актов непосредственной реализации права посредством использования правовых средств в целях упорядочения и саморегулирования своего собственного поведения. Это обусловливает необходимость совершенствования нормативной базы, и правил правового взаимодействия, требует выработки специальных приемов, создания соответствующих средств и способов реализации социальных потребностей.

Правовое регулирование начинается с принятием нормы, его механизм действует в пределах системы правового отношения, а связующим звеном между нормой и общественным отношением, которое она призвана регулировать, выступают особые жизненные обстоятельства, получившие в теории права название юридических фактов. Анализ сущности и содержания таких правовых категорий как «правовое воздействие», «правовое регулирование», «механизм правового регулирования» в их соотношении с социальной практикой показывает, что норма права, будучи правилом поведения общего характера, воплощается в жизнь в системе конкретного правоотношения, выступающего средством ее реализации. Для того чтобы обеспечить эффективность реализации общих нормативных правил, в которой проявляется непосредственное предназначение нормы, необходим процесс ее индивидуализации, который предполагает воплощение властного предписания в реальные общественные отношения. Тем самым абстрактное нормативное правило претворяется в жизнь, проявляясь в юридических правах и обязанностях участников отношений, наполненных конкретным фактическим содержанием. Вместе с тем,

установлением правовых отношений задачи правового регулирования не исчерпываются и состоят так же в том, чтобы обеспечить их должную динамику посредством юридического обеспечения надлежащими средствами. Социальный интерес участников отдельной жизненной ситуации, относящейся к предмету правового регулирования, достигается только тогда, когда этому содействует соответствующее юридическое оформление отношений.

И установление правового отношения, и его динамика обусловлена юридическими фактами, которые в механизме правового регулирования отвечают за правопорождающий, правоизменяющий и правопрекращающий эффект. Изучение юридических фактов с учетом их социального происхождения является одной из задач современной теории права. Обусловлено это тем, что ранее юридические факты не рассматривались учеными как социальная основа действия механизма правового регулирования, а между тем именно в этом и заключается их сущностное значение. Диссертационное исследование посвящено изучению не только юридической составляющей этих явлений, но и социальной.

В обществе возможны любые явления, в связи с чем механизм правового регулирования должен адекватно откликаться на любые жизненные фактические обстоятельства, так, чтобы его средства всякий раз обеспечивали надлежащую реализацию правовых возможностей субъектов общественных отношений, а в случае необходимости защиту их прав и законных интересов от нарушений. В теории права общепризнанно, что юридические факты отвечают за установление правового отношения, содержание которого состоит из совокупности правовых последствий, порождаемых явлениями объективной действительности. Между тем, настало время уделить должное внимание не только процессу становления правового отношения, но и его динамике, учитывая, что развитие правоотношения и его прекращение так же обусловлено социальными явлениями, получившими в теории права название юридических фактов. Именно поэтому диссертационное исследование посвящено рассмотрению проблем становления и развития правовых отношений во взаимосвязи с теми жизненными обстоятельствами, для упорядочения которых в обществе работает право и действует механизм правового регулирования.

Когда в основание правового отношения и его динамику положены жизненные обстоятельства, допущенные либо ожидаемые правом, право выполняет основную функцию своего предназначения - регулятивную. Но подчас юридические факты проявляются в действительности посредством актов неправомерного поведения людей, либо явлений событийного характера, имеющих негативные последствия для человеческого общества и его отдельных индивидов.

Подобные явления наносят вред обществу либо его отдельным гражданам, охраняемые законом интересы требуют защиты, а возникающие споры правоприменительного разрешения. Для этих случаев приспособлен специальный механизм, который обеспечивает выполнение другой функции права - охранительной. Это требует изучения того, каким образом жизненные реалии могут влиять на процесс формирования правового отношения и его динамику, к чему приводит то, что к юридическим фактам, породившим правовое отношение, присоединяются иные юридические факты. В современной теории права недостаточно изучены ситуации, в которых установление правоотношения вызвано актами правомерного поведения участников, а в процессе его развития субъекты ведут себя не должным образом, не исполняя возложенные на них обязанности либо преступая закон. Поэтому исследование вопросов о соотношении регулятивной и охранительной функции права и о том, как и на каких стадиях правового регулирования проявляется их действие, представляется своевременным. Требуют своего разрешения и вопросы по определению места и значения юридических фактов, как в процессе правового регулирования, так и в системе средств его механизма. В работе показано, что именно юридические факты предопределяют, средства какого механизма начинают «работать» в каждой конкретной социальной ситуации, какая правовая функция востребована для регулирования общественных отношений в отдельной социально-правовой ситуации.

Юридические характеристики жизненных явлений, обладающих способностью к порождению правовых отношений и обуславливающих их динамику, закрепляются в норме права. Подобные жизненные явления имеют двойственный характер и конструктивно включают в себя и юридические, и социальные элементы. Юридические характеристики, определяемые нормой, отвечают за статику правового регулирования, тогда как динамику юридического процесса обеспечивают те обстоятельства социально-правовой ситуации, которые подлежат отнесению к числу юридических фактов. Норма права имеет статически общий характер, ее задача выражается в базовой информационной функции и для того, чтобы властно закрепленная в норме упорядочивающая информация начала работать, нужны определенные средства, которые носят активный конкретизирующий характер и служат достижению целей правового регулирования в отдельно взятой социально-правовой ситуации. В число этих средств подлежат включению юридические факты -социальные явления объективной действительности, носящие динамический характер и очень часто проявляющиеся в действиях участников общественных отношений. В обеспечении динамики правового регулирования заключается главное предназначение юридических

фактов и проявляется роль в этом процессе. Между тем, социальная составляющая юридических фактов и те обстоятельства, которые предопределяют их формирование в теории права изучены недостаточно. В этих условиях требует своего изучения то, как формируются подобные жизненные фактические обстоятельства, как они квалифицируются в процессе действия механизма правового регулирования, какие субъекты допущены правом к участию в этом. В работе обосновываются выводы о том, что механизм правового регулирования способен эффективно работать только тогда, когда сопоставление обстоятельств социального явления и признаков, закрепленных нормой, произведено профессионально и грамотно. Соответственно только в этих случаях общественное отношение регулируется блоком тех нормативных положений, которые выработаны для нормативного упорядочения одной из типичных жизненных ситуаций. Любое отклонение в правовой оценке фактически произошедшего оканчивается тем, что общественные отношения не получают должной правовой регламентации, и право не выполняет отведенной ему обществом функции.

Теоретическое осмысление социальной сущности правовой категории юридических фактов, осмысление их места и роли в процессе правового регулирования, научное обоснование необходимости их включения в состав средств механизма правового регулирования имеет важное практическое значение, содействует обогащению не только общей теории права, но и развитию отраслевых знаний. Эта важная задача, стоящая сегодня перед юридической наукой, и в настоящей работе сделаны определенные шаги на пути ее разрешения.

Степень научной разработанности темы. Изучению юридических фактов в общей теории права посвящены многие работы, разрабатывается данная проблема и в отраслевых науках, особенно активно в цивилистике. Анализ сущности юридических фактов, выработка критериев классификации жизненных обстоятельств, могущих быть положенных в основание правовых общественных отношений, получили должное отражение в трудах ученых, и теория юридических фактов имеет определенные традиции. Современное состояние учения о юридических фактах свидетельствует о неизменном научном интересе к изучению данной правовой категории.

В дореволюционной юридической литературе отдельные аспекты учений об юридических фактах, их видах и структурных особенностях можно найти в

работах Н.М. Коркунова, Д.И. Мейера, Е.Н. Трубецкого, Г.Ф. Шершеневича^1.

В советский период развития юриспруденции наиболее обширное

исследование проблематики юридических фактов, внесшее существенный вклад в

_г „ „ „ _д _т, 2. Большой

обоснование данной правовой категории, посвятил О.А. Красавчиков

интерес для осмысления сущности юридические фактов представляют работы В.Б. Исакова и В.Н. Синюкова^3.

Общетеоретическая постановка проблем юридических фактов сделана при обосновании теории правовых отношений в работах Н.Г. Александрова, С.С. Алексеева, А.П. Дудина, О.С. Иоффе, В.Н. Карташова, С.Ф. Кечекьяна, Ю.К. Толстого, P.O. Халфиной и некоторых других ученых^4.

Нормативная основа. Нормативную основу исследования составляют действующие в Российской Федерации нормативные акты. В диссертации проанализированы такие нормативные акты как Конституция РФ, Арбитражный процессуальный кодекс РФ, Гражданский кодекс РФ, Гражданский процессуальный

¹ Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права / Предисловие д-ра юрид. наук,
проф. И.Ю. Козлихина. — СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2003.;
Мейер Д.И. Русское гражданское права (в 2-х ч. Ч. 1). Глава четвертая. М.: Статут,
1997; Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права. СПб., 1998; Шершеневич Г.Ф. Учебник
русского гражданского права (по изданию 1907 г.). М: Фирма «СПАРК», 1995.

² Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. М:
Госюриздат, 1958. •

³ Исаков В.Б. Фактический состав в механизме правового регулирования. Саратов,
1980, он же Юридические факты в советском праве. М: Юрид. лит., 1984; Синкжов
В.Н. Юридические факты в системе общественных отношений. Дисс. ...к.ю.н.
Свердловск, 1984.

⁴ Александров Н.Г. Законность и правоотношения в советском обществе. М., 1955, он
же Право и законность в период развернутого строительства коммунизма. М, 1961;
Алексеев С.С. Механизм правового регулирования в социалистическом государстве.
М.: Юрид. лит., 1966; Дудин А.П. Диалектика правоотношения. Саратов, 1983;
Иоффе О.С. Правоотношения по советскому гражданскому праву / Избранные труды
по   гражданскому   праву:   Из   истории   цивилистической   мысли.   Гражданское
правоотношение.   Критика теории   «хозяйственного   права».   М.:   Статут,   2002;
Карташов   В.Н.   Применение   права.   Ярославль,   1980;   он   же   Юридическая
деятельность:   понятие,   структура,   ценность.   Саратов,   1989;   Кечекьян   С.Ф.
Правоотношение в социалистическом обществе. М., 1958; Толстой Ю.К. К теории
правоотношения. Л., 1959; Халфина P.O. Общее учение о правоотношении. М.:
Юрид. лит., 1974.

кодекс РФ, Семейный кодекс РФ, Трудовой РФ, Уголовный кодекс РФ, Уголовно-исполнительный кодекс РФ, Налоговый кодекс РФ, Федеральный закон «О лицензировании отдельных видов деятельности», Закон Российской Федерации «О собственности в РСФСР», Федеральный закон «О трудовых пенсиях в РФ», международно-правовые документы и иные нормативно-правовые акты. При написании работы использовался также материалы судебной практики: Конституционного, Высшего Арбитражного, а также судов субъектов Российской Федерации.

Объектом исследования являются социально значимые явления объективной действительности и составляющие их обстоятельства, которым нормы права придают юридическое значение, связывая правовые последствия с самими явлениями, их отдельными ситуационными проявлениями и с наступающими по их факту изменениями.

Предметом исследования являются события, действия и состояния явлений объективной действительности, обладающие способностью к юридической квалификации в качестве обстоятельств, влекущих правопорождающий, правоизменяющий и правопрекарщающий эффект, связанный с действием механизма правового регулирования общественных отношений.

Цель настоящего исследования заключается в том, чтобы на базе анализа общетеоретических положений, выводов и взглядов отраслевых наук, действующего законодательства и практики его применения исследовать место, роль и значение явлений объективной реальности в механизме правового регулирования.

В результате автором решались следующие задачи:

показать, что процесс правового регулирования и его механизм

- это разнопорядковые явления и механизм правового регулирования является системой средств, обеспечивающих эффективность регулирующего процесса;

определить стадии и модели правового регулирования и

показать их предопределенность конкретными обстоятельствами той жизненной фактической ситуации, для урегулирования которой востребованы средства механизма правового регулирования;

определить сущность юридических фактов, для чего показать

двойственность природы изучаемой правовой категории, проявляющуюся в том, что в правовом механизме отдельное явление социальной действительности становится средством регулирования лишь при наличии способности соответствовать норме, содержащей признаки его юридических характеристик;

выявить специфику волевых и неволевых проявлений действительности и показать, что явления объективной реальности только тогда способны к юридической квалификации, когда социально значимы и, соответственно, нормативно определены;

проследить характер зависимости формирования волевых юридических фактов от социальной действительности, ее нормативного отображения и правовой позиции субъектов социально-правовой деятельности;

определить место юридических фактов в системе средств механизма правового регулирования, проследив то, как они влияют на формирование правового отношения и его динамику.

Методологическая основа исследования. В качестве методологии исследования выступает диалектическая теории познания, включающая в себя изучение явлений фактической действительности, их совокупно-ситуационных обстоятельств и проявлений в юридической практике и того, как социально значимые явления влияют на процесс становления и развития общественных связей в их сопоставлении с нормами права.

В диссертации использовались метод логического и системного анализа, сравнительно-правовой метод исследования, а также применялись приемы моделирования ситуаций, текстологического анализа и аналогии.

Научная новизна диссертация и личный вклад автора определяется подходом автора к освещению темы. Работа представляет собой научно-теоретическое исследование явлений фактического характера, проявляющихся в волевых поведенческих актах либо в социально значимых последствиях событий и состояний объективной действительности, их места, роли и значения в системе средств механизма правового регулирования. Автором впервые показано, что механизм правового регулирования имеет социально-правовую основу, которую составляют жизненные реалии, вызывающие его действие. Личный вклад автора состоит в том, что в работе обосновывается необходимость включения юридических фактов в систему средств механизма правового регулирования и показано, что любое правоотношение устанавливается на основе юридически значимых обстоятельств социальной действительности, которые отвечают также и за развитие правовых отношений и их прекращение. Основные положения, выносимые на защиту:

1. Правовое регулирование и механизм правового регулирования представляют собой разнопорядковые явления, каждое из которых несёт самостоятельную смысловую нагрузку. Правовое регулирование - это динамичный стадийный процесс воздействия норм права на общественные отношения, а его

механизм есть система средств, обеспечивающих эффективность данного процесса. Момент, начиная с которого действует механизм правового регулирования, связан с конкретными обстоятельствами социальной действительности, производящими юридический эффект. Поэтому в состав средств механизма правового регулирования кроме норм права и правовых отношений должны быть включены и юридические факты.

2.               Правовое регулирование, рассматриваемое как процесс, состоит их
трех стадий - стадии общего действия нормы,   стадии реализации её предписаний
(дозволений,   запретов)   посредством   установления   конкретного   правоотношения   и
стадии реализации права в рамках уже установленного правоотношения посредством
осуществления субъективных прав и правовых обязанностей. Правоотношение, обладая
признаком нормативной заданности, на второй стадии персонифицируется отдельной
социально-правовой         ситуацией,           обстоятельства         которой         обеспечивают
индивидуализацию     полномочий     и     обязанностей,     конкретную     направленность
юридических действий субъектов и участников практики. Если подобное невозможно
без правоприменителя, его участие в развитии социального взаимодействия проявляется
на     второй     стадии     правового     регулирования     и     осуществляется     посредством
правоприменительных   актов.    Если   правоотношение   представляет   собой   средство
саморегуляции     общественных    связей,     юридическую     конструкцию     социального
взаимодействия субъекты избирают самостоятельно. Правоприменитель привлекается к
участию на третьей    стадии - стадии реализации права в рамках уже существующего
правоотношения, при условии, если ход его развития отклоняется нормы.

3.       Жизненные обстоятельства являются юридически значимыми элементами
социальной ситуации тогда, когда с правовой точки зрения они допустимы либо недопустимы.
На случай допустимости явления (договор,   находка,   публичное обещание награды)
юридический факт включает позитивное правовое регулирование, при котором право
выполняет основную свою функцию - регулятивную.   Когда в соответствии с нормой
явление   недопустимо   (убийство,   нарушение   правил дорожного   движение,   жестокое
обращение   с   животным)   правовой   механизм   включается   с   целью   максимального
нивелирования негативных последствий произошедшего и тогда правом осуществляется
охранительная функция. В этом смысле юридические факты, сопрягаясь с реалиями
объективной   действительности,   требующими   правовой   упорядоченности,   обладают
способностью отражать состояние общественных потребностей.

4. Так же как действия и события, состояния есть форма реализации
бытия. Формируются состояния на протяжении более или менее длительного

периода своего существования процессом накапливания присущих им признаков и то, закончится этот процесс результативным накоплением необходимых признаков, от воли человека полностью не зависит. Поэтому в системе юридических фактов состояния должны быть отнесены к явлениям не волевого характера - событиям. В классификации событий на абсолютные и относительные состояния подлежат отнесению к числу относительных событий, поскольку, хотя процесс накапливания признаков, совокупности которых закон придает юридическое значение, неподконтролен человеку, но все же связан с проявлениями его волевой деятельности.

5.                    Механизм   правового   регулирования   действует   на   стадии
установления правоотношения и в процессе его развития. В основание установления
правового отношения могут быть положены любые юридические факты — действия,
абсолютные и относительные события,   в том числе события-состояния.   Развитие
установленного правового отношения без волевых юридических фактов невозможно.
При этом   акты волевого осознанного поведения субъектов обеспечивают прямую и
обратную связь между фактическим содержанием общественного отношения и его
юридической формой.

6. Формирование волевых юридических фактов - деяний начинается с
усмотрения субъектов, проявляющегося в определении варианта своего поведения в
той или иной жизненной ситуации. Усмотрение зависит от занимаемой правовой
позиции субъекта, которая формируется социальной средой, в которой он живет и
действует и от того, как субъект понимает свой собственный интерес в соотношении с
интересами других индивидов и публичным интересом. В случае, когда избранный
вариант поведения соответствует норме и по виду поведение совпадает с видом,
заложенным в конструкции правоотношения, действие субъекта относится к числу
правомерных юридических фактов и включается механизм правового регулирования,
призванный обеспечивать регулятивную функцию права.

7.         Приобретенное субъектом право подлежит осуществлению, действия
по осуществлению прав юридически значимы и с точки зрения формальной логики
относятся к числу волевых юридических фактов. Право может быть осуществлено
собственными   действиями    субъекта   (иногда   действиями    его   представителя)    и
посредством исполнения обязанности другим лицом. Действия по осуществлению
права и исполнению обязанности могут иметь характер правомерной деятельности, а
могут быть и правонарушениями. Если неправомерные действия совершает субъект,
осуществляющий право, его поведение квалифицируется как злоупотребление правом
и не   подлежит   судебной защите.   Если не   исполняет либо   недолжным   образом
исполняет свою обязанность

лицо, обязанное правом, механизм правового регулирования «подключает» средства, позволяющие понудить субъекта к надлежащему поведению. Охранительную функцию право начинает выполнять с момента совершения волевого неправомерного действия любым участником правового отношения.

Теоретическое значение диссертационного исследования заключается в том, что на основе комплексного анализа, специальной научной литературы и действующих в настоящее время в Российской Федерации нормативных актов определены теоретические подходы к пониманию юридических фактов в механизме правового регулирования. Результаты диссертационного исследования обобщают и дополняют научные знания об юридических фактах в механизме правового регулирования, их видах и процессуальных формах, проблемах современного формирования и главных направлениях развития.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что содержащиеся в ней положения, предложения, выводы и рекомендации могут использоваться при проведении исследований по проблеме юридических фактов в механизме правового регулирования, в правотворческой деятельности по совершенствованию законопроектов, определяющих модели и содержание юридических фактов в различных отраслях права. Материалы диссертационной работы могут быть полезны при проведении подготовки лекций, семинарских и практических занятий по общетеоретическим и государственно-правовым дисциплинам, при написании курсовых и дипломных работ, соответствующих монографий, учебных и методических пособий, а также в деятельности органов государственной власти и управления.

Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена на заседании кафедры теории и истории государства и права юридического факультета ННГУ им Н.И. Лобачевского. Основные положения исследования отражены в четырех научных публикациях автора общим объемом 1,7 п.л. Теоретические выводы, сделанные на страницах диссертации, ее основные идеи докладывались автором на научно-практических конференциях: Межвузовской научно-практической конференции «Российское право в период социальных реформ» (Нижний Новгород, ННГУ им. Н.И. Лобачевского, 26-27 апреля 2002 года; в апреле 2003 года; 26-27 ноября 2004 года); Научно-практической конференции «Вопросы развития и трансформации учения о предмете гражданско-правового регулирования» (Нижний Новгород, Нижегородский коммерческий институт 17 марта 2004 года).

Структура работы подчинена поставленным задачам, и диссертация состоит из введения, трех глав, включающих семь параграфов, заключения и библиографии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность диссертационного исследования, определяются его цель, задачи, объект, предмет и методологические основания, отмечается степень разработанности избранной темы, новизна и личный вклад автора, теоретическая и практическая значимость полученных результатов, формулируются основные положения, выносимые защиту, определяется структура работы.

В первой главе «Правовое регулирование, его стадии, модели и механизм», состоящей из трех параграфов, определяется понятие процесса правового регулирования, обосновывается его стадийный и модельный характер, показывается динамика этого процесса и говорится о том, что для обеспечения процесса правового регулирования общественных отношений приспособлены специальные средства, в совокупности составляющие механизм правового регулирования.

В первом параграфе первой главы «Процесс правового регулирования, его стадии и модели» определяется понятие правового регулирования и показывается его роль в деле упорядочения общественных отношений. В работе отмечено, что упорядочение общественных отношений происходит должным образом, когда правовое регулирование являет собой процесс

действия, движения права сообразно заложенным в нем потенциям и s Первоначально ученые полагали, что правовое регулирование закономерностям

заключается в принятии соответствующих нор

бИ ПРОТИВНИКОВ

зрения нашла своих сторонников ^F права существует

⁵Алексеев С.С. Право: азбука- теория - философия: Опыт комплексного исследования. М., 1999. С. 347.

⁶См. Братусь С.Н. Имущественные и организационные отношения и их правовое регулирование в СССР // Вопросы общей теории советского права. М., 1960. С. 71.См. также Явич Л.С. Проблемы правового регулирвоания советских общественных отношений. М, 1961. С. 26.; Горшенев В.М. Участие общественных организаций в правовом регулировании. М., 1963. С. 31-33.

устоявшееся мнение, что само по себе правотворчество не имеет самостоятельной ценности и даёт результаты лишь в процессе правореализации. В свою очередь, реализация права — это не одномоментный акт, а деятельность и как любая деятельность имеет границы протяжённости во времени и все это время подвергается воздействию со стороны правовых институтов общества. Поэтому правовое регулирование - это процесс реальной действительности, выражающийся в целенаправленном, нормативно-организационном воздействии на общественные отношения посредством целостной системы правовых средств. Существо «нового угла зрения на право заключается в том, что понятие правовое регулирование

понимается как исходный пункт и объединяющее начало характеристики права в

а ~ a s Он позволяет

действии, движении, процессе реализации его потенций и силы

представить правовое регулирование как процесс упорядочивающего воздействия посредством особого «инструментария», в совокупности складывающегося в механизм правового регулирования.

Урегулированное правом, поведение индивидуумов вовлекается в «поле» правовой действительности. При этом также как фактическое поведение, процесс его правового регулирования в своём развитии проходит некоторые стадии. Установление этих стадий позволяет показать неразрывную связь элементов правового воздействия и того фактического отношения, которое ему подвергается, и то, что действия субъектов в этом процессе, подлежащие правовой квалификации, приобретают правовое значение в зависимости от условий взаимодействия. Думается, что правовое регулирование имеет три стадии. Одна из этих стадий — это

⁷См., в частности, Алексеев С.С. Механизм правового регулирования в социалистическом государстве. М, 1966. С. 71; он же Право: азбука - теория -философия: Опыт комплексного исследования. М, 1999. С. 347-349; он же. Теория права. М. 1995. С. 209; Венгеров А.Б. Теория государства и права: Учебник для юридических вузов. - М.: Новый Юрист, 1998. С. 359; Дмитрук В.Н. Теория государства и права. М., 2002. С. 124; Комаров С.А. Общая теория права. М., 1997. С. 380; Теория государства и права. Курс лекций. Под ред. Матузова Н.И., Малько А.В. Саратов, 1995. С. 518; Курбатов А.Я. Сочетание частных и публичных интересов при правовом регулировании предпринимательской деятельности. М., 2001. С. 16. Горшенков Г.Н. Средства массовой информации в механизме правового воздействия. - Сыктывкар: Коми республиканская академия государственной службы и управления, 2001. С. 11.

"Алексеев С.С. Право: азбука - теория - философия: Опыт комплексного исследования. М., 1999. С. 347.

стадия общей абстрактной возможности нормативного регулирования общественного отношения, испытывающего потребность в правовом воздействии. Вторая и третья стадия - это адресное воздействие нормы, происходящее в пределах конкретного правового отношения. Вторая стадия - это стадия установления правового отношения, а третья - стадия осуществления существующих в уже установленном правоотношении субъективных прав и правовых обязанностей. Если правоотношение развивается должным образом, и поведенческие акты его участников соответствуют избранной конструкции юридического опосредствования, правовое регулирование исчерпывается двумя стадиями. Если акт реализации права невозможен без участия властного субъекта (правоприменителя), это происходит на второй стадии процесса. Если реализация нормы права возможна путем ее использования, соблюдения либо исполнения действиями самих субъектов правоотношения, то в случаях надлежащего поведения участников процесса, правореализация происходит на основе добровольного исполнения обязанностей одной из сторон, и действия правоприменителя остаются невостребованными. В иных случаях, когда ненадлежащее поведение одной из сторон правоотношения приводит к тому, что другая вынуждена обратиться за актом применения права, правовое регулирование как бы продолжается на основе акта применения права, который осуществляется на третьей стадии процесса.

Правовое регулирование обеспечивает взаимосвязь

(взаимопроникновение) общественного отношения и его юридической формы, поэтому оно не может осуществляться вне своего механизма, В связи с этим ощущается потребность в разграничении понятий «правовое регулирование» и «механизм правового регулирования». Правовое регулирование - сложный (стадийный) процесс воздействия норм права на общественные отношения. Его отличительная черта состоит в том, что оно имеет свой специфический механизм, который может быть определен как взятая в единстве система правовых средств, при помощи которой обеспечивается результативное правовое воздействие на общественные отношения⁹

Механизм правового регулирования — это звено в единой цепи нормативного воздействия. Он представляет собой совокупность специфических средств, приспособленных для того, чтобы конкретная жизненная ситуации была типизирована рамками того или иного правового отношения. На этом процесс правового регулирования не заканчивается, поскольку, будучи установленным,

⁹ Алексеев С.С. Право: азбука - теория - философия: Опыт комплексного исследования. М., 1999. С. 364.

правоотношение нуждается в развитии, а его динамика происходит под воздействием норм права. Поэтому требуется, чтобы инструменты и средства воздействия право создавало с учетом конститутивных особенностей отношений, социальных целей и задач участвующих в них субъектов.

Основной задачей правового регулирования является обеспечение баланса частных и публичных интересов. Это порождает проблему их соответствия, которая может быть раскрыта через диалектическое единство сфер общественной жизни, что непременно должно находить свое отражение в законодательной и правоприменительной практике^10. ^Это ^с неизбежностью предопределяет различия в

моделях правового регулирования, которые есть не что иное, как дозволительное или диспозитивное построение правового материала и обязывающее, императивное^11.

Особенностями частноправовой модели правового регулирования является то, что взаимодействие субъектов этой сферы строится по схеме «субъективное право + юридические гарантии» и «правовая обязанность + юридические санкции». В этой модели «способ гарантированности рассматривается как необходимый элемент регулирования, придаёт последнему качественное своеобразие»¹²' Р^и ^этом ^спосо гарантированности выглядит так, что приобретенное субъектом право всегда обеспечено наличием обязанности, неисполнение которой может повлечь применение санкций, но только тогда, когда правоприменительный процесс будет инициирован субъектом нарушенного права В этой модели право, будучи приобретенным, может впоследствии быть отчужденным: «Частные права по общему правилу - отчуждаемы, публичные - нет»^13.

Модель публично-правового регулирования схематично выглядит как «правовая обязанность + юридическая санкция». Устанавливая запреты поведения одного вида, предписывая необходимость поведения другого вида, законодатель императивно указывает на необходимость несения ответственности, и в случае, если фактическое, реальное поведение отклоняется от нормативно установленного варианта, это вменяется субъекту в вину. При такой модели построения правового

¹⁰ Горшунов Д Н. Нормы частного права и их реализация. Автореферат дисс... канд.
юр. Наук. Казань, 2003. С. 8.

¹¹ Алексеев С.С. Указ. соч. С. 382.383.

¹² Синюкова Т.В. Юридические гарантии как метод регулирования правового
положения личности / Вопросы теории государства и права: Межвуз. Сб. науч.
Трудов. - Саратов: Изд-во Сарат. Ун-та, 1991. С. 153.

¹³ Коркунов Н.М. Указ. соч. С. 221.

материала между правоприменителем и субъектом ответственности нет частного посредника, который был бы обязан доказывать факт нарушения своих прав и интересов, инициируя процесс наказания виновного. При такой модели правового регулирования каждый случай правонарушения должен вызывать соответствующую реакцию со стороны властного субъекта, облеченного в этих целях специальной компетенцией.

Во втором параграфе первой главы диссертации, который называется «Средства механизма правового регулирования», раскрывается, что правовое регулирование обеспечивает взаимосвязь (взаимопроникновение) общественного отношения и его юридической формы, а вовне правовое регулирование проявляется как эффект действия своего специфического механизма - механизма правового регулирования, представляющего собой взятую в единстве систему правовых средств.

Механизм правового регулирования состоит из инструментов (элементов), в число которых общая теория права включает, как правило, нормы права, содержащие запреты, предписания и дозволения, сформулированные законодателем одинаково для всех, акты, порождающие права и правовые обязанности конкретных субъектов как основание правоотношений - юридические факты, и акты, влекущие их осуществление и исполнение в пределах правоотношений. Поэтому механизм правового регулирования, представляющий собой совокупную систему элементов, есть не что иное, как средство обеспечения эффективности процесса правового регулирования, средство обеспечения основной задачи правового регулирования - эффективного упорядочения социальной практики субъектов.

Механизм правового регулирования «включается» в момент установления правоотношения, в основании которого лежит обстоятельство действительности, которому та или иная норма придаёт значение юридического факта. Поэтому процесс правового регулирования включает и потенцию правовой нормы, и её проявление в конкретном правоотношении. Тогда как механизм правового регулирования явление такого порядка, когда норма уже используется, применяется, то есть идет процесс реализации содержащихся в ней установлений.

Механизм правового регулирования как совокупность правовых средств приспособлен для того, чтобы обеспечить динамику процесса правового регулирования, динамическую функцию правовых норм. Входящие в его состав правовые средства необходимы для того, чтобы норма регулировала именно те общественные отношения, для которых её действие и предназначено. И, наоборот, чтобы общественные отношения складывались как правовые под воздействием

необходимых для их регулирования норм объективного права на каждой из стадий процесса правового регулирования.

Механизм правового регулирования действует определенным образом (способом). Во-первых, предпосылкой действия механизма является нормативное установление, наличие которого свидетельствует, что то или иное явление социальной действительности объективно устанавливается как правовое. Во-вторых, основанием действия данного механизма являются реальные жизненные обстоятельства, которым закон придает значение юридических фактов. И, наконец, в-третьих, механизм правового регулирования действует в пределах системы правового отношения, как особой юридической конструкции, элементы которой служат основой для юридической квалификации явлений социальной практики.

Исходим из того, что правовые понятия и категории относятся к миру модальности, мира иной сущности, нежели жизненные фактические реалии, относящиеся к миру сущего. Правовые категории наполняются жизнедеятельностью индивидуумов таким образом, что эти категории проецируются на нее с целью юридической квалификации содеянного и приведения социальных реалий к желаемым или допустимым вариантам поведения, принятым в обществе. Поэтому юридически значимая деятельность субъектов, по сути, остаётся деятельностью, она лишь урегулирована нормой, и поэтому производить ее надлежит в рамках заданной формы.

С другой стороны, если мы говорим о механизме правового регулирования, это означает, что рассматриваем правовое регулирование как динамичное явление. В этой связи механизм есть средство обеспечения действия права, динамичности его воздействия на процессы жизнедеятельности общества. Поэтому думается ошибочно включать в состав средств этого механизма только норму права и правовое отношение. В качестве средств механизма правового регулирования надо рассматривать ещё и юридические факты. При этом необходимо иметь в виду, что юридические факты как всякое явление правовой действительности имеют двойственную природу. С одной стороны, это явление социальной реальности, конкретное жизненное обстоятельство, требующее правового воздействия (регулирования). С другой стороны, это юридическое явление, и с этой точки зрения нас интересует способность жизненного обстоятельства соответствовать тому набору юридических признаков и характеристик, при наличии которого начинает действовать механизм, рассчитанный на правовое регулирование социальной ситуации, частью которой оно является. Поэтому обстоятельства конкретной жизненной ситуации относятся к числу средств механизма правового регулирования не сами по себе, а в связи с их

способностью соответствовать норме, содержащей признаки его правовых характеристик, проявляющейся в процессе юридической квалификации.

Из всего изложенного следует вывод, что правовые средства, входящие в состав механизма правового регулирования приспособлены для того, чтобы обеспечить динамику правового процеcca, а механизм правового регулирования - это набор правовых средств, предназначенных для моделирования поведения людей, опосредствованного юридическими категориями (субъективными правами и правовыми обязанностями). Акты поведения людей в этот понятийный ряд не включены потому, что, являясь объектом правового воздействия, не несут самостоятельной регулятивной нагрузки в качестве средства правового регулирования. Более того, они подвергаются регулирующему воздействию, которое может быть результативным лишь тогда, когда используется предназначенный для этих целей механизм правового регулирования. Каждый конкретный случай социального взаимодействия, подвергающийся правовому регулированию, может быть понят в его социальной сущности лишь во взаимосвязи с правовой формой, достижение которой есть результат действия средств механизма правового регулирования.

Третий параграф первой главы «Юридические факты: понятие, признаки и значение для правового регулирования» содержит материал, посвященный анализу места и роли юридических фактов в правовом регулировании общественных отношений. Нормы права, являясь предпосылкой правового воздействия, не побуждают и не понуждают индивидуумов к социальной деятельности, они лишь предсказывают ее юридические формы и принимаются в целях упорядочивания общественных связей, тогда, когда те отнесены к предмету правового регулирования.

Жизненные обстоятельства приобретают качества юридических фактов потому, во-первых, что их наступление не проходит бесследно постольку, поскольку они «не безразличны» обществу, в силу чего законодатель нормативно запрограммировал возможность их юридической оценки. Во-вторых, результатом подобных жизненных обстоятельств являются такие последствия, которые предсказаны, одобрены, признаны в качестве допустимых нормами объективного права, либо запрещены им как недопустимые с точки зрения интересов человека и общества. «Привязывая» общую норму к конкретным условиям, в которых действуют

участники, последние либо выражают свою волю, либо ощущают последствия своих поступков»^14.

Для того чтобы общественные отношения строились и развивались так, чтобы социальные связи членов общества успешно координировались с помощью особого регулятора - правового, механизм правового регулирования должен иметь основания для действия. Такими основаниями представляются конкретные обстоятельства действительности, получившие в теории права название юридических фактов. В процессе нормативно-правового воздействия на поведение людей юридические факты играют особую роль - они приводят норму права «в движение», с их помощью реализуется заложенная в ней потенция. Общее правило, сформулированное в норме под условием «если», становится правилом поведения конкретных индивидуумов, получающих статус субъектов правового отношения, а не просто участников социальных связей. Само же отношение «дается» этим субъектам в виде правовых возможностей, которые отличаются от возможностей иного характера тем, что находятся под юрисдикцией государства.

В каждом конкретном случае происходит индивидуализация обстоятельств, и она происходит путем правовой квалификации. В процессе юридической квалификации жизненное обстоятельство, в социальном смысле имеющее «свою собственную физиономию», в юридическом смысле типизируется, подгоняется под характеристики, выработанные правом, и, получая место в ряду правовых явлений, становится юридическим фактом.

Первое, что отличает юридический факт от иного жизненного явления — это его отнесение к предмету правового регулирования, его способность быть объектом юридической квалификации на основе норм объективного права. Поэтому юридический факт - это такое жизненное обстоятельство, которое имеет не только социальную, но и юридическую сторону, признаки которой системно определены правом. Именно этот признак позволяет понять способность юридического факта к порождению правовых последствий в виде установления правового отношения, юридическое содержание которого слагается из субъективных прав и правовых обязанностей участвующих в нем субъектов.

Второй признак заключается в том, что юридический факт - это объективно существующее явление социальной действительности. Это означает, что, во-первых, оно выражено вовне в пространстве и во времени, а, во-вторых, социально воспринято. Поэтому не могут быть отнесены к числу юридических

¹⁴ Халфина P.O. Общее учение о правоотношении. М., «Юридическая литература», 1974. С 217.

фактов явления природы, не затрагивающие людские интересы частного либо публичного свойства. Некоторые жизненные фактические обстоятельства считаются объективно существующими только при наличии их формальной определенности и закрепления по строгой процедуре. Любые обстоятельства социально-правовой действительности протекают во времени и пространстве объективно, но некоторые из них имеет субъективную природу. Так, действия людей и создаваемых ими организаций есть не что иное, как выражение вовне мыслей, желаний, стремлений надежд и т.д. И процесс формирования воли, и процесс ее изъявления субъективен. Поэтому характеристика юридических фактов требует учета того, что к их числу могут быть отнесены только те явления объективной действительности, которые хоть каким-то образом социально значимы, а стало быть, подлежат субъективной оценке либо в процессе совершения, либо в связи с наступлением последствий.

Третий отличительный признак юридического факта заключается в том, что это жизненное обстоятельство является элементом социальной ситуации, и с правовой точки зрения допустимо либо недопустимо. На случай допустимости явления юридический факт включает позитивное правовое регулирование, на случай недопустимости, соответственно, право регулирует негативные последствия произошедшего.

Четвертый признак данной правовой категории заключается в способности юридических фактов отражать состояние общественных потребностей, сопрягаясь с реалиями объективной действительности, требующими правовой упорядоченности. Этот признак отмечен в трудах ученых правоведов. Так, к примеру, В.Н. Синюков пишет, что, закрепляя нужную систему юридических фактов, представляющих собой взаимосвязанную структуру социально необходимых элементов общественных отношений, законодатель получает возможность контролировать детерминацию новых отношений, входящих в предмет правового регулирования^15. последовательно это признак проявляется в системе юридических фактов, имеющих комплексное значение. Так, например, ведение предпринимательской деятельности является юридическим фактом, приводящим в действие механизм гражданско-правового регулирования. Возможность осуществления той же деятельности с отступлением от правил Гражданского кодекса потребовало от законодателя выработки норм,

¹⁵ Синюков В.Н. Юридические факты в системе общественных отношений. Дисс. ... к.ю.н. Свердловск, 1984. С. 59-60.

предусматривающих административную и даже уголовно-правовую ответственность за отступление от правил ведения предпринимательства.

Обобщение названных признаков позволяет дать следующее определение: юридический факт — это явление объективной действительности, обладающее способностью к юридической оценке, служащей основой для вывода о возможности использования или применения нормы (норм) права в целях регулирования порожденного этим явлением правового отношения.

С наличием юридического факта закон связывает действие механизма правового регулирования. И в то время как правовые нормы образуют основу регулирования, конкретные жизненные обстоятельства, имеющие юридическое значение в силу совпадения с нормативно обозначенными характеристиками, являются основанием действия его механизм. Сами по себе акты поведения субъектов и другие социальные явления не способны быть отнесенными к категории юридических фактов. Таковыми они становятся лишь в том случае, если закон содержит характеристические признаки, служащие основаниями для их юридической квалификации (оценки).

Цель упорядочения отношений в обществе заключается в обеспечении того, чтобы действия субъектов были правомерными, но в связи с тем, что человеческое общество - это сфера сталкивающихся интересов различных социальных групп, право предусматривает регулирование и тех ситуаций, когда деяния представляют собой акты противоправного и неправомерного поведения. Эти акты поведения закон относит к категории юридических фактов так же, как и акты правомерного поведения. Вместе с тем действие механизма правового регулирования напрямую зависит от того, какой конкретный юридический факт положен в его основу, какова сущность и природа социально-правового явления, обусловившего действие механизма правового регулирования отношений в обществе.

Являются типичными ситуации, когда уже в процессе действия механизма правового регулирования к основополагающей юридической конструкции обстоятельств присоединяются дополнительные, тогда механизм правового регулирования «требует» дополнительной юридической квалификации подобных присоединившихся обстоятельств, и в состав средств его воздействия на общественное отношения включаются новые нормы. В этих случаях основное правоотношение, в пределах которого действует востребованный типичной жизненной ситуацией механизм правового регулирования, изменяется, усложняется, получает дополнительное развитие.

Во второй главе диссертации «Акты волевого поведения в механизме правового регулирования» содержится материал, позволяющий показать место волевых юридических актов (деяний) в системе юридических фактов и их особое значение для механизма правового регулирования. Деяния в работе характеризуются как проявления социальной деятельности субъектов. Обосновывается тезис о том, что действие механизма правового регулирования находится в прямой взаимосвязи от способа проявления деяния, в частности, от того, как субъект, совершающий деяние, руководствуется своей волей и усмотрением, и учитывает при этом общественные и публичные интересы. Удалось также проанализировать, какие факторы обусловливают процесс формирования воли субъекта и ее изъявления вовне.

Первый параграф второй главы называется «Деяния в системе юридических фактов». В этой части работы говорится о том, что традиционно юридические факты теория права классифицирует по волевому моменту и в зависимости от того, участвует воля субъектов в юридически значимых изменениях действительности или не участвует, ученые подразделяют юридические факты на юридические факты действия и юридические факты события. С точки зрения использования термина «действия» для обозначения юридических фактов, проявляющихся вовне, оно применяется для обозначения актов деятельности с участием человека. Вместе с тем человек может действовать, а может и бездействовать. И в том, и в другом случаях он определенным образом ведет себя, и это поведение регулируется правом. Это означает, что отдельным актам человеческого поведения, вне зависимости от того активное это или пассивное поведение, право придает значение, дает нормативные основания для признания их юридическими фактами, т. е. такими обстоятельствами действительности, которые включают механизм правового регулирования, тем, что ложатся в основание особой правовой конструкции - правового отношения.

Представляется, что любое поведение, будь то действие или бездействие субъекта, становится предметом оценки со стороны других участников общественной жизни и/или правоприменителя лишь тогда, когда оно каким-либо образом затрагивает чужие права и интересы, охраняемые законом, то есть признанные государством социально-значимыми. Поэтому поведение, способное к правовой оценке, всегда является ничем иным как взаимодействием членов общества, социальной связью даже тогда, когда нет прямого контакта участников. Взаимодействовать можно посредством действия и посредством бездействия. Когда в действиях субъекта реализуются элементы его правоспособности, этот процесс имеет несколько стадий. В первую очередь - это стадия приобретения

права, затем его осуществления, и лишь при объективной необходимости - защиты. Право может быть приобретено собственными действиями и как результат чужих действий. Представляется, что когда право приобретается собственными действиями или действиями в порядке представительства, действия, лежащие в основании приобретения права, могут быть только правомерными, поскольку нельзя совершить противоправное (против права) поведение и получить за это социальное поощрение в виде наделения субъективным правом. Право может появляться и в результате неправомерных действий, но в подобных случаях оно устанавливается не у того, кто действует, а у других субъектов, тех, чьи охраняемые законом права и свободы страдают от чужого неправомерного поведения. При этом действующий с нарушением закона субъект создает для себя не право, а обязанность.

К числу юридических фактов относятся так же действия, направленные на осуществление уже приобретенных прав. В связи с тем, что к осуществлению права могут приводить и собственные действия, и действия обязанных лиц, и тем и другим действиям можно дать оценку как юридическим фактам. Осуществляя право, субъект может совершать правомерные действия, может выйти за пределы правомерного поведения и тогда его действия закон квалифицирует как злоупотребление правом Думается, что нельзя осуществлять свое право противоправными действиями, поскольку это уже не действия по осуществлению права, а незаконные действия, приводящие к нарушению чужих прав. В юридической литературе злоупотребление правом устойчиво оценивают как неправомерное действие, поскольку злоупотребление правом - это выход за пределы его осуществления. Действия содействуют механизму осуществления правомочной стороной правоотношения своего права только тогда, когда обязанный субъект ведет себя так, как ему предписано законом, а, следовательно, действует (бездействует) в соответствие с требованиями закона. Так, если закон предписывает не посягать на чужую собственность, то лишь бездействие членов общества будет правомерным. Только пассивное поведение обязанных лиц приведет к тому, что собственник осуществит свое право без помех и получит ту социальную выгоду от имущества, на которую рассчитывал, приобретая его в собственность.

Акты волевого поведения субъектов права подлежат классификации как ненадлежащее поведение во исполнение обязанности и ненадлежащее поведение по осуществлению права. В зависимости от того, воля скольких лиц участвует в акте поведения, порождающего правовые последствия, а также в зависимости от направленности воли субъекта только на социальный либо еще и на юридический

результат, действия определяются как односторонние и двусторонние, а также как юридические акты и юридические поступки. Юридические акты - это преднамеренные действия, имеющие направленность на правовой результат, социальный результат эти действия влекут за собой как следствие характера деятельности. Действия подобного рода главной своей целью имеют либо властное распределение социальных благ, либо осуществление контроля соблюдения порядка в обществе. Совершение действий подобного рода направлено на реализацию должностной компетенции, они представляет собой властные распорядительные акты и так как их совершает субъект, облеченный властью от имени государства, в науке эти действия определяются как административные или правоприменительные акты. По числу участников данное действие является односторонним, поскольку все другие участники лишены законно установленной возможности воздействовать на действующего субъекта с тем, чтобы побудить его к совершению данного распорядительного действия, либо к воздержанию от его совершения. Правовые последствия по факту подобных действий ведут к появлению разнообразных правовых последствий. Подобные действия включают механизм правового регулирования различных отраслей российского права.

При совершении действий, направленных на реализацию элементов своей собственной правоспособности, подобных последствий не наступает, и само действие имеет иной характер. Дело в том, что на уровне правоспособности граждане абсолютно равны, поскольку Основной закон гарантирует им равенство юридических возможностей. Поэтому реализация правоспособности происходит посредством совершения своих собственных действий или действий представителя, но в любом случае данные действия должны совершаться законно. Действия, направленные на реализацию правоспособности, имеют в своем основании, прежде всего социальные цели. Правовое регулирование в этих случаях подключается лишь для того, чтобы члены общества имели возможность решать свои частные задачи.

Во втором параграфе второй главы диссертации, которая называется «Формирование и проявление волевых юридических фактов», автор указывает, что право опосредствует связи социальной среды лишь постольку, поскольку они складываются как проявление значимых актов поведения индивидуумов и затрагивают права и интересы всех и каждого (право на порядок и безопасность существования) либо отдельного конкретного субъекта (право собственности, право на доброе имя). Для целей правового воздействия социальная среда является сферой действия механизма правового регулирования, то есть той общественной сферой, в которой проявляется правовая активность субъектов права.

Правовая активность субъекта проявляется в усмотрении при формировании модели своего поведения и изъявлении его в поведенческих актах. Усмотрение есть способность субъекта к свободному выбору варианта своего поведения в той или иной социальной ситуации. Усмотрение в праве есть та же способность, гарантированная правовым регулированием. Вариантность поведения заложена самим объективном правом и проявляется в том, что есть поведение, ожидаемое правом, а есть такое, которое не только не ожидается правом, но не допускается им под страхом негативной оценки со стороны правоприменителя, реализующего свои публичные функции, либо откликающегося на исковую инициативу участников социальной практики.

Представляется, что проявление правовой активности, необходимой для включения механизма правового регулирования имеет две стадии: стадию формирования воли субъектом деятельности и стадию ее изъявления вовне. Изъявление воли представляет собой юридический факт и правовое регулирование есть не что иное, как реакция нормы права на процесс изъявление воли. Юридическая квалификация содеянного состоит из актов оценки и процесса формирования воли, а не только процесса ее изъявления в действиях и поступках субъектов. Вне зависимости от того, какого рода деяние совершает участник общественного контакта - правонарушение либо правомерное действие - в его поведении проявляется воля действовать тем или иным образом. Именно по наличию либо отсутствию воли и выделяются деяния в среде юридических фактов - явлений объективной действительности. Воля субъекта представляет собой субъективный критерий действия, волевая направленность которого, преднамеренность либо случайность совпадения или расхождения с нормой права, а также степень этой преднамеренности и случайности, позволяет оценить акт последующего поведения субъекта как правомерное либо противоправное поведение. Другим критерием квалификационной оценки поведения участников правового отношения является изъявление воли вовне, то есть собственно действие, как юридически значимый акт поведения лица.

Волевой характер деятельности субъектов предопределяет зависимость характера этой деятельности от той среды, в которой субъект формирует и изъявляет свою волю. Несомненно, что каждый индивидуум, действуя (бездействуя), руководствуется своими собственными мотивами и побуждениями. Вместе с тем, поведение каждого из нас напрямую зависит от того, как индивидуум понимает свой интерес в сопоставлении с интересами других членов общества и публичным интересом. Иногда действия субъекта направлены на обеспечение надлежащей реализации предусмотренных и ожидаемых объективным правом

моделей поведения, иногда действия субъекта имеют противоположную волевую направленность.

Деятельность субъектов, регулируемая правом, всегда имеет определенные основания, одним из которых, безусловно, является правовая позиция члена общества Именно правовая позиция способствует тому, какой вид поведения выберет действующий субъект для решения своих социальных задач и удовлетворения интересов. Механизм правового регулирования напрямую связан с видом поведения субъекта и характером этого поведения, поэтому то, из каких звеньев он складывается, и как эти звенья функционируют, зависит и от того, интересы какой социальной среды призвано обслуживать правовое регулирование.

В настоящее время намечены и изучаются так же проблемы отличий механизма правового регулирования в зависимости от того также, какие акты поведения - правомерные либо противоправные - положены в основу его действия. Так, например, в юридической литературе отмечается, что в общем механизме правового регулирования следует выделять механизм уголовно-процессуального регулирования, который в свою очередь состоит из механизмов реализации досудебного и судебного уголовного преследования^16.

Не может вызывать сомнений, что определенные отличия в механизме правового регулирования и тогда, когда право выполняет различные функции, в частности, регулятивную и охранительную. В обществе возможно любое поведение, поскольку по сути оно есть не что иное, как проявление функционирования социальной среды. Вместе с тем отдельные акты поведения (деяния) государство оценивает как позитивные юридические факты и создает блок правовых норм, служащих базой для регулятивной функции права. Другие деяния, те, которые несут угрозу нормальному существованию общества, получают негативную оценку со стороны государства, оно объявляет запрет на их совершение и «включает» механизм для осуществления охранительной функции на случай, если все же члены общества этот запрет нарушат.

Моделируя социальную ситуацию и воплощая ее в жизнь, участник общественных отношений строит свое поведение, ориентируясь не только, а порой не столько на нормативные установки, сколько на то, как им понимается свой

¹⁶ Кучин А.Ф. Правовой механизм публичного уголовного преследования /

Автореф. дисс...... к.ю.н., Н.Новгород, 2004. С. 12-13. См. также Мигушин К.И.

Досудебное производство как стадия современного уголовного процесса России:
теоретические и прикладные аспекты / Автореф. дисс.............. к.ю.н., Н. Новгород 2004. С.

собственный интерес в соотношении с интересами других индивидов и публичным интересом. Безусловно, что определенную роль в этом процессе играет система нравственных и логических ценностей субъекта, в том числе и здравый смысл. В том случае, когда выбранный вариант поведения соответствует норме и по виду поведение совпадает с тем его видом, что заложен в конструкции правоотношения, мы говорим, что действие субъекта относится к числу правомерных юридических фактов. В этих ситуациях механизм правового регулирования призван обеспечивать регулятивную функцию права.

Важным представляется вывод о том, что в основании приобретения субъективных прав действиями самого субъекта для себя могут быть положены только акты правомерного поведения, поскольку в этих случаях происходит реализация элементов правоспособности. При этом право может быть приобретено субъектом в результате только своих действий, но чаще всего для этого все же требуется взаимодействовать с другими участниками общественных связей. Приобретенное субъектом право подлежит осуществлению, действия по осуществлению прав юридически значимы и с точки зрения формальной логике относятся к числу волевых юридических фактов. Однако эти действия могут иметь характер правомерной деятельности, а могут быть и правонарушениями. Если неправомерные действия совершает субъект, осуществляющий право, его поведение не подлежит судебной защите. Если не исполняет либо недолжным образом исполняет свою обязанность лицо обязанное, механизм правового регулирования «подключает» средства, позволяющие понудить субъекта к надлежащему поведению. С этого момента, с момента совершения волевого неправомерного действия право начинает выполнять охранительную функцию. Однако изначально правовое отношение устанавливается как регулятивное, и только потом, когда происходит правонарушение, оно «перерождается» и становится охранительным. Основополагающую роль в этом процессе, роль «водораздела» играют волевые действия участников правового отношения.

Правомерные деяния могут производиться субъектами как юридические акты и юридические поступки. Основным критерием классификации правомерных деяний на акты и поступки является волевая направленность либо ее отсутствие в действиях субъектов, порождающих правовые последствия. Иными словами, юридические акты и юридические поступки отделяют друг друга, учитывая отношение субъекта, совершающего действие, к результатам, наступающим по факту его совершения. Если субъект осознает юридический характер самого действия и его последствий, стремится к их достижению - это юридический акт. Если субъект стремится к достижению одного результата, а при этом достигается

еще и другой, юридический характер которого субъект не осознает и безразлично относится к его наступлению - это юридический поступок^17.

Расхождения актов деятельности субъектов могут быть расхождениями с видом поведения, заключенном в конструкции правоотношения, предназначенного для регулирования подобного социального взаимодействия. Но акты волевого поведения, осуществляемые как необходимый вид поведения, могут отклоняться от согласованной сторонами или предусмотренной законом меры. Более строго право реагирует на правонарушения первого вида, часть которых законодатель объявляет общественно опасными и относит к числу уголовно-преследуемых преступлений.

В третьей главе диссертации «Юридические факты в системе средств механизма правового регулирования» говорится о том, что юридические факты служат основанием правоотношений, но при этом автор обосновывает самостоятельность их значения в составе средств механизма правового регулирования и показывает, что юридические факты ведут не только к установлению правоотношения, но и обусловливают его динамику. Первый параграф третьей главы называется «Юридические факты как основания действия механизма правового регулирования». В этой части работы говорится о том, что в основании любого правового отношения лежат юридические факты, иначе правоотношение не устанавливается. Если нет юридического факта, правовая которую абстрактное юридическое предписание получает применение к

конкретной ситуации»^18. ^Р™⁰*™ отношение - это средство механизма правового регулирования, и юридический факт, лежащий в его основании, имеет к этому механизму непосредственное отношение - он обуславливает его действие, «включает» этот механизм. В зависимости от того, какова природа юридического факта, таково и правовое регулирование вызванных им отношений. Жизненные обстоятельства, вплетаясь в систему общественного отношения в виде актов поведения субъектов и явлений объективной действительности, получают правовую норма не может действовать, она не будет использована, соблюдена, исполнена, применена. «Юридический факт является той линзой, преломляясь через оценку на

¹⁷ Абдулаев М.И., Комаров С.А. Проблемы теории права. С.386; Леушин В.И.
Теория государства и права: Учебник для вузов / Отв. ред. В.Д. Перевалов. С. 233-
234; Марченко М.Н. Указ. соч. С. 657.; Сырых В.М. Теория государства и права:
Учебник. М, 2004. С.ЗЗЗ; Хропанюк В.Н. Теория государства и права. С. 319;
Якушев П.А. Правообразующие юридические акты и поступки в механизме
правового регулирования. Дисс. к.ю.н. М., 2004. С.133.

¹⁸ Белов В.А. Указ. соч. С. 188.

оценку на протяжении всего периода существования правового отношения и его развития. Такая способность явлений и актов поведения не остается безразличной для правового воздействия на отношение и обусловливает его динамику. Поэтому все юридические факты теория права подразделяет на те, которые лежат в основании установления правового отношения и те, которые лежат в основании его динамики.

Создавая норму, законодатель рассчитывает на её применение в качестве средства оценки типичных жизненных ситуаций для выделения среди составляющих ее обстоятельств тех, которые имеют юридическое значение. Для этого он определяет в норме признаки, которые впоследствии дают возможность провести юридическую квалификацию однотипных явлений социальной действительности. Эти явления до значения юридического факта «дотягивают» не всегда, а тогда, когда обладают необходимыми признаками, то есть теми, которые сопоставимы с признаками, сформулированными нормой. Не каждое объективное явление имеет юридическую составляющую, а только то, которое подпадает под обозначенные нормой признаки. Но и норма формулирует эти признаки, соотносясь с объективной действительностью, закрепляя правило для регулирования не любых явлений социальной практики, а тех, которых испытывают необходимость подобного регулирования, предопределяют его воздействие.

Явления действительности проистекают в пространстве и во времени. Традиционно теория права подразделяет их по волевому признаку на события и действия. Права, появляющиеся, изменяющиеся, прекращающие свое существование в результате событий и действий, многочисленные явления действительности подразделяют на правообразующие, правоизменяющие и правопрекращающие юридические факты. Думается, что на самом деле состояние реального явления, могущее вносить определенные изменения в действительность, также способно породить, изменить и прекратить права и обязанности тех субъектов, которые становятся участниками социальной ситуации. Так, например, утрата вещью состояния функциональной пригодности может приводить к прекращению права собственности. Вещь имеется в наличии, но отданная в аренду, приведена арендатором в негодное состояние. Собственник по окончании договора может ставить вопрос не о возврате арендованного имущества, а возмещении убытков, причиненных арендатором. Состояние погодных условий, состояние видимости, состояние неприязненных отношений, состояние деятельного раскаяния, состояние невменяемости и т.п. состояния различных явлений при квалификации правовых отношений получают соответствующую оценку, ту, которая для этого продумана и предусмотрена законодателем. Способность явления

к юридической оценке влечет необходимость учета этого обстоятельства, поскольку подобная способность чревата последствиями. Эти последствия наступают как юридические права и обязанности субъектов, участвующих в материальных или процессуальных отношениях.

Если подобная способность участниками отношений проигнорирована, это так же может повлечь определенные юридические последствия, причем для тех, кто обязан был их учесть, и не сделал этого, последствия будут иметь негативный характер. Состояние явления (субъекта, объекта, времени и места происходящего) может быть признано правовым, когда обладает определенными свойствами и признаками, которым закон придает определенное значение. Поэтому правовое состояние - это способ проявления одного явления (субъекта, объекта) применительно к другому в правовой сфере через определенные свойства и признаки, с наличием которых закон связывает наступление правовых последствий^19. ^{Состояния} «м™ действительности относятся нами к числу юридических фактов, поскольку назначение данной правовой категории как раз в том и заключается, чтобы отображать момент, начиная с которого появляются юридические последствия и устанавливается правовое общественное отношение.

Некоторым действиям и состояниям закон придает искомое юридическое значение, если действия, в том числе и те, которые положены в основание состояний, совершены строго в соответствии с требованиями к форме и содержанию, и это подтверждается соответствующим документом. Так, действие по заполнению бюллетеня для голосования с нарушением формы заполнения не имеет юридической силы, и волеизъявление голосовавшего не считается состоявшимся. Выдача векселя не по форме лишает его силы ценной бумаги и при определенных условиях превращает в долговую расписку. Состояние в браке, состояние близкого родства, безусловно, учитывается правом, когда факт заключения брака, факт родства подтверждается свидетельством о браке, свидетельством о рождении.

Юридические факты во всем их многообразии выступают основанием установления правоотношений, но они могут вызвать также их прекращение и изменение. При этом юридические факты различных категорий по-разному влияют на эти динамические процессы. Вместе с тем состояния так же как действия и события пригодны быть правоустанавливающими, правоизменяющими и

¹⁹ Чеговадзе Л.А. Основания и условия гражданско-правовых состояний// Экономические споры: проблемы теории и практики, 2002, № 4. С. 152; она же Система гражданского правоотношения: проблемы теории и практики: Монография. Н Новгород, 2004. С. 77 и далее. 29

правопрекращающими обстоятельствами, поскольку любое из перечисленных явлений социальной действительности способно обусловливать правовое регулирование, вызванные им общественные отношения откликаются на действие его механизма, вызывая однотипные по сути последствия — правовые.

Во втором параграфе третьей главы «Влияние юридических фактов на формирование правового отношения и его динамику» обосновывается вывод о том, что именно от юридически значимых элементов фактических обстоятельств зависит модель правоотношения и его динамика.

В процессе развития правоотношения его динамику обусловливают те жизненные обстоятельства, которые закон квалифицирует как юридические факты, и которые предопределяют совокупный набор прав и обязанностей, входящих в юридическое содержание каждого конкретного правоотношения. Как не бывает двух явлений одинаковых по совокупности составляющих их социальных элементов, так и не может быть тождественной динамика двух правовых отношений, даже если они оба относятся к одному и тому же типу. Вместе с тем, хотя динамика однотипных правовых отношений и не совпадает, но процесс их становления и развития проистекает в пределах той или иной юридической конструкции.

В реальной жизни индивидуумов, частью которой являются правовые отношения, фактические «детали» не могут быть отделены от их юридической формы, поэтому, в сущности, юридические факты — это такие же явления социальной практики как любые другие неюридические обстоятельства. То, что закон придает им правовое значение, не исключает юридические факты из ряда жизненных реалий. Однако подобные жизненные обстоятельства в системе правоотношения характеризуются иначе, нежели как явления только жизненной действительности, в этом значении их признаки учитывается только в той плоскости, в какой они влияют на динамику юридической связи сторон. Более того, юридическая модель факта и его материальное основание и находятся в определенном соотношении.

По отношению к реалиям социальной действительности конкретные жизненные обстоятельства подразделяются на положительные и отрицательные явления, поэтому юридические факты также можно подразделить на положительные и отрицательные факты. Положительными следует считать такие обстоятельства, которые имели место в действительности, и, как следствие этому, именно их наличие потребовало правового урегулирования отношений между субъектами так, что в результате воздействия нормы индивидуумы, соприкасающиеся с явлением и испытывающие на себе его последствия, становятся

правомочными и обязанными субъектами. Не состоявшиеся в действительности явления обладают такой же способностью к юридической оценке, как и состоявшиеся потому, что они ожидаются объективным правом от участников отношений и закон связывает определенные правовые последствия не только с их наличием, но и с их отсутствием. Отсутствие подобных жизненных* обстоятельств так же следует обосновывать и доказывать тому, кто полагает, что несовершением обусловленных действий, нарушены принадлежащее ему права либо не исполнена лежащая на другом субъекте обязанность.

В основание правоотношений могут быть положены простой (элементарный) юридический факт и сложный юридический состав, который, в свою очередь, надо отличать от совокупности юридических обстоятельств, лежащих в основании динамики правоотношений, то есть их изменения и развития.

Будучи установленным, на протяжении периода своего развития правовое отношение не остается не низменным. Это может даже повлечь изменения в модели правового регулирования, например, тогда, когда вместо ожидаемого правом и модельной схемой правоотношения положительного факта налицо факт отрицательный. Представляется, что правовое отношение способно изменяться по объему своего юридического содержания и по способу осуществления (исполнения) составляющих его прав и обязанностей. Так, регулятивное правоотношение собственности становится охранительным, например, при дорожно-транспортном происшествии.

В основании подобных изменений лежат определенные обстоятельства, с которыми закон, так же как и при установлении правоотношений, связывает определенные юридические последствия. Сущность устанавливаемого отношения определяется фактически произошедшим, им же должно определяться и правовое регулирование социальной практики. В противном случае общество не верит в силу права, перестает уважать государство и начинает ощущать потребность в «хороших» законах. Юридические факты - это не просто основания правоотношения, а составные части тех модельных юридических схем, которые отвечают за построение структуры юридического взаимодействия участников внутри системы правового отношения, за типовое построение их прав и обязанностей, за возможность выбора тех или иных способов защиты прав и интересов от нарушений и применения мер ответственности. Это предопределено тем, что к первичным юридическим фактам, то есть тем, которые порождают правовое отношение, присоединяются другие, те, которые отвечают за динамику взаимодействий субъектов, за движение механизма правового регулирования применительно к тому или иному отношению в обществе, за обеспечение

реализации возможностей участников. Набор юридически значимых обстоятельств позволяет отличать правовые отношения не только по субъектам и объектам, но и по объему их содержания, а так же по способам осуществления составляющих прав и обязанностей.

В Заключении автором сформулированы основные выводы, подведены итоги проведенного исследования по наиболее важным проблемам, поднятым на страницах работы.

Основные положения и выводы диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора:

1. Рябов А.Е., Чеговадзе Л.А. Юридические факты: события, действия, состояния
// Правосудие в Поволжье. 2004 год. № 2. С. 107-115. (0,3 п.л.);

2. Рябов А.Е. Юридические факты в механизме отраслевого регулирования //
Вестник Нижегородского коммерческого института. Серия Право. Выпуск 6. Н.
Новгород, 2004 год. С. 47-53. (1 п.л.);

3. Рябов А.Е. Модели правового регулирования общественных отношений //
Проблемы юридической науки в исследованиях докторантов, адъюнктов и
соискателей: сборник научных трудов; в 2 частях // под ред. проф. В.М.
Баранова и доц. М.А. Пшеничного, Н. Новгород, 2004 год; Нижегородская
юридическая академия МВД РФ, 2004 год: - ч. 2, С. 84 - 88. (0,2 п.л.);

4. Рябов А.Е. Правовое регулирование как инструмент социального управления //
Экономические споры. 2004 год. № 2. С. 123-127. (0,2 п.л.).

Общий объем опубликованных работ- 1,7 п.л. (авторских- 1,55 п.л.)

Диссертация выполнена на кафедре государственно-правовых дисциплин Краснодарской академии МВД России.

Научные руководители:

заслуженный юрист Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор АФАНАСЬЕВ Владимир Сергеевич;

доктор исторических наук, кандидат юридических наук, профессор УПОРОВ Иван Владимирович

Официальные оппоненты:

заслуженный юрист Российской Федерации, доктор юридических наук,

профессор Радько Тимофей Николаевич

кандидат юридических наук Ларин Александр Юрьевич

Ведущая организация - Барнаульский юридический институт МВД России.

до

Защита состоится " /■? " О > .2005 г., в ^' час, на

заседании диссертационного совета Д.203.002.06 в Академии управления
МВД России по адресу: 125171, Москва, ул. 3. и А. Космодемьянских, д. 8,
в ауд.______ .

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Академии управления МВД России.

Автореферат разослан " ' "_______ (^ ■__________ 2005 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор юридических наук, доцент И.В. Гончаров

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Значимость исследования общественных отношений, возникающих в сфере спорта в наши дни обусловлена тем, что спорт на сегодняшний день занимает важное место в общественной, материальной и духовной жизни человека. Современный спорт представляет собой социальный механизм, способный выполнять широкий круг общественных функций: профилактика заболеваний, укрепление здоровья, поддержание высокой работоспособности человека, воспитание патриотизма граждан, подготовка их к защите Родины, развитие и укрепление дружбы между народами и т.д.

Вмести с тем, занятия спортом имеют и негативную сторону - вопреки декларируемой пользе спорта для здоровья человека, повреждение здоровья и гибель участников спортивных мероприятий, к сожалению, не являются редкостью. По мнению специалистов, стремительно развивающийся в последнее десятилетие процесс коммерциализации спорта, как в нашей стране, так и на международном уровне, является основной причиной увеличения числа спортсменов получающих травмы и погибающих при проведении спортивных мероприятий. Олимпийский девиз: «Главное не победа, а участие!», все больше подменяется другим: «Победа любой ценой!».

Вследствие этого, весьма актуальным представляется вопрос о нормативном регулировании общественных отношений, возникающих в связи обеспечением порядка, соответствующей процедуры проведения спортивных мероприятий - спортивно-технических отношений.

Блок отношений по обеспечению общественной безопасности, охране жизни и здоровья человека и гражданина наряду с имущественными и управленческими отношениями традиционно входит в сферу правового регулирования. Вмести с тем, следует отметить, что при всей своей важности и универсальности в решении вопросов регулирования жизни общества, право -не единственный инструмент её регулирования. Спорт не является исключением, причем, сфера спорта, в настоящее время остается одной из немногих сфер, «неохваченных» современной российской юридической наукой.

В связи с этим с позиции теории права интерес представляют ряд вопросов, касающихся регулирования спортивно-технических отношений. Какова природа спортивно-технических отношений? Какими нормами регулируются данные отношения? И, наконец, в чем особенности юридической ответственности за нарушение норм, регулирующих спортивно-технические отношения?

Степень разработанности проблемы. Одним из факторов, обусловивших выбор темы данного диссертационного исследования, явилось состояние ее разработанности.

Спортивно-технические отношения привлекают к себе внимание специалистов из различных отраслей науки: спортивной медицины, теории физической культуры и спорта, социологии и философии спорта и других.

Философские и общесоциальные аспекты данной проблемы затрагивались в работах таких исследователей как М.М. Боген, И.М. Быховская, А.А. Власов, В.В. Ким, Л.И. Лубышева, В.В. Лялько, Р.А. Пилоян, М.Я. Сараф, В.И. Столяров и ряд других.

Вопросы, связанные с классификацией норм права, правоотношениями и юридической ответственностью освещаются в работах таких ученых как: Н.Г. Александров, С.С. Алексеев, СВ. Алексеев, B.C. Афанасьев, В.В. Лазарев, А.Ю. Ларин, О.Э. Лейст, Д.А. Липинский, А.В. Малько, Г.В. Мальцев, М.Н. Марченко Н.И. Матузов, B.C. Нерсесянц, Т.Н. Радько, И.В. Упоров, В.Н. Хропанюк и других.

Проблемы правового регулирования общественных отношений и юридической ответственности в сфере спорта рассматривались в исследованиях представителей отраслевых юридических наук. Среди них следует выделить таких авторов, как С.Н. Братановский, A.M. Бриллиантова, А.А. Глашев, М. С. Гринберг, П.А. Дубовец, В.Г. Ившин, В.В. Игнатенко, А.Н. Красиков, Н.Ш. Козаев, М.Ю. Минаев, В.Н. Уваров, Н.Н. Чабан, М.Д. Шаргородский, и некоторые другие.

Вмести с тем, практически отсутствуют исследования, которые специально посвящены общетеоретическим правовым аспектам, связанным с спортивно-техническими отношениями. Например, в настоящее время остаются нерешенными или спорными ряд положений теоретико-правового характера, связанных с данной группой общественных отношений: принадлежность их сфере правового регулирования; проблема установления юридической ответственности за нарушение спортивно-технических предписаний, содержащихся в правилах проведения спортивных мероприятий и другие.

Объект и предмет исследования. Объектом данного исследования являются общественные отношения, регулирующие порядок (процедуру) проведения спортивных мероприятий - спортивно-технические отношения. Предмет - содержание и особенности процесса правового регулирования этих отношений.

Цели и задачи исследования. Целями предпринятого исследования являются анализ особенностей правового регулирования спортивно-технических отношений, а также подготовка предложений по его совершенствованию.

Задачи данного исследования вытекают из его цели. К ним следует отнести следующее:

- выявить сущность спортивно-технических отношений, а также
особенности их правового регулирования;

- выделить разновидность спортивно-технических отношений,

связанных с обеспечением безопасности спортивных мероприятий -рисково-спортивных отношений

рассмотреть систему социальных норм, регулирующих спортивно-технические отношения и показать соотношение норм права с другими видами социальных норм;

- выявить природу правил проведения спортивных мероприятий, как
актов, содержащих спортивно-технические предписания;

- определить признаки и содержание специальной правосубъектности
участников спортивно-технических отношений;

- рассмотреть виды юридической ответственности за нарушение правил
проведения спортивных мероприятий, определить критерии их разграничения;

- разработать рекомендации по совершенствованию нормативно-
правовой базы, регулирующей спортивно-технические отношения.

Методологическая база и методы исследования. Выбор методов для данного диссертационного исследования определился спецификой объекта и предмета исследования. Применялись общенаучные, частнонаучные и специальные методы исследования, в том числе диалектический, системный, формально-логический, сравнительно-правовой, технико-юридический, анализ, синтез и др.

Нормативно-правовой базой исследования являлись Конституция Российской Федерации, законодательные и иные нормативные и правовые акты, регулирующие общественные отношения в сфере спорта.

Использовались научные труды по общей теории права и государства, уголовному, административному, гражданскому и другим отраслям права, философии, социологии, психологии спорта и другие.

Научная новизна диссертационного исследования определяется, прежде всего, тем, что в данной работе впервые на монографическом уровне рассматривается категория спортивно-технических отношений, дается их определение и классификация данных отношений. Спортивно-технические отношения рассматриваются с точки зрения объекта правового регулирования.

В работе впервые проанализирована природа спортивно-технических отношений, возникающих в связи с обеспечением безопасности при проведении спортивных мероприятий. Было предложено определение данной группы спортивно-технических отношений -рисково-спортивных отношений.

Приводится теоретико-правовая характеристика правил проведения спортивных мероприятий. Предложен принципиально новый подход к рассмотрению института юридической ответственности за нарушение данных правил. В связи с чем, впервые в отечественной литературе выделяются и анализируются виды специальной юридической ответственности за нарушение правил проведения спортивных мероприятий: соревновательно-технической и спортивно -дисциплинарной.

В рамках проведенного исследования был рассмотрен вопрос о формировании новой комплексной отрасли российского права - спортивного

права. Были проанализированы специфические для данной отрасли права особенности: предмет, метод, принципы, источники, субъектный состав, санкции, особый порядок их назначения и т.д.

На базе комплексного изучения спортивно-технических отношений выявлены особенности их правового регулирования. Это позволило сформировать следующие положения, выносимые на защиту. Положения, выносимые на защиту.

1. Общественные отношения, возникающие при обеспечении порядка
(процедуры) проведения спортивных мероприятий, представляют собой
спортивно-технические отношения, которые в определенных пределах входят
в сферу правового регулирования.

2. Спортивная деятельность в обществе привела к появлению специфи
ческих спортивно-технических норм, регулирующих эту деятельность. При
этом спортивно-технические нормы берут свое начало в объективных
правилах, присущих занятиям тем или иным видом спорта. Часть таких,
норм, в частности регулирующих общественные отношения, возникающие при
обеспечении безопасности участников спортивных мероприятий - рисково-
спортивные отношения, обладает правовым потенциалом и входит в сферу
правового регулирования.

• 3. В настоящее время сфера спорта регулируется во многом «неправовыми» социальными регуляторами: нормами спортивной этики, нормами общественных спортивных организаций (корпоративные нормы), обычаями и традициями, сложившимися в спорте и т.д. Изменения, происходящие в современном спорте -его возросшая способность оказывать влияние на экономические, политические и культурные отношения в обществе определяют неэффективность существующей соционормативной системы регулирования спортивно-технических отношений и диктуют необходимость увеличения объема их правового регулирования.

' 4. Правосубъектность участников спортивно-технических отношений является разновидностью специальной правосубъектности, имеющей свою специфику. Она играет важную роль в регламентации и конкретизации прав и обязанностей субъектов спортивно-технических отношений. К условиям специальной правосубъектности участников этих отношений относятся состояние здоровья, возраст, пол, весовая категория, профессиональная квалификация и другие.

5. Существуют предпосылки для становления новой комплексной отрасли
российского права - спортивного права. К специфическим особенностям
этой отрасли права следует отнести: предмет и метод регулирования,
принципы, источники, особый субъектный состав, специфические санкции,
порядок их назначения и т.д. Нормы, регулирующие спортивно-технические
отношения - один из основных институтов спортивного права.

6.         Правила    проведения    спортивных .мероприятий    являются    актами
делегированного    государством    правотворчества    и    представляют    собой
технико-юридические   акты.   В   настоящее   время   назрела   необходимость

технико-юридические акты. В настоящее время назрела необходимость законодательного закрепления процедуры утверждения (санкционирования) государством данных нормативных актов. Данная мера повысит степень их о бязательности.

7. Существуют основания для выделения видов специфической юридической ответственности: соревновательно-технической и спортивно-дисциплинарной. Эта специфика заключается в особом порядке ее назначения, круге лиц подлежащих ответственности, в специфических санкциях (спортивно-технические взысканиях), составе субъектов, уполномоченных применять эти санкции и источниках, регламентирующих данный вид ответственности (правила проведения спортивных мероприятий).

Практическая и теоретическая значимость исследования. Результатом теоретического исследования явилось введение в научный аппарат и анализ категорий: спортивно-технические и рисково-спортивные отношения и их определение с точки зрения их принадлежности сфере правового регулирования. В диссертационном исследовании проанализированы различные виды социальных норм, регулирующих спортивно-технические отношения и определена степень их эффективности в настоящее время. Рассмотрены признаки и условия специальной правосубъектности участников спортивных мероприятий, а также виды общей и специальной (соревновательно-техническая и спортивно-дисциплинарная) юридической ответственности за нарушение правил проведения спортивных мероприятий.

Положения и выводы диссертации могут быть использованы в преподавании следующих курсов: «Теория права и государства», «Конституционное право РФ», «Уголовное право», «Уголовный процесс», «Административное право», «Гражданское право РФ» в высших и средних учебных заведений МВД, в других юридических ВУЗах, а также при подготовке методических рекомендаций и учебных пособий по проблематике, связанной с правовым регулированием общественных отношений. Кроме того, материалы диссертации могут быть полезны при составлении курса «Правовые основы физической культуры и спорта в Российской Федерации» или «Спортивного права», преподаваемого в ряде отечественных ВУЗов физической культуры и спорта.

Обоснованность и достоверность результатов исследования определяются широким использованием юридической и иной литературы, нормативных источников, применением современных методов научного исследования - общенаучных, частнонаучных, специальных (диалектического, системного, логического, сравнительно-правового, социальных и др.). В ходе проведенного исследования был собран и интерпретирован обширный эмпирический материал.

В работе над диссертацией автор использовал более чем 15-летний личный опыт в исследуемой сфере. Диссертант является Мастером спорта

Российской Федерации, неоднократным победителем и призером всероссийских соревнований.

Все это позволило проанализировать особенности правового регулирования спортивно-технических отношений в комплексе и получить достоверные, объективные знания по указанным вопросам.

Апробация и внедрение результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования обсуждались на заседаниях кафедры истории и теории государства и права Краснодарской академии МВД России, получили апробацию в публикациях и выступлениях автора на научно-практических конференциях: «Проблемы борьбы с преступностью в Центральном федеральном округе Российской Федерации» (Брянск, 2001); «Социальный порядок - гуманистическому развитию общества» (Краснодар, 2001), «Социальный порядок и толерантность» (Краснодар, 2002), «Россия на пути к правовому государству» (Краснодар, 2003), «Актуальные проблемы истории и теории государства и права» (Краснодар, 2004), «Проблемы защиты прав человека на современном этапе развития государства и общества» (Уфа, 2004), а также в подготовленной в соавторстве монографии «Понятие социальной сущности спорта в аспекте спортивного травматизма» (Краснодар, 2004).

Теоретические положения и выводы использовались при подготовке лекционного материала, проведении семинарских и практических занятий по курсам «Теория государства и права», «Конституционное право Российской Федерации».

Структура диссертации была определена исходя из целей и задач исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка используемой литературы.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, отражаются степень ее научной разработки и методология диссертационного исследования. Определяются объект, предмет, цели и задачи исследования, дается характеристика его научной новизны, теоретической и практической значимости, Раскрываются положения, выносимые на защиту, приводятся данные об апробации полученных результатов.

В первой главе диссертации - «Спортивные и спортивно-технические отношения в системе правоотношений» посвящена рассмотрению спортивных и спортивно-технических отношений, их природе, юридической форме и классификации, особенностей спортивно-технических отношений, связанных с объективно существующим при занятиях спортом факторами спортивного риска, - рисково-спортивных отношений.

Диссертантом поддерживается точка зрения В. Б. Кучевского, согласно которой спорт представляет собой совокупность специфических общественных отношений - спортивных отношений. Вместе с тем отмечается, что на сегодняшний день не законодательно, не в научной литературе не было предложено критериев разграничения спортивных отношений от иных. В связи с этим было обращено внимание на особенность рассматриваемых отношений - возникать в ходе проведения спортивных мероприятий, регулируемых специфическими нормативными актами -правилами проведения спортивных мероприятий. Именно данный признак -нормативность, урегулированность специфическими спортивными правилами, автор относит к отличительной особенности спортивных отношений. Таким образом, последние следует определить как специфические общественные отношения, возникающие между участниками спортивных мероприятий (соревнований и тренировок) и урегулированные специальными нормативными актами (правилами проведенияспортивныхмероприятий).

Из совокупности спортивных отношений была выделена категория общественных отношений, возникающие по поводу организации порядка (процедуры) проведения спортивных мероприятий — спортивно-технические отношения. В литературе высказывается точка зрения, что данные общественные отношения не правовые, подобно нормам, регулирующим, например, технологический процесс производства любого товара (МД. Дерюжкин). Данное мнение диссертантом не разделяется. По мнению автора спортивно-технические отношения, во-первых, являются основанием к возникновению иных правоотношений (например, трудовые, страховые и т.д.); во-вторых, сами способны приобретать форму правовых отношений.

В частности, это касается разновидности спортивно-технических отношений, возникающих по поводу обеспечения безопасности спортивных мероприятий, в связи с объективно существующими при их проведении факторами спортивного риска. Данную разновидность спортивно-технических отношений в работе было предложено определить как рисково-спортивные отношения. Учитывая теоретико-правовую значимость рисково-спортивных отношений, автором была рассмотрена природа, юридическая форма и классификация этих отношений.

Рисково-спортивные отношения регулируются исторически сложившимися в практике спортивной деятельности спортивно-техническими нормами. Объектом рисково-спортивных отношений является порядок (процедура, технология) проведения спортивных мероприятий, а предметом - здоровье и жизнь участников спортивных мероприятий.

Субъекты указанных отношений подразделяются на:

- прямые (спортсмены);

- косвенные (тренеры, судьи, медицинские работники, организаторы
спортивных мероприятий).

Для раскрытия сути рисково-спортивных отношений существуют основания классификации их по ряду оснований. По циклам спортивной деятельности на данные отношения следует подразделять на возникающие во время:

- тренировочного процесса;

- соревновательного процесса.

Спортивные соревнования в отличие от процесса подготовки к ним в настоящее время, как представляется, регламентированы более тщательно. Так на практике, во многих видах спорта существуют лишь правила проведения спортивных соревнований, и отсутствуют нормативные акты раскрывающие основы подготовки спортсменов. В связи с чем, в работе предлагается законодательное закрепление обязательной разработки специальных нормативных актов - учебных программ подготовки спортсменов по видам спорта.

Спортивно-технические отношения в работе предлагается классифицировать по видам спорта (или вернее по группам видов спорта), в которых они возникают. Виды спорта принято классифицировать на: 1) единоборства (например, борьба, бокс и т.д.); 2) игровые виды спорта (например, футбол; баскетбол; 3) циклические (например, легкая атлетика); 4) экстремальные виды спорта (например, сноуборд, альпинизм); 5) технические виды спорта (например, авто-, мотто-, гонки).

В литературе предлагается классификация типов спорта (Р.А. Пилоян). Учитывая это, рисково-спортивные отношения можно разделить на, возникающие в:

- любительском (массовом) спорте;

- спорте высших достижений (коммерческом (профессиональном) и
некоммерческом).

Спорт высших достижений (особенно профессиональный) в отличие от любительского характеризуется большей мотивацией спортсменов на победу спортивном соревновании. Не редко эта победа достигается в ущерб здоровью (своему, а также здоровью других участников спортивного мероприятия), с нарушением правил проведения спортивных мероприятий и норм спортивной этики. Неслучайно распространение такого фактора спортивного риска как употребление допинга характерно именно для профессионального спорта.

С позиции нормативного регулирования рисково-спортивных отношений наибольший интерес представляет классификация их в зависимости от специфики факторов спортивного риска, по поводу которых они возникают. Так диссертантом выделяются рисково-спортивные отношения, обусловленные наличием факторов спортивного риска, возникшие вследствие:

- наличия специфических особенностей конкретного вида спорта;

- нарушения установленных правил проведения спортивных мероприятий.

В связи с предложенной классификацией в работе обращается внимание на то, что существуют виды спорта, в которых вред здоровью участников спортивных мероприятий может быть нанесен в рамках установленных- спортивных правил. С этой точки зрения, наибольший интерес представляют ряд видов спорта, в основном контактные единоборства (бокс, каратэ, панкратион и др.). Их уникальность заключается в том, что они практически немыслимы без причинения хотя бы незначительного вреда здоровью, а в ряде случаев причинение такого вреда является целью спортсмена. Например, когда боксер стремиться нокаутировать своего соперника. Тем не менее, юридическая ответственность за причинение вреда здоровью в таких случаях не наступает.

В отличие от них факторы спортивного риска, представляющие собой нарушение правил проведения спортивных мероприятий, порождают, как показано в последующих параграфах, основания для наступления юридической (в том числе и специальной) ответственности.

В связи с вышеизложенным в работе делается вывод о том, что суть рисково-спортивных отношений заключается в социальном притязании рисковать своим здоровьем (жизнью) в пределах установленных правил проведения спортивных мероприятий. Таким образом, соблюдение спортивно-технических предписаний, содержащихся в указанных правилах, остальными участники рисково-спортивных отношений предполагается.

Проводиться анализ категорий спорт и спортивный риск, дается характеристика этим социально-правовым явлениям. В рамках проведенного исследования было доказано, что спортивный риск существует при проведении любых спортивных мероприятий, разница лишь в степени и характере опасности наступления неблагоприятных последствий для жизни и здоровья участников спортивных мероприятий.

Спортивный риск представляет собой разновидность социального риска. Он является результатом деятельности и обладает такими характерными признаками как неопределенность, вероятность, альтернативность, противоречивость, опасность.

В научной литературе спортивный риск рассматривается с позиции различных отраслей права. Так в трудовом праве его следует рассматривать в качестве разновидности профессионального риска, так как профессиональный спорт был определен законодателем как предпринимательская деятельность. Спортсмены, особо это касается профессионального спорта и спорта высших достижений, в большинстве случаев страхуют свою жизнь и здоровье на случай неблагоприятных последствий от занятий спортом. Учитывая это, спортивный риск в гражданско-правовом ключе представляет собой страховой риск. В уголовном праве спортивный риск рассматривается в рамках института обоснованного риска.

Как представляется, проблему реализации социального притязания на участие в рисково-спортивных мероприятиях можно рассмотреть через призму соотношения категорий законных интересов и субъективных прав. Исследованием проблемы соотношения законных интересов и субъективных прав в теории права занимались такие ученые как Н.В. Витрук, А.А. Ерошенко, В.А. Кучинский, Н.С. Малеин, А.В. Малько, Г.В. Мальцев, М.Н. Марченко, Н.И. Матузов, Д.М. Чечот, А.И. Экимов, Л.С. Явич и другие.

В определении субъективного права диссертант соглашается с мнением Н.И. Матузова. Данным автором оно определяется как создаваемая и гарантируемая государством через нормы объективного права особая юридическая возможность действовать, позволяющая субъекту (как носителю этой возможности) вести себя определенным образом, требовать соответствующего поведения от других лиц, пользоваться определенным социальным благом, обращаться в случае необходимости к компетентным органам государства за защитой - в целях удовлетворения личных интересов и потребностей, не противоречащих общественным.

Законный интерес в диссертации рассматривается исходя их определения предложенного А. В. Малько. По его мнению, он представляет собой отраженное в объективном праве либо вытекающее из его общего смысла и в определенной степени гарантированное государством простое юридическое дозволение, выражающееся в стремлениях субъекта пользоваться конкретным социальным благом, а также в некоторых случаях обращаться за защитой к компетентным органам — в целях удовлетворения своих потребностей, не противоречащих общественным.

Таким образом, субъективное право и законный интерес выступая определенными уровнями правого обеспечения стремлений личности, между собой тесно связаны и находятся во взаимодействии. Вмести с тем это разные юридические инструменты, которые необходимо различать как в теории, так и на практике.

Исходя из этого, с позиции теории права социальное притязание на участие в рисково-спортивных отношениях в настоящее время представляет собой разновидность законного интереса. Вмести с тем, как доказывается в работе, существуют основания говорить о наметившейся тенденции к трансформации законного интереса на участие в рисково-спортивных отношениях в субъективное «соматическое» право, которое определяется как право человека самостоятельно распоряжаться своим телом (В. И. Крусс). Обозначенная тенденция связана в первую очередь с все более возрастающим объемом нормативно-правовых предписаний, регулирующих спортивно-технические (и особенно рисково-спортивные) отношения.

Во второй главе диссертационного исследования рассматриваются особенности правового и социально-нормативного регулирования спортивно-технических отношений, в том числе система социальных норм, регулирующих спортивно-технические отношения, дается характеристика

правил проведения спортивных мероприятий, как основного нормативного акта регулирующего спортивно-технические отношения, рассматривается специфика функционирования института юридической ответственности за нарушение спортивно-технических норм.

Диссертантом рассматривается система социальных норм, регулирующих спортивно-технические отношения. В частности показывается, что помимо правовых норм в регулировании спортивно-технических отношений большое, и на сегодняшний день немаловажное значение имеют другие социальные регуляторы.

Среди них следует выделить нормы спортивной этики, представляющие собой разновидность норм профессиональной этики. Основным принципом данных норм является принцип Фэйер Плей (Честная игра). В практике спорта сформировались такие морально-этические категории как «спортивное» и «неспортивное» поведение, уважение к сопернику, судьям, зрителям и даже к месту проведения спортивных мероприятий и т.д.

Большую роль в регулировании спортивно-технических отношений играют нормы общественных спортивных организаций. Данные нормы следует классифицировать на нормы организаций:

- международного уровня. Это, прежде всего, Международный олимпийский
комитет, Международные федерации (союзы, ассоциации и лиги) по видам
спорта, Всемирное антидопинговое агентство и т.д.

- национального уровня. К примеру, Олимпийский комитет России,
всероссийские федерации (союзы, ассоциации и лиги) по видам спорта и т.д.

С позиции теории права, данные нормы следует определить как корпоративные, т.е. нормы, издаваемые общественными организациями и распространяющиеся на членов, участников данной организации.

Даже в современном спорте большую роль в качестве регуляторов спортивно-технических отношений играют исторически ' сложившиеся спортивные обычаи и традиции. Особое значение нормам обычаев и традиций придается в видах спорта, зародившихся на востоке. К ним, прежде всего, следует относить восточные единоборства.

Особенностью правового регулирования спортивно-технических отношений, в первую очередь на международном уровне, является использование в качестве регуляторов административных и судебных прецедентов. Общественные спортивные организации создают специальные органы для разрешения спортивных споров (например, исполком федерации по виду спорта), а в ряде стран (в том числе и в России) действуют спортивные арбитражные суды. Зачастую решения данных органов представляют собой прецедент, и служат образцом при разрешении аналогичных споров.

Рассмотренные «неправовые» социальные регуляторы, учитывая процессы, происходящие в современном спорте (его коммерциализация,

возрастающая способность спорта влиять как на международные, так и на внутригосударственные политические, экономические и культурные отношения и т.д.), как нам представляется, становятся все менее эффективными в части регулирования спортивно-технических отношений.

Проведенное . исследование показывает возможность, а главное необходимость перевода ряда спортивно-технических (и особенно рисково-спортивных) отношений в сферу правового регулирования. Данный процесс, как представляется, будет способствовать трансформации совокупности указанных социальных регуляторов в упорядоченную систему, в иерархии элементов которой приоритетным будет норма права.

В связи с этим в данном параграфе затрагивается вопрос о становлении и развитии новой отрасли российского права - спортивного права. Автором поддерживается идея о том, что спортивное право представляет собой разновидность комплексных отраслей российского права. Одним из первых категорию комплексных отраслей права проанализировал С.С. Алексеев. Формирование молодой основной отрасли, по его мнению, происходит путем постепенного преобразования правовых общностей обычно в таком типичном порядке: правовой институт - подотрасль - комплексная специализированная отрасль - основная специальная отрасль. ... Крупный институт, а затем подотрасль «обрастают» в результате кодификации законодательства институтами и нормами других отраслей, происходит их согласование, известное сближение, и в результате образуется некоторое единство - комплексная отрасль.

Несмотря на то, что в литературе высказываются и негативные мнения относительно существования комплексных отраслей права, в настоящее время практически завоевали место под солнцем такие комплексные отрасли права как: предпринимательское, экологическое, информационное право, медицинское право, право прав человека как отрасль права и др. Как нам представляется в недалеком будущем спортивное право займет заслуженное место в данном ряду.

Зарождающаяся отрасль права обладает рядом специфических особенностей. Предметом спортивного права следует считать общественные отношения, связанные с различными направлениями спортивной деятельности и возникающие между спортивными организациями и другими субъектами. Метод данной отрасли права, как и во всех комплексных отраслях права, представляет собой синтез-метод, сочетающий в себе диспозитивный и императивный регулятивный режим.

Принципы спортивного права следует классифицировать на общеправовые (законность, общеобязательность и т.д.) и специфические (соревновательность, дух борьбы и стремление к победе, формальное равенство участников и др.) принципы.

К источникам спортивного права в литературе предлагается относить «нормативную деятельность спортивных организаций, судебную и

арбитражную практику, доктрину» (работы А.А. Глашева, М.Ю. Минаева, Н.Н Чабан). Представляется, что к перечисленным источникам следует добавить рассматриваемые выше спортивно-правовые обычаи и, конечно же, нормы права, регулирующие общественные отношения в сфере спорта.

Основаниями для становления спортивного права, в системе российского права следует также считать специфические санкции за нарушения спортивно-технических норм и порядок их назначения, а также особый субъектный состав спортивно-технических отношений, обусловленный категорией специальной правосубъектности и т.д. Указанные основания раскрыты в последующих параграфах диссертации.

Далее приводиться теоретико-правовая характеристика правил проведения спортивных мероприятий, как основанного нормативного акта, регламентирующего спортивно-технические отношения.

В работе доказывается то, что в настоящее время правила проведения спортивных мероприятий представляют собой технико-юридические нормативные акты, принимаемые общественными спортивными организациями и распространяющимися на участников данных мероприятий.

В проанализированных уставах общественных спортивных организаций (федераций по видам спорта) закрепляется право данных организаций на составление, изменение и дополнение правил проведения спортивных мероприятий. Законодательно предусмотрена процедура государственной регистрации уставных документов общественных (в том числе и спортивных) организаций. Таким образом, правила проведения спортивных мероприятий - акты делегированного государством общественным спортивным организациям правотворчества.

Вмести с тем, учитывая значимость спортивно-технических (и особо рисково-спортивных) отношений, по мнению диссертанта, существует необходимость законодательного закрепления правового статуса правил проведения спортивных мероприятий. В литературе высказывалась точка зрения о том, что нормативные акты общественных организаций в случае издания их совместно с государственными органами или санкционированные государством в постсоциалистических странах являются источниками права.

Таким образом, закрепление правового статуса спортивных правил можно было бы реализовать путем закрепления процедуры утверждения данных нормативных актов федеральным органом исполнительной власти в области физической культуры и спорта. Такая мера, как представляется, повысит степень обязательности правил проведения спортивных мероприятий.

Юридическим фактом, порождающим спортивные технико-юридические отношения, является допуск и регистрация участников спортивного мероприятия. В связи с этим Положение о проведении спортивного мероприятия в правовом аспекте можно рассматривать как оферту («адресованное одному или нескольким конкретным лицам

предложение, которое достаточно определенно и выражает намерение лица, сделавшего предложение, считать себя заключившим договор с адресатом, которым будет принято предложение» - ст. 435 ГК РФ). Таким образом, заявку на участие в спортивном мероприятии можно отнести к разновидности акцепта, «ответ лица, которому адресована оферта о ее принятии» (ст. 435,438 ГКРФ).

В работе впервые обращается внимание на то, что правилами проведения спортивных мероприятий определяются условия специальной правосубъектности участников спортивно-технических отношений.

В ряду таких условий одним из важнейших является состояние здоровья лиц, претендующих на право заниматься тем или иным видом спорта. Это обуславливается объективно существующими при занятиях спортом факторами спортивного риска. К другим условиям рассматриваемой правосубъектности в работе были отнесены:

- возраст, В ряде видов спорта устанавливается как нижний, так и верхний
возрастной предел;

- пол. В подавляющем большинстве видов спорта соревнования среди
мужчин и женщин традиционно проводятся раздельно;

- весовая категория. Данное условие в основном предъявляется к участникам
соревнований по спортивным единоборствам (борьба, бокс и т.д.) и
некоторым другим видам спорта (например, тяжелая атлетика);

-    отсутствие факта употребления допинга. Употребление допинга стало
настоящим бичом современного спорта. Многочисленные допинг-скандалы,
а    также    неоднократные    случаи    получения    инвалидности    и    гибели
спортсменов,    употреблявших   допинг,    заставили    мировое    сообщество
взглянуть   на   данную   проблему   более   серьезно.   Так   в   ряде   стран   за
употребление и распространение допинга была введена административная, и
даже уголовная ответственность;

-    спортивная квалификация. Особое значение данное условие приобретает,
например,    при   проведении   экстремальных   видов    спорта    (альпинизм,
скалолазание, сноуборд и т.п.). Так маршрут (трасса, упражнение и т.д.) не
представляющее   сложности для квалифицированного   спортсмена,   может
оказаться роковым для новичка.

Указанный перечень не является исчерпывающим, существуют и другие условия правосубъектности участников спортивных мероприятий, являющиеся специфическими для конкретного вида спорта.

В работе рассматривается структура правил проведения спортивных мероприятий. Наиболее распространенной является следующая структура: 1) общие положения (цель данных правил проведения спортивных мероприятий; действие правил по кругу лиц; общие требования к местам проведения спортивных мероприятий; права и обязанности участников спортивных мероприятий; права и обязанности организаторов, судей, тренеров, представителей и т.д.);

2) технические правила проведения спортивных мероприятий (суть и
порядок (процедура) проведения спортивных мероприятий; допустимая
спортивная техника; нарушения правил, недопустимая спортивная техника;
санкции за нарушения данных правил);

3) приложения к правилам проведения спортивных мероприятий (формы,
бланки документации необходимой при проведении спортивных
мероприятий)

В работе предлагается классифицировать нормы, которые содержатся этих правилах. Так, указанные нормы диссертантом были сгруппированы следующим образом.

1. Специализированные нормы. К данной категории следует относить
различные нормы-начала, нормы-принципы, нормы-дефиниции,
определительно-установочные и т.д. Как правило, данные нормы, закрепляют
основные цели, задачи спортивного мероприятия, раскрывают
специфические для данного вида спорта понятия, категории, их основные
принципы и суть.

2. Нормы-правила - нормы, регламентирующие непосредственно
порядок, процедуру проведения спортивного мероприятий (соревнований,
тренировок). Их, в свою очередь, предлагается подразделить следующим
образом:

а) спортивно-организационные (технологические правила проведения
непосредственно самих спортивных мероприятий). К таковым, например,
следует отнести нормы, регламентирующие допустимую и запрещенную
спортивную технику.

б) спортивно-обеспечительные, нормы регламентирующие порядок
оформления необходимой в ходе проведения спортивных мероприятий
документации (заявок, протоколов, протестов, отчетов и т.д.).

Спортивные нормы-правила предлагается подразделять на регулятивные и охранительные нормы. Регулятивные можно классифицировать следующим образом.

- Управомочивающие. Например, нормы, регламентирующие те или иные
права участников спортивных мероприятий (на справедливое судейство, на
обращение в "случае необходимости к медицинским работникам, на
информацию о ходе соревнования и т.д.).

- Обязывающие. Например, обязанности беспрекословного подчинения
судьям соревнований и др.

- Запрещающие. Это нормы, запрещающие применение недопустимой
спортивной техники (ударов, приемов и т.п.), а также употребление допинга
при проведении спортивных мероприятий.

- Рекомендательные. Как и в большинстве технико-юридических актов,
нормы данной категории занимают незначительное место. Тем не менее, в
ряде спортивных правил они встречаются. Например, проведение допинг-

контроля, учитывая его дороговизну и организационные сложности, на соревнованиях местного уровня «рекомендуется», но не обязательно. - Компетенционные. Данный вид норм регламентирует права и обязанности (компетенцию) специальных должностных лиц, обеспечивающих порядок проведения спортивных мероприятий (судей, тренеров, секундантов и т.д.)

Говоря об особенностях охранительных норм, закрепленных в правилах проведения спортивных мероприятий, необходимо отметить, что они, как правило, регламентируют реализацию только соревновательно-технической и спортивно-дисциплинарной ответственности за нарушение спортивно-технических предписаний.

Поскольку регулятивным нормам одной отрасли права могут соответствовать охранительные нормы другой отрасли, то правила проведения спортивных мероприятий охраняются, кроме того, нормами уголовного, административного, трудового, гражданско-правового законодательства.

Далее рассматриваются особенности юридической ответственности за нарушение правил проведения спортивных мероприятий.

Как доказывается в работе, спортивная деятельность в части назначения юридической ответственности за нарушения регулирующих ее спортивно-технических норм принадлежит сфере правового регулирования. Существуют основания для выделения специфической (соревновательно-техническая, спортивно-дисциплинарная) юридической ответственности участников спортивных мероприятий. Специфика данных видов ответственности заключается в особом порядке ее назначения, круге лиц подлежащих данным видам ответственности, в специфических санкциях (спортивно-технические взысканиях), субъектах, уполномоченных применять эти санкции, и, конечно же, в источниках, регламентирующих данный вид ответственности. Общим для видов специальной юридической ответственности является то, что порядок их осуществления регламентируется в особых нормативных актах - правилах проведения спортивных мероприятий.

Вместе с тем, между ними имеются ряд различий. Так особенности соревновательно-технической ответственности заключаются в следующем.

1.        Негативные    санкции    данного    вида    ответственности    наступают   за
нарушение правил проведения спортивных мероприятий,   когда такое
нарушение     непосредственно     связанно     со     спецификой     проведения
спортивного соревнования.

2. Суть предусмотренных ею негативных санкций заключается в передаче
сопернику (соперникам) нарушителя некоторого соревновательно-
тактического преимущества. Например, назначение штрафного удара в
футболе, потеря подачи в волейболе и т.д.

3. Она имеет место исключительно в ходе проведения спортивных
соревнований, а не тренировочного процесса.

4.         Данному   виду   ответственности в   подавляющем   большинстве   случаев
подлежат        спортсмены-участники        соревнований        и       лишь        в
исключительных   случаях   косвенные   субъекты   спортивно-технических
отношений (тренеры, представители, секунданты);

5.         субъектом     вынесения    решения     о     наступлении     соревновательно-
технической   ответственности является   судья   (рефери,   арбитр).   При
назначении того или иного наказания судьей учитывается степень вины
(умысел    или    неосторожность),    а    также    объективно    наступившие
последствия данного нарушения.

К специфическим особенностям спортивно-дисциплинарной (материальной) ответственности в работе предлагается относить следующее.

1. Назначается за нарушение, непосредственно не связанное с сутью,
специфическими принципами организации вида спорта.

2.        Субъектами   вынесения   наказания   по   данному   виду   ответственности
являются общественные    спортивные организации. Для этих целей ими
создаются   специализирующиеся на рассмотрении   спортивных споров
органы (например, исполком федерации по виду спорта, спортивный
арбитражный суд и т.д.).

3. Суть предусмотренных данным видом ответственности санкций
заключается в лишении (временно или пожизненно) права нарушителя на
участие в соревнованиях по данному виду спорта (дисквалификация) или
ограничение его имущественного положения (денежный штраф).

4. Возникает за нарушения, возникающие как в ходе соревновательного, так
и в ходе тренировочного процессов.

5.        В отличие от соревновательно-технической ответственности назначается
за   нарушения,   носящие   большую   степень   общественной   опасности
(употребление   допинга,   грубое   нарушение   правил),   влекущие   угрозу
наступления   неблагоприятных   для    жизни    и    здоровья    участников
спортивных мероприятий.

Как и в других сферах деятельности нарушения спортивно-технических предписаний, содержащихся в правилах проведения спортивных мероприятий, могут влечь не только специфическую ответственность, но и общую юридическую ответственность: дисциплинарную, административную, уголовную, гражданско-правовую. В отличие от законодательства ряда зарубежных стран, предусматривающих не только дисциплинарную, но и гражданско-правовую, административную и уголовную ответственность за нарушение правил проведения спортивных мероприятий, отечественное законодательство по данному вопросу, как представляется, не является достаточно разработанным и требует дальнейшего совершенствования.

Недостаточная разработанность института юридической

ответственности за нарушение спортивно-технических предписаний, содержащихся в правилах проведения спортивных мероприятий, является

одной из причин такой криминологической проблемы как преступность среди спортсменов.

По мнению диссертанта, существует практика назначения санкций,
предусмотренных соревновательно-технической и спортивно-

дисциплинарной ответственностью в тех случаях, когда спортивное нарушение заслуживало применения санкций, предусмотренных нормами уголовного, административного и гражданского права. Такие ситуации способны сформировать у спортсменов психологию двойных стандартов и привить им чувство безнаказанности за нарушение общепринятых правовых предписаний. В связи с этим, диссертантом поддерживаются мнения ряда исследователей (А.Н. Красикова, В.Г. Ившина и др.) о необходимости законодательного закрепления административной и уголовной ответственности за нарушения правил проведения спортивных мероприятий, приведших к причинению вреда жизни и здоровья участников.

Заключение.

Процессы коммерциализации, политизации сферы современного спорта, происходящие в настоящее время, порождают такие негативные явления, как употребление допинга, увеличение спортивного травматизма и случаев с летальным исходом для участников спортивных мероприятий. В связи с этим научный интерес представляет изучение специфических общественных отношений, возникающих по поводу обеспечения порядка (процедуры) проведения спортивных мероприятий - спортивно-технических отношений.

В настоящее время в научной литературе рассмотрение данной группы общественных отношений не носят системного характера и ограничивается исследованиями, проводимыми в рамках отдельных отраслей права (уголовного, административного, гражданского и т.д.). Таким образом, как было показано в работе, в настоящее время назрела необходимость выработки общенаучных (в том числе правовых) подходов к вопросу о регулировании спортивно-технических отношений.

Рядом исследователей высказывается мнение о том, что спортивно-технические отношения, по сути, не носят правового характера. Вопреки данной точке зрения в работе доказывается существование возможности, а главное необходимости перевода части таких отношений в сферу правового регулирования.

В первую очередь это касается, например, разновидности спортивно-технических отношений возникающих в связи с обеспечением безопасности участников спортивных мероприятий. Особенность данных общественных отношений состоит в том, что они возникают в связи с объективно

существующими в спортивной деятельности факторами спортивного риска. Учитывая это, предлагается определить как рисково-спортивные.

Дальнейшая теоретико-правовая проработка института правового регулирования спортивно-технических отношений будет способствовать процессу становления и развития новой комплексной отрасли российского права - спортивного права. Эта зарождающаяся отрасль права обладает рядом специфических особенностей: предмет и метод регулирования, принципы, источники, особый субъектный состав, санкции (спортивные взыскания), порядок их назначения и т.д.

Правила проведения спортивных мероприятий являются нормативным актом, регламентирующим основной массив наиболее значимых спортивно-технических отношений. Законодательно закрепляется процедура регистрации уставных документов общественных спортивных организаций. В этих документах закреплено их право на принятие, изменение и дополнение правил проведения спортивных мероприятий. Учитывая это, правила проведения спортивных мероприятий являются актами делегированного правотворчества. Таким образом, с позиции теории права спортивные правила представляют собой разновидность технико-юридических актов. Целесообразно законодательно закрепить процедуру утверждения (санкционирования) государством (в лице федерального органа исполнительной власти в области физической культуры и спорта) правил проведения спортивных мероприятий. Это, как представляется, повысит степень обязательности последних.

Спортивные правила определяют условия специальной правосубъектности участников спортивно-технических отношений. В качестве таких условий диссертантом были предложены: состояние здоровья, возраст, пол, весовая категория, отсутствие факта употребления допинга, спортивная квалификация и др. В ряде видов спорта существуют и свои специфические условия правосубъектности спортивно-технических отношений.

Необходимо разграничивать общую (уголовную, административную, гражданско-правовую и дисциплинарную) и специальную (соревновательно-техническую и спортивно-дисциплинарную ответственность) юридическую ответственность за нарушение норм, регулирующих спортивно-технические отношения. Особенности специальной спортивно-правовой ответственности складываются из особого порядка ее назначения, круга лиц, подлежащих такой ответственности, в специфических санкциях (спортивно-технические взыскания), состава субъектов, уполномоченных применять эти санкции, и, конечно же, источников, регламентирующих данные виды ответственности -правил проведения спортивных мероприятий.

Основные положения диссертации изложены в 5-ти публикациях общим объемом - 4.65 п.л.

1. Амиров И.М. Нокаут; чистая победа или преступление? // Проблемы
борьбы с преступностью в Центральном федеральном округе Российской
Федерации: Материалы научно-практической конференции / Юридический
институт МВД РФ. - Брянск, 2001. - 0.25 п.л.

2. Амиров И.М. Социально-правовая оценка причинения вреда здоровью и
лишения жизни при занятии спортом // Социальный порядок
гуманистическому развитию общества: Материалы Всероссийской научной
конференции / Краснодарский юридический институт МВД РФ. - Краснодар,
2001.-0.3 п.л.

3. Амиров И.М. Современный спорт в системе общественных отношений
с позиции права // Социальный порядок и толерантность: Сборник статей
Всероссийской научной конференции / Краснодарский юридический
институт МВД РФ. - Краснодар, 2002. - 0.3 п.л

4. Амиров И.М. Правовой статус спортивных организаций (сравнительно-
правовой анализ) // Россия на пути к правовому государству: Материалы
межвузовской научно-практической конференции молодых ученых. /
Краснодарский юридический институт МВД РФ. — Краснодар, 2003. - 0.3 п.л.

5.      Спирев М.В., Амиров И.М., Ачмиз Р.Ю. Понятие социальной сущности
спорта   в   аспекте   спортивного   травматизма.   Краснодар:    Краснодарская
академия МВД России, 2004   - 3.5 п.л. (соавторство не разделено)

Научные консультанты:

Официальные оппоненты:

Заслуженный юрист Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор

1 Тер-Акопов Аркадий Авакович |

Заслуженный юрист Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор Толкаченко Анатолий Анатольевич

Заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор Гаухман Лев Давидович

Заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор Рарог Алексей Иванович

Заслуженный юрист Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор Яковлев Александр Максимович

Ведущая организация -

Научно-исследовательский институт

проблем укрепления законности и правопорядка

при Генеральной прокуратуре Российской Федерации

Защита диссертации состоится 31 марта 2005 года в 16⁰0 ^часов ^нании диссертационного совета Д 229.001.01 при Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации по адресу: 117638, г. Москва, ул. Азовская, д. 2, корп. 1, ауд. 49.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации.

Автореферат разослан 24 февраля 2005 года.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. В процессе строительства новой государственности и демократического общества Армения, Россия и другие страны СНГ столкнулись с необходимостью разрешения различных кризисных явлений - социальных, экономических, духовных, правовых и др.

Одним из опасных проявлений таких явлений стала криминальная ситуация, показатели которой свидетельствуют о том, что в современных условиях групповая, а в ее рамках организованная преступность своими вредоносностью и масштабами представляет серьезную угрозу личности, обществу и государству.

Каждое третье-четвертое преступление в Армении (а в России - каждое
пятое-шестое) совершаются в группе. Так, в 2002 г. в России в группе было
совершено 254 997 (16,5 % от числа раскрытых) преступлений, в том числе
группой лиц по предварительному сговору - 202 493^1. И

тенденции, прогнозы не оптимистичны.

Противостояние групповой преступности как на региональном, так и на межгосударственном, международном уровнях диктует необходимость разработки современных подходов к стратегии и тактике борьбы с правонарушениями, совершенствования теории уголовного права и законодательства в части, касающейся ответственности за соучастие в преступлении.

Исследование института соучастия в науке уголовного права имеет 200-летнюю историю. Тем не менее некоторые аспекты соучастия продолжают оставаться дискуссионными. Следственные органы и суды испытывают определенные трудности при применении норм о соучастии в преступлении, количество которых не уменьшилось и в условиях действия новых норм уголовного законодательства Армении и России.

Одним из недостаточно изученных и дискуссионных аспектов учения о соучастии является правовая оценка соучастия специальных и общих субъектов.

Преступления, совершенные специальными субъектами, представляют повышенную опасность, так как ими причиняется вред специальным объектам «изнутри».

Так, в 2001-2002 гг. в России зарегистрировано соответственно 2 968 255 и 2 526 305 преступлений (не считая воинских), из которых 381 795 (13 %) было совершено специальными субъектами в 2001 г. и 352 578 (14 %) - в 2002 г.^2.Н ^е уменьшается и количество посягательств против военной службы как типичных преступлений со специальным составом.

Ряд преступлений в сфере специальных отношений имеет тенденцию роста. В 2001-2002 гг. в России зарегистрировано соответственно: экологических

1 См.: Состояние преступности в России на январь - декабрь 2002 года / МВД

РФ. М.:ГИЦ МВД России, 2002. С. 24.

2 Проблемы преступности: традиционные и нетрадиционные подходы. М.: Рос
сийская криминологическая ассоциация, 2003. С. 258-269.

преступлений - 17 303 и 21 420; преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления - 26 463 и 27 381; некоторых преступлений против правосудия - 292 и 349 (ст. 303 УК РФ), 9 и 164 (ст. 305 УК РФ) и др.

Особенности ответственности за соучастие в преступлении, совершаемом специальным субъектом, а также вопросы квалификации соучастия в названных преступлениях являлись предметом рассмотрения многих ученых и практиков.

Однако специальных научных исследований, посвященных именно проблеме соучастия не просто в преступлении со специальным субъектом, а в преступлении со специальным составом, в котором все элементы имеют особый характер, ни в Армении, ни в России не имеется.

Сравнительно-правовой анализ уголовно-правовой теории и практики применения уголовного законодательства в странах СНГ свидетельствует, что ряд положений трудов о соучастии в преступлении, а также разъяснений высших судебных инстанций не вполне отвечает потребностям настоящего времени.

Проблема оценки соучастия в преступлениях со специальным субъектом законодательно урегулирована лишь отчасти в ч. 3 ст. 39 Уголовного кодекса Республики Армения (далее - УК РА) (соответственно и в ч. 4 ст. 34 УК РФ), где определено, что «лицо, не являющееся субъектом преступления, специально указанным в соответствующей статье Особенной части настоящего Кодекса, участвовавшее в совершении преступления, предусмотренного этой статьей, несет уголовную ответственность за данное преступление в качестве его организатора, подстрекателя либо пособника».

С введением указанной новеллы имеющиеся теоретические споры, а также дискуссионные практические вопросы оказались не только не разрешены, но обострились до того, что некоторые авторы пришли к выводу о необязательности указанной теоретической посылки, ставшей нормативным предписанием.

Так, Б.В. Волженкин считает, что «законодательное положение, сформулированное в ч. 4 ст. 34 УК РФ, не является абсолютным, применимым ко всем без исключения случаям соучастия в преступлении, совершаемым специальным субъектом. В связи с этим возникает серьезное сомнение в целесообразности включения в уголовный закон этого и подобного ему положения теории уголовного права, нуждающихся в дополнительных уточнениях и оговорках»^3.

Неуниверсальность данной нормы подмечена им верно, однако из этого не вытекает безусловная необходимость полного отказа от урегулирования данного вопроса на законодательном уровне. Любое новаторство неизбежно должно пройти определенную апробацию. Не составляет исключения и данная норма.

з Волженкин Б.В. Некоторые проблемы соучастия в преступлениях, совершае-мых специальными субъектами //Уголовное право. 2000. № 1. С. 12-16.

Таким образом, представляется, что важность всестороннего, системного исследования соучастия в преступлении со специальным составом в соответствии с основными современными доктринами соучастия и практикой применения норм уголовного законодательства обусловлена следующими обстоятельствами:

- изучение проблем соучастия в преступлениях со специальным соста
вом возможно только на основе изучения различных аспектов специального
субъекта преступления. От статуса специального субъекта, установления и
оценки его дополнительных признаков зависит решение вопроса о допусти
мости соучастия в преступлениях со специальным субъектом лиц, не
наделенных признаками указанных субъектов;

- специальный субъект преступления и его дополнительные признаки
традиционно рассматривались в некотором отрыве от других элементов со
ответствующих составов преступлений, без учета их взаимосвязи и взаимо
зависимости.

Кроме того, в теории и на практике не в полной мере учитывалось то, что уголовный закон устанавливает ответственность специальных субъектов в системном единстве - за посягательство как на общие, так и на специальные объекты.

При определении понятия специального субъекта преступления недостаточно обращалось внимания на необходимость наличия соответствия признаков специального субъекта признакам субъекта особых (специальных) отношений, участником которых он является. Как следствие, дополнительные признаки специального субъекта рассматривались без надлежащего учета их органичной связи с особенностями специальных отношений.

Между тем, как представляется, уголовно-правовое значение должны иметь только те дополнительные признаки (свойства, качества) субъекта, которые детерминированы именно особенностями соответствующих специальных отношений, в которые субъект вовлечен;

-при исследовании проблемы соучастия в деяниях со специальным субъектом принципиальное значение приобретает и то обстоятельство, что существуют две группы таких составов: составы преступлений, в которых только субъект является специальным (например, убийство матерью новорожденного ребенка; изнасилование; хищение имущества, вверенного виновному, и др.) и составы, в которых не только субъект, но и остальные его элементы, прежде всего объект, имеют специальный характер (например, получение взятки; преступные нарушения специальных правил поведения; некоторые преступления против правосудия; порядка управления; преступления против военной службы и др.). Совокупность последних автор предлагает именовать преступлениями со специальным составом;

- нормы об ответственности за соучастие в преступлениях со специаль
ным исполнителем должны иметь универсальный характер. Единство пони
мания и применения соответствующих норм уголовного законодательства
призвано способствовать эффективной реализации принципов законности,

вины и справедливости, успешной борьбе с групповой преступностью в целом и в сфере специальных отношений в частности.

Приведенные положения свидетельствуют о наличии научных, практических и прогностических оснований, позволяющих прийти к выводу, что построение концепции теоретических основ ответственности за соучастие в преступлениях со специальным составом, а также ее внедрение в законодательство и в правоприменительную деятельность способно представлять решение крупной научной проблемы, имеющей важное социально-правовое, а именно уголовно-правовое и криминологическое, значение.

Совокупность изложенных обстоятельств обусловила выбор темы диссертации, построение рабочей гипотезы, структуру плана исследования и его научно-прикладное значение.

Целью диссертационной работы является разработка и представление завершенной, имеющей внутреннее единство теоретической концепции ответственности за соучастие в преступлениях со специальным составом; внедрение полученных научных результатов и выводов в уголовное законодательство Республики Армения и других стран СНГ; выработка рекомендаций и предложений по совершенствованию правового регулирования института соучастия со специальным составом и его эффективному правоприменению как действенного средства борьбы с преступностью, надлежащего обеспечения интересов личности, общества и государства.

Достижение указанных целей обусловило постановку и решение основных теоретических, прикладных и прогностических задач:

1) подвергнуть научному сравнительно-правовому анализу важнейшие
положения института соучастия в уголовном праве Республики Армения,
России и других стран СНГ;

2) предложить социально-правовое обоснование объективной необхо
димости наличия особых преступлений со специальным субъектом, а также
преступлений со специальным составом (в котором не только субъект, но и
иные элементы состава имеют специальный характер), а также обосновать
потребность специфического правового регулирования вопросов ответст
венности за соучастие в таких составах;

3) на основе научных критериев выделить и дать уголовно-правовую ха
рактеристику составам преступлений, в которых субъект имеет определенную
специфику (не обусловленную особенностями специальных отношений);

4) выявить и предложить к решению актуальные проблемы теории и
практики правового регулирования ответственности за соучастие в назван
ных преступлениях в странах СНГ;

5) разработать модельные правовые нормы, направленные на опти
мальную регламентацию ответственности за соучастие в преступлениях со
специальным составом и специальным субъектом;

6) выработать и предложить к внедрению общие и частные правила
квалификации соучастия в преступлениях со специальным составом и со
специальным субъектом;

7) разработать базу для дальнейшего совершенствования и научно-
практического комментирования всесторонних проблем соучастия в преступ
лениях, совершаемых специальными субъектами; целостного учения о специ
альном составе преступления;

8) сформулировать прогностические предложения и рекомендации
по совершенствованию уголовного законодательства, правоприменитель
ной практики Армении, России и других стран СНГ;

9) внедрить основные результаты исследования в учебный процесс
подготовки и переподготовки юридических кадров, в том числе судей.

Объектом исследования являются институт соучастия в преступлении со специальным составом, тенденции и закономерности его правового регулирования и правоприменения в России, Армении и других странах СНГ.

Предметом исследования являются совокупность норм современного уголовного права Армении, России, Украины, Беларуси и других государств о соучастии в преступлении, в том числе со специальным исполнителем; нормы международного права; теоретические воззрения и научные разработки отечественных и зарубежных ученых по рассматриваемым проблемам; следственная и судебная практика по делам о соучастии, Модельный Уголовный кодекс стран СНГ 1996 г. Сравнительно-правовому исследованию подвергнуто также уголовное законодательство дореволюционной России и ряда зарубежных государств в части, касающейся соучастия в преступлении.

Степень разработанности темы исследования. Вопросы соучастия в преступлении со специальным исполнителем в разное время освещались в научной литературе такими учеными, как: Х.М. Ахметшин, Ф.С. Бражник, Ф.Г. Бурчак, Б.В. Волженкин, P.P. Галиакбаров, O.K. Гамкрелидзе, Л.Д. Га-ухман, П.И. Гришаев, СВ. Дьяков, O.K. Зателепин, Н.Э. Звечаровский, А.Ф. Зелинский, Н.Г. Иванов, Л.В. Иногамова-Хегай, Н.Г. Кадников, В.Е. Квашис, М.И. Ковалев, А.П. Козлов, B.C. Комиссаров, Г.А. Кригер, В.Н. Кудрявцев, Н.Ф. Кузнецова, Б.А. Куринов, Б.М. Леонтьев, О.В. Лукичев, М.Д. Лысов, И.П. Малахов, В.Д. Меньшагин, Т.А. Меркушев, С.Ф. Милюков, А.В. Наумов, В.Г. Павлов, А.А. Пионтковский, И.Г. Погребняк, А.И. Рарог, Н.А. Стручков, КС. Таганцев, П.Ф. Тельнов, А.А. Тер-Акопов, В.И. Ткаченко, А.А. Толка-ченко, А.Н. Трайнин, В.И. Утевский, А.В. Ушаков, A.M. Царегородцев, М.Д. Шаргородский, Н.А. Шулепов, A.M. Яковлев, П.С. Яни, Б.В. Яцеленкоидр.

Углубленное исследование проблем соучастия в заявленной постановке представляется важным именно в современных условиях, характеризующихся:

-возрастанием роли уголовного права в обеспечении безопасности специальных интересов личности, общества и государства;

- потребностью эффективной борьбы с групповой преступностью, в том числе в сфере специальных отношений;

- совершенствованием действующего уголовного законодательства, в
котором пока не предложено универсального решения проблемы соучастия в
преступлениях со специальным субъектом;

- необходимостью установления единых оснований, пределов и объема
ответственности специальных субъектов и соучастников в преступлениях со
специальным составом, повышения при этом роли принципа субъективного
вменения в сфере специальных отношений;

- потребностями в выработке научно-практических рекомендаций по
совершенствованию правового регулирования вопросов соучастия.

Методологическая основа исследования. В процессе разработки теоретических и научно-прикладных положений, постановки цели и решения указанных задач автор руководствовался диалектико-материалистическим методом познания и системным подходом к изучению явлений в их взаимосвязи и взаимообусловленности.

В работе использованы специальные методы научного познания: сравнительно-правовой, историко-аналитический, системно-структурный, конкретно-социологический, криминологический, догматико-юридический, статистический, формально-логический анализ, синтез, абстрагирование, моделирование и др.

Теоретическую и информационно-гносеологическую основу исследования составили конструктивно-критически осмысленные фундаментальные труды ученых в области общей теории права, уголовного права, криминологии, философии, социологии, психологии, педагогики.

Нормативной базой исследования являются международно-правовые документы, конституции различных стран, уголовные законы Республики Армения, Российской Федерации, стран СНГ и иных государств, постановления Пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР, Российской Федерации и Республики Армения, иные законодательные акты.

Эмпирическую базу исследования составили:

- опубликованная судебная практика Верховных Судов СССР, РСФСР,
Российской Федерации и Республики Армения по делам о соучастии в пре
ступлениях, совершенных специальными субъектами, с 1960 по 2003 гг.;

- аналитические отчеты судов, статистические сведения, обзоры судеб
ной практики в части, касающейся соучастия в преступлении, в том числе со
специальным субъектом;

- материалы около 500 уголовных дел о соучастии в преступлениях, со
вершенных специальными субъектами и рассмотренных в военных судах
СССР, Российской Федерации, в судах общей юрисдикции Армении, России
и других стран СНГ;

- результаты изучения конкретных уголовных дел в отношении различ
ных категорий специальных субъектов, приговоры судов и иная аналитиче
ская информация;

-результаты анкетирования 200 научных и практических работников юстиции Армении по вопросам исследуемой темы.

Указанная исследовательская база обеспечила репрезентативность статистически достоверной выборки и расширила границы возможного использования теоретических рекомендаций и выводов, содержащихся в диссертации.

При проведении исследований использован четырнадцатилетний опыт работы соискателя на различных судебных должностях в военно-судебной системе СССР и Республики Армения, в судах общей юрисдикции, а также материалы кандидатской диссертации автора^4.

Исследование координировалось с кафедрами уголовного права и криминологии Военного университета, Международного независимого эколого-политологического университета, Ереванского государственного университета, Института философии, социологии и права Национальной академии наук Республики Армения, Российско-Армянского (Славянского) государственного университета, а также с Кассационным Судом Республики Армения, Генеральной прокуратурой Республики Армения.

Совокупность указанных методов способствовала внутреннему единству, достоверности, репрезентативности, непротиворечивости и полноте исследования.

Научная новизна работы состоит в том, что в ней на основании выполненных исследований разработаны актуальные теоретические положения, совокупность которых направлена на решение крупной научной проблемы, имеющей важное социально-правовое (уголовно-правовое и криминологическое) значение в рамках Республики Армения, Российской Федерации и других стран СНГ.

Новизной характеризуются следующие теоретические положения, практические выводы и рекомендации, в концентрированном виде представленные в виде основных положений, выносимых на защиту:

I. Уголовная ответственность за соучастие в преступлениях со специальным исполнителем - фундаментальная современная социально-правовая проблема, имеющая несомненную актуальность и все возрастающее значение для уголовной политики Армении, России и других стран СНГ.

Реализация уголовной ответственности специальных субъектов, а также соучастников в преступлениях с названными субъектами - это конечный этап правоприменения, подводящий своеобразный итог функционированию механизма уголовной юстиции в области борьбы с групповой преступностью. В ней отражаются все достоинства и недостатки уголовной политики стран СНГ, законодательства в сфере борьбы с данной преступностью и наук криминального цикла.

В современных социально-экономических, политических, духовных, правовых условиях развития стран СНГ значение уголовно-правовых рычагов в противостоянии групповой преступности на фоне неоптимистичных

4 См.: Аветисян С.С. Основные вопросы разработки теории военно-уголовного

законодательства Республики Армения и практика его применения: Дис. ... канд. юрид. наук. Ереван: ЕГУ, 1998.

показателей уголовной статистики неизбежно возрастает. От эффективности решения вопросов уголовной ответственности за соучастие в преступлениях со специальным субъектом во многом зависит действенность функционирования всех ветвей государственной власти в сфере обеспечения интересов личности, общества и государства: законодательной, исполнительной, судебной.

II. Представление авторской концепции правового регулирования соучастия в преступлениях со специальным составом, состоящей из следующих положений:

1. Демонстрация содержания проблемы и обоснование необходимости
ее решения.

Основные ключевые вопросы ответственности за соучастие в преступлениях со специальным составом условно делятся на две группы:

- проблемы, связанные с выделением и обоснованием оснований, пре
делов и объема ответственности за соучастие в таких преступлениях. В каче
стве основной (рабочей) гипотезы выделяется следующее теоретическое
положение: всякое совместное деяние специального и неспециального
субъектов, причиняющее непосредственный вред интересам, регулируемым
определенным порядком общих отношений, образует исполнение (соиспол-
нение) преступления без каких-либо ограничений, а всякое совместное дея
ние данных субъектов, в том числе связанное с непосредственным причине
нием вреда объектам, регулируемым специальными отношениями, может
признаваться только соучастием в преступлении (с распределением ролей);

- проблемы, связанные с выработкой общих и частных правил квали
фикации соучастия в преступлениях со специальным составом и с составом,
в котором только субъект является специальным.

2. Авторское обоснование специального методолого-правового инст
рументария в исследовании и решении указанных проблем:

- раздельный подход к уголовной ответственности специальных субъек
тов, а также к ответственности соучастников в преступлениях со специальным
субъектом: в рамках специального состава преступления и отдельно - в рам
ках общих (неспециальных) составов;

- необходимость учета взаимосвязи специального субъекта со всеми
элементами специальных составов преступлений;

- обоснование детерминированности дополнительных признаков (свойств)
специального субъекта объективными особенностями специальных отношений,
в которые данный субъект вовлечен;

-учет соответствия специального субъекта признакам субъекта отношений, участником которых он является;

- выделение в качестве проблемного и предложение к решению вопроса
об оценке деяния ненадлежащего специального субъекта преступления;

- выявление зависимости оснований и пределов уголовной ответственно
сти специальных субъектов и соучастников преступления не только от харак
тера и размера последствий, но и от социально-правовых свойств личности;

- алгоритмизация, дифференциация и индивидуализация ответственно
сти в зависимости от своеобразия механизма причинения вреда специаль
ным объектам;

-теоретическое обоснование построения Особенных частей УК РА и УК РФ по принципу охраны специальных объектов специальными же составами преступлений;

-отражение влияния ограничения круга исполнителей (специальных субъектов преступления) на пределы ответственности соучастников.

3. Комплекс основных вопросов, образующих концепцию, и предложе
ние механизма их решения:

- анализ общих проблем современной теории соучастия, основанных на
положениях социально-правового детерминизма, необходимых для всесто
роннего исследования избранной проблематики;

- авторское формулирование понятийного аппарата в сфере специаль
ного состава преступления;

- обоснование социально-правовой сущности специального состава
преступления;

- предложение адекватной уголовно-правовой регламентации ответст
венности за соучастие в преступлениях со специальным составом;

- обоснование ограничения ответственности за соучастие в названных
преступлениях по всем элементам специального состава;

- выработка универсальных рекомендаций по квалификации соучастия
в преступлениях со специальным составом и с составом, в котором только
субъект является специальным.

4. Сформулированная и реализуемая концепция направлена на решение
социально-правовой задачи установления единых оснований, пределов и
объема ответственности за соучастие в преступлениях со специальным со
ставом и требует согласованных усилий всех ветвей власти.

Основные элементы социально-правовой концепции внедрены в действующее уголовное законодательство и в правоприменительную практику правоохранительных органов и судов Армении.

Отдельные ее положения, а также ряд предложений и рекомендаций находятся в стадии реализации (вопросы улучшения подготовки юридических кадров, повышения эффективности деятельности правоприменителей при рассмотрении уголовных дел о соучастии в преступлении, в том числе со специальным исполнителем, и др.)

III. Предложение к решению общих проблем института соучастия применительно к соучастию в преступлениях со специальным составом.

1. Соучастие предполагает наличие не менее двух лиц, имеющих уголовно-правовой статус, причем таких, которые способны нести ответственность как за индивидуальную деятельность, так и за совместную, общую в совершении одного и того же преступления. Все признаки соучастия, в том

числе наличие как минимум двух надлежащих субъектов преступления, должны быть присущи и групповому преступлению.

2. Сравнительно-правовой анализ норм уголовного законодательства
Армении, России и других стран СНГ о соучастии в преступлении свиде
тельствует, что законодатель не выделяет соисполнение преступления и со
участие в преступлении в качестве двух разных понятий.

Исполнительство как вид соучастия выражается в непосредственном исполнении деяния, образующего объективную сторону преступления, а другие виды соучастия (организаторская деятельность, подстрекательство и пособничество) создают условия для выполнения такого деяния. Осуществление исполнительской деятельности возможно лицом, способным нести уголовную ответственность, обладающим общими признаками, а также дополнительными признаками, обязательными для того или иного вида или конкретного состава преступления. Следовательно, если в соответствии с конструкцией статьи Особенной части уголовного закона ответственность установлена только для лица, обладающего признаками специального субъекта, то лица, не наделенные такими признаками, не могут быть исполнителями (соисполнителями) данного преступления.

3. Умышленная совместная преступная деятельность представляет со
бой определенную систему взаимодействия тесно связанных между собой
участников, деятельность которых направлена на совершение задуманного
преступления. В этой системе главную роль выполняет исполнитель престу
пления. От его деятельности зависят объем и пределы ответственности со
участников. При этом такая зависимость не может считаться абсолютной.

Раздельное рассмотрение как акцессорной, так и самостоятельной теории ответственности соучастников с методологической и уголовно-правовой точек зрения представляется необоснованным.

Сочетание и учет наиболее рациональных признаков основных теорий соучастия образует основу концепции ответственности за соучастие в преступлении. Такая теория ответственности соучастников заслуживает условного наименования «смешанная».

«Смешанная» теория ответственности обусловлена «совместностью» вины каждого из соучастников, смешанными действиями в процессе планирования преступления, а также «комбинированностью» причинной связи между их действиями и наступившим вредом.

Детерминистическая концепция «смешанной» теории соучастия распространяется и на случаи соучастия в преступлениях со специальным составом.

IV. Обоснование объективной необходимости существования и социально-правовой сущности специального состава преступления.

1. Определение специального (родового) состава преступления как системы объективных и субъективных признаков, закрепленных в уголовном законе, необходимых и достаточных для признания того, что специальным субъектом совершено посягательство на специальные ценности посредством нарушения

общественных отношений, обеспечивающих безопасность личности, общества и государства, характеризующих конкретную группу преступных деяний.

Нормы, содержащие специальный состав, направлены на обеспечение особых социальных функций. Они адресованы конкретной категории субъектов, которые включаются в сферу соответствующих отношений нормативным способом и должны отвечать определенным требованиям. Устанавливая ответственность за нарушение специальных обязанностей, уголовный закон тем самым выполняет важную для общества функцию обеспечения его развития, защиты интересов личности, общества и государства.

2. Выделение проблемы ответственности за соучастие с ненадлежащим специальным субъектом, под которым имеется в виду субъект, не наделенный хотя бы одним из признаков или условий, необходимых для его привлечения к уголовной ответственности за посягательство на специальный объект.

Отсутствие одного из этих условий должно исключать уголовную ответственность лица в качестве исполнителя преступления со специальным составом. Такое лицо может нести ответственность, если в фактически совершенном им деянии содержится состав иного преступления, что целесообразно решать на уровне уголовного закона.

V. Авторские предложения по совершенствованию уголовно-правовой регламентации ответственности за соучастие в преступлениях со специальным составом с формулированием модельных норм.

1. Положение, сформулированное в ч. 3 ст. 39 УК РА (ч. 4 ст. 34 УК РФ),
не является универсальным, применимым ко всем случаям соучастия в преступ
лениях, совершаемых специальными субъектами. Вопрос о функциональной
роли общих субъектов в таких преступлениях является дискуссионным, по
скольку в указанной норме не учитывается неодинаковая правовая природа со
ставов преступлений, могущих совершаться специальными субъектами.

2. Часть 4 ст. 34 УК РФ возможно считать общей нормой, устанавли
вающей единые правовые основания ответственности соучастников в пре
ступлениях со специальным составом.

Ее универсальность может проявляться в установлении единых оснований уголовной ответственности соучастников в преступлениях со специальным составом независимо от их функциональной роли. Действия последних могут оцениваться как организация, подстрекательство или пособничество в совершении преступления со специальным составом.

Универсальный характер рассматриваемой нормы заключается и в том, что формула ответственности соучастников в таких преступлениях должна охватывать все возможные случаи и ситуации (способы) участия неспециальных субъектов в совершении преступления, исполнителем которого может быть специальный субъект.

Данная норма заслуживает распространения на все преступления со специальным составом и способна наиболее полно определять пределы и объем ответственности соучастников в таких преступлениях.

В анализируемой норме следует установить и формулу ответственности за соучастие в преступлении, в котором только субъект является специальным.

3. В специальных составах преступлений исполнителями (соисполни
телями) являются специальные субъекты - участники соответствующих от
ношений. Ответственность соучастников в таких преступлениях строго ог
раничивается рамками специального состава. Неспециальные субъекты
независимо от их функциональной роли могут нести ответственность только
в качестве организатора, подстрекателя либо пособника.

4. Если в составе преступления только субъект является специальным,
то неспециальные субъекты, выполнившие часть объективной стороны пре
ступления, могут нести ответственность и за соисполнительство.

5. В случае, когда в статье Особенной части уголовного закона уста
новлена ответственность как специальных, так и общих субъектов за посяга
тельство на специальный объект, лицо, участвовавшее в совершении деяния,
предусмотренного этой статьей, несет ответственность за данное преступле
ние в качестве организатора, подстрекателя, пособника либо соисполнителя.

Обстоятельства, относящиеся к характеристике субъекта преступления (исполнителя) со специальным составом, должны учитываться при квалификации действий всех соучастников.

6. Соисполнителями преступления со специальным составом, совер
шенного организованной группой или преступным сообществом (преступной
организацией), могут быть и лица, не обладающие признаками соответствующе
го специального субъекта. Это обстоятельство целесообразно закрепить непо
средственно в уголовном законе.

7. Проблему отграничения пособничества от соисполнительства в специ
альных составах преступлений, часть объективной стороны которых могут вы
полнять и неспециальные субъекты, предлагается решать следующим образом.

Если в специальном составе преступления наряду со специальным объектом содержится и дополнительный общий объект, то совместные действия неспециального субъекта, направленные на причинение вреда данному объекту, образуют часть объективной стороны основного состава преступления, предусматривающего ответственность за посягательство на специальный объект. Это - совместное исполнение объективной стороны специального состава преступления, но не содействие в выполнении специальным субъектом объективной стороны данного преступления.

В то же время ч. 5 ст. 38 УК РА (ч. 5 ст. 33 УК РФ) такую форму пособничества не предусматривает, поскольку речь идет о выполнении части объективной стороны преступления. Анализируемую проблему предлагается решать посредством расширения понятия пособника.

8. Обоснование закономерностей ограничения ответственности соуча
стников по всем элементам и признакам такого состава: по объекту, объек
тивной стороне и свойствам личности специального субъекта.

VI. Представление и обоснование решения дискуссионных вопросов
квалификации соучастия в преступлениях со специальным составом.

1. Разработка специальных вопросов квалификации соучастия (уголовно-
правовая оценка группы лиц и организации; уголовно-правовая оценка подстре
кательства и пособничества в преступлениях со специальным составом; выра
ботка рекомендаций по квалификации деяния при посредственном причинении
вреда специальным объектам, а также при совершении преступления с исполь
зованием лицом своего служебного положения; выделение общих и частных
правил квалификации соучастия в преступлениях с ненадлежащим специаль
ным субъектом; выделение и обоснование условий добровольного отказа в на
званных преступлениях).

2. В отличие от преступлений со специальным составом, в которых на
личие ненадлежащего специального субъекта исключает соучастие в этом
преступлении, в составах, в которых только субъект специальный, а объект
преступления - общий, ненадлежащий субъект не влияет на наличие соуча
стия в этом преступлении по признаку группы.

3. Деяние должностного лица, выразившееся в незаконном включении
лица в сферу специальных отношений, причиняет значительный вред обще
ству, государству и гражданам. Поэтому проблема ответственности специ
ального субъекта рассматривается как с позиций дальнейшего совершенст
вования норм уголовного закона, так и с позиций анализа взаимосвязи
содеянного с другими общественно опасными деяниями, посягающими на
различные объекты, в том числе и носящие специальный характер.

VII. Представление рекомендаций по возможному совершенствованию
соответствующих норм уголовного законодательства Армении и России, а
также единообразному применению норм законодательства об ответствен
ности соучастников в преступлении со специальным составом:

1. Предлагается ст. 1 УК РА (ст. 1 УК РФ) дополнить новой частью со
следующим содержанием: «Нормы настоящего Кодекса (в случае бланкет
ных диспозиций) должны применяться с учетом норм соответствующих за
конодательных актов».

2. Статью 2 УК РА (ст. 2 УК РФ) целесообразно дополнить новой частью
со следующим содержанием: «При конструировании и применении норм на
стоящего Кодекса охрана прав и свобод человека и гражданина не может под
меняться интересами общества и государства и при регулировании уголовно-
правовой охраны соответствующих объектов указанные ценности в случае
причинения им вреда всегда должны рассматриваться как основные, незави
симо от того, какую ценность охраняют данные отношения и которым также
причиняется вред».

3. Статью 4 УК РА (ст. 4 УК РФ) предлагается дополнить новым поло
жением следующего содержания: «В случаях, предусмотренных в законе,
отдельная категория лиц может быть привлечена к уголовной ответственно
сти в особом порядке, установленном в законе».

4. В гл. 4 УК РА (гл. 4 УК РФ) предлагается ввести новую статью, за
крепляющую условия наступления уголовной ответственности специальных
субъектов.

5. В ст. 107 Уголовно-процессуального кодекса Республики Армения
(далее - УПК РА) (ст. 73 УПК РФ) целесообразно включить положение об
обязанности установления возраста лица, подлежащего уголовной ответст
венности, вменяемости, а также специальных признаков субъекта.

6. Уголовный кодекс РА и УК РФ предлагается дополнить новой стать
ей, устанавливающую перечень преступлений, ответственность за соверше
ние которых может наступить по достижении 18-летнего возраста.

7. Статью 37 УК РА (ст. 32 УК РФ) целесообразно дополнить новой ча
стью следующего содержания: «Не является соучастием сопричинение, то
есть непосредственное совершение преступления двумя и более лицами, из
которых лишь одно способно нести уголовную ответственность».

8. С целью усиления ответственности лица, использующего при совер
шении преступления ненадлежащего субъекта, необходимо это обстоятельство
признать отягчающим наказание, дополнив п. 5 ч. 1 ст. 63 УК РА (п. «д» ч. 1 ст. 63
УК РФ) фразой: «...либо не подлежащих уголовной ответственности по иным
основаниям».

9. Статью 37 УК РА (ст. 32 УК РФ) предлагается изложить в новой ре
дакции, выделив при этом отдельно соисполнение преступления и соучастие
в преступлении.

10. В ч. 2 ст. 38 УК РА (ч. 2 ст. 33 УК РФ) целесообразно включить по
ложение о том, что «исполнителем преступления признается также лицо,
которое совершило преступление посредством использования других лиц,
подлежащих уголовной ответственности за те умышленные преступления,
исполнителем которых может быть специальный субъект».

11. Часть 5 ст. 38 УК РА (ч. 5 ст. 33 УК РФ) предлагается дополнить
новым положением следующего содержания: «Пособником признается так
же лицо, участвовавшее в выполнении объективной стороны специального
состава преступления, не являющееся исполнителем (соисполнителем) дан
ного преступления».

12. Статью 35 УК РФ целесообразно дополнить новым положением
следующего содержания: «Участники организованной группы и преступного
сообщества (преступной организации) признаются исполнителями преступ
ления независимо от их роли в совершенных преступлениях».

13. Статью 67 УК РФ уместно дополнить новым пунктом следующего
содержания: «По тем же правилам назначается наказание за преступление,
совершенное при неосторожном сопричинении».

Конкретные же виды неосторожного сопричинения необходимо учесть в определенных нормах Особенной части уголовного закона.

14. В УК РА следует включить норму о правилах назначения наказания
за преступление, совершенное в соучастии.

15. Вместо ч. 3 ст. 39 УК РА (ч. 4 ст. 34 УК РФ) предлагается включить
новую статью «Ответственность соучастников в преступлениях со специ
альным составом».

16. Также предлагается в УК РА и УК РФ включить норму, устанавли
вающую уголовную ответственность должностных лиц за незаконное вклю
чение лица в сферу специальных отношений.

Теоретическая и практическая значимость результатов исследования. В дис-сертации впервые разработаны теоретических основы ответственности за соучастие в преступлениях со специальным составом, выявлены закономерности и тенденции ее развития и дальнейшего правового регулирования, предложены научно обоснованные пути решения актуальных вопросов практики применения уголовного закона, чем вносится определенный вклад в науку уголовного права.

Выводы и материалы работы заслуживают использования при рассмотрении специальных вопросов соучастия, а также общетеоретических проблем современной науки уголовного права. .

Практическая значимость исследования состоит в формулировании конкретных предложений, направленных на совершенствование уголовного законодательства в части, касающейся соучастия в преступлении, в том числе со специальным составом, а также на повышение эффективности правоприменительной деятельности следственных органов и судов в борьбе с групповыми преступлениями в сфере специальных отношений.

В работе выделены и предложены к практическому решению актуальные вопросы ответственности исполнителей и соучастников преступления, квалификации содеянного ими. Автором разработаны и апробированы конкретные рекомендации, направленные на обеспечение правильного и единообразного применения норм об ответственности за соучастие в преступлениях со специальным составом.

Положения, выводы и рекомендации, содержащиеся в диссертации, могут быть использованы в научно-исследовательской работе, а также в учебном процессе юридических учебных заведений.

Апробация и внедрение результатов исследования. Диссертация выполнена на кафедре уголовного права и криминологии Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации, где проводилось ее рецензирование и обсуждение. Работа является результатом 14-летней практической и научно-педагогической деятельности соискателя.

По теме диссертации автором опубликовано свыше 40 научных, учебных и научно-методических работ, общим объемом около 100 п.л., в том числе 4 авторские монографии на русском языке; 31 научная статья, из которых 12 - в ведущих научных изданиях России, обязательных для публикации работ, отражающих основное содержание и результаты докторской диссертации; 17 - в ведущих научных изданиях, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией Министерства образования и науки Республики Армения; 1 учебное пособие (в соавторстве), опубликованное в Венгрии.

Рекомендации автора также опубликованы в материалах научно-практических конференций.

Основные положения и результаты исследования докладывались автором на научно-практических конференциях в Ереванском государственном университете, в Военном университете, в Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации, в Ереванском филиале Московского нового юридического института, в других вузах и научно-исследовательских институтах, на семинарах и конференциях судей и работников правоохранительных органов, в том числе международных, «круглых столах», парламентских слушаниях в Республике Армения.

Автор участвовал в подготовке нового уголовного законодательства, в повышении эффективности правоохранительной и судебной деятельности в Республике Армения, в выработке рекомендаций по совершенствованию правоприменения, в обсуждении научно-практических проблем, стоящих перед судами и органами следствия. Результаты проведенного автором исследования легли в основу подготовленных им и внедренных в действующий УК РА предложений.

Будучи председателем военной коллегии Верховного Суда Республики Армения (а в настоящее время - судьей Апелляционного Суда Республики Армения по уголовным и военным делам Республики Армения), соискателем подготовлена теоретическая модель составов воинских преступлений, которая взята за основу гл. 32 при принятии УК РА (введен в действие 1 августа 2003 г.).

Авторские предложения внедрены в Постановление Пленума Верховного Суда Республики Армения от 31.01.1997 № 1 «О судебной практике по делам о неуставных взаимоотношениях между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности»^5.

Результаты исследования используются в обзорах судебной практики Республики Армения, аналитических отчетах и статистических материалах (1995-2004 гг.), направленных на ее единообразие, повышение ее эффективности и научного уровня. В виде практических рекомендаций результаты исследования используются следователями, прокурорами, адвокатами, судьями при рассмотрении уголовных дел соответствующей категории.

Основные результаты, положения и выводы, содержащиеся в диссертации, в течение 10 лет используются в учебном процессе подготовки и переподготовки юридических, в том числе судебных, кадров в названных вузах.

Структура работы обусловлена теоретической разработанностью темы, целью, объемом и всесторонним характером решаемых задач.

Диссертация состоит из введения, четырех глав, объединяющих 18 параграфов, заключения, списка использованной литературы и приложений.

s Сборник Постановлений Пленума Верховного Суда Республики Армения (1991-1998 гг.). Ереван, 1998.

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновываются выбор темы, ее актуальность и степень научной разработанности, определены объект, предмет, цель и задачи, а также эмпирическая база исследования, раскрываются методология работы, научная новизна, теоретическая и практическая значимость исследования, апробация и внедрение результатов работы, сформулированы основные положения, выносимые на защиту.

Первая глава «Дискуссионные вопросы института соучастия в преступлении по уголовному праву Армении, России и других государств» состоит из трех параграфов.

В первом параграфе на основе положений социально-правового детерминизма излагается социально-правовая сущность соучастия в преступлении.

Обосновывается положение о том, что умышленная совместная преступная деятельность представляет собой определенную систему взаимодействия тесно связанных между собой участников, деятельность которых направлена на совершение задуманного преступления. В этой системе главную роль выполняет исполнитель преступления. От его деятельности зависит объем и пределы ответственности соучастников. При этом такая зависимость не может считаться абсолютной.

Сочетание и учет наиболее рациональных признаков основных теорий соучастия должны быть положены в основу концепции ответственности за соучастие в преступлении.

Такую теорию ответственности соучастников условно предлагается именовать «смешанной».

«Смешанная» ответственность обусловлена «совместностью» вины каждого из соучастников, смешанными действиями в процессе планирования преступления, а также «комбинированностью» причинной связи между их действиями и наступившим вредом.

Предлагаемая теория распространяется и на случаи соучастия в преступлениях со специальным составом. Наличие специального исполнителя преступления, наделенного особым уголовно-правовым статусом, порождает некоторые особенности функциональной роли всех соучастников и, соответственно, определяет своеобразие оснований привлечения последних к уголовной ответственности.

Данная теория ответственности соучастников не создает дополнительных оснований для уголовной ответственности за соучастие в преступлении. Единственным основанием уголовной ответственности соучастников является наличие в их деянии признаков соответствующего состава преступления. В преступлениях, совершаемых специальными субъектами, таким деянием является специальный состав преступления.

Сравнительно-правовой анализ норм уголовного законодательства Армении и России о соучастии в преступлении свидетельствует, что законода-

тель не выделяет соисполнение преступления и соучастие в преступлении в качестве двух разных понятий.

Исполнительство как вид соучастия выражается в непосредственном исполнении деяния, образующем объективную сторону преступления, а другие виды соучастия (организаторская деятельность, подстрекательство и пособничество) создают условия для выполнения такого деяния. Осуществление исполнительской деятельности возможно лицом, способным нести уголовную ответственность, обладающим общими признаками, а также дополнительными признаками, обязательными для того или иного вида или конкретного состава преступления. Следовательно, если в соответствии с конструкцией статьи Особенной части уголовного закона ответственность установлена только для лица, обладающего признаками специального субъекта, то лица, не наделенные такими признаками, не могут быть исполнителями (соисполнителями) данного преступления.

Статью ст. 37 УК РА (32 УК РФ) предлагается изложить в новой редакции, выделив при этом соисполнение преступления и соучастие в преступлении.

Применительно к посредственному причинению в работе обосновано, что исполнителем преступления может быть признано и то лицо, которое совершило преступление посредством использования других лиц, подлежащих уголовной ответственности за те умышленные преступления, исполнителем которых может быть специальный субъект.

Это положение необходимо включить в ч. 2 ст. 38 УК РА (ч. 2 ст. 33 УК РФ).

Иными словами, при такой разновидности посредственного причинения вреда имеет место соучастие.

Второй параграф посвящен анализу объективных и субъективных признаков соучастия и выявлению их значения для ответственности соучастников преступления, в том числе со специальным субъектом. Данные признаки рассматриваются в качестве оснований уголовной ответственности за соучастие; отсутствие того или иного признака исключает ответственность.

Соучастие предполагает наличие не менее двух лиц, имеющих уголовно-правовой статус, причем таких, которые способны нести уголовную ответственность как за индивидуальную деятельность, так и за совместную, общую в совершении одного и того же преступления. Все признаки соучастия, в том числе наличие как минимум двух надлежащих субъектов преступления, должны быть присущи и групповому преступлению.

С целью усиления ответственности лица, использующего при совершении преступления ненадлежащего субъекта, предлагается это обстоятельство признать отягчающим наказание, дополнив п. 5 ч. 1 ст. 63 УК РА (п. «д» ч. 1 ст. 63 УК РФ) фразой: «...либо не подлежащих уголовной ответственности по иным основаниям».

Положение о том, что каждый соучастник должен иметь уголовно-правовой статус, является принципиальным и для ответственности за соучастие в преступлении со специальным составом.

Было бы правильным ст. 37 УК РА (ст. 32 УК РФ) дополнить новым пунктом следующего содержания: «Не является соучастием сопричинение, то есть непосредственное совершение преступления двумя и более лицами, из которых лишь одно способно нести уголовную ответственность».

Наличие в деянии исполнителей и других соучастников всех признаков соответствующего состава преступления образует необходимое, но не достаточное условие для признания основания уголовной ответственности. По своей правовой природе признаки соучастия рассматриваются в качестве объективных и субъективных оснований уголовной ответственности. Они дополняют формулу состава преступления, предусмотренного уголовным законом, являющегося единственным основанием ответственности соучастников преступления.

В третьем параграфе рассмотрены вопросы социально-психологической взаимосвязи соучастников с элементами состава преступления.

Соучастие в преступлении предполагает социально-психологическую связь соучастника со всеми элементами и признаками состава преступления: объектом, субъектом, объективной и субъективной стороной.

Взаимосвязи соучастников с исполнителем преступления выражается прежде всего через возраст последнего.

Для выполнения особых социальных функций в сферу тех или иных специальных отношений включаются только те индивиды, которым исполнилось 18 лет. Круг лиц, которые могут быть включены в систему некоторых специальных отношений (правосудие, интересы военной службы и др.), сужен наличием конкретного возраста, установленного в соответствующем законе.

Применительно к соучастию это означает, что действия лиц, которым еще не исполнилось соответствующего возраста, не могут оцениваться как соучастие в преступлении.

Было бы целесообразным в уголовном законе указать перечень преступлений, ответственность за совершение которых может наступать только по достижении 18-летнего возраста.

В систему специальных отношений субъект включается не произвольным, а нормативным способом. При этом законодатель, устанавливая возрастные границы специальных субъектов определенной категории, должен учитывать характер возлагаемых функций, предстоящих для выполнения, возможность и способность надлежащим образом исполнять свои обязанности и другие обстоятельства. Поэтому при включении лица в специальную сферу отношений возраст учитывается в качестве одного из условий признания лица надлежащим специальным субъектом.

Наряду с возрастом лицо, совершившее преступление, должно быть вменяемым. При отсутствии этого признака нет состава преступления, а значит, нет и соучастия.

Было бы правильным включить установление признака вменяемости в число обстоятельств, подлежащих обязательному доказыванию на предвари-

тельном следствии (ст. 107 УПК РА, ст. 73 УПК РФ), а также других как общих, так и специальных признаков субъекта (возраст, служебно-должностное положение и др.). Нормативное закрепление указанных обстоятельств повысит ответственность правоприменителя при установлении данного признака, может способствовать более обоснованному привлечению граждан к уголовной ответственности.

Взаимосвязь соучастников с исполнителем преступления происходит и на различных стадиях совместного совершения преступления, а также в его деянии.

Объективная и субъективная связь соучастников со всеми элементами и признаками состава преступления имеет различные проявления.

Главную, определяющую роль в соучастии играют внутренние связи. В соучастии реализуется единая и совместная воля исполнителя и соучастников преступления, образующая общий механизм совокупного причинения вреда. Поэтому важным компонентом совместного деяния является психическая составляющая.

Характер внутренней взаимосвязи, существующей между всеми участниками группового преступления, в том числе со специальным исполнителем, имеет детерминистическую природу. Психические взаимосвязи соучастников преступления с исполнителем имеют социально-психологическую сущность и действуют в рамках единого целого - состава преступления, в том числе специального состава.

Вторая глава «Социально-правовая сущность специального состава преступления» состоит из шести параграфов и посвящена обоснованию концепции существования специальных составов преступлений, в которых все элементы имеют специальный характер, обусловленный особенностями специальных объектов.

В первом параграфе обосновывается социально-правовая сущность специальных составов преступлений, целесообразность исследования проблем соучастия с учетом существования таких составов преступлений, в которых все элементы имеют специальный характер, и составов, в которых только субъект имеет определенную специфику, не обусловленную особенностями каких-либо специальных отношений. Подобные составы существенно отличаются друг от друга и не являются тождественными понятиями.

Эффективная уголовно-правовая охрана специальных общественных отношений, а также наличие особого уголовно-правового статуса участников этих отношений - специальных субъектов обусловливают необходимость конструирования специальных составов преступлений, имеющих специфические элементы: специальный объект посягательства, специальный субъект и порожденные этими обстоятельствами особенности других элементов - объективной и субъективной сторон таких составов преступлений.

Автор называет основные положения социально-правовой сущности специальных составов преступлений.

1. Традиционно специальные составы преступлений выделяются в рам
ках родового состава преступления. При этом учитывается однородность пре
ступлений по объекту посягательства. В некоторых случаях родовым основ
ным признаком выделяется субъект преступления. Это так называемые
преступления со специальным субъектом.

При этом не учитывается то обстоятельство, что многие родовые (специальные) составы преступлений имеют в качестве общего признака одинаковую форму деяния (например, преступления, связанные с нарушением специальных правил поведения). В таких составах обнаруживается специфика признаков и субъективной стороны преступления.

В одних случаях специальные составы преступлений совпадают с родовыми составами (должностные, воинские и др.). В такие составы включается ряд признаков, характеризующих определенный вид преступления, причем эти признаки определяют содержание всех элементов подобных составов. Значит, все специальные составы - родовые. Однако не все родовые составы являются специальными. В этом смысле специальный состав - это характеристика не конкретного преступления, а преступлений одного вида. Привлечение к уголовной ответственности за посягательство на специальный объект, квалификация преступления осуществляются на основе конкретного состава.

2. Характерной особенностью специального состава преступления являет
ся то, что его признаки детерминированы самой сущностью специальных отно
шений, обеспечивающих безопасность личности, общества и государства.

Признак специального состава преступления можно определить как обобщенное юридически значимое свойство (качество), присущее всем преступлениям данного вида.

Специальные отношения автор рассматривает как установленный законодательными актами специальный порядок поведения субъектов, необходимый для реализации особых социально необходимых функций. Специальные отношения - это особые сферы жизнедеятельности общества и государства. В системе специальных отношений установлен особый порядок функционирования и взаимодействия ее участников.

Отличительной особенностью специальных отношений является и то, что они являются средством посягательства на специальные объекты (теоретическое обоснование специального объекта преступления дается во втором параграфе данной главы).

3. Диссертант выделяет главные показатели специального состава пре
ступления.

- Объектом специальных составов преступлений выступают социальные ценности, существование и деятельность которых регулируется специальным порядком, установленным особыми законодательными актами.

Вред специальным объектам причиняется или может быть причинен посредством нарушения специально установленного порядка поведения.

В таких составах специальный объект всегда является основным. Если же в составе имеется и дополнительный объект, то посягательство на специальный объект возможно со стороны общих субъектов. В таких конструкциях составов преступлений причинение вреда общему объекту служит средством посягательства на специальный объект.

Разница состоит в механизме причинения вреда. Неспециальный субъект не может нарушить особый порядок поведения (посягательство «извне»). Воздействуя на элемент специального отношения, например, интерес личности, деяние неспециального субъекта может причинить вред специальным объектам. С учетом этого некоторые специальные составы преступлений конструируются таким образом, что их субъектами могут быть и общие субъекты. Неспециальный субъект причиняет вред не объекту как системе, а элементу системы, образующей данный объект.

Важное значение имеет то обстоятельство, что посягательство «извне» на специальные объекты возможно лишь в двухобъектных специальных составах преступлений, то есть в случае, когда хотя бы часть объективной стороны преступления может выполнить общий субъект. Это те случаи, когда дополнительным объектом преступления является общий объект: как правило, жизнь, здоровье, честь и достоинство личности.

Во всех случаях специальный субъект, посягая «изнутри», причиняет вред специальному объекту как системе. Посягательство «извне» такой способностью не обладает.

- Субъектом преступления со специальным составом может быть уча
стник данных отношений - специальный субъект. Неспециальные субъекты
исполнителем (соисполнителем) таких преступлений быть не могут, по
скольку на них специальные правила поведения не могут возлагаться.

- Специальный состав преступления характеризуется специальной уголов
ной противоправностью. Это означает, что конкретный состав преступления
может быть признан специальным лишь в том случае, когда он предусмотрен в
соответствующем разделе (главе) Особенной части уголовного закона.

Иные преступления, совершаемые специальными субъектами и причиняющие ущерб специальным отношениям, участником которых он является, к числу специальных составов не относятся (это - специальные составы преступлений в широком смысле).

Такие деяния должны квалифицироваться по другим статьям уголовного закона, предусматривающим ответственность за посягательство на иные объекты.

Наличие специальной противоправности свидетельствует о том, что при совершении преступления со специальным составом нарушается не только уголовно-правовой запрет, но и требования специальных законодательных актов. В этом смысле законодательные акты, регулирующие специальные правила поведения, должны относиться к источнику уголовного законодательства.

4. Отдельные стороны специальной сферы отношений могут охраняться другими нормами уголовного закона. К специальным составам преступлений должны относиться лишь те, которые посягают на специальные объекты, выступающие в качестве основных, и в силу этого не охватываются нормами общих составов преступлений.

В этом состоит специальный характер рассматриваемых составов преступлений.

В остальных случаях борьба с общественно опасными деяниями специальных субъектов должна осуществляться на основании общих уголовно-правовых норм.

В третьем параграфе дается уголовно-правовой анализ субъекта преступления со специальным составом.

Вывод о том, что специальный субъект преступления должен исследоваться в срезе специального состава преступления, позволяет констатировать качественно новый подход в исследовании всесторонних проблем специального субъекта.

Обоснование детерминации преступления, совершаемого специальным субъектом, признаками специального состава преступления позволило выработать новые подходы в решении вопросов уголовной ответственности данных субъектов и во всестороннем исследовании проблем соучастия в преступлениях со специальным составом.

В работе предлагается качественно новое понятие специального субъекта преступления. Главные показатели такого понятия:

- понятия специального субъекта как такового нет. Необходимо гово
рить о понятии субъекта преступления со специальным составом, в котором
все элементы имеют специальный характер;

-лицо, которое совершило общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом в качестве специального состава, является субъектом специальных общественных отношений, охраняемых этим законом;

- включение субъекта в систему специальных отношений нормативным
(специальным) способом;

-специальный характер обязанностей, нарушение которых образует преступление;

- наличие дополнительных признаков (свойств, качеств) субъектов,
предусмотренных или непосредственно вытекающих из уголовного закона,
дающих им возможность быть участниками специальных отношений. Такая
возможность зависит от способности соблюдать установленный специаль
ный порядок поведения. Основное назначение этих признаков состоит в
обосновании уголовной ответственности специальных субъектов за посяга
тельство на специальные объекты;

- способность лица нести уголовную ответственность в качестве испол
нителя преступления имеет важное значение для определения ответственно
сти за соучастие в преступлениях со специальным составом.

Только при наличии всех этих признаков (условий) лицо может быть признано специальным субъектом преступления. С их наличием связана потенциальная возможность лица совершить общественно опасное деяние, направленное против специальных объектов. Такая возможность обусловлена не субъективными качествами лица, а его объективной способностью совершить преступление.

В связи с этим обоснована идея о включении в гл. 4 УК РА (гл. 4 УК РФ) нормы с названием «Условия наступления уголовной ответственности специальных субъектов».

Отсутствие одного из выделенных условий должно исключать уголовную ответственность лица в качестве исполнителя преступления со специальным составом (в четвертом параграфе освещается проблема ненадлежащего специального субъекта преступления и ее уголовно-правовое значение);

-рассмотрение дополнительных признаков специального субъекта сквозь призму их детерминированности особенностями специальных отношений позволило выделить отличие данных субъектов от тех, которые хотя и наделены определенными особенностями (свойствами, качествами) и благодаря этому могут совершать определенное преступление, но не со специальным составом (изнасилование, убийство матерью новорожденного ребенка, хищение имущества, вверенного виновному, и т.д.).

В контексте сформулированного понятия специального субъекта преступления дополнительные признаки субъекта обусловливают преступность деяния со специальным составом;

- изложенное позволило определить признак специального субъекта как признак специального состава преступления, детерминированный особенностями специальных отношений, охраняемых данной нормой уголовного закона, вменяемый всем соучастникам и обусловливающий особенности соучастия в таких преступлениях.

В юридической литературе проблема ответственности специальных субъектов в основном исследована применительно к отдельным категориям специальных субъектов (должностные лица, военнослужащие и т.д.) в рамках Особенной части уголовного закона. Преимуществом данного изучения явилось освещение проблем специальных субъектов, присущих всем составам соответствующих преступлений - специальных и общих.

Иначе говоря, вопрос о специальном субъекте преступления - это прежде всего проблема Общей части уголовного закона, проблема состава преступления.

Пятый параграф посвящен анализу признаков объективной стороны преступлений со специальным составом.

Отличительные признаки и особый характер специального объекта, содержащегося в специальном составе преступления, оказывают своеобразное влияние и на признаки объективной стороны преступления, которые тоже имеют специальный характер.

1. Деяние, направленное на специальный объект, выражается в наруше
нии субъектом специальных правил поведения. Непосредственному причине
нию вреда предшествует нарушение специально установленного порядка по
ведения. Такое посягательство может совершить только участник отношений,
обеспечивающий деятельность данного объекта, то есть специальный субъект.

Следовательно, если уголовный закон предусматривает ответственность за нарушение специальных обязанностей, то состав преступления -специальный. Значит, исполнителем (соисполнителем) данного преступления может быть только специальный субъект.

2. В преступлениях со специальным составом наступивший вред дол
жен находиться в пределах сферы данных специальных отношений. Если
причиненный вред находится за пределами данных отношений, ответствен
ность лица за посягательство на специальный объект исключается. Такое
отклонение преступного вреда возможно только в двухобъектных преступ
лениях, когда наряду со специальным объектом вред причиняется и допол
нительному (общему) объекту.

3. К числу особенностей специальных составов преступлений относит
ся и причинная связь, имеющая специальный характер. В таких преступле
ниях причиной наступления общественно опасного вреда может быть только
деяние, совершенное специальным субъектом и выразившееся в нарушении
возложенных на него специальных функциональных обязанностей.

Иные лица могут участвовать в совершении таких преступлений только в качестве соучастников; их деятельность признается условием наступления данного вреда.

В подобных преступлениях причинная связь имеет нормативно-правовой характер, она является опосредованной, а в некоторых случаях - вероятностной.

В шестом параграфе излагаются особенности субъективной стороны преступлений со специальным составом. Ее можно определить как совокупность предусмотренных нормой уголовного закона признаков, характеризующих психическое отношение специального субъекта к элементам специального состава.

Признаки вины, мотива и цели в преступлениях со специальным составом отражают специфику специального объекта, специального характера деяния и наступивших специальных последствий.

1. В умышленных преступлениях со специальным составом сознанием
виновного должны охватываться все специальные признаки состава, а также
специальная противоправность деяния. В противном случае ответственность
по специальной норме, охраняющей данные отношения, исключается.

В составе преступления, в котором только субъект является специальным, сознанием виновного охватывается только общая уголовная противоправность.

2. Мотив и цель в таких составах преступлений отражаются различны
ми способами и имеют различное уголовно-правовое значение. По этим при
знакам можно определить конкретный объект преступления. Главное в дея-

нии специального субъекта - фактическое причинение вреда специальному объекту, то есть преследование специальной цели.

Аналогичную цель должны преследовать и соучастники в таком преступлении.

3. Когда ответственность за нарушение специальных правил поведения предусмотрена в преступлении с формальным составом и виновный желал или сознательно допускал наступление разных общественно опасных последствий, находящихся за пределами данного состава преступления, содеянное в случае наступления вреда должно квалифицироваться по совокупности преступлений - по статье о нарушении специальных правил поведения и по статье, предусматривающей ответственность за причинение данного вреда.

При нарушении одних правил поведения могут быть нарушены и иные специальные правила (обязанности), что также требует дополнительной квалификации, поскольку посягательство направлено на разные специальные объекты (например, часовой самовольно оставляет часть).

Третья глава «Правовое регулирование ответственности за соучастие в преступлении со специальным составом» посвящена всестороннему уголовно-правовому исследованию теоретических основ ответственности за соучастие в преступлениях со специальными составами.

В первом параграфе раскрывается уголовно-правовая регламентация ответственности за соучастие в преступлении со специальным составом.

1. К числу ключевых проблем, связанных с соучастием в преступлениях со специальным составом, относится вопрос о законодательном урегулировании уголовной ответственности за соучастие в подобных преступлениях.

Рассмотрение проблемы специального субъекта в рамках специального состава преступления позволило по-новому осмыслить вопрос о допустимости соучастия в таких преступлениях лиц, не наделенных признаками специального субъекта, а также всесторонне осветить две взаимосвязанные ключевые проблемы: как отражается ограничение круга исполнителей на ответственности других соучастников и какое значение имеет уголовно-правовая характеристика специального субъекта для оценки его преступного деяния.

Законодательное положение, сформулированное в ч. 3 ст. 39 УК РА (ч. 4 ст. 34 УК РФ), не является абсолютным, применимым ко всем случаям соучастия в преступлениях, совершаемых специальными субъектами. Вопрос о функциональной роли общих субъектов в таких преступлениях является дискуссионным, поскольку в отмеченной норме не учитывается различная правовая природа составов преступлений, совершаемых специальными субъектами.

2. Отмеченная норма должна быть универсальной, то есть устанавли
вать единые правовые основания ответственности соучастников в преступ
лениях со специальным составом.

3. С учетом отмеченных аспектов, а также важности правового регули
рования вопроса об основаниях уголовной ответственности соучастников в
преступлениях со специальным составом обоснована необходимость вместо

ч. 4 ст. 34 УК РФ в уголовном законе предусмотреть отдельную норму -«Ответственность соучастников в преступлении со специальным составом».

Предложенный законодательный вариант отмеченной нормы является не новой редакцией ч. 4 ст. 34 УК РФ, а качественно новым решением проблемы ответственности за соучастие в таких преступлениях.

4. Практическое значение предложенной нормы состоит в том, что она
позволяет четко определить круг лиц, способных нести ответственность за
соучастие в качестве исполнителей (соисполнителей) преступления. В спе
циальных составах преступлений такими лицами являются специальные
субъекты - участники соответствующих отношений. Ответственность соуча
стников в таких преступлениях строго ограничивается рамками специально
го состава. Неспециальные субъекты, независимо от их функциональной
роли, могут нести ответственность только в качестве организатора, подстре
кателя либо пособника.

5. Наряду с этим выделены пределы и объем ответственности соучаст
ников в преступлении, в составе которого только субъект специальный.

В таких случаях неспециальные субъекты, выполнившие часть объективной стороны преступления, могут нести ответственность и за соисполнительство.

Таким образом, однозначно и всесторонне решается вопрос об ответственности исполнителей преступления (специальных субъектов) и соучастников в соответствующем преступлении.

6. Соисполнителями преступления со специальным составом, совер
шенного организованной группой или преступным сообществом (преступной
организацией), могут быть и лица, не обладающие признаками соответствующе
го специального субъекта. В связи с этим было бы верным закрепить в УК РА и
в УК РФ данное обстоятельство.

7. Проблема отграничения пособничества от соисполнительства в специ
альных составах преступлений, часть объективной стороны которых могут
выполнить и неспециальные субъекты, достаточно сложная и многоаспектная.

Часть 5 ст. 38 УК РА (ч. 5 ст. 33 УК РФ) такую форму пособничества не предусматривает, поскольку, как отмечалось, речь идет о выполнении части объективной стороны преступления.

Представляется, что анализируемая проблема должна быть решена посредством расширения понятия пособника.

Во втором, третьем и четвертом параграфах данной главы освещаются проблемы ограничения пределов ответственности за соучастие в преступлении соответственно по объекту, объективной стороне и свойствам личности специального субъекта.

Для решения вопроса об основаниях уголовной ответственности должны учитываться те признаки, относящиеся к личности преступника, которые охватываются составом преступления. В одном случае эти признаки учтены законодателем в качестве конструктивных признаков состава преступления,

в других - на уровне квалифицирующих или привилегированных. Кроме того, предложены для учета следующие факторы:

- любые признаки, которые характеризуют деяние и (или) личность со
участников, учитываются при квалификации лишь содеянного конкретным
участником и остаются без учета при квалификации содеянного другими
соучастниками;

- обстоятельства, относящиеся к характеру преступления, а также к ха
рактеристике субъекта преступления (исполнителя) вменяются в ответст
венность каждому соучастнику, если эти обстоятельства осознавались со
участниками;

- обстоятельства, относящиеся сугубо к личности исполнителя, могут учи
тываться только при решении вопроса об ответственности самого исполнителя;

- признак, характеризующий судимость лица, по мнению автора, не от
носится к числу признаков специального субъекта, поскольку не связан с
возможностью лица совершить преступление против специального объекта.
Прежняя судимость никак не может проявляться в преступлениях со специ
альным составом. Данный признак должен вменяться тому лицу, к которому
он относится. Соучастники в преступлении лица, имеющего прошлую суди
мость, могут нести ответственность и за соисполнительство;

- признаки, характеризующие только личность виновного, имеют иное
уголовно-правовое значение: они учитываются при индивидуализации и на
значении наказания.

В четвертой главе «Квалификация соучастия в преступлениях со специальным составом» состоит из пяти параграфов. В ней рассмотрены проблемы квалификации соучастия в преступлениях со специальным составом, выработаны и обоснованы общие и частные правила уголовно-правовой оценки соучастия в названных преступлениях.

В первом параграфе содержится уголовно-правовая оценка группы в преступлениях со специальным составом.

1. Совершение преступления со специальным составом группой лиц
(по предварительному сговору или без такового) представляет собой соуча
стие в виде соисполнительства, когда каждый из участников группы (специ
альный субъект) принимает участие в выполнении объективной стороны
состава преступления. Если такое преступление совершено при сложном
соучастии с разделением ролей, то для квалификации этого преступления
как совершенного группой лиц по предварительному сговору необходимо,
чтобы в нем было не менее двух соисполнителей, причем каждый из них
должен иметь статус специального субъекта. Действия остальных соучаст
ников должны оцениваться как организация, подстрекательство или пособ
ничество в данном преступлении.

2. Для квалификации преступления со специальным составом по при
знаку группы необходимо наличие не менее двух таких субъектов, которые в

сферу соответствующих специальных отношений включены в установленном законом порядке.

Понимание группы в таких преступлениях с учетом отмеченных положений позволяет выделить единые, постоянные признаки группы и четко описать границы исследуемого квалифицирующего признака.

Признак группы представляет собой особую разновидность соучастия в преступлениях со специальным составом.

С одной стороны, группа должна быть наделена всеми основными признаками соучастия, а с другой - каждый ее участник (не менее двух лиц) должен иметь специальный уголовно-правовой статус.

Во втором параграфе рассматриваются вопросы квалификации организации, подстрекательства и пособничества в преступлениях со специальным составом.

Особый интерес представляют случаи квалификации соучастия в преступлении со специальным составом, когда между соучастниками (организаторами, подстрекателями или пособниками) и исполнителями преступления имеются отношения подчиненности. При этом возможны случаи, когда подчиненный имеет статус специального субъекта или не имеет его как такового.

- В случаях, когда начальник принимает участие в избиении его подчи
ненным других равных последнему военнослужащих, его действия следует
квалифицировать по совокупности преступлений: как пособничество в на
рушении уставных правил (ч. 5 ст. 33 и ст. 335 УК РФ) и превышение должно
стных полномочий (ст. 286 УК РФ). Квалификация по правилам идеальной
совокупности преступлений является оправданной, поскольку начальник со
вершает посягательство на два специальных объекта: порядок воинского
управления и установленный порядок взаимоотношений между военнослу
жащими при отсутствии между ними отношений подчиненности. Объекты и
субъекты данных преступлений различны. В приведенной ситуации началь
ник одновременно выполняет две различные функции: не являясь субъектом
преступления, предусмотренного ст. 335 УК РФ, он оказывает содействие в
этом преступлении и в то же время, продолжая быть субъектом специальных
отношений, допускает посягательство на порядок управления, поэтому име
ет место совокупность преступлений.

- В случае, когда начальник действует против равного с ним военно
служащего, а ему оказывает содействие его подчиненный, действия первого
подлежат квалификации по ст. 335 УК РФ, а подчиненного - как пособниче
ство в этом основном преступлении. Вместе с тем действия подчиненного в
зависимости от обстоятельств дела могут дополнительно квалифицироваться
по ст. 334 УК РФ за насильственные действия в отношении начальника.

- Если должностное лицо (начальник) организует или подстрекает через
своего подчиненного (специального субъекта) совершить посягательство на
иные, специальные или общие объекты, действия начальника следует квали
фицировать не только как соучастие в организации данного преступления, но
и как превышение должностных полномочий, поскольку своими действиями

он одновременно посягает в данном случае на два специальных объекта преступления. Действия подчиненного следует также квалифицировать по совокупности преступлений: исполнение основного преступления и соучастие в превышении должностных полномочий.

- Действия начальника (организатора или подстрекателя преступления)
могут быть и не связаны со служебной деятельностью. В таких случаях со
деянное им надлежит квалифицировать только как соучастие в совершенном
преступлении.

Специальный субъект может через своего подчиненного, также являющегося специальным субъектом данных отношений, организовать совершение преступления с общим составом.

В таких случаях совершение общеуголовного преступления посредством использования специального статуса не «трансформируется» в преступление со специальным составом.

Лицо, организовавшее данное преступление, подлежит ответственности за это (общеуголовное) преступление и за должностное.

Нет совокупности преступлений в тех случаях, когда «использование своего служебного положения» отнесено законом к числу квалифицирующих обстоятельств преступления.

- Организация или подстрекательство к совершению преступления че
рез своего подчиненного возможно и в тех случаях, когда подчиненный не
имеет статуса специального субъекта. Правила квалификации соучастия в
таких случаях в целом одни и те же. Только в преступлениях со специаль
ным составом подчиненные не могут быть соисполнителями, так как они не
наделены признаками специального субъекта.

Уголовный кодекс РА и УК РФ содержат множество преступлений, которые могут быть совершены как общими, так и должностными лицами, использующими при этом свои служебные полномочия, хотя в диспозициях соответствующих статей уголовного закона об этом не говорится. Квалификация преступления в таких ситуациях определяется по следующим правилам:

- в тех случаях, когда подобные преступления совершаются специаль
ным субъектом - должностным лицом посредством нарушения установлен
ного порядка отношений и в его деянии содержатся также признаки соответ
ствующего должностного преступления, совершенные им деяния образуют
идеальную совокупность преступлений. В таких случаях нет конкуренции
норм. Если же ответственность за допущенное должностным лицом наруше
ние служебных полномочий предусмотрена специальной нормой, содеянное
подлежит квалификации по этой норме без совокупности со статьями, преду
сматривающими общие составы должностных преступлений. Квалификация
содеянного в отмеченных случаях только как должностного преступления
представляется ошибочной: такой подход игнорирует учет непосредственных
объектов общеуголовных преступлений;

- должностные лица при совершении преступления с использованием своего служебного положения могут быть субъектами и общеуголовных преступлений. Выделение в уголовном законе должностных лиц как специальных субъектов преступления преследует, в частности, цель дифференциации ответственности, но не исключение ее за отдельные преступления. Квалификация содеянного в таких случаях по правилам идеальной совокупности преступлений позволяет учитывать квалифицирующие признаки общеуголовных деяний, в частности совершение их по предварительному сговору группой лиц.

В отмеченных ситуациях квалификация преступления только по статье, предусматривающей ответственность за общеуголовное преступление (даже если за последнее деяние установлена более строгая санкция), представляется неприемлемой.

Совершение преступления в таких случаях становится возможным лишь благодаря наличию соответствующего правового статуса субъекта. При этом причиняется вред и специальным отношениям.

Третий параграф посвящен уголовно-правовой оценке эксцесса исполнителя в преступлениях со специальным составом.

При оценке эксцесса исполнителя в названных преступлениях следует учитывать то обстоятельство, что соучастники должны осознавать обстоятельства, характеризующие исполнителя - специального субъекта.

В четвертом параграфе выделяются и анализируются условия добровольного отказа от соучастия в преступлениях со специальным составом.

Диссертант выделил основные положения по данной проблеме:

1. Если в преступлениях со специальным составом один из соисполни
телей отказывается от участия в совершении преступления, то остальные
соисполнители могут довести преступление до конца.

В преступлениях со специальным составом, часть объективной стороны которого могут выполнить и неспециальные субъекты, последние самостоятельно не могут довести названное преступление до конца.

2. Конструкции многих преступлений со специальным составом тако
вы, что объективную сторону деяния могут выполнить только специальные
субъекты. В таких составах, если исполнитель добровольно отказывается от
совершения преступления, соучастие распадается, и соучастники даже в
случае желания не могут довести преступление до конца.

Соучастник может отвечать за приготовление или покушение на данное преступление.

3. В ряде случаев посягательство на специальные объекты возможно
посредством привлечения специальным субъектом частного лица (общего
субъекта) для выполнения объективной стороны преступления.

Исполнителем преступления в таких случаях является специальный субъект, поэтому если он добровольно отказывается от своих действий, то соучастник должен нести ответственность за приготовление к преступлению

со специальным составом. И наоборот, отказ соучастника не освобождает специального субъекта от ответственности за данное преступление.

4. Добровольно от совершения преступления со специальным составом может отказаться только надлежащий специальный субъект. Отсутствие надлежащего субъекта означает отсутствие специального состава преступления.

С учетом последнего обстоятельства (при добровольном отказе ненадлежащего субъекта от доведения преступления до конца) соучастники должны отвечать за приготовление или покушение на соответствующее преступление с общим составом (например, преступление против здоровья). В подобных ситуациях имеется ошибка не только в объекте посягательства, но и в его субъекте.

В пятом параграфе рассмотрены вопросы квалификации соучастия в преступлениях с ненадлежащим специальным субъектом (с учетом существования специальных составов преступлений, а также составов, в которых только субъект имеет специальный характер).

Основные выводы по данному вопросу, полученные в ходе исследования, состоят в следующем:

1.Если конструкция специального состава преступления такова, что единственным объектом преступления являются специальные ценности, то ненадлежащий специальный субъект, выполнивший объективную сторону состава преступления, направленного на данные ценности, не может нести ответственность за данное деяние, так как он не обладает надлежащими признаками специального субъекта. Остальные лица должны нести ответственность за индивидуально совершенное преступление, но не как за преступление, совершенное в соучастии.

2. Ряд конструкций специальных составЬв преступлений таков, что
предусматривается ответственность за посягательство не только на специ
альные объекты (как основной объект), но и на другие объекты. Если из двух
специальных субъектов один является ненадлежащим, то признаки соуча
стия в этом случае изначально отсутствуют, поскольку только одно лицо
обладает статусом специального субъекта. Данный субъект должен отвечать
за совершение преступления со специальным боставом, без учета признака
группы лиц. Принимая во внимание, что в данном случае совершено двух-
объектное преступление, ненадлежащий специальный субъект, будучи носи
телем общих общественных отношений, должен нести ответственность за
преступление, направленное против общих объектов.

3. В случае, когда специальный субъект ненадлежащим образом вклю
чен в сферу специальных отношений, а соучастником преступления является
общий субъект, ответственность ненадлежащего субъекта и соучастников
преступления по статье, предусматривающей (посягательство на специаль
ные объекты, исключается, поскольку каждый из них не может быть испол
нителем (соисполнителем) преступления со специальным составом. Указан
ные лица не могут нести ответственность за приготовление или покушение

на данное преступление, совершаемое в соучастии. Предел и объем их ответственности следует определять с учетом конструкции соответствующего состава преступления. Если конструкция специального состава такова, что объективную сторону преступления способен выполнить только специальный субъект, то в действиях ненадлежащего специального субъекта и соучастников не будет содержаться состава данного преступления. Действия ненадлежащего субъекта и соучастников могут образовывать состав иного преступления, если в результате совместно совершенного деяния вред причиняется иным объектам.

4. По тем же правилам должны квалифицироваться действия ненадле
жащих специально-конкретных субъектов и соучастников в преступлениях с
такими субъектами. Ненадлежащий специально-конкретный субъект (субъект
видового отношения) всегда является надлежащим специальным субъектом
(субъектом родового отношения), если он изначально правильно включен в
систему последних отношений. И наоборот, ненадлежащий специальный
субъект родовых отношений не может считаться надлежащим субъектом ви
довых (специально-конкретных) отношений. Эта взаимосвязь должна учиты
ваться при квалификации соучастия в преступлении с ненадлежащим специ
альным или специально-конкретным субъектом.

5. При посредственном причинении вреда ненадлежащий специальный
субъект не может отвечать за исполнение, организацию или подстрекатель
ство в преступлении против специальных объектов. В противном случае
действия общего субъекта вынужденно должны квалифицироваться в каче
стве исполнителя преступления со специальным составом, что исключается.
Общий субъект должен отвечать за исполнение соответствующего общеуго
ловного преступления. Следует заметить, что, если конкретная уголовно-
правовая норма охраняет только специальные интересы и какие-либо общие
объекты в качестве дополнительного объекта не охватываются данной нор
мой, вопрос о квалификации соучастия с ненадлежащим специальным субъ
ектом в случае посредственного причинения вреда изменяется. Общий субъ
ект не может являться исполнителем данного преступления. Его действия
нельзя оценивать и как соучастие в этом преступлении, поскольку они не
образуют соучастия. Наконец, данное лицо может нести уголовную ответст
венность только в том случае, когда в его действиях содержатся признаки
другого состава преступления.

6. Если конструкция состава преступления допускает в качестве субъ
екта как общих, так и специальных субъектов, то соучастие в этом пре
ступлении всегда возможно. При этом, если один из субъектов является
ненадлежащим специальным субъектом, его ответственность за данное
преступление не исключается, поскольку он продолжает оставаться субъек
том общих отношений. Таким образом, ненадлежащий специальный субъект
и «соучастник» в преступлении с указанным субъектом не могут отвечать
лишь за нарушение специальных правил поведения. Ответственность за фак-

тически причиненный вред сохраняется; она наступает по другим статьям уголовного закона.

7. Уголовный кодекс РА и УК РФ целесообразно дополнить нормой
следующего содержания:

«Незаконное включение лица в сферу специальных отношений

1) Нарушение правил включения лица в сферу специальных отношений
лицом, в силу занимаемой должности обязанным соблюдать эти правила, до
пущенное с корыстной целью или иной личной заинтересованностью, если
деяние лица, включенного в сферу этих отношений, повлекло или могло по
влечь причинение существенного вреда этим отношениям, - наказывается...

2) То же деяние, совершенное:

а) группой лиц по предварительному сговору или организованной
группой;

б) с причинением тяжких последствий, - наказывается...

3) Деяние, предусмотренное частью первой или второй настоящей ста
тьи, повлекшее по неосторожности тяжкие последствия, - наказывается...».

8. В отличие от преступлений со специальным составом, в которых на
личие ненадлежащего специального субъекта исключает соучастие в этом
преступлении, в составах, в которых только субъект специальный, а объект
преступления - общий, ненадлежащий субъект не влияет на наличие соуча
стия в этом преступлении по признаку группы. Ответственность специаль
ных субъектов за посягательство на общие объекты установлена не только в
основных, но и в квалифицированных составах преступлений посредством
включения признака «использование своего служебного положения». Ответ
ственность за совершение данных преступлений с использованием своего
служебного положения может наступить в случае, когда субъект обладает
данным статусом. Если субъект ненадлежащий, ответственность по этому
признаку исключается.

В то же время, продолжая быть субъектом общих отношений, данное лицо, а также соучастники преступления должны нести ответственность за простой состав преступления.

Заключение диссертации содержит основные теоретические выводы, а также предложения и рекомендации по совершенствованию уголовного законодательства и правоприменительной практики.

Констатируется, что комплекс выносимых на защиту основанных на социальном детерминизме положений криминологического характера в своей совокупности образует концепцию теоретических основ ответственности за соучастие в преступлении со специальным составом, являющуюся решением крупной научной проблемы, имеющей важное социально-правовое значение.

В приложениях содержатся таблицы статистических данных, таблица признаков специального субъекта, представленных в статьях УК РФ и УК РА, материалы анкетирования по теме, предложения по совершенствованию

действующего уголовного законодательства Республики Армения и Российской Федерации.

По теме диссертации автором опубликованы следующие основные работы^6:

Монографии

1. Воинские преступления: теория и практика: Монография. Ереван:
Изд-во «ЗАНГАГ», 2001. - 13,5 п.л.

2. Квалификация соучастия в преступлениях со специальным субъек
том: Монография. Ереван: Изд-во «Гитутюн» НАН РА, 2003. - 10 п.л.

3. Специальный субъект преступления и уголовная ответственность:
Монография. Ереван: Изд-во «Гитутюн» НАН РА, 2003. - 13 п.л.

4. Соучастие в преступлениях со специальным составом: Монография.
М.: Изд-во «ЮНИТИ-ДАНА, Закон и право», 2004. - 29 п.л.

Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых

научных журналах и изданиях, указанных в перечне

Высшей аттестационной комиссии

5.0 некоторых особенностях военно-уголовного законодательства Республики Армения//Право и законность. 1996. № 1 (9).-0,2 п.л.

6. Воинское преступление//Закон и власть. 1996. № 1 (12).-0,2 п.л.

7. О некоторых особенностях воинских должностных преступлений //
Право и законность. 1997. № 2 (12). - 0,3 п.л.

8. К вопросу о законодательном урегулировании понятия и критериев
вменяемости // Государство и право. 2002. № 4 (18). - 0,6 п.л.

9. К проблеме ненадлежащего субъекта преступления // Закон и дейст
вительность. 2002. № 21 (59). - 0,5 п.л.

10. Особенности причинной связи в преступлениях со специальным со
ставом // Закон и действительность. 2003. № 5-6 (67-68). - 0,5 п.л.

11. Правовые основания ответственности за соучастие в преступлении
со специальным субъектом (специальным составом) // Закон и действитель
ность. 2003. № 13 (75). - 0,6 п.л.

12. Эксцесс исполнителя в преступлениях со специальным составом //
Военно-уголовное право (вкладка в журнале «Право в Вооруженных Си
лах»). 2003. № 12. - 0,3 п.л.

13. Признак группы в преступлениях со специальным субъектом // Го
сударство и право. 2003. № 2-3 (20-21). - 0,5 п.л.

14. Неприкосновенность специальных субъектов и проблема уголовной
ответственности // Государство и право. 2004. № 1-2 (23-24). - 0,3 п.л.

i Все научные работы автора опубликованы на русском языке.

15. К проблеме концепции «смешанной» теории ответственности со
участников преступления // Закон и действительность. 2004. № 5-8. - 0,9 пл.

16. Квалификация соучастия в преступлениях со специальным соста
вом по признаку группы лиц // Военно-уголовное право (вкладка в журнале
«Право в Вооруженных Силах»). 2004. № 2. - 0,4 п.л.

17. К вопросу о посредственном причинении вреда специальным объ
ектам // Военно-уголовное право (вкладка в журнале «Право в Вооруженных
Силах»). 2004. № 4. - 0,3 пл.

18. К вопросу об уточнении понятия пособника в преступлениях со
специальным составом // Военно-уголовное право (вкладка в журнале «Пра
во в Вооруженных Силах»). 2004. № 8. - 0,4 п.л.

19. Некоторые вопросы квалификации соучастия в преступлениях с не
надлежащим специальным субъектом // Закон и право. 2004. № 1. — 0,4 пл.

20. Ответственность за организацию, подстрекательство и пособни
чество в преступлении со специальным составом // Закон и право. 2004.
№2.-0,4пл.

21. Условия добровольного отказа соучастников в преступлении со спе
циальным составом // Закон и право. 2004. № 4. - 0,4 пл.

22. Ограничения ответственности за соучастие в преступлении по свой
ствам личности специального субъекта // Закон и право. 2004. № 6. - 0,4 пл.

23. Проблемы соучастия в преступлении со специальным субъектом
(специальным составом) //Уголовное право. 2004. № 1. - 0,4 пл.

24. Особенности субъективной стороны умышленных преступлений со
специальным составом // Современное право. 2004. № 2. - 0,4 пл.

25. Ответственность за соучастие в убийстве матерью новорожденного
ребенка// Современное право. 2004. № 7. - 0,3 пл.

26. К вопросу о наказании специальных субъектов преступления // Во
енно-уголовное право (вкладка в журнале «Право в Вооруженных Силах»).
2004. № 10.-0,3 пл.

Другие издания, статьи и материалы конференций

27. Постановление Пленума Верховного Суда Республики Армения
«О судебной практике по делам о нарушении уставных правил взаимоот
ношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений
подчиненности» (авторский проект) // Сборник Постановлений Пленума Вер
ховного Суда Республики Армения (1991-1998 гг.). 1998. № 1. - 0,8 п.л.

28. Актуальные проблемы теории уголовного законодательства и прак
тики его применения: Сборник научных статей, опубликованных в г. Моск
ве. Ереван: Изд-во «Гитутюн» НАН РА, 2004. - 7,5 пл.

29. Права призывников и военная юстиция: Учебное пособие. Венгрия:
Изд-во «Открытое общество», 2002. - 3,5 пл. (в соавторстве).

30. Конституционные предпосылки и условия обеспечения прав по
страдавших от преступления // Конституционное правосудие: Вестник Кон-

ференции органов конституционного контроля стран молодой демократии. 2001. № 1(11).-0,4 п.л.

31. Актуальные проблемы конституционно-правовых основ уголовной
политики Республики Армения // Конституционное правосудие: Вестник
Конференции органов конституционного контроля стран молодой демокра
тии. 2002. № 3 (17). - 0,5 п.л.

32. Условия признания лица специальным субъектом преступления // Во
просы правоведения: Межвузовский сборник научных трудов. 2002. № 4. - 0,8 пл.

33. Актуальные проблемы понятия специального субъекта преступле
ния // Прокурорская и следственная практика. 2003. № 1-2. - 0,3 п.л.

34. Соотношение специальных признаков субъекта и санкций уголов
но-правовых норм // Вопросы правоведения: Межвузовский сборник науч
ных трудов. 2003. № 4. - 0,3 п.л.

35. Квалификация убийства матерью новорожденного ребенка и ответ
ственность соучастников // Судебная власть Республики Армения. 2003. № 6
(58). - 0,8 п.л.

36. Совершенствование норм уголовного законодательства, направлен
ных на охрану военной безопасности государства // Российский военно-
правовой сборник: Материалы конференции Военного ун-та, состоявшейся
21 апреля 2004 г. - 0,2 пл.

Ряд положений и выводов, предложений и рекомендаций по теме исследования содержатся и в других научно-популярных, учебных, методических работах автора (всего более 40 публикаций, общим объемом около 100 п.л.).